Никаких сантиментов!

[вечер воскресения 4-той недели]       – Ну и какова же цель моего визита? — с живым интересом взглянула на него гостья. – Чертовски любопытно, сумеете ли угадать. Конечно, я наслышана о ваших талантах, но правда не представляю, что можно сказать обо мне по моему сегодняшнему виду. Он ведь самый обычный.       – Я не угадываю, мисс Филдинг, — с лёгким нажимом произнёс Шерлок. — Я излагаю факты, которые все прочие почему-то не хотят замечать. Одежда на вас и правда не представляет интереса — средний класс, стабильный доход, удалённая работа. А вот торчащий из кармана вашей куртки жёлто-зелёный уголок флаера говорит о многом. На нём фрагмент эмблемы одной известной туристической фирмы. Вы собираетесь в путешествие, причём в одну из стран Европы: если бы это была Америка, на флаере стояла бы оранжевая пометка, а так — синяя. Билеты вы забрали совсем недавно, не менее получаса назад: в противном случае вы бы уже успели выложить флаер из кармана. И, наконец, поскольку улетаете вы завтра утром, время на прощание с подругой у вас есть только этим вечером. Конечно, можно было бы ограничиться звонком, но дозвониться вы не сумели (что нисколько не удивительно — она сейчас в Кэмбриджшире, а зарядное устройство от её телефона осталось в спальне наверху). Можно было бы также просто поставить Молли перед фактом уже будучи в отъезде, но из-за сентиментальной привязанности и глупых стереотипов вы не можете уехать, не попрощавшись. Вот почему вы, вместо того, чтобы спокойно собирать вещи, сейчас сидите здесь и терпите общество малознакомого человека. Как видите, всё просто.       – Ого… — несколько ошарашено, но с несомненным уважением пробормотала гостья. — Надо же, всё верно! Я и правда улетаю завтра во Францию на неделю. И действительно — рано утром. И билеты забрала перед тем, как зайти к вам… Ну и, конечно, просто так взять и уехать, не сказав ни слова, я не могу. Потому и пришла, хотя вообще-то Молли всегда была против моего визита сюда.       – Почему? — чуть приподнял брови Шерлок. — Мне казалось, женщины любят принимать гостей.       – Ну это вам лучше у Молли спросить, — усмехнулась мисс Филдинг. — Правда, лично я думаю, что это она из-за вас: не хотела вам мешать нашими посиделками, — она немного помолчала и добавила. — Честно говоря, у меня иногда возникает чувство, что она тут вообще на птичьих правах, несмотря на то, что вроде бы поровну платит ренту. По телефону у неё, конечно, бодрый голос, да и так вид куда более цветущий, чем был до жизни здесь. Но то, что она говорит… и, главное, как… Знаете, ужасно напоминает человека, который всё время боится оступиться, сделать что-то не так и в итоге оказаться за дверью.       Она снова ненадолго замолчала, бессознательно барабаня пальцами по столу, а затем произнесла со вздохом:       – Вот клянусь, если бы при этом она не была счастлива, я бы уже давно забрала её к себе безо всяких возражений! Ведь нельзя же постоянно сидеть на пороховой бочке, да ещё и с зажжённым фитилём. Рано или поздно никакие нервы не выдержат. Но она же счастлива! Точно говорю… Я ведь помню, какой она была месяц назад — небо и земля! Никакого сравнения! Хотя по всем канонам должно быть наоборот. И вот это у меня вообще в голове не укладывается.       Молчание, воцарившееся вслед за этой фразой, длилось, наверное, добрых пять минут. Мисс Филдинг всё так же задумчиво отбивала неровную дробь по столешнице, а Шерлок, усевшись по-турецки в своё кресло, принял излюбленную позу для размышлений, сложив ладони шпилем и чуть касаясь губами пальцев.       Слова нежданной посетительницы заставили его по-новому взглянуть на жизнь Молли в этой квартире, многое переосмыслить и увидеть то, что раньше он не считал нужным замечать. Невольно вспомнились «правила», о которых она сказала ему тогда, в столовой Бартса, постоянная робость, с которой она обращалась к нему, когда ей что-то было нужно, и то, как именно она интерпретировала его изумлённое молчание после своего вчерашнего признания.       «Пожалуй, я пойду к себе собирать вещи»…       Только сейчас Шерлок понял, что всё это время она буквально «жила на чемоданах», готовая каждую минуту сорваться и уехать к подруге. Их уговор давался ей нелегко. Она никогда не была уверена в своей выдержке до конца. И в итоге её жизнь превратилась в один сплошной стресс с постоянным контролем чуть ли не каждого слова и действия — только бы не быть отвергнутой, только бы не лишиться возможности называть это место домом…       И быть рядом с ним.       Всё по той же «универсальной» причине.       И — мало того! — быть счастливой, несмотря на Ад, который он, сам того не желая, ей устроил.       «Ну, счастье, честно говоря, сомнительное, — скептически отозвался голос Джона у него в голове. — Попробовал бы ты под кого-нибудь подстраиваться круглые сутки. Я бы на тебя посмотрел!»       «Но ведь она не жаловалась! — мысленно возразил Шерлок. — Как, чёрт побери, я должен был понять, что ей некомфортно, когда она ни словом об этом не обмолвилась?!»       «Просто следовало быть чуть-чуть внимательней, вот и всё, — мягко ответил «внутренний» Джон. — Но не переживай: у тебя ещё есть шанс наверстать упущенное… если ты, конечно, захочешь им воспользоваться».       Со стороны стола неожиданно донёсся шумный вздох, резко вырвав его из раздумий.       – Хотите, я сделаю чай? — спросила подруга Молли, бросив быстрый взгляд на кухню. — А то неуютно как-то вот так сидеть в тишине, когда каждый сам в себе. Так хоть будет, чем заняться. Ну и за чашкой хорошего чая время летит незаметно.       – Да здравствуют спасительные британские традиции! — хмыкнул Шерлок, поднимаясь с кресла. — Не стоит, мисс Филдинг, я сам. Это будет быстрее и в рамках расхожих условностей.       Он изобразил вежливую улыбку и отправился на кухню — ставить чайник и искать остатки Эрл Грея, которые видел где-то на верхних полках сегодня утром.       Чай нашёлся быстро, равно как и все прочие необходимые принадлежности. Поставив на поднос две чашки, сахарницу и маленький заварочный чайник, Шерлок задумчиво посмотрел на идеально белые фарфоровые стенки и с удивлением отметил, что Молли каким-то чудом удалось избавиться от тёмного налёта, которым раньше была отмечена вся их с Джоном чайная посуда.       В общем-то, ему не было до этого налёта никакого дела (такие мелочи он всегда считал несущественными), но сверкающие в электрическом свете элементы сервиза живо напомнили ему родительский дом, в котором вся кухонная утварь точно так же сияла чистотой. И эта невольная параллель вдруг вызвала очень тёплое, приятное чувство, от которого губы на миг тронула слабая улыбка.       В кухне на Бейкер-стрит с недавних пор тоже царил порядок — насколько он вообще был возможен в помещении, где, помимо всего прочего, ещё и проводились многочисленные опыты. Единственным, чего так и не коснулась хозяйская рука Молли, была химическая лаборатория и слой пыли на подоконнике. Но во всём остальном её незримое присутствие ощущалось почти физически. Особенно в стойком запахе арабики, которым, казалось, уже успели пропитаться мебель и стены, и едва уловимом, тончайшем аромате малины — для других совершенно незаметном, но для самого Шерлока ставшем уже неотъемлемой частью этой квартиры.       Мельком взглянув на часы, он с некоторым изумлением обнаружил, что с момента прихода Элизабет Филдинг прошло целых пятнадцать минут. Ждать оставалось недолго, и этот факт несказанно его обрадовал.       «Соскучился?» — с весёлым ехидством прокомментировал голос Джона.       «Устал от общества малознакомого человека», — мысленно буркнул Шерлок.       «Так почему не выгонишь?» — язвительные нотки в голосе внутреннего собеседника стали ещё отчётливей.       «Вежливость», — хмуро парировал он.       «И с каких это пор ты стал играть в условности?» — ехидство в голосе Джона теперь прямо-таки зашкаливало.       «С недавних», — продолжать этот дурацкий диалог не хотелось, но как заставить заткнуться собственный здравый смысл, Шерлок решительно не представлял.       Впрочем, к его великому облегчению, тот заткнулся и сам после в высшей степени язвительного «Ну-ну…», и, подхватив поднос с чайными принадлежностями, он наконец не спеша направился в гостиную.       За время его отсутствия там мало что изменилось, разве только тени стали чуть длиннее, а края тяжёлых штор мягко тронули первые закатные краски. Подруга Молли сидела всё в той же позе и всё так же отстукивала по столешнице рваный ритм, правда, теперь ещё и гипнотизировала взглядом наручные часы, словно желая усилием воли заставить стрелки двигаться быстрее.       Она явно нервничала и, похоже, ровно по той же причине, по которой сам Шерлок уже успел от неё устать. О чём говорить друг с другом, они не знали, да им этого и не хотелось, а молчать было неловко — по крайней мере, ей.       – Вот что, мисс Филдинг, — поставив на стол поднос, Шерлок разлил чай по чашкам, положил в свою две ложки сахара и принялся аккуратно его размешивать. — Давайте обойдёмся без глупых церемоний. Мы — свободные люди, и никто не заставляет нас искусственно поддерживать беседу. Если вы испытываете неловкость — не стоит. От того, что вы будете молчать, вы не выиграете и не проиграете в моих глазах.       – Рада это слышать, — коротко усмехнулась она и с благодарным кивком взяла чашку. — Вряд ли я смогу сказать что-нибудь достаточно умное или интересное для вас, так что лучше и правда промолчу. Заодно не буду бросать тень на Молли.       – Хм… — он чуть приподнял брови. — И каким же образом вы сможете бросить на неё тень?       – Ну, есть пословица: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты», — зелёные глаза Элизабет весело блеснули. — Не хватало ещё, чтобы проявления моей глупости как-то отразились на ней… точнее, на вашем к ней отношении.       – Не отразятся, — бесстрастно произнёс Шерлок, присаживаясь на соседний стул. — Я оцениваю людей по их собственным качествам и делам. Если же следовать логике вашей пословицы, выходит, что я — добросердечный романтик, сочувствующий страждущим и готовый прийти на помощь всем, кто в этом нуждается, по первому зову. К счастью, это не так. А отсюда вывод: данное утверждение неверно.       – Да уж, добросердечным романтиком вас назвать трудно, — с лёгкой улыбкой согласилась гостья. — Но в любом правиле есть исключения. Может быть, вы — как раз одно из них?       – Допустим, — кивнул Шерлок, вновь почувствовав к ней симпатию. — Но тогда, если взять, скажем, вас, получается замкнутая, неуверенная в себе особа с огромной тягой к самосовершенствованию, но полным отсутствием вкуса, которая чувствует себя неловко в присутствии незнакомых людей и предпочитает шумным компаниям тишину и одиночество.       «И ещё добавь: «по глупости полюбившая самого эгоистичного и невыносимого зануду в Англии»! — с ухмылкой вставил «внутренний» Джон.       «Заткнись!» — мысленно рявкнул задетый за живое Шерлок.       – Надо же, как хорошо вы её знаете! — улыбнулась между тем мисс Филдинг. — Как ни жаль, абсолютно точный портрет. И, боюсь, исправить тут уже ничего нельзя. М-да… — добавила она после короткой паузы. — Пожалуй, и в моём случае пословица не сработала. Но я вот сейчас подумала: а, может, её смысл вовсе не в том, что близкие друзья похожи, а совсем наоборот — в том, что частенько люди тянутся к тем, кто их дополняет, кто обладает теми качествами, которых не хватает им самим?       Её лицо приняло очень задумчивое, почти отсутствующее выражение, а в глазах вдруг вспыхнул увлечённый огонёк.       – Кстати, это мысль! — воодушевлённо произнесла она. — «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, чего тебе недостаёт в самом себе»… Ведь мне и правда временами очень не хватает скромности. Да и не ко всем людям следует относиться так дружелюбно и открыто, как я. Должно быть, и вам подспудно не хватает всего, что вы только что перечислили — романтики, доброты, сочувствия… или хотя бы чего-то одного из них. Конечно, это — всего лишь предположение, что-то вроде теории. Но ведь в мире вообще море всяких теорий, так что… почему бы и нет?       На пухлых губах гостьи вновь заиграла обезоруживающая улыбка, но Шерлок никак на неё не отреагировал, погружённый в глубокие раздумья.       Неожиданная мысль, высказанная мисс Филдинг, заставила его взглянуть на их с Молли отношения ещё под одним — ранее не известным — углом. И рассматривая сейчас всё произошедшее между ними за пять с лишним лет, он спрашивал себя: не потому ли он выбрал её в ассистенты, да и потом так упорно не желал отказываться от её помощи, что ему самому было, чему у неё поучиться?       Разумеется, она была превосходным специалистом в своей области. И, разумеется, безотказность также выглядела в его глазах весьма привлекательной чертой. Но, быть может, дело было не только в этом? Быть может, его — не понимающего и не замечающего некоторых простых и понятных другим людям вещей — всё же, где-то в глубине души такое положение тяготило?       Шерлок хотел видеть и понимать абсолютно всё. Он постоянно оттачивал и развивал своё искусство наблюдательности. Но, тем не менее, отдельные нюансы человеческих отношений постоянно проходили мимо него, и иногда просчёт в этих нюансах приносил ему серьёзные проблемы.       Жизнь с Молли помогла ему если не прочувствовать, то хотя бы понять некоторые из них. И, возможно, постепенно ему могли бы открыться и все прочие…       – Спасибо, мисс Филдинг! — сказал он, с искренней признательностью взглянув на Элизабет. — Думаю, ваша теория верна. Именно в этом и есть смысл пословицы.       – Бог мой… — пробормотала она, слегка смутившись. — Я заслужила благодарность и похвалу самого Шерлока Холмса! Ну всё, жизнь прожита не зря, и можно писать мемуары.       Они взглянули друг на друга, обменявшись короткими и какими-то удивительно понимающими усмешками…       И в этот миг раздался мягкий щелчок, затем лёгкий скрип входной двери, а в следующую секунду на пороге уже возникла определённо уставшая, но чем-то весьма довольная Молли — в запылившейся обуви, дорожной куртке и с небольшим рюкзаком на левом плече.       Вид у неё был как у человека, который много и усердно работал, но в конечном итоге получил и удовольствие, и превосходный результат. Её одежда была немного испачкана землёй, зеленью и клубничным соком, в волосах застрял обрывок яблоневого листа, лицо чуть обгорело на солнце, однако, несмотря на это, выглядела она поразительно, безоблачно счастливой. Карие глаза блестели, на щеках играл приятный румянец, на губах сияла улыбка.       Глядя сейчас на Молли, никто бы не смог предположить, что всего сутки с лишним назад она получила огнестрельное ранение в плечо. Казалось, она начисто забыла и о ране, и о боли, и обо всех событиях вчерашнего утра.       Она была счастлива. И эта новая, счастливая Молли была на порядок… на десять порядков привлекательней Молли в гневе. Настолько, что Шерлоку стоило некоторых усилий не подняться ей навстречу и не совершить одну из тех чудовищных глупостей, о которых ему не раз доводилось читать в книгах и слышать по ТВ. Поэтому он лишь крепче сжал чашку и не спеша сделал ещё один глоток, стараясь выглядеть как можно более невозмутимо.       Но, увы, похоже, мисс Филдинг его всё-таки раскусила. Не столько перехватив, сколько почувствовав на себе её внимательный взгляд, он на миг повернулся к ней и успел заметить в её глазах смесь удивления, сомнения и радости, которая, впрочем, тут же исчезла, сменившись чем-то неопределённым.       – Привет, дорогая! — мгновенно вскочив с места, она бросилась к подруге и сразу, без лишних слов и церемоний чмокнула её в щёку. — Знаю, ты не в восторге от моего прихода, но у меня есть очень-очень уважительная причина, правда.       – Бет?! — изумлённо заморгала Молли, бросив быстрый и до крайности смущённый взгляд на Шерлока. — Ты… Давно ты здесь?       – Ну… по-моему, чуть больше получаса, — на секунду задумавшись ответила мисс Филдинг. — Но ты не беспокойся! Я чудесно провела время. Твой… то есть мистер Холмс был настолько любезен, что не только не выставил меня за дверь, но даже угостил чаем, — обернувшись, она одарила его лучезарной улыбкой. — И, между прочим, до твоего прихода мы вели ужасно увлекательную беседу о скрытом смысле старинных пословиц.       – Всего одной, — вставил Шерлок, с трудом сдержав ухмылку.       – Ну… в общем, да, — развела руками Элизабет. — Но, как видишь, всё в полном порядке, никто меня не съел, и теперь я могу с чистой совестью с тобой попрощаться и поехать наконец домой собирать вещи.       – Постой… ты куда-то уезжаешь? — вид у Молли был совершенно ошарашенный. Похоже, она катастрофически не поспевала за происходящим, что было, в общем-то, не удивительно.       – Да, в Марсель на неделю. С Жаном, — её подруга мечтательно вздохнула и на миг прикрыла глаза. — Будем дышать морским воздухом, пить красное вино и любоваться видами замка Иф*. Завтра в 6:50 на самолёт, а через два часа — Франция!       Она снова вздохнула, ещё более глубоко и мечтательно, и, не дав Молли вставить ни слова, добавила:       – Собственно, это и есть моя уважительная причина. Дозвониться до тебя я так и не смогла ни вчера, ни сегодня, а улетать не попрощавшись посчитала свинством. Вот и приехала сюда в надежде тебя застать… Кстати, — она окинула подругу удивлённым взглядом, похоже, только сейчас обратив внимание на её странный внешний вид, — а где ты была, если не секрет?       Румянец на щеках Молли вспыхнул ещё ярче, моментально перекинувшись на всё лицо. Досадливо закусив нижнюю губу, она бросила на Шерлока умоляющий взгляд, а затем сбивчиво произнесла:       – У… у друзей. В Кэмбриджшире… Собирала клубнику… А в перерывах валялась с книгой в гамаке.       – Ну, судя по затяжкам на брюках, ещё и помогала подвязывать розовые кусты, — хмыкнул он. — Как рука?       – Всё хорошо, — её губы тронула мягкая, чуть виноватая улыбка. — То есть, она, конечно, ещё немного побаливает, но это ерунда. Мне регулярно делали перевязку и… и вообще окружали всяческой заботой… В сад я рвалась сама. Очень уж хотелось помочь.       – Не удивлён, — Шерлок со вкусом отпил ещё немного чаю, после чего наконец встал и, не спеша приблизившись к ней, снял рюкзак с её плеча. — Когда была последняя перевязка?       – Утром, — Молли стянула куртку, открыв забинтованную руку. — Вообще-то мне предлагали сменить перед отъездом, но я отказалась. Повязка сухая, зачем трогать? После душа сменю… Поможешь?       – Естественно, — небрежно бросив рюкзак в массивное кресло у входа, он вернулся на прежнее место и снова взял чашку. — Сама ты вряд ли с этим справишься как следует.       – Справлюсь, просто гораздо медленнее, — сейчас же насупилась Молли. — Между прочим, я врач, если ты забыл!       – Патологоанатом, — усмехнувшись поправил Шерлок.       – Можно подумать… — начала было она… А в следующую секунду всё поняла, и её лицо вновь озарилось улыбкой. — Шерлок, ну ты и… Ты ведь это нарочно, да?! И вот как тебя после этого называть?!       – У меня есть как минимум пять вариантов ответа, но не думаю, что тебе понравится, если я их озвучу, — внешне он сохранял абсолютную невозмутимость, но внутри даже не пытался подавить веселье. — Впрочем, если тебе интересно…       – Знаете, я, пожалуй, пойду, — в голосе мисс Филдинг, которая в продолжение всего этого диалога не сводила с них обоих внимательных глаз, послышались лукавые нотки. — Уже поздно, а мне ещё вещи собирать. Да и Молли устала с дороги. И рейс у меня завтра в жуткую рань… Пора, одним словом!       Однако, скользнув пристальным взглядом по забинтованному плечу подруги, она чуть скривила губы и добавила:       – А про свои злоключения ты мне завтра по телефону расскажешь — не отвертишься.       – Да уж, куда мне… — тепло усмехнулась Молли и, взяв её руки в свои, с чувством произнесла. — Удачи тебе, Бет! Пусть эта поездка будет незабываемой!       – Спасибо, дорогая! — голос у мисс Филдинг был до чрезвычайности довольный. — Не сомневайся, я приложу к этому максимум усилий.       Они рассмеялись и крепко обняли друг друга. А после гостья поблагодарила Шерлока за чай, изящно перекинула через плечо сумочку и скрылась за дверью, весело махнув им обоим рукой на прощанье.       Тишина, в которую погрузилась комната после её ухода, длилась, наверное, больше минуты и казалась настолько глубокой и непроницаемой, что Шерлок даже удивился. Едва бодрые шаги мисс Филдинг затихли в коридоре и они с Молли остались в одиночестве, у него возникло стойкое ощущение, будто гостиную покинула не одна, а по меньшей мере десяток женщин.       За окном мерно шумел проезжающий транспорт. На одной из полок книжного шкафа слева от камина почти неслышно тикал маленький будильник — память об одном замысловатом деле. С возмущённым жужжанием билась о стекло невесть как сюда попавшая муха. Но все эти звуки были сущим пустяком в сравнении с тем ярким, бодрым, чуть язвительным и удивительно эмоциональным голосом, что звучал здесь минуту назад. И по какой-то неведомой и абсолютно не поддающейся логическому анализу причине его отсутствие заставляло Шерлока чувствовать себя неуютно.       «Должно быть, давит необходимость этого чёртового разговора, — с неудовольствием подумал он, вспомнив недавние размышления и то, что он так и не выбрал из двух вариантов диалога наиболее подходящий. — Надо было спросить у Джона, как люди обычно обсуждают такие вещи. В книгах всё равно пишут полную чушь».       «Боже правый, да скажи хоть что-нибудь! — тут же со вздохом отозвался в его мыслях голос упомянутого друга. — Хоть как-нибудь начни, а там видно будет».       «Ладно», — хмуро согласился Шерлок и произнёс первое, что пришло в голову:       – Тебе следует всё-таки сменить повязку. С утра прошло немало времени и…       – Ты беседовал с Бет! — потрясённо выдохнула Молли, не дав ему договорить. — Невероятно!       – Почему? — удивился он, немного озадаченный её реакцией. — По-моему, всё вполне логично и естественно. Ты здесь живёшь. Она — твоя подруга и, следовательно, имеет полное право тебя навещать, так же, как меня навещает Джон. Что тебя смущает?       – Ты беседовал! — с каждой секундой в её взгляде всё больше росло изумление. — Ты поддерживал разговор! И… о Господи, ты даже чаем её напоил, хотя мог бы просто усадить куда-нибудь и сделать вид, будто её не существует!       Медленно, словно не осознавая, что делает, Молли подошла к бывшему креслу Джона и не села, а, скорее, упала в него, тут же вцепившись тонкими пальцами в мягкие подлокотники.       – Зачем, Шерлок? — тихо произнесла она, не сводя с него широко распахнутых глаз. — Зачем это всё? Я ведь нарушила уговор. По всем правилам я должна была уже давно собрать вещи и съехать… Но почему-то я всё ещё здесь. И Бет только что была здесь. И ты был к ней внимателен, хотя она тебе никто… Почему?       – По-моему, это очевидно, — в его голосе, неожиданно ставшим ниже на добрые пол-октавы, всё-таки мелькнули проклятые нотки смущения.       – Разве? — с сомнением бросила Молли, ещё пристальней взглянув на него. — Лично мне нет. Может, всё же, объяснишь?       Глубоко вздохнув, Шерлок на миг прикрыл глаза.       «Что за чёрт!» — досадливо пронеслось в голове, и сейчас же все его стройные, заранее продуманные варианты стали рушиться, как карточный домик под лёгким порывом ветра.       Всё было неправильно. Всё пошло совершенно не так, как он планировал. Изначально задуманный как разумный и спокойный диалог вдруг вышел из-под контроля и вместо того, чтобы течь в строго заданном русле, понёсся невесть куда, не разбирая дороги и сметая на своём пути все логические барьеры.       Молли требовала назвать причину. И, разумеется, теоретически Шерлок мог это сделать, поскольку сам для себя уже давно её определил. Но вот практически высказать её вслух почему-то было невыносимо сложно. Он хотел подобрать наиболее точные и ёмкие слова, избежав клише, которое, на его взгляд, не отражало и сотой доли истинного положения вещей. Вот только идеальное объяснение всё никак не желало складываться из разрозненных кусочков словесной мозаики.       – Ну так что? — карие глаза Молли нетерпеливо блеснули. — Назовёшь причину?       – Да, — кивнул он с уверенностью, которой абсолютно не чувствовал.       – И какая же она? — её взгляд — потрясённый и недоверчивый — был устремлён прямо на него, словно в попытке прочесть его мысли.       Шерлок взглянул на её решительное лицо, упрямо сжатые губы, вцепившиеся в обивку кресла тонкие пальцы, белую повязку у неё на плече, и то самое идеальное объяснение вдруг возникло в голове будто само собой.       – По всем признакам, ровно та же, что у тебя, — произнёс он негромко, но твёрдо. — Универсальная. ______________________________________ * Замок Иф — фортификационное сооружение на острове Иф Фриульского архипелага в Средиземном море, в миле от города Марсель. Увековечен в литературе благодаря знаменитому роману Александра Дюма «Граф Монте-Кристо».