Не разлюбила

У Павла Афанасьевича Фамусова было две дочери – Софья и Ольга, и если попросить каждую из них рассказать о своей юности, то можно услышать, как они с горечью произносят имя некоего Александра Андреевича Чацкого. Для старшей он навсегда останется подлецом и предателем, для младшей, Ольги, – тем, кого она так и не смогла разлюбить. Когда-то они обе были влюблены в него, но Александр выбрал Софью. Конечно, продолжал дружить с Ольгой, но она бы ни за что не сказала ему, что он ей далеко не друг. Её сестра любила Чацкого, а он её, и девушка даже в мыслях не допускала, что может помешать счастью двух самых дорогих ей людей своим признанием, хоть и завидовала Софье белой завистью. Во снах и мечтах Александр был вместе с Ольгой, и каждый сон с его участием она помнила до мельчайших подробностей и хранила в памяти как величайшее сокровище. Когда Чацкий неожиданно уехал странствовать по миру, Ольга не показывала тоски, жуткой пустоты, нехватки любимого человека. Софья, настрадавшись, со временем остыла к нему, а Ольга с каждым днём ждала всё больше. Она не могла быть уверена, что он вообще помнит о ней, но если бы Чацкий вдруг вернулся, она бы побежала за ним в любую часть Москвы. Скоро Софья в тайне от отца стала проводить время с Молчалиным, рассказывая всё сестре. Та слушала, думая, что когда-то ей приходилось слушать рассказы о Чацком, больно резавшие по сердцу. Но Алексей Степанович, к счастью, не интересовал её, а она не интересовала его. Однажды зимой Ольгу разбудил громкий бой часов. Девушка резко села на постели, сонно подумав, что ещё рано им играть, а после снова повалилась на подушку. Но сон больше не шёл, где-то недалёко отец громогласно отчитывал Софью. Явно не за то, что она снова всю ночь провела с Молчалиным, тогда скандал был бы обширнее. Ольга встала и прошла в комнату, из которой доносились голоса. Отец её уже покинул, но там девушка застала Софью и Лизу. Служанка ушла с Ольгой в её комнату, где помогла ей одеться, а после убежала по своим делам. Ольга же вернулась в гостиную. Войдя, она поняла, что не может двигаться, даже отвести глаз в сторону. Дыхание участилось, сердце бешено забилось. Не думала девушка, что когда-нибудь испытает это чувство, описанное в романах. Но она не могла пошевелиться, только смотреть на стоящего посреди комнаты мужчину. Александр Андреевич Чацкий. Вернулся? Не может быть. Скорее уж она сошла с ума. Призрак, наваждение… Но нет, он счастливо улыбнулся, буквально подлетел, поцеловал её руку и даже обнял в порыве чувств. Софья несколько высокомерно наблюдала за этой сценой, сидя в кресле, а Ольга стояла, будто не живая. Чацкий уже отпустил её, даже, кажется, сказал что-то о её странной реакции, а Ольга всё молчала. - Здравствуйте, - наконец прошептала она. Чацкий радостно рассмеялся, а после сел рядом с Софьей, расспрашивая о чём-то. Ольга несколько секунд стояла, а после бросилась бежать. Она быстро вернулась в комнату, заперев дверь. По щекам лились слёзы, голова разрывалась от мыслей и воспоминаний, сердце – от нахлынувших эмоций. Она ещё чувствовала его сильные руки на своих плечах, слышала голос и смех. Годы изменили Александра, но огонь в глазах потушить не удалось. Случилось то, чего она так ждала, на что так надеялась. Ольга тяжело опустилась на кровать, пряча лицо в ладонях. Она не верила, не верила своим глазам, ушам, ей казалось, что это сон. Нет, она ещё не проснулась, но уже скоро. Ей предстоит прожить ещё один день, похожий на множество предыдущих. Ольга медленно встала, подошла к окну. И снова её будто током ударило, когда она увидела знакомую спину. Девушка отвернулась и закусила губу, пытаясь сдержать новый поток бессмысленных слёз. Действительно ведь бессмысленных. Сейчас она должна быть счастлива, а ей почему-то больно, хотя и радостно тоже, да. Софья больше не любила Чацкого, давно не вспоминала его, а он… Ольге секунды хватило, чтобы понять, что чувства его никуда не исчезли. И она жалела его, стыдилась своего странного оцепенения и отчего-то злилась на Софью. Весь день она просидела в своей комнате. Снаружи доносились крики, аханья, восклицания, но Ольге было просто страшно открывать дверь. Если она выйдет, то снова встретится с Чацким, она чувствовала. Снова встанет, не веря своим глазам, а он пройдёт мимо. Как всегда. Но вечером был бал, нужно было выйти, улыбаться и пытаться не искать Александра взглядом. Но когда она появилась в зал, не нужно было приглядываться, чтобы увидеть Чацкого. Ещё не было никого, кроме некоторых слуг. Заметив Ольгу, Александр снова улыбнулся, девушка вдохнула глубже и ответила взгляд. - Понравилась Европа? – пытаясь изображать безразличие, спросила она, когда он подошёл. Просто чтобы не молчать. - Объездил вроде бы весь свет, а вроде и не был нигде, - в своей обычной манере ответил Чацкий. - И всё же? - Везде хорошо. Но на Родине всяко лучше. Одного не пойму: чем я заслужил такой холодный приём. - Я рада вас видеть, - негромко заметила Ольга. - И это взаимно. – Чацкий снова коротко засмеялся. – Но Софья… Ради неё я проделал долгий путь назад, а в награду получил лишь холодный взгляд. Ольга отвернулась, поджав губы. Сколько бы она отдала, чтобы оказаться на месте своей сестры, всем бы стало проще. Софья не была бы окружена навязчивой, как ей казалось, любовью Чацкого, Александр был бы встречен максимально доброжелательно, а она, Ольга, не злилась бы сейчас на судьбу. В зале появились первые гости, с которыми тут же завязал беседу Чацкий, а девушка незаметно убежала как можно дальше от них. Зал постепенно заполнялся гостями, приходилось приветствовать и по возможности искренне улыбаться на приветствия, но не искать Александра взглядом не получалось. Пока Чацкий не вышел из зала, Ольга держалась в стороне, почти не отрывая от него взгляда. А после она совершенно случайно стала невольной свидетельницей разговора Софьи с Г. N. Она хотела прервать их, но что-то помешало ей, что-то остановило. А поползший слух о сумасшествии Александра было уже не остановить. Казалось, от человека человеку он передавался с воздухом, и совсем скоро все, кто громко, кто едва слышно, беседовали об этом. Ольга довольно резко пресекала все попытки заговорить с ней об этом, и в конце концов её оставили в покое. Она не хотела, чтобы Чацкий возвращался в зал, хотела, чтобы он уехал и не знал, что о нём все теперь думают, но изменить она ничего не могла. С невыносимой болью она смотрела, как, когда он вошёл, все подошли поближе друг к другу, испуганно смотря на него. Софья, единственная, кто мог говорить с ним без страха, наслаждаясь победой, спросила, что так разозлило его. И Чацкий ответил, только даже она не дослушала. И все не стали слушать и скоро кружились в вальсе, а старики разбрелись к карточным столам. Только Ольга дослушала, хотела заговорить, но не нашла бы, что сказать, и быстро выбежала из зала. Остаток вечера она просидела в комнатке недалеко. Нет, лучше бы он не возвращался, путешествовал по миру, а теперь Чацкий разочаровался в России, в Москве, в Софье… Гости начали уезжать, комнатка находилась недалеко от выхода, и Ольга всё слышала. Разговоры, сплетни, голос Репетилова… В другой ситуации девушка, может, и посмеялась бы про себя над ним, но сейчас ей было слишком сложно думать о ком-то другом, кроме Чацкого. Разговоры были всё о нём, но она не хотела их слышать. Все эти ужасные вещи, обрастающие новыми подробностями, разгоравшиеся, будто костёр, выплёскивающий в небо искры. Всё стихло ненадолго, Ольга осмелилась приоткрыть дверь и выглянуть наружу, чтобы успеть заметить, как Чацкий прячется за колонну, а к комнате Молчалина подходит Лиза. Александр всё услышал, конечно. Ольга обречённо прикрыла глаза. После она стала свидетельницей того, что пожелала бы забыть, - измены Молчалина, его низкого признания. И Софья узнала всё. Ольга знала, что Чацкий не станет прятаться долго, и оказалась права. Своими речами он перебудил весь дом, прибежали слуги и Павел Афанасьевич. А Александр всё говорил, кричал, признавался в чём-то. Девушка хотела выбежать, сказать, что не все здесь враги, но не смогла. Снова. Чацкий выбежал на улицу, а Ольга, вздрогнув, побежала за ним , удивив этим даже себя. Она вышла через другую дверь и прямо по снегу, не обращая внимания на холод и ветер, бросилась за Чацким. - Стойте! – крикнула она, когда он уже собирался уехать. – Подождите, я… - она замолчала, понимая, что понятия не имеет, что говорить. Мысли путались, и она тоже запуталась, пытаясь высказать их. – Я не верю. Не верю в те глупые слухи, вы не сумасшедший. И никогда бы не поверила. Вы ведь не вернётесь больше?.. Да, конечно, не вернётесь. Я только хотела сказать… Просто… - Ольга замолчала, смущённо опустив голову и поняв, что снова плачет. - Меня здесь не ждали, - неожиданно тихо ответил Чацкий. Ольга удивлённо подняла голову и увидела, что он улыбается. Странно так, как никогда не улыбался. Будто понял что-то простое, но важное. – Я здесь не нужен. И в вашей жизни я тем более лишний. - Нет, - выдохнула девушка. - Увы. – Чацкий осторожно подошёл к ней и взял за руку. – Я не тот, кто вам нужен. У Ольги не было сил ответить, только сжать его ладонь и плакать, плакать, опустив голову. Не отпускать, не дать ему уйти снова. Она без него не сможет. - Простите. – Он осторожно отпустил её руку. - Нет! – в безумии закричала девушка и, не думая, что делает, обняла Чацкого, крепко прижимая к себе. Пусть он её не любит, но она без него умрёт. - Идите в дом, здесь холодно. – Он аккуратно отстранил Ольгу от себя. – Прощайте. Чацкий забрался в карету, даже не обернувшись больше. Девушке едва хватило сил не упасть в снег, а незаметно дойти до своей комнаты и повалиться на кровать, рыдая. Она больше его не видела и вспоминала всё реже, но если думала о Чацком, то с горечью понимала, что не разлюбила.