Rope

Джуниор впервые видит такого послушного Мастейна. Тот повинуется каждому движению Джеймса, плавясь под ним и совершенно не возмущаясь. Эллефсон думает даже, что это вообще не Дэйв – если бы тот постоянно не отпускал короткие колкие ехидства в сторону фронтмена Metallica. За что, конечно же, тут же получает то слишком грубый толчок, то просто звонкий шлепок. Похоже, Хэтфилд не отличается особенно богатой фантазией, но эта маленькая вульгарная грубость тут же усмиряет строптивого лиса, и тот замолкает. На время, конечно же. Эллефсон чувствует себя грязным вуайеристом, который видит то, что никто не должен был бы увидеть – покорность. Но, к счастью, Дэвид умеет хранить секреты. Или же просто мозги у него именно в том месте, где они должны быть, и ему хватает ума не разбазарить все то, что он видел. Эдакий порядочный вуайерист-извращенец, который бережно складывает в особую баночку все кусочки воспоминаний, связанных с рыжим. Чтобы было. А там уж Джуниор потом сам разберется – нужно оно ему или нет. Хотя, в основном все сохраняется, бережно укладывается и прячется за семью печатями, чтобы даже виновник воспоминаний ничего не нашел, а то стыдно будет обоим. Джуниору, как мини-бонус, будет еще и больно. Очень. Не только морально, но, скорее, даже физически – «чтобы, сука, знал!». И Джуниор знает. Он все знает, поэтому так тщательно все прячет То, что он сейчас видит, повергает его в шок. Нет, Джуниор знал, что Мастейн вполне себе не брезгует мужскими задницами. Не то чтобы очень уж часто, но бывает. Эллефсона поражает другое – его покорность. Такого от Дэйва он точно не ожидал. Может, Джуниор раньше просто слишком узко мыслил… - Твою мать, Джеймс! - шипит прямо в губы рыжий, жмурясь и скуля. - Твою мать... Мастейн иногда матерится во время секса – это факт. Это немного режет слух, но не смертельно. Разве что чуть-чуть. - Джуниор, иди сюда. Ласковый голос заставляет сначала подпрыгнуть, а после – мысленно усраться. А может, и не мысленно, но Джуниор свято верит, что ему все же удалось нагадить только на мысленном уровне. Несмело выходя из засады, он старается не смотреть на злющего, как ему казажется, Мастейна. Он готов поспорить, что рыжий в своих мечтах уже воображает, как ведет его на гильотину и без всякого там последнего желания отрубает башку. Вот просто так. Ибо нехуй. - Какого?.. Жесткий жест Хэта в сторону рыжего заставляет последнего послушно и слегка обиженно замолкнуть, покорно глотая все, что так хотелось сказать вуайеристу-неудачнику. - Замечательное зрелище, не правда ли? - начинает Хэт. Ей-богу, светская беседа. К такому Эллефсон не готов. Джуниор ошарашено кивает, соглашаясь – зрелище действительно удивительное. Усмехаясь, Джеймс снова толкается в рыжего. Все же он немного садист. Моральный, как минимум. - Не хочешь присоединиться? - прикрывая ладонью карие глаза рыжего, метавшие молнии в совершенно охуевшего Дэвида, спрашивает Хэтфилд. - Ты не бойся – он тебе ничего не сделает, я его вмиг приструню. Правда же, Дэйв? Как и ожидалось, лис молчит. Упрямо и нахально давит в себе и стоны, и проклятия, кусая губы. - Дэйв? - сильный шлепок по заднице, и рыжий сипит заветное «да». Это «да» рвет Джуниору крышу безвозвратно, и он, желая пополнить баночку воспоминаний, расстегивает штаны, безбоязненно подбираясь к валяющейся на диване рыжей бестии, которая его потом точно, несмотря на запрет Хэта, убьет. Но об этом что-то как-то не думается – ведь рот под ним слишком горячий. Вообще Хэт – засранец-кукловод, не стоит этого отрицать. И Джуниор – одна из многих марионеток, которую скоро выбросят. Ведь процентов девяносто девять гарантии, что этот спектакль – всего лишь небольшое наказание рыжему за очередную оплошность. Но даже такое положение вещей не может оторвать Джуниора от главной куклы Джеймса, и он с радостью несется навстречу пропасти безумия, в которой уже давно правит Хэт, дергая за ниточки.