«Жестокость — это порождение злого ума и, часто, трусливого сердца». Л. Ариосто
— Шевелись! — окрик Дюрера заставил Гайза отшатнуться так, что тот врезался в стену. Сильная рука в белой перчатке схватила его за горло, прижимая к камням. Мелкая крошка впилась в кожу, и мальчишка не удержался от вскрика. — Ты так ничего и не запомнил? — надзиратель сжал пальцы. — Я говорил, что не люблю, когда… — перед глазами у Гайза потемнело, он не только не слышал Дюрера, но и едва держался на ногах. Дышать… нечем… — Ах ты! — сильная пощечина привела в чувство, но едва мальчишка открыл глаза, мучитель схватил его за плечо и швырнул на пол. — Не можешь стоять, так валяйся как собака! Как грязное животное! — свистнул кнут, хлестнув по камням у самого тела Гайза — тот чудом успел уклониться. Но долго так продолжаться не может… как Валлевида выдерживает это? А он не настолько вынослив, Дюрер просто изобьет его до смерти… — А! — кончик кнута оставил на щеке кровоточащий штрих… Гайз забился в угол, сжался, как только мог. Дюрер даже не стремился вытащить мальчишку из его убежища, напротив, он наслаждался его страхом и попытками закрыться от ударов. — Довольно! — Что? — почувствовав на своем запястье чужую руку, надзиратель пораженно обернулся. Крепко сжав кулак, на него в упор глядел Жозе и нагло ухмылялся. На другом запястье сомкнулись смуглые пальцы Эвана. Что?! — Что вы… — Дюрер рванулся, но ему тут же заломили руки за спину, заставив развернуться и упасть на колени. Он увидел всхлипывающего от боли Гайза, плечи которого Валлевида укутывал сорванным с кушетки покрывалом. — Откуда вы?! — Заткнись, а? — Эван пинком направил его к расшатанному стулу. Не найдя веревки, парни скрутили надзирателя его же кнутом. — Охрана! Охрааана!!! — Не ори, слабак, не будет тебе охраны, — презрительно хмыкнул Жозе, затягивая узел понадежнее. Четверо парней окружили стул, стоящий в центре комнаты. Валлевида, по-прежнему не говоря ни слова, встал за спиной Гайза, обняв его за плечи — защищая и одновременно находясь под его защитой. Дюрер продолжал вырываться, пытаясь освободить руки. — Ну и что мы с этим будем делать? — ровным голосом поинтересовался Эван. Жозе несколькими простыми жестами показал, что именно, и злорадно усмехнулся, увидев, что надзиратель побледнел. — Я бы просто пристрелил… что скажешь, Валлевида? Парень пристально взглянул в глаза Дюреру, и тот неожиданно хрипло рассмеялся: — Так выбор за тобой, красавица? Наверняка ты не откажешься хоть раз побыть св... — Повежливее! — Эван пнул стул так, что тот опрокинулся назад и почти грохнулся на землю, но в последний момент парень поймал перекладину носком ботинка. Теперь стул балансировал на двух ножках, а Дюрер непроизвольно зажмурился, ожидая удара затылком об пол. — Мало кому захочется стаскивать штаны, которые вот-вот намочат от страха, — голос Валлевиды звучал холодно и презрительно. — Легко быть сильным с тем, кто не может защититься. Трус. — Трус?! — оскалился Дюрер. — Ты сам предатель и дезертир! Щелкнул курок, Жозе демонстративно перекинул пистолет из руки в руку. От рывка Дюрера стул с грохотом приземлился на все четыре ноги, так что надзиратель едва не упал. Валлевида поймал его за воротник и, заставив поднять голову, снова взглянул в глаза. — Не путай устав и совесть, — парень опять встал за спиной Гайза. Он говорил спокойно, словно собеседник наступил ему на ногу, не извинившись, а не издевался над ним долгие годы… — Гайз, тебе решать. — Мне? — Гайз вздрогнул, словно очнувшись. Сколько раз он представлял, как выхватит у Дюрера пистолет, нажмет на курок… Сейчас, глядя на связанного мужчину, он чувствовал злость, боль от ран, тяжесть ужасных воспоминаний…, но не жажду убийства. — Тебе не хватит решимости, ты, жалкая подстилка для… — резкий удар оборвал фразу. Испуганно отведя взгляд от сплевывающего кровь Дюрера, Гайз посмотрел на Эвана. Он никогда не видел на лице друга такой озлобленности и ненависти. Даже ухмылка Жозе была еще более ядовитой, чем обычно. — Послушайте… я… вы не должны! — Что? Тебе жаль этого ублюдка? — Жозе пораженно опустил пистолет, которым поигрывал у виска Дюрера. Гайз почувствовал, что руки Валлевиды на его плечах потяжелели, пальцы чуть сжались, но парень промолчал. — Вы же не такие, как он! Бить связанного, втроем на одного… — Гайз, ты понимаешь, что говоришь? Два года он… — Эван! — почему он не понимает, что видеть его жестокий взгляд страшнее, чем Дюрера, заносящего кнут… Они же не как та шайка… толпой… Гайз вспомнил, как Валлевида расшвырял тех парней, вступившись за него. Или Дюрер заслужил? Это тюрьма, здесь свои нравы и порядки. Но… — Мальчик прав, — негромкий голос Валлевиды прозвучал в тишине как колокол. — Мы не такие. Не должны становиться такими. Эван нахмурился, но его взгляд потеплел. Дюрер застыл на стуле как изваяние, словно не веря в то, что он услышал. — Пойдем, Гайз, — Валлевида направился к двери, чуть помедлив, Эван последовал за ним. Уже выйдя из комнаты, мальчишка услышал грохот падающего стула и то, как взвыл Дюрер, но Жозе тут же присоединился к ним. — Что теперь будет? — они заключенные. Они напали на надзирателя… Когда Дюрер освободится или его найдет охрана, их либо сразу пристрелят, как Бельбета… либо их жизнь превратится в еще больший ад… — Ладно я, но вы… Эван положил Гайзу руку на плечо. — А ты сильный, маленький брат. — Сильнее многих из нас, братишка…***
—…братишка, ты слышишь? — Не слышит. У него по-прежнему жар, давай полотенце принесу. — Жозе, ты что здесь забыл? И тихо, Гайза разбудишь. — Не твое дело, хожу где хочу. Ему хоть лучше? Валлевида чуть наклонил голову, прислушиваясь к невнятному шепоту, и улыбнулся.