В защиту дуба

У деревни Канна стоит маленькая водяная мельница. Неподалёку от мельницы растёт дуб. Как-то на траву под дубом присел заморенный тренировками и беготнёй Кикутиё. Не то дремля, не то бодрствуя, он смотрел, как вертится мельничное колесо, и неожиданно для себя разразился речью: - Дуб, приятель, ты торчишь здесь круглый год, ворон считаешь, а какая, собственно говоря, от тебя польза? Посмотри, все вокруг трудятся! Вот, например, мельница. Сам видишь, как она занята. Не может бездельничать, раз уж рис созрел. Вот и крутится, как веретено у пряхи. Посчитай, сколько колесо сделает оборотов, пока твой лист упадёт на землю? Раз, два, четыре… уф, сбился. А за год сколько? Не думаешь ли ты, что мельница вертится для собственного удовольствия? Она же из сил выбилась! Однако работает для людей: дробит зерно, мелет муку. За то время, пока мы живём в Канне, она смолола столько коку дробленного и клейкого риса, что пальцев не хватит пересчитать, а ещё просо, ячмень, гречку... Всего и не упомнишь. Вот результат её трудов. Каково? Проделать такую работу даже крестьянину не под силу. А вы, ваша милость, годитесь только на то, чтобы важно развесить свои ветки надо мной. Хи-хи, бездельник и гордец, прямо-таки настоящий самурай! С утра до вечера стоишь ты здесь истуканом и ровным счётом ничего не делаешь. Мне тоже нечем гордиться, но за тебя просто стыдно! Что, приятель? Есть у тебя оправдания, - тогда выкладывай их! Выговорившись, Кикутиё опрокинулся на спину и закрыл глаза. Несколько секунд прошли в молчании. Потом тихонько зашелестели листья: ш-ррр… Это дуб начал свою речь. - Ты так меня отчитал, что я готов сквозь землю провалиться. Но теперь выслушай ответ. Ты говоришь, будто я бездельничаю, сплю среди бела дня. А ведь и я кое-что в жизни делаю. Над моей головой - синее небо. День за днём, ночь за ночью тянется моя голова к этому небу. Под моими ногами – великая земля. День за днём, ночь за ночью пробираются мои корни в глубины земли. Вокруг меня – воздух. День за днём, ночь за ночью я всё шире расправляю плечи. Рост – это и есть моя работа. В моей тени находят прохладу те, кто принёс на мельницу рис. Под моими ветвями ищут защиты от дождя прачки. Мои корни укрепляют берег, чтобы река не размыла его. Мои жёлуди кормят животных. Но я хочу рассказать тебе о другом. Здесь я одинок, однако у меня много товарищей на других берегах. Один из них был срублен год назад. Он стал крестьянской тележкой, черенком лопаты, подошвами гэта и огромной кипой листов бумаги. Теперь он возит грузы и шагает по каменистой дороге. Другой мой товарищ превратился в резные столбики храма, ширмы для богатого дома и водосточные трубы бани. Кто-то сделался мельничным колёсом, а кто-то – императорским чайным столиком. Кем только не стали мои старшие братья, какую только работу они не выполняют! Никто не знает своей судьбы. Как-нибудь да сложится она. А пока не пришло время, я молча расту, и только. Суетись, делай своё заметное глазу дело, а я буду расти. Дуб замолчал. Жёлудь, оторвавшийся от ветки, падая, попал Кикутиё точно в лоб. Ветер тронул листья, и солнечные зайчики побежали по траве. Кикутиё, помотал головой, окончательно проснулся и, кряхтя, отправился на поле помогать крестьянам с уборкой риса. А Горобэй, спрыгнув с дубовой ветки, почесал затылок и пошёл к своему отряду.