Ах, эта свадьба!

Дверь пахла краской. С утра было пасмурно, и краска никак не желала сохнуть. Хорошо, что хоть к обеду выглянуло солнце, иначе вся подготовка была бы насмарку. Но дверь не высохла, ленты наверняка еще не развесили, столы не расставили, а Гэндальф опаздывал, наверное, был слишком занят, чтобы приехать. Торин задумчиво листал книгу, расположившись в кресле у камина. Бильбо не стал запирать дверь, надеясь, что так она быстрее просохнет, но вскоре понял свою ошибку. - А почему это жених в норе?! - усмехнулся Сарадок, - непорядок! - Нельзя видеть невесту до свадьбы, - подхватила Дора Бэггинс, вошедшая следом вместе с братьями Дрого и Дудо. Торин одарил всех не слишком-то приветливым взглядом, чуть поклонился и перевернул страницу. - Тетушка Дора! – возмутился Бильбо, - я не невеста! Я взрослый мужчина, и если мне приспичило законно обручиться, это вовсе не значит, что надо устраивать фарс. - Но как же выкуп?! – Дора уставилась на Бильбо, ее тонкие брови трагично сошлись на переносице домиком, - я столько лет заботилась о тебе, столько писем тебе писала, а ты не хочешь отпраздновать свадьбу прилично? - Тетушка Дора… - Да-да, - язвительно поддакнула Лобелия, колупая пальцем свежевыкрашенную дверь, - ты же трепался, что твой женишок какой-то там принц, неужели так жалко постараться и выкупить тебя? Бильбо поднял ладони, фыркнул, намереваясь ответить ей поехиднее, но тут Торин подошел, молча подхватил Лобелию на руки и понес прочь из норы. Та завизжала, принялась колотить его по груди, Дора ахнула, а Сарадок захохотал: - Эй, это же не Бильбо! Не успели обжениться, а он уже таскает на руках чужих женщин! Торин вынес ее за порог, вежливо выпроводил остальных, задвинул щеколду и вернулся к Бильбо. - Но как же выкуп, как же песня? – донеслось из-за двери. Кто-то забарабанил в окошко. - Сразу нет, - сказал Торин и прижался к двери спиной. Бильбо сначала открыл рот, потом закрыл его, потом тяжело вздохнул. - Ты обидел тетушку Дору. Торин лишь сжал губы и задернул занавеску на окошке. - Но так принято, - попытался объяснить Бильбо, - жених должен дать выкуп. - Так им денег надо? – догадался Торин, отстегнул от пояса кошелек и, отсчитав несколько монет, вышел наружу. Послышался возмущенное ворчание Лобелии, смех Сарадока, к крыльцу подтянулся кто-то еще, тоже требуя денег. Торин быстро вернулся назад без кошелька, захлопнул дверь, и прошел внутрь. - Это все не так делается, - вздохнул Бильбо, а потом махнул рукой, оглядел Торина, придирчиво, - не прислоняйся к двери, а то окрасишься. - Вовремя ты покраску затеял. - Я хотел как лучше, - вздохнул Бильбо. Торин поглядел на него, совершенно замотанного и задерганного, щелкнул языком и сказал: - Пойду, приготовлю тебе чай. Бильбо молча кивнул. Отошел к окошку, осторожно выглянув наружу – но на крыльце никого не было. Видимо, хоббиты ушли, довольные выкупом. А ведь это было только начало! Бильбо вздохнул, присел на приступочку у двери и накрыл уши руками. Столько подготовки, столько денег ушло – хорошо, что была возможность не торчать на кухне самому с друзьями, все готовилось на открытом воздухе, но сколько нервов ушло на все это, а новый парадный сюртук оказался плохо пригнан и маловат. Вся нервотрепка была бы в радость, Бильбо любил празднества, вот только Торин периодически вздыхал, зачем все это надо, что ему нельзя надолго отлучаться от Эребора, что пора отправляться домой, что все это - блажь и трата денег. И вот, когда все уже сделано, когда пора отправляться пить, есть и веселиться, внутри нет никакого веселья, а только бесконечная усталость, будто только что забрался на Одинокую гору, добрел до ее вершины и вконец запыхался. Бильбо так и сидел, пытаясь привести мысли в порядок, пока Торин не подошел к нему. Присел рядом с ним, потрепал за плечо и молча передал горячую чашку. - Не грусти, - сказал он через несколько минут, когда Бильбо стиснул в ладонях пустую чашку. - Да я не грущу, - он встал, и Торин поднялся вместе с ним. – Все хорошо, все в порядке. Сейчас все наладится. И тебе понравится, вот увидишь. - Я думал, - сдержанно отозвался Торин, - что это праздник для двоих. - Тебе сложно? – Бильбо подошел к нему и поднял взгляд. За окном тихая спокойная мелодия сменилась другой, веселой и задорной, послышались крики и хлопки в ладоши. Торин молчал, разглядывая хоббита. Бильбо коснулся пряди его волос, аккуратно вплел в косу вьюнок с распустившимися цветами. Торин вздохнул и поворошил его волосы, и без того встрепанные. - Я тебя люблю, - сглотнул Бильбо, - но потерпи, пожалуйста. - Хорошо. Торин достал из-за пазухи бархатный мешочек, вытряхнул на ладонь украшения: подвеску на толстой мифрильной цепочке, пару колец и браслет. Взял пальцы хоббита в свои и стиснул их. - Я волнуюсь, - проговорил Бильбо, наблюдая, как серебристый браслет обхватывает кисть, идеально точно подогнанный по размеру. - Не волнуйся, все будет хорошо, - Торин вытряхнул из мешочка крохотные зажимы и закрепил их на ушах хоббита. Тот смутился вконец, поднял зеркальце, причесал растрепанные кудри. Чуть наклонив зеркальце, он поймал мрачный взгляд Торина в отражение и лукаво улыбнулся. - Может, останемся здесь? – с затаенной надеждой предложил Торин, взял его за плечи. – Откроем вино, посидим вдвоем в тишине и мраке, а потом… - Как заманчиво, - усмехнулся Бильбо, - но ведь мы всегда можем побыть вдвоем. А такой день, как сегодня, только раз в жизни. Пойдем, без нас обойдутся. Это как день рождения без именинника. Торин сжал губы в нитку, но ничего не сказал. *** Это было ярче, чем день рождения. Букеты, цветные ленты были повсюду, транспаранты с надписями, в том числе на кхуздуле – явно постарался кто-то из компании Торина Дубощита. Бильбо все еще плохо знал язык, но Торин, взглянув на один транспарант, накрыл лицо рукой. Венки по такому случаю выдали им обоим, и Торину пришлось нацепить его на голову и сделать вид, что он безумно счастлив. Взгляд у него стал какой-то странный, будто застывший, и в целом выглядел он диковато. - Прекрасно смотришься, Бильбо! – сказал Бофур, обнял его и поцеловал в щеку, щекоча усами. – И Торин, ты тоже. - Угу, - сказал Торин, глянул на Двалина, а тот подошел к ним и не сдержал хохота. - Хоббичий узбад, - сказал он, стиснув плечо Торина. – Цветочки тебе очень к лицу. - И ты, Двалин, - выдохнул Торин, посмотрел на него укоризненно. - А чего Двалин? Веселись, коли есть время! Он расцеловал Торина, а потом и Бильбо, отошел к друзьям, и все они хлопали в ладоши под громкую музыку, смеялись и переговаривались негромко. - Ну что? – воскликнул Бильбо, оглянувшись на Торина, - видишь, все не так плохо. - Просто замечательно, - отозвался тот негромко, - почему здесь они? - Кто? - Дети. - А что такого? - Дети должны спать после заката, - сказал Торин, разглядывая хоббитят, снующих меж столов с едой, играющих в догонялки, цапающих украшения со стола. Никто им ничего не запрещал, и не огрызался. - Это же праздник, пусть веселятся, - усмехнулся Бильбо, - к тому же, они тут и под присмотром, и поедят заодно, родителям очень удобно. - Не поспоришь, - вздохнул Торин, хотел пройти к столу, но не тут-то было. Бильбо помахал букетом перед его лицом. Торин приподнял бровь. - Традиция, - сказал он с улыбкой, - невеста бросает букет, кто поймал, тот и следующий. - Предоставлю тебе эту честь. - Ну уж нет, ты и так от всего уклоняешься! Смотри, вон, твои племянники уже в курсе развлечения. Торин покосился на гномью сторону: и правда, Фили и Кили уже разминали пальцы в азарте. Вряд ли Кили хотел жениться, скорее, в нем играл спортивный интерес. - Если хочешь, - Бильбо выдернул еще один букет из подставки, отчего толпа взорвалась аплодисментами, предвкушая веселье, - я тоже брошу. - Ладно, ладно, - не стал спорить Торин, - я брошу этот букет, и ты останешься доволен. Бильбо улыбнулся, поглядел, как незамужние и неженатые гости обступают их кругом. Он зажмурился, бросил букет и с удовольствием отметил, что его букет поймала хорошенькая дочка хозяина Бэкленда по имени Примула. Она смущенно улыбалась, заинтересованно поглядывая в стороны родственников Бильбо по линии отца. Дрого и Дудо тоже вдруг смутились, а тетушка Дора стояла, обиженно поджимая губы, и недовольно поглядывала на Бильбо – мог бы и ей бросить. Бильбо виновато улыбнулся, а потом заметил, что за букет Торина началась настоящая потасовка: в последнюю секунду Кили перехватил букет у Двалина и попытался скрыться с ним, но не тут-то было. - Не отдам! – сопел Кили, лежа на земле и накрыв собой трофей, - я его поймал! Мое! Двалин пытался добраться до букета, а Фили оттаскивал его, вцепившись в шкуру, словно собака на медведе. Народ хохотал и уже делал ставки, кто кого, и Бильбо тоже хлопал в ладоши, болея за Кили. - Балаган, - кисло заметил Торин. Наконец, Двалин оставил настырного племянничка в покое, а Кили, поднялся, отряхнувшись, и победно взмахнул раздерганным мятым букетом, состроив многозначительную гримасу. А вокруг парочки вновь образовался круг из гостей, музыка сменилась на неторопливую и спокойную. - Ура! – закричали в толпе. – Ура! Все смотрели, хлопая в ладоши, ждали, а Торин, вместо того, чтоб поцеловать Бильбо под этики крики, недовольно нахмурился. Настроение у Бильбо тут же провалилось в колодец – он знал, знал, что Торин так поступит, но все равно надеялся, что выйдет иначе. Не вышло. Торин стоял мрачный, как сыч, непонимающе поглядывая на гостей. - Я тебе говорил, к чему это, - едва слышно шепнул Бильбо, но Торин не слышал или делал вид, что не слышит. И тогда Бильбо, плюнув на все, схватил его за плечи, развернул к себе и целовал крепко, впившись пальцами в густые волосы на его затылке. Венок съехал на лицо, Торин пытался упрямо стиснуть губы, но Бильбо все равно поцеловал его, нечаянно укусив за губу. - Прости! – фыркнул он тихо, оторвавшись от Торина. Тот одарил его многообещающим взглядом, ничего не сказал, и тогда Бильбо громко добавил: - прошу всех к столу! Разумеется, приглашение нашло горячий отклик в сердцах гостей, вновь заиграла быстрая, стремительная музыка, хлопнула пробка, выбитая из бочонка с элем, и пошло веселье. Для Торина и Бильбо был отведен отдельный стол, и Торин с сожалением отметил, что Балин устроился чересчур далеко, а племянники - гораздо ближе. Еда на столе была самая разнообразная, но Торин без особого аппетита принялся колупать орехи. - Интересно, - заметил Бильбо, пригубив вино, - работает ли примета? С Примулой все проще, а вот женится ли Кили? - Если бы я знал, что меня ждет, - проговорил Торин, - то я бы заблудился по пути на собственную свадьбу. - Дважды? - Трижды! Кружка звучно ударила о стол, Бильбо выдохнул и уставился в сторону, а Гуго Толстобрюхл решил, что это знак выпить за молодых и вновь заорал: - Ура! Ура! Все, как назло, подхватили крик, а Бильбо сердито уставился в тарелку, не желая все делать сам. Ожидание затянулось, но тут Торин все же положил ему ладонь на плечо, притянул его к себе, и, буквально закрыв широкой ладонью его лицо, коротко, но чувственно поцеловал в губы. Бильбо тут же растаял и перестал на него сердиться, вздохнул и вернулся к еде. Но тут Торин приподнялся из-за стола под дружеские аплодисменты и звучно объявил: - Следующее «Ура!» стоит десять монет. Шутку оценили только на гномьей стороне поляны. Хоббиты же недоуменно переглянулись, а Эсмеральда Брендибак с сочувствием поглядела на Бильбо. Тот улыбнулся, делая вид, что Торин невесть как пошутил. Но тут Балин с ехидной ухмылкой запустил в Торина кошельком: - Там как раз на три «Ура!». Авансом. Хоббиты тут же зааплодировали, и Торину чего не оставалось, кроме как сесть и поцеловать Бильбо, вновь стараясь сделать это коротко и не напоказ, не обращая внимания на просвистевший мимо уха кошелек. *** После того, как все немного наелись и напились, а некоторые умудрились и перепить, начались танцы. Бильбо куда-то исчез. Торин подождал-подождал, а потом поднялся с места, прошел мимо танцующих парочек, не поддавшись на попытку заманить его в круг. Среди танцующих Бильбо не обнаружилось, зато племянники резвились вовсю. Да и остальным нравилась вкусная еда, хорошая музыка, вино и эль, льющиеся рекой. Наверное, это было не так уж плохо - развлекаться, не думая ни о чем, ценить легкие разговоры и веселье. Цветы, покачивающиеся в ночи, были похожи на золотые шары, только пушистые и сладко пахнущие. Торин обогнул клумбу, вышел к главному входу в нору - и услышал негромкий голос: - ... даже не знаю, Паладин. Быть может, буду возвращаться в Шир, а быть может, нет. - Неправильно это. Не по-нашему. - Я свою возможность "жить по-нашему" давно запечатал в конверт и оставил на полке. Нет для меня обратного пути. - Как это нет? Вот Шир, вот Нора, вот он ты. - Есть рубеж, перейдя который, ты уже не станешь прежним, - проговорил Бильбо и умолк. В воздухе потянуло табаком. Паладин фыркнул насмешливо, но ничего не сказал. - Опасное это дело - выходить на дорогу... - добавил Бильбо, оглянулся и заметил Торина, - о, ты пришел? Торин кивнул, подошел ближе, разглядывая всю компанию, собравшуюся на скамеечке у входа. Бильбо, Сарадок, Паладин с маленькой дочкой, тихо сидевшей у него на коленях, и пара хоббитов, чьих имен Торин вспомнить уже не мог. - Ты чего не остался? - улыбнулся ему Бильбо, - я скоро вернулся бы. - Я лучше здесь, - сказал Торин, потянулся за трубкой. Раскурил ее неторопливо и привалился плечом к округлому косяку, стоя у двери. Дым медленно поплыл в темное небо. Не такое уж и темное, на самом деле, густо-синее с черными раскидистыми силуэтами деревьев. Хоббиты смолкли, переглянувшись, но никто ничего не сказал. Только дочка Паладина беззастенчиво разглядывала Торина. - Папа, а зачем у него борода? - зашептала она громко, дергая отца за лямку подтяжек. - Потому что растет, - ответил Торин, выдохнул дым. Бильбо фыркнул, улыбнувшись, закрыл глаза, вдыхая ночные запахи: цветов, дыма, свежеокрашенного дерева, сладковатой гнильцы от воды в садовой бочке. - А у тебя почему не растет? - спросила дочка Паладина. - Что? - Почему у тебя не растет борода? - Не положено, - усмехнулся Паладин, поднялся на ноги вместе с дочкой. Спрятав трубку в карман, он переглянулся с Сарадоком, и они ушли, оставив Торина и Бильбо наедине. - Хорошо у вас тут, - заметил Торин, выбивая трубку, - спокойно. - Что есть, то есть. Бильбо поднялся, посмотрел ему в глаза, чуть улыбнулся: - Не хочешь вернуться к гостям? - А мы им нужны? - Торин кивнул на дверь в нору за его спиной. Убрал трубку и приобнял хоббита за плечи, - не желаешь ли ты спать? - Твое предложение весьма соблазнительно. Но ведь ночь только началась. Скоро будут дарить подарки, и речь... Голос хоббита сошел на нет, потому что Торин поцеловал его в ухо, горячо и долго. Куда более жарко, чем там, при всех на поляне. Так, что поджилки тряслись. Бильбо умолк, позволяя взять себя на руки, обхватил Торина за шею. Прижался к нему и тихо засопел. Торин же наощупь искал дверную ручку, но никак не мог, и все-таки въехал пальцами в непросохшую краску. - Вот вы где! - воскликнул вездесущий Кили, - а мы вас везде ищем! Пошли скорее, дядя, Бофур разучил со здешними музыкантами твою любимую песню. - У меня нет любимых песен, - отрезал Торин таким тоном, будто сказал "у меня нет приставучих племянников". - Надо пойти, - шепнул Бильбо, дрыгнул ногами, чтоб его опустили на землю, - это же не только наш праздник, это прекрасный повод пообщаться хоббитам и гномам. - Ой, Ори там сейчас наобщается! - воскликнул Кили, - за ним глаз да глаз нужен, а ну как найдет свою любовь этой ночью! - Дядя, волоки Бильбо обратно, - сказал Фили, - без вас скучно. Торин молча выпустил протестующего хоббита из рук и пошел вслед за остальными. *** - Утятница? - удивился Торин, когда Лобелия грохнула посуду на стол перед ними. - Чугунная, - подтвердила та, - ваша, гномья работа. - Спасибо! - воскликнул Бильбо, принялся сердечно благодарить Лобелию, пока она вместе с Отто не отошла от стола. - Уронишь на ногу, так перелом обеспечен, - проворчал Бильбо, отодвинул тяжелую крышку. Внутри, словно в склепе, сохранилась присохшая к стенке утиная косточка. - Какой же могильник без костей?! - усмехнулся Бильбо, стараясь не обращать внимания на взгляд Торина. Впрочем, следующие подарки не были такими ужасными: расшитый золотом кисет от Паладина - судя по всему, расшивала дочь, набор для очинки перьев от Сарадока и собственный портрет от тети Доры. - А это что? - спросил Торин, когда Гуго и Аделард взгромоздили на стол нечто здоровенное, замотанное в яркую бумагу. - Это подарок, - сверкнул глазами Гуго. - Мы догадались, - усмехнулся Бильбо, нетерпеливо разорвал обертку и вздрогнул, невольно хлопнул себя по бедру там, где раньше носил меч. Из пестрой тонкой бумаги скалился волк, готовый напасть, клыки тускло белели в темноте. - Какое занятное чучело, - усмехнулся Торин, стягивая обертку. - Мой прадедушка убил его из арбалета! - гордо сказал Аделард, похлопав чучело по загривку, - в былые времена волки частенько захаживали сюда с севера. Ну и вот что с ними потом случалось! Вы, мастер гном, видели таких чудищ? - Доводилось, - улыбнулся Торин. Бильбо же слегка перевел дух и щелкнул волка по носу, обвел пальцем зубастую пасть. Сколько он себя помнил, чучело хранилось в Мусомном Амбаре. В детстве Бильбо здорово боялся этого чучела и как-то раз даже отлупил деревянным мечом, воображая себя при этом великим воителем. И не лень же было этим двоим его тащить! - Мы долго думали, что подарить, - сказал Гуго, - а потом, как увидели, сразу поняли - это он, подарок. - Волк он вроде вас, мастер гном. Пришли и схитили нашего Бэггинса. - О, прекращайте! - смутился Бильбо, а Торин, с совершенно непроницаемым лицом отволок чучело и утятницу к столу с подарками. - Мы с братом тоже долго думали, - сказал Дрого, а Дудо обнял Бильбо, - решили, что лучший подарок - тот, который хотел бы получить сам. - В этом есть резон, - улыбнулся Бильбо, и тут оба брата вручили ему по веслу. - Что это? - Весла. Вот захочешь ты поплавать по реке, купишь лодку - а весла уже есть! - И правда, - улыбнулся Бильбо, - спасибо вам! - Всегда пожалуйста. А вот Дора написала для тебя свой портрет! После Бэггинсов подошла очередь Болджеров, Гэмджи, Шерстолапов и Шерстопалов, и Бильбо уже слегка запыхался благодарить, потому что Торин был скуп на слова, и говорить приходилось за двоих. Коттоны подарили длинный шарф, больше смахивающий на узкий плед, Бобберы - пару неплохих книг, а Дудстоны - шипцы для завивки кудрей, которые необходимо было нагревать в кипятке, и затем накручивать на них волосы. Бильбо подивился подарку, но поблагодарил. В хозяйстве многое могло пригодиться. И вот его вновь обняла Дора, протягивая портрет. - Тетушка Дора! - зашипел Бильбо, - вы третий раз нам его дарите! - Но ты так дорог мне! - воскликнула она, губы ее вновь собрались в скорбную куриную гузку, а брови встали домиком. - Я хотела, чтоб ты... вы оба вспомнили меня добрым словом. - Я вас очень люблю, тетушка, - проговорил Бильбо, отодвинув портрет подальше от Доры, чтоб она не утащила его и не подарила еще разок. После пошла очередь гномов, но те, как более практичный народ, дарили украшения и драгоценности, которые всегда можно было обменять на деньги. Торин, справедливости ради, и своих благодарил скупо. Видимо, желал, чтоб утомительная процедура скорее закончилась. Однако украшениями решили обойтись не все. - У нас чудесный подарок! - воскликнул Кили. - Как раз вам понравится, - Фили прижал к груди корзинку, - мы его сами... организовали. - Организовали? - Сами поймали! - объявил он и протянул корзинку хоббиту. Тот неуверенно открыл ее и невольно улыбнулся, увидев внутри чучело кролика. - Какой славный, - фыркнул Бильбо, потискал кролика за длинное, бархатистое на ощупь ухо, - как живой. - Он и есть живой! Ты чем слушал?! Бильбо недоуменно уставился на Кили, и тут в палец впились зубы, тупые, но цепкие, как прищепка. - Ай! Он кусается! - Бильбо отдернул ладонь, а Торин молча поднял кроля за уши. Тот, пестрый, рыже-серый, пристально посмотрел на Торина. А потом дрыгнул ногами, царапнув по запястью, повалился обратно в корзинку. - Кого-то он мне напоминает, - хмыкнул Двалин. - И мне. - И мне! - Как мы его назовем? - Торин! - предложил Кили, - по-моему, отличное имя для кролика. - Торин вон чучело волка, а это же хоббит! - Пусть Торин его назовет, - решил Бильбо и посмотрел на гнома. Тот молчал, но все смотрели и ждали, так внимательно и тихо, будто от него требовалось выдумать наименование новой хоббичьей столицы. Даже кролик высунул мордочку и принялся дергать носом, будто ждал его решения. - Кролик по имени Кролик, - сказал Торин, потому что на ум ничего не шло. - Как оригинально, - вздохнул Кили, намереваясь что-то еще сказать, но тут Уилл Белоног, мэр Больших Ям, грузно поднялся из-за стола и объявил о том, что пришла пора разнообразить веселье. Бильбо левым ухом почуял взгляд Торина, глянул на него – и не ошибся. Торин был угрюм и хмур, как туман над горным озером в непогоду. Он явно не желал никаких развлечений. Он ничего не хотел, кроме того, чтоб его оставили в покое. Бильбо вздохнул и отвернулся. Сколько можно было, в конце концов, обходится коротким чмоком в губы вместо поцелуя? Сколько можно было дуть губы на разные лады, вздыхать и мрачно взирать на происходящее? Торин был непревзойденным мастером плохого настроения. - За тебя! – едко объявил Бильбо и одним махом осушил бокал с вином. А потом взялся за эль, не думая о том, что мешает одно с другим, и наутро пожалеет об этом. Торин вскинул бровь, но ничего не сказал. - Ура! – завопили с другого края поляны, тонко и звонко, - ура! Бильбо решил, что если Торин ничего не сделает сейчас, то ему останется просто встать и уйти, но все так смотрели, так ждали, кто-то вновь запустил в них кошельком, и пришлось вновь вцепиться в его плечи и одарить недолгим поцелуем. Торин не сопротивлялся, но и одобрения не выказывал. Сидел, как обряженное в цветы полено. Будто его и не было здесь вовсе. После исполнения жениховского долга от них отстали, зато принялись за гостей. - Нам понадобится несколько девушек! – бойко воскликнула Мирабелла, оглядывая желающих, - и несколько юношей. Ну же, вставайте, увальни! Или так тяжело себя показать? И вы, судари гномы, чего приклеились к стульям? Давайте, вставайте… жаль, с вашенской стороны девиц нет, было бы веселее. Торин с недоумением отметил, что на призыв откликнулись не только племянники, но и Бофур, Нори, Ори и Двалин. То ли самые трезвые еще были, то ли просто сидели с краю. А забава началась вполне невинно, принялись играть в «ручеек» под задорную мелодию скрипки, выстроились в шеренгу и поддерживали арку из рук. Торин с отстраненным интересом наблюдал, не вывернет ли Двалин кому-нибудь руку. - Потанцевать бы сейчас… - Так иди, танцуй. Бильбо потянул его за плечо, но Торин был очень занят своими орехами, ведь еще не всю миску расколупал, а только две трети. Махнув на него рукой, Бильбо отправился к остальным, захватив по пути Лобелию в партнеры по танцу. Лобелия вначале упиралась не хуже Торина, но потом сменила гнев на милость. Играли до тех пор, пока «ручеек» не утек куда-то вбок, не распался на хохочущие парочки. Обошлось без членовредительства, чему Торин был даже рад. - Дорогой Бильбо приготовил нам всем подарки! – воскликнула Мирабелла, и к ней тут же с интересом прислушались, - но придется немного постараться, чтоб их заполучить. Задача заключается в следующем… Слегка запыхавшийся Бильбо проводил Лобелию и уселся рядом с Торином. Бросил взгляд на него искоса, и принялся пить, за десять минут выхлебав эля столько, сколько обычно пил за целый вечер. А Торин поглядывал то на него, то на девиц, увлеченно считающих грецкие орехи, сидя при этом на табурете. Примитивная забава пришлась по вкусу всем, не только хоббитам, но и гномам, а Торин все размышлял, как можно было придумать такое, а главное – зачем? - Это конкурс для девушек! – воскликнула Мирабелла, когда Кили тоже захотел посчитать орехи задницей. - Ну и что? Я тоже хочу! - улыбнулся он, и ему не отказали. Впрочем, как он ни старался, как ни выделывался, а сосчитать верно не смог даже со второй попытки. После третей девицы попросту спихнули его со стула, а Мирабелла предложили поучаствовать братцам в другом конкурсе, парном и, по ее словам, более интересном. Кили без особого труда нашел себе пару, но хоббитянки с сомнением поглядывали на Двалина. - О, я не оставлю тебя! – воскликнул Фили и встал к нему в пару. Правда, его решимость тут же поувяла – оказалось, что конкурс состоит в перекатывании сырого яйца из штанины в штанину. Кили глумливо загоготал, а Фили, делать нечего, опустился на колено и принялся сосредоточенно катить яйцо, подталкивая пальцами. Бильбо, не отлипающий от кружки с элем, с которой миловался чаще, чем с Торином, смотрел то на гномов и хохотал, то тормошил кролика Кролика, послушно сидевшего в корзинке. Выяснял, чем могут питаться кролики в условии празднества и скармливал ему очищенные Торином орехи. Конкурсы длились еще долго, пока, наконец, не случилось непредвиденное. Кили получил поварешку, которую надлежало привязать к поясу, чтоб болталась, а девица – сковородку. Рассчитывая победить в соревновании «настучи больше и громче всех», Кили слишком увлекся, не заметил, как поварешка отвязалась, и со всего размаху въехал в сковородку пахом. - Ааааай…! - застонал Кили и согнулся пополам. Мужская половина гостей уставилась на него сочувственно. - Всмятку? – заржал Фили, - не быть тебе отцом. Но ничего, я помогу твоей будущей женушке. Знай, что брат всегда рядом! - Да иди ты в задницу, - заохал Кили, присел на лавочку и попытался отдышаться. - У тебя что, стояк был? И ты заработал перелом члена? Дай посмотреть! - Отвали! - Отлично! – воскликнул Нори, - теперь с Кили можно будет на ярмарках выступать. - Почему? - Показывать его сломанный стручок за деньги! – захохотал Фили, потрепав брата по плечу. - Вы просто извращенцы, хватит ржать надо мной! – выдохнул Кили, обиженно засопел и притянул к себе кружку с элем. Принялся хлебать его так, что текло по щетине, а потом смачно и печально рыгнул. - О, бедный, - сглотнул Бильбо, невольно прикрыв рукой пах, - наверное, это так больно. Неужели он мог сломать его? - И поделом, - хмыкнул Торин и налил себе немного вина. По мере того, как веселье нарастало, Бильбо напивался, а Кили обнаружил, что у него все в порядке, и перелома нет, Торин окончательно потерял смысл происходящего. Не обошлось без драки – оклемавшийся Кили решился похитить жениха, пока тот ходил отлить. Но Торин не хотел похищаться, просто оттолкнул от себя племянника, Кили задел Двалина, Двалин задел Фили, и только Бильбо смог остановить вспыхнувший было пожар хорошей потасовки. Настроение пропало окончательно. Он уже и так не слишком твердо стоял на ногах, а тут еще и гномы, у которых кулаки чесались подраться. Бильбо вновь почувствовал себя совсем усталым. А Торин, вместо того, чтоб помочь, поддержать, молча утопал на свое место. Пришлось пойти за ним. Теперь Бильбо и сам не хотел уже никаких криков «Ура!». Ничего не хотел. В довершение всего выяснилось, что пушистый Кролик, которого было так приятно тискать, куда-то сныкался из своей корзинки. - Где Кролик? - выдохнул Бильбо, оглянулся, но того и след простыл. Он вскочил из-за стола, обежал его и заглянул под скатерть, но кролика нигде не было. - Куда же он делся, Торин? - Почем мне знать, где твой Кролик. Бильбо смерил Торина яростным взглядом, но тот невозмутимо жевал сырную булку, раздирая ее пальцами на куски. - То есть, тебе все равно, куда делся Кролик, которого нам подарили, тебе наплевать на наших гостей? - Бильбо не на шутку разозлился, потянул себя за ворот рубашки, будто ему было тяжело дышать - Я так не говорил. - Зато ты так поступаешь! Тебе вообще ничего не важно, лишь бы пойти в постель, сделать свое дело и уснуть, да?! - рявкнул Бильбо, перекрикнув музыку, и та стихла, все уставились на них двоих. В наступившей тишине, под перекрестьем взглядов Бильбо слегка охолонул, но лицо его покраснело от негодования. Он раскинул руки в стороны, точно гном, и демонстративно поклонился Торину, а после развернулся и ушел прочь. - Дядя? - негромко спросил Кили, но в ночной тишине его слова прозвучали отчетливо и ясно, - что случилось? Торин ничего не ответил, растерзав несчастную булку в клочья, принялся размазывать по каждому куску гусиный паштет ровным толстым слоем. - Чего это все затихло-то? - донесся чей-то хорошо поддатый голосок. - Да сумасшедший Бэггинс жениться перестал, - ответили с другого края поляны. - И чего это теперь делать-то? Праздновать или наоборот? - Да, мастер гном, - уставился на него Толстобрюхл, - вы чего молчите? - Я ем, - сказал Торин, засунул в рот бутерброд с паштетом и принялся жевать. Гуго развел руками, мол, и в самом деле, уважительная причина, чтоб не болтать лишнего. Но напряжение висело над поляной, и провисело бы еще долго, если б не разорвавшаяся в небе хлопушка. Вначале никто ничего не понял, но вскоре огненным цветком распустился в ночи фейерверк, и хоббиты загомонили, обсуждая произошедшее. - Бэггинс-то вспылил... - Ай, чего с него возьмешь. Милые бранятся - только тешатся! Чего теперь, голодать? - И то верно! - подхватил сидевший рядом Толстобрюхл и налил себе вина. Вновь раздались веселые крики, заиграла музыка, а молодежь, засидевшаяся на лавках, опять пустилась в пляс. - Гэндальф! - буркнул Торин, покосился на волшебника, усевшегося рядом. - Приветствую, друг мой. Вижу, ты приобщаешься к веселому обществу хоббитов. - Приобщался. Но поздно уже. Ты опоздал. - Волшебник никогда не опаздывает, Торин. У тебя есть возможность исправить свою ошибку. - Я еще и плохой, да? - исподлобья глянул на него Торин, - и виноватый? - Вы, гномы, слишком много думаете о богатстве и власти. Это я говорил Трору и Траину, это я не раз говорил и тебе. - Что? - Будь проще, - улыбнулся Гэндальф подошедшей девице и с коротким поклоном принял кружку из ее рук. - Вспомни, на что ты однажды едва не променял свою жизнь. Торин ничего не сказал в ответ. Молча поднялся из-за стола. - Не наломай дров, - посоветовал Гэндальф ему вслед. Торин и без него это знал. Он и так достаточно наломал дров за свою жизнь - хватило бы на огромный костер почище пламени дракона. Торин не знал, где искать хоббита. Фонари не горели у калитки, но, кажется, она была заперта. - Проклятье! - выругался Торин, вновь приклеившись к краске. Отпер дверь и прошел в нору, темную изнутри. Лунный свет лег на пол впереди его тени. Казалось, что в норе никого нет, но Торин дошел до кресла у камина, чтоб проверить. Бильбо даже не оглянулся на него, глядя в пустой черный камин. - Я знаю, что ты скажешь, - холодно проговорил он, почувствовав ладонь на своем плече: - что я идиот, что я заставил тебя участвовать в этом балагане, что эта глупая свадьба - только моя дурацкая идея, а ты изначально был против. А я виноват, а ты же предупреждал. Торин не ответил, склонился к нему, тепло подышал в макушку. - Чего ты молчишь? Ты это пришел сказать? - Нет. - А что же? - Бильбо сердито дернул плечами, но Торин руки не убрал, - что ты мне скажешь? - Я приклеился. - Чего? - Твоя дурацкая краска совсем не сохнет, - сказал Торин и с трудом оторвал пальцы от его плеча. На рубашке остались зеленые пятна. - Моя дурацкая краска. Конечно, ведь все, что мое - все дурацкое. Я так и знал. Зачем тебе такой дурацкий хоббит?! - Хватит фырчать, - сказал Торин, выудил его из кресла, вынуждая встать рядом с собой, - неужели мы будем ссориться с тобой из-за кролика и краски? - Дело-то не в краске... - Бильбо уставился ему глаза в глаза, серьезно и слегка грустно. - Да, не в краске, - ответил Торин. Взял его пальцы в свои, сосредоточенно поцеловал и пообещал, - я покрашу дверь заново. - И найдешь Кролика? - Найду, если смогу. Может, он давно уже убежал в лес, к своим сородичам, - произнес Торин, - чему чрезвычайно рад. - Торин... - Бильбо обнял его, положил голову ему на плечо, почувствовал ладони на пояснице. - Пойдем. Я и так испортил тебе новую рубашку, дверь и настроение. Не хочу окончательно испортить тебе праздник. Бильбо вместо ответа потерся носом о его щеку, нашел в темноте его губы и поцеловал. И они все же поцеловали друг друга на виду у всех, хотя Бильбо на деле смущался не меньше Торина, а тот стискивал его пальцы своими. Торин все-таки спел для Бильбо, а тот выпил несколько кружек эля, одну за другой, на этот раз от радости и волнения. И они просидели на поляне с гостями до рассветных сумерек, и в тот момент, когда взошло солнце, Торин начал чувствовать в себе некоторое понимание смысла посиделок до утра. А Бильбо, так и не допив последнюю кружку эля, свалился под стол, как большая часть гостей. Торин не оставил его там лежать, а унес в спальню, уложил на кровать. Сам встал у окна, достав трубку и кисет. Закурил, разглядывая цветущий Шир в утренней серой хмари, на первые лучи солнца, вызолотившие листву и траву. Окна выходили аккурат на дорогу, утоптанную и пыльную, которая через леса и поля вела прямиком к Великому Западному Тракту, а потом мимо ущелий, гор, равнин и рек - к самой Одинокой Горе. Кролик по кличке Кролик мирно объедал цветы на клумбе под окном.