Как отделаться от Главы ДК?

       Обычный солнечный день в обычной средней школе Намимори. В воздухе витает сладкий запах цветущих трав и цветов, а голову кружит яркое солнце и дивное небо. И именно в этот день Гокудере приспичило взять в руки излюбленный динамит и подорвать парня, что пару минут назад оскорбил Десятого. - П-простите, - молил попавший громила, уворачиваясь от оружия, которое летало с несметной скоростью. Но ему повезло — реакция у парня была отменная, поэтому динамит врезался во что угодно, лишь бы не в него. Например, в стены школы, в окна. Ну, автор надеется, что вы догадывайтесь, к чему все это ведет. - Если еще раз оскорбишь Десятого, - сквозь зубы рычала девушка, нависнув над упавшим парнем и пронзив его своим изумрудным взглядом, - то тебе не жить. Ты понял? Жертва Хаято нервно кивнул головой и постарался как можно быстрее смыться от нее — жить ему пока очень хотелось. Гокудера победно ухмыльнулась, поднимаясь с колен. Ее синие школьные брюки были безвозвратно испорчены, а желтый пиджак в некоторых местах красовался следами пороха (и, если вы думаете, что девушкам в Намимори можно ходить в мужской форме, то глубоко ошибаетесь). Хаято вздохнула, разминая свои кулаки, и уже хотела было пойти на урок, как холодный ледяной голос остановил ее: - Забью до смерти! Обернувшись, девушка увидела Главу Дисциплинарного Комитета, сжимавшего в бледных пальцах любимые тонфа. - Порча школьного имущества, - продолжил он, а взглядом серых глаз внимательно осматривал пострадавшие места, и, видимо, остался недоволен, судя по следующим словам: - Тебе не жить, травоядное! «Отличный у меня сегодня день! - саркастически усмехнулась Хаято. Но только она успела подумать, как в этот момент одна из тонф остановилась буквально в нескольких сантиметрах от лица Гокудеры. - Что?!» Она нервно сглотнула, опуская взгляд вниз, на человека, удержавшего оружие Кеи. Так умел только Он... - Десятый?! - удивленно воскликнула Хаято, отходя на несколько шагов назад, а потом падая на измазанные в грязи колени и кланяясь, словно Богу. - Вы уже второй раз спасли меня! - Гокудера, встань, - попросили её уверенным голосом. Мистическое оранжевое Пламя горело в русых непослушных волосах, взгляд цвета расплавленного золота изучал Хранительницу, а поза излучала силу и спокойствие. Хранительница заворожено смотрела на своего Босса, который стал ей дороже жизни. Фанатичный блеск промелькнул в ее глазах. - Хибари, я поговорю с ней, - обратился Савада к своему Хранителю Облака. Тот в ответ фыркнул, разворачиваясь и направляясь к школе. Кея, в отличие от Хаято, ненавидел Тсуну, но в этой «форме» ослушаться Хранителя Неба было себе дороже. Все же, он видел, на что способен парнишка, когда нападают на его друзей. - Десятый, благодарю! - продолжала бормотать Хаято, все так же кланяясь Тсунаеши. - Гокудера, - позвал тот, пронзив девушку взглядом, - я лишаю тебя поста своей Правой руки. Хаято резко замерла, не веря своим ушам. - Почему? - тихо-тихо спросила она. - Такой человек не должен постоянно ввязываться во всякие неприятности, а предотвращать их. К тому же, нужно уметь представлять семью в самом лучшем свете, а из-за тебя многие лидеры подумывают разорвать с нами контракт, - голос Савады был полон презрения. Он все еще оставался под действием Пламени. - Это можно как-нибудь исправить? - Гокудера была близка к истерике, но выдержка еще не подводила ее. Дело, ставшее ее жизнью. Она как никогда была близка к потере. Столько сил отдано, чтобы стать Правой рукой. Но против нее сыграл собственный характер. Жестоко, не правда ли? - Попробуй измениться. - Рядом с Хранительницей присел Тсуна. Настоящий Тсуна. Без Пламени в волосах. Он, мягко улыбнувшись, положил свою руку на плечо Хранительницы. - Ради Вас, Десятый, я готова на все! - громко произнесла Гокудера, сжимая кулаки и готовясь выполнить все, что скажут Реборн и Босс. Жизнь налаживается. Вроде бы. - Первое, что ты должна сделать, это перестать после каждого неверного слова кидать динамит, - писклявым голосом сказал репетитор Савады. Они сидели в комнате Тсунаёши, где был сам хозяин комнаты, Реборн и Гокудера, внимательно слушающая брюнета. - Вообще перестань на всех орать, словно Скуало в душе, - добавил репетитор, и Тсуна хихикнул, представляя эту картину. - Хорошо! - с готовностью воскликнула Хаято, но тут же заткнула рот рукой. - Следующее: прекрати одеваться во все мальчишеское! - с этими словами Реборн кинул Гокудере какой-то пакет, в котором нашлась женская форма Средней Намимори и другая девчачья одежда. Примерно на таких нотах продолжалось учение репетитора. Хаято слушала и слушала, стараясь не засыпать. Часом позже, направляясь домой, она все думала над словами малыша. «Господи, как же все сложно! - мысленно простонала девушка и провела рукой по волосам какого-то светло-серого цвета. - Но я постараюсь! Ради Босса!»        Сегодня в Средней школе Намимори было необычайно шумно. Большинство учеников стояли во дворе, уставившись на девушку. Ее короткие светлые волосы были уложены, изумрудного цвета глаза недовольно блестели за стёклами аккуратных очков, губы плотно сжаты, а тонкие пальцы теребили край такой непривычной школьной юбки, которая доходила до середины бедра, открывая обзор на длинные бледные ноги. Надеюсь, вы догадались, кто это... - Здравствуй, красавица. Моё имя Каори. А твоё? - поинтересовался довольно приятный молодой человек, приблизившись к девушке, целуя её руку и при этом глядя глаза в глаза. - Гокудера Хаято, - достаточно грубо ответила Хаято, вырывая руку из хватки парня. - Гокудера? - переспросил Каори в замешательстве. - Да-да, - недовольно пробормотала Хаято, хмурясь и скрещивая руки на груди. Если честно, это всё ей уже порядком надоело. И десяти минут не прошло, а Гокудере хотелось взорвать всё здесь к чертям собачьим! Только вот нельзя. Она поклялась самой себе, что станет Правой рукой Десятого, а значит, никаких динамита, грубости и недовольства! Да, Гокудера так решила! Хаято потрясла головой, возвращаясь в реальность. Каори так и стоял перед ней с открытым ртом и удивлением в зелёных глазах. Его губы беззвучно шевелились, но он не проронил ни слова. - Ты в порядке? - Гокудера дрожащей от злости рукой провела перед лицом юноши. Тот лишь крупно вздрогнул, осматривая Хаято с ног до головы. Что-то решив для себя, он широко улыбнулся и, изредка посмеиваясь над ситуацией, сказал: - А мы-то все думали, что ты новая ученица, - и Каори указал на парней, что стояли у него за спиной. - Тебя прямо не узнать! Хаято непроизвольно покраснела от этих слов. Такого ей ещё никогда не говорили. А её, как оказалось, одноклассник продолжал: - С чего такие перемены? - П-прости, - слово всё никак не хотело говориться, - но это личное. - Гокудера попыталась улыбнуться, но это вышло более похоже на оскал. - Ну, ладно. - Каори вздохнул, разворачиваясь. - Увидимся в классе, красавица, - и помахал ей рукой на прощание. Хаято вновь покраснела. Все эти комплименты, изменения в поведении сильно выбивали из колеи, хотя день только начался. В голову невольно залезла мысль: «А нужно ли мне всё это?» Ответ последовал после минутной задержки: «Да! Ради Босса!» Во дворе на Гокудеру пялились. В школьных коридорах на Гокудеру пялились. В классе на Гокудеру пялились. Да на Гокудеру везде пялились! И это начинало раздражать до такой степени, что девушка рефлекторно сжимала и разжимала пальцы рук, словно хотела задушить кого-то, а в глазах горел праведный огонь. Все это отношение до такой степени раздражало, что она беззвучно бормотала нецензурные слова, уходящие в пустоту. Хотелось от безнадёжности запустить пальцы в пепельного цвета волосы, но тогда испортится причёска, и её за это убьёт Реборн, целый час работавший над образом Хаято. Протяжно простонав, Гокудера уронила голову на парту, отчего раздался глухой стук. Лоб неприятно засаднило от удара, и плевать. Хотелось закинуть ноги на парту, как обычно. Но нельзя! Во-первых, Гокудеру убьёт Реборн, во-вторых, это невозможно сделать из-за юбки. Чёрт, да Хаято же всё нельзя! Курить нельзя, динамитом бросаться нельзя, нецензурно ругаться нельзя, носить мужскую школьную форму нельзя... Голову снова посетила мысль о правильности такого решения. Над ответом Гокудера думала дольше, чем в первый раз. Да, - так она ответила, только вот уверенности практически не было. - Гокудера, ты молодец, - произнёс тихий мягкий голос, и ей на плечо легла тёплая ладонь. Гокудера резко села, глядя на Десятого. На это детское личико, на эту немую благодарность в больших светло-карих глазах, на эту ласковую улыбку. Неожиданно стало легко. Проблема показалась ничтожной. Да, Десятый очень странный человек, одна улыбка которого способна растопить даже самые чёрствые сердца. - Десятый, я постараюсь ради Вас! - На этот раз голос её был полон уверенности, а в глазах застыла решимость. День для Гокудеры прошёл очень непривычно. Заинтересованные взгляды, шепотки за спиной. Это напрягало, но шагающий рядом Тсуна придавал Хаято смелости. Прямая осанка, женственная походка от бедра, отсутствие карманов, куда можно было бы засунуть болтающиеся руки. Да, это всё необычно и как-то неожиданно, разом свалившееся на голову Гокудеры. Но она выдержит. Она очень постарается! А в это время в кабинете Дисциплинарного комитета было тихо. Хибари Кёя скучал. Сегодня никаких драк или разборок. Это настораживало. И где же та девка со своим динамитом, каждый божий день портящая школу? Хибари выглянул в окно и замер. Вот же она. Но почему она совсем другая? Более женственная и... красивая?        Следующие дни для Хаято прошли более-менее спокойно. Никто её не доставал, не лез. А она, в свою очередь, не орала и пыталась вести себя как можно более женственнее. Улыбка перестала быть оскалом, а доброй и притягательной. Движения приобрели женскую грацию и элегантность. Голос, ранее грубый и низкий, теперь стал звонким и мягким. Конечно, многое из этого Гокудере не нравилось, но страх перестать быть нужной Вонголе, а особенно Десятому, заставлял её меняться. И в этом Хаято помогали Тсуна и Реборн. Уроки этикета и хороших манер давали свои результаты. А общение с Наной позволяло Гокудере не чувствовать себя глупо. Ямамото, до этого уезжавший на соревнования и не знавший о переменах в Хаято, был очень удивлён, увидев её вместе с Тсуной. Первой мыслью и репликой Такеши было: «Тсуна, ты завёл себе девушку?» На это Гокудера с Савадой покраснели, объясняя Ямамото всю сложившуюся ситуацию. Тот только посмеялся в своей обычной манере, закидывая руки за голову и расслабляясь. Если бы вы знали, как Хаято хотела врезать Ямамото за, по её мнению, глупости, совершаемые им... И снова одно большое «нельзя»! Сжимая-разжимая пальцы, она мысленно придумывала все муки, которым бы подвергла Такеши. Там были и кровь, и кишки, и мозги, в общем, чего там только не было, а идей много. Сдерживать себя было всё сложнее с каждым днём общения с, к примеру, Ламбо. Эта «колбаса с рогами», по словам Гокудеры, бесила настолько, что Хаято один раз не сдержалась и выкинула Бовино в окно, который в этот момент пел уже надоевшую девушке песню «Кто ты? Я Ламбо». Только вот потом пришлось извиняться перед Десятым за такое неподобающее поведение.        Школа. Страшное слово, в котором заключены все муки ада. Примерно через неделю, после первого прихода Гокудеры-ангелочка, к ней стало уделяться слишком много внимания. Парни, словно с цепей сорвавшиеся, практически на каждом шагу подлетали к девушке с одной и той же просьбой: «Будешь со мной встречаться?» При каждом таком вопросе Гокудера невольно краснела, ещё больше разжигая пыл юношей. Только вот тихое, но твёрдое «Нет» рушило их планы и мечты. Девушки тоже не отставали, пытаясь подружиться с Хаято. К сожалению, не у всех были хорошие намерения... Но Гокудера справлялась с такими особами, мягко посылая их к чёрту на Куличики. Не все понимали, да не всем дано. Хаято знала это, как никто другой. Только Гокудера не знала, что может быть ещё хуже, чем сейчас...        Один из редких облачных дней в Намимори был встречен Хаято довольно грозно. Единственное место, где девушка могла спокойно материться, ругаться, курить, кидать динамит, была её квартира на окраине города. Небольшая комната в сероватых оттенках пропахла табаком и порохом. Помещение не проветривалось и не убиралось, наверное, со дня прибытия сюда Гокудеры. Толстый слой пыли покрыл практически всё, кроме стола, стула и кровати — самых важных и часто используемых предметов мебели в этой квартире. Семь часов утра начались с трели будильника и смачного зевка, который донёсся из-под тёмно-бордового одеяла на полу. Через пару минут оно зашевелилось, и оттуда вылезла потрёпанная и сонная Хаято с красными слипающимися глазами. Она всю ночь читала, увлёкшись одной книгой, которая сейчас валялась рядом с Гокудерой. На обложке красовался силуэт парня с трубой, а название гласило: «Харуки Мураками. Послемрак». Эта книга настолько удивила девушку, что та не могла успокоиться, пока не дочитала до конца, который достроил ровную цепочку мыслей и привёл их в порядок. - С добрым утром. - Последовал ещё один зевок со стороны Гокудеры, и та, наконец, встала, отряхивая пыль с домашних чёрных бридж и красной футболки. - Н-да, Хаято, ну ты и зомби, - бурчала она, стоя перед раковиной и чистя зубы, уставившись в зеркало перед собой. - Проснись ты уже! - Гокудера нещадно била себя по щекам, невольно придавая им красноватый оттенок. Конечно же, столь короткие реплики не могли не сопровождаться нецензурными словами. В итоге, в школу Хаято опоздала. И теперь, несясь по коридорам Средней Намимори, она молила Господа, в которого даже не верит, чтобы на пути ей не попался Хибари и Десятый не узнал об этом опоздании. Но всё плохое всегда случается, когда этого особенно не хочешь, потому что закон подлости не спит. Уже подходя к нужному кабинету и облегчённо выдыхая, Хаято почувствовала уничтожающий ко всем чертям взгляд, прожигающий её спину. Оборачиваться было немного страшно. Но она — Гокудера! Она не такая, как все. Верно? Развернувшись на пятках, Хаято встретилась взглядом с Ним. С Великим и Ужасным всея школы, Хибари Кёей. Он прожигал в Хаято дырку, покрепче ухватившись за любимые тонфа. Кёя молчал, злобно сузив серые глаза. В его голове незаметно пролетали мысли. Он не верил, что эта девушка, стоящая сейчас перед ним, одна из травоядных Савады. Верить в эту чушь не хотелось, но пришлось. Кольцо на пальце со знаком Урагана подтверждало это. - Так и будем в молчанку играть? - грубо спросила Гокудера, прежде чем успела осмыслить эти слова. - Травоядное, ты опоздала, - немного запоздало произнёс Хибари. - Эм, - начала Гокудера, замявшись на пару секунд, - простите, Хибари, этого больше не повторится. - Её тело сотрясала мелкая дрожь негодования — почему это она должна просить прощения у этого самовлюблённого идиота?! Кёя застыл в недоумении. В его темноволосую голову всё никак не хотела залезать мысль, что Гокудера Хаято, которая всегда всё делала наперекор его словам, извинилась. Наверное, снег пойдёт... - Прощу, если... - но закончить фразу он не смог. Нет, ну, сами подумайте, кто в здравом уме пригласит врага погулять в парке, м? Вот и Хибари удивился, чуть не озвучив это предложение. - Если что? - Гокудера склонила голову чуть вбок, глядя на Кёю. - Сегодня моешь парты в трёх кабинетах второй параллели, - не терпящим пререканий голосом выдал Хибари, разворачиваясь на каблуках и возвращаясь в свой кабинет, так как с минуты на минуту должен прозвенеть звонок с урока. Хаято осталась стоять одна посреди пустого коридора с потерянным лицом. Но через мгновение оно стало злобным, даже разъярённым. День начался не особо хорошо... - Гокудера, ты идёшь? - Тсуна взглянул на Хаято, оставшуюся в классе. - Нет, Десятый. У меня ещё тут дела, - как можно шире улыбнувшись, ответила она, садясь на парту. - Ну, ладно, до встречи. Помахав на прощание подруге, Тсунаёши вышел из класса. Гокудера резко выдохнула, убирая с лица эта счастливую мину. Сейчас были лишь усталость и капли злобы на Хибари. Если честно, надев на себя маску «ангелочка», жить стало намного легче, хотя Гокудера этого никогда не признает. Доказать себе, что ты не прав, сложнее всего. Ещё раз выдохнув, Хаято поставила сумку на парту позади себя и подошла к шкафу, откуда достала ведро и тряпку. - За работу... - Прозвучало это очень обречённо.