Эхо

Холмса в этот день раздражало абсолютно все: предпраздничная суета, идиотский свитер Джона, отсутствие возможности поставить новый эксперимент («Только не в Рождество, Шерлок!»), игрушечные оленьи рога, которые миссис Хадсон грозилась на него одеть, сама будущая вечеринка, на которую Джон созвал «наших друзей». Апофеозом театра абсурда стало то, что сославшись на праздник, отказался приехать сантехник, на которого возлагались надежды по ремонту взбесившегося крана в ванной комнате Шерлока. Проклиная празднолюбивый обслуживающий персонал, детектив поднялся в спальню Джона, чтобы принять душ в его ванной. Самого Уотсона не было — он отправился встречать Жанетт. Как будто эта девица была обездвижена или не знала, где находится Бейкер-стрит. Шерлок без стеснений выдернул из глубины шкафа доктора свежее полотенце, а вместе с ним и синюю пластиковую папку. Документы Джон хранил в верхнем ящике письменного стола, запираемом на ненадежный замок, - это Шерлок выяснил, когда искал его свидетельство о рождении. Почему же эти бумаги лежали в бельевом шкафу? Потому что Джон знал, что Шерлок знает, где он держит документы. Холмс открыл папку, просмотрел несколько листов. Финансовые отношения между неким фондом и физическим лицом за несколько лет. Ксерокопия чека за февраль 1994. Подпись. Что за черт. Что это за дело старший из Холмсов решил поручить Уотсону? Шерлок хмурится. В памяти всплывают обрывки вопросов, которые задавал Джон в течении двух недель. Дается это с трудом, ведь все, что не касается действительно важных дел Шерлок воспринимает как повторяющиеся бессмысленные звуки. Он сосредоточился. В последнее время Уотсона интересовала личная жизнь братьев Холмс. Он что-то спрашивал об отношении к детям, семье, женщинам. Шерлок поморщился. Точнее восстановить информацию не получалось. Он считал, что любопытство напарника связано с нестандартной ситуацией «Ирен Адлер», но похоже ошибался. Ни одной более-менее логичной версии в голове не возникало и Шерлок раздраженно захлопнул папку. Возможно ледяной душ прочистит мозги. Возможности поговорить с Джоном тет-а-тет так не представилось. Теперь Шерлок улыбается, следит за бокалом домовладелицы и принимает похвалы от Лестрейда, чествующего его за высокий процент раскрываемости в Скотланд-Ярде. Настроение стремительно портится. Подружка Джона невыносимо скучна, взаимная вежливость превышает все возможные пределы, и у каждого из присутствующих есть повод скрывать что-то совершенно непраздничное. Как, например, тот факт, что жена инспектора по-прежнему ему неверна. Когда порог гостиной переступает Молли, терпение почти на нуле. Шерлок пробегается по ней быстрым взглядом. Отмечает нестандартный набор одежды, нитку бус, помаду очередного неподходящего ей цвета. На Молли глаз детектива практически отдыхает — она открыта и понятна. Но ее неловкие попытки завести диалог раздражают еще больше. И Холмс не выдерживает. Начинает эту браваду, выхватывает из пакета «тот самый» подарок. Прикидывает, может ли он знать ухажера Молли. Очередной служебный роман? Подушечки пальцев скользят по гладкой поверхности. Прикрепленная к ленте карточка раскрывается. На глянцевой белой бумаге аккуратным почерком Молли выведено: «Тому, в Рождество. С любовью, мама».