Bloodsport

Сложно сказать, когда именно это началось. Джунмён не хочет разбираться, понимать и, в конце концов, вспоминать. Потому что эти воспоминания такие же кровавые, как и всё, что его окружает. Он не хочет, не хочет помнить, где и как он допустил эту ошибку; не хочет помнить, где и как он не смог устоять; не хочет помнить, где и как он сдался на волю своему воспалённому сознанию. Всё, о чём он может думать - это Джонин, и далеко не о том, кто он, и чем занимается. Его одежда, кожа, волосы, он сам полностью впитывает этот уже до тошноты изученный и привычный запах металла, запах крови – головокружительный и отвратительный. И каждый раз, когда он возвращается домой, Джунмён делает вид, словно ничего не происходит. Старается делать, но они оба знают, в чём здесь дело. И Джунмёна каждый раз передёргивает, когда младший целует в губы, едва вернувшись. Такой ненавистный привкус крови, кажется, остаётся на его языке, он сцеловывает его с любимых губ, стараясь избавиться от него, и спасти от него Джонина, но им обоим уже слишком поздно спасаться. Младший обычно, как и сейчас, отстраняется и улыбается совершенно искренне, пытаясь передать взглядом всю ту благодарность, нежность и любовь, что чувствует, ласково гладит по щеке и Джунмён прикрывает глаза. Ему кажется, что однажды Джонин вернётся домой с руками, по локоть в крови, а не так, как обычно, приготовившись к приходу домой. Джонин оставляет его на пороге, где старший встречал его, и уходит в глубь квартиры. Ему нужна горячая ванная, к утру в их сбившемся графике дня Джонин успокоится и уснёт у старшего на руках, доверительно прижимаясь к нему, и будет выглядеть во сне, словно мальчишка, которого когда-то полюбил Джунмён. А Джунмён, как он всегда это делает, осторожно выбирается из кровати и стремится скорее на улицу, на свежий воздух. Здесь прохладно, ветер и -4 по Цельсию, отрезвляет. Джунмён глубоко вдыхает и выдыхает, набирая полные лёгкие воздуха, а потом выдыхая каждую молекулу, и двигает в сторону машины. Он точно знает, что там увидит, но каждый раз надеется, словно что-то изменится. Легко открывается не защёлкнутый багажник. Здесь связка верёвки, пара резиновых перчаток и старая потёртая кожанка. Джунмён знает, что там, знает, что стоит только раскрыть её, и он увидит завёрнутые в куртку пару ножей, алых, свежевыпачканных. Старший закрывает багажник, и прикрывает губы тыльной стороной ладони, сдерживая рвущуюся наружу истерику. Ничего не поделаешь, и не изменишь, судьба любит шутить шутки, Джунмён влюблён в кровожадное чудовище. Очаровательного мальчишку, которого вот уже много лет прикрывает, пытаясь уберечь от ареста за убийство…. Джунмён никогда уже не сосчитает, сколько их, убийств, на доле младшего. Джонин перешёл все рамки, давно, и Джунмён с ним. Мотаться с ним по миру от очередного особо смышленого детектива – что-то вроде эстафеты, особого вида спорта на олимпиаде, кровавого спорта. Ноги слабеют и Джунмён валится на землю, закрывая лицо руками – он устал от постоянного напряжения, он, кажется, больше не может. Не может до того момента, пока негромкий, перепуганный голос не доносится откуда-то сверху, со второго этажа, сквозь распахнутое окно спальни. Джонин доверчиво зовёт - «хён», и старший поспешно вскакивает, возвращаясь в дом. Джонин встречает его, сидя на кровати и завернувшись в одеяло. Старший глядит в его глаза, когда опускается рядом и обнимает за плечи, а потом всё прощает, всё это прощает, когда Джонин шепчет ему, что до смерти любит. И Джунмён верит. Верит и знает, что младший насытится, успокоится только тогда, когда его отправит на тот свет. А утром они оба превращаются в обычных людей, словно это не Джонин жестоко и хладнокровно убивает едва ли не каждую ночь, словно это не Джунмён знает об этом и продолжает его любить. Они вместе готовят завтрак – жарят так любимые Джонином блинчики, пританцовывают на кухне под звуки радио, да выпачкиваются в варенье. Джонин хохочет, как ребёнок – звонко, заливисто, до слёз, и за живот держится, Джунмён заражается и смех ещё долго гуляет по квартире. День продолжает на диване в компании мультиков Диснея, разлитой на белый диван колы и рассыпанного попкорна, под вечер Джонин тянется за поцелуем, и целует так сладко, что старший снова поддаётся, сдаётся и падает в бездну чужих глаз. Следующее утро начинается в обед, но всё ещё с завтрака в постель и продолжается скорым повторением минувшей ночи. Стоны, словно резиновые мячи, отбиваются от светлых стен, поднимаясь вверх, и оставаясь одним лежать в постели, Джунмён знает, что последует за всем этим. Джонин одевается, хлопает внизу входная дверь и слышится рев мотора машины во дворе. Где-то в кухне, в одном из верхних ящиков припрятана бутылка текилы. Джунмён вспоминает о ней тогда, когда уже, кажется, поздно. Он становится на низенький табурет, чтобы дотянуться и достать её, но хлопает входная дверь, опять, и Джунмён едва не шлёпается, глубоко вздыхая и выдыхая. Он знает, Джонин ждёт его появления на пороге, но не проходит и мгновения, Джонин появляется в кухне сам, и Джунмён вмиг понимает: всё не так, как это обычно. Младший лохматый, запыханный, глаза перепуганы, и руки, Джунмён вскидывает глаза, глядя ему в глаза и стараясь не обращать внимания на любимые руки в чужой крови. Глаза Джонина бегают и когда он подходит ближе, Джунмён понимает, что один из ножей всё ещё в его руке. Всё внутри холодеет. - Что случилось? – Джунмён преодолевает расстояние между ними, хватая младшего за плечи и встряхивая, пытаясь привести в чувство. – Джонин! - Он... – задыхается воздухом младший и Джунмён чувствует, как он дрожит. – Он не… - Я же просил тебя выбирать по силам. – Джунмён всё понимает и вздыхает, а потом притягивает младшего к себе. Ему нужно успокоиться, прежде чем что-то делать. Нож падает на пол, Джонин обнимает в ответ, пряча лицо в белокожей шее, и часто дышит. – Собирай вещи, бери самое необходимое. – приказывает Джунмён, когда дыхание младшего выравнивается и он становится более ли менее адекватным. Джонин коротко кивает и спешит на верх. Старший радуется, что переоделся с пижамы, и устремляется в небольшой подвал в их доме. Там он берёт две пятилитровых канистры с бензином, и оставляя их содержимое в доме, выходит во двор. Джонин тем временем бросает дорожную сумку на заднее сидение машины и садится за руль. Чиркает зажигалка и появляется небольшой огонёк, Джунмён бросает зажигалку на пороге и бензиновая дорожка тут же воспламеняется, устремляясь огненной полосой в дом. Только проезжая два квартала, где-то позади слышится взрыв, а затем сирены пожарной машины. Джонин обычно плохо спит в гостинице: ему неуютно и страшно, поэтому старший отправляет в его стакан воды две таблетки снотворного и заставляет выпить до дна. Младший послушно пьёт и спустя десять минут уже спит. Старший крадёт у него короткий поцелуй и, распихав всё нужное по карманам, закрывает его в номере одного, и уходит. Предварительно всё разузнав в полиции, примерив там маску журналиста, Джунмён едет в больницу и тормозит под центральным входом. Не людно, медсестре он представляется уже работником правоохранительных органов, целый набор поддельных документов вполне помогает. В палате нужного человека едва светло, Джунмён осторожно стучится и входит, вежливо здороваясь. - Кто вы? – интересуется средних лет мужчина, что прикован к кровати и слаб из-за большой кровопотери. - Я из местного полицейского участка. – Джунмён кланяется да замирает напротив окна, спиной к мужчине. - Но со мной уже говорили. – оправдывается больной. - Я специальный следователь, что занимается этим делом. Поверьте, тот, кто пытался вас убить, на этом не остановится. Вы выжили только чудом, просто совпадение, стечение обстоятельств. - Откуда вы знаете? – ужасается мужчина. - Он серийный маньяк. Его зовут Ким Джонин. И я люблю его. – оборачиваясь через плечо, Джунмён пускает в лоб лежащему на кровати больному две пули друг за другом и прячет револьвер с глушителем обратно под куртку. Он беспрепятственно выходит из больницы и возвращается в машину, уезжая обратно в отель и снимая по дороге очки. - Хён? – взволновано шепчет пересиливший снотворное Джонин, когда старший ложится рядом, обнимая его за талию. – Где ты был? Что-то случилось? - Всё хорошо. – уверяет его Джунмён и целует в лоб. – Уже всё хорошо. Спи, малыш. Сложно сказать, когда именно это началось. Джунмён не хочет разбираться, понимать и, в конце, концов, вспоминать. Всё, о чём он может думать - это Джонин, и далеко не о том, кто он, и чем занимается. Их игры – словно особенный вид спорта на олимпиаде – кровавый.