Крик во мраке

Когда Сара открыла глаза, в поезде не было никого, хотя она могла поклясться, что её разбудил толчок, с которым поезд начал тормозить. Девушка обвела удивлённым взглядом салон, в котором находилась. Грязный, обшарпанный и старый – он совсем не был похож на поезда её родного города, чистые и аккуратные. На окнах была размазана грязь, выцветшие от времени брошюры в беспорядке валялись на полу, а сидения были заляпаны каплями чего-то тёмно-красного. Сара встала. Желудок уже начал сжиматься от тревоги. Она точно не помнила, что бы садилась в этот поезд. Напрягая мозги, она с ужасом поняла, что вообще ничего не помнит о себе. Кто она такая, сколько ей лет, где она живёт. Только имя - Сара. Больше ничего. Кирпичная стена станции за окном выглядела так, будто почернела о копоти, если не считать бледного вытянутого прямоугольника на том месте, где когда-то висела табличка с названием станции, вероятно, сорванная хулиганами. Насколько могла судить Сара, обезлюдел не только поезд, но и платформы. Девушка с трудом подавила желание высунуться в окно и крикнуть, вдруг испугавшись, как одиноко прозвучит её голос в окутывавшей станцию тишине. Сара прошла вдоль прохода между сидений. На стекле рядом с дверью красной потёкшей краской (а краской ли?) было написано: «НИКОГДА НЕ ОБОРАЧИВАЙСЯ НАЗАД». Обычное хулиганство. Или… предупреждение? Сара провела пальцем по надписи. Краска оказалась свежей, и девушка брезгливо вытерла испачканную кожу о серое сидение. Выйдя на платформу, она ненадолго остановилась, чтобы отметить отсутствие жизни, кроме своей собственной. Затаив дыхание, Сара обернулась на застывший поезд. В салоне тускло горел свет, немного отгоняя тьму, но дальше по туннелю стоял непроглядный мрак. До слуха девушки донёсся едва различимый гул, от которого внутри нарастала непонятная паника, а необъяснимый страх ледяной рукой сковывал сердце. Повиновавшись инстинкту самосохранения, который вопил во всю глотку и велел ей убираться отсюда, Сара сорвалась с места и побежала к указателю «ВЫХОД». Каменные ступеньки вывели к обычной улочке где-нибудь в центре города. Но даже здесь не было никаких признаков жизни, хотя Сара не теряла оптимизма и надеялась, что рано или поздно кого-то встретит. Признаки присутствия человека всё же наблюдались: валявшиеся фантики, этикетки и коробочки от еды. На дорогах стояли заведённые машины, хотя в салонах никого не было. Фонтаны и светофоры продолжали работать, словно улицы были полны людей. Сара подошла к одной из машин. Стёкла у неё были тонированы отражающей плёнкой, которая была, словно зеркало. Так Сара впервые увидела свою внешность: пепельные волосы, бледная кожа, серые глаза. На вид ей было лет 16–17, хотя точного своего возраста она не помнила. Девушка потянула за ручку, и дверца машины открылась. Как и во всех авто, здесь тоже никого не оказалось. Но эта машина не была заведена, судя по датчику уровня бензина, у неё кончилось топливо. В горле пересохло, а ближайшее кафе было открыто. Тая надежду, что там она обнаружит хоть кого-то, Сара вошла в кафе. Но ожидания не оправдались, внутри оказалось пусто. Девушка прошла до барной стойки. Здесь тоже были признаки присутствия человека: на столиках стояли тарелочки с десертами и стаканы с напитками. Всё это было недоедено. На одном из столиков лежала развёрнутая газета, на другом – сумочка и телефон. Телефон! С него можно позвонить! Сара подошла к столику и, взяв телефон, набрала номер экстренной службы спасения. Сначала гудков не было, а потом раздался громкий писк, грозивший разорвать барабанные перепонки. В ужасе отбросив телефон, девушка прижала руку к уху, которое оглушило. Что за чертовщина?! С каких это пор экстренная служба так принимает звонки? В горле сильно пересохло, заставляя девушку с одних мыслей переключиться на другие. На соседнем столике был целый гамбургер и стакан с каким-то напитком. Отпив немного жидкости, Сара с неприязнью выплюнула её. Напиток оказался сильно протухшим и имел омерзительный вкус. Гамбургер был ужасно кислым, его невозможно было есть. А Сара бы сейчас не отказалась от чего-нибудь пожевать, а главное – попить. Но, хоть всего этого и было в достатке, есть было совсем невозможно. Выйдя из кафе, Сара побрела по улицам. Времени было уже восемь вечера, девушка обратила внимание на настенные часы в кафе. За всё время, что Сара провела здесь, она ни разу не видела ни животных, ни птиц. Всё это очень даже странно. Может их нет потому, что они чувствуют какую-то опасность, о которой Сара не подозревает? Девушка тяжело вздохнула. Встретить бы сейчас хоть кого-нибудь живого, и ей стало бы намного легче и спокойнее. Всё-таки в одиночку приходится намного трудней, чем в компании хотя бы одного человека. Широкие тротуары сменялись небольшими улочками, а те, в свою очередь, какими-то подворотнями. Все магазины, дома и заведения были открыты. Всё выглядело так, словно люди никуда и не пропадали, а лишь отошли на секундочку, оставив вещи, как они были. В один из таких внезапно опустевших домов и вошла Сара. В доме было тихо, если не считать тиканья часов, и эта тишина сильно действовала на нервы, а слух заставляла напрягаться, который отчаянно пытался различить хоть какие-то звуки. Девушка прошла на кухню. На столе стояло несколько тарелок, а на досках были нарезаны овощи, видимо, кто-то делал салат. Жажда всё сильнее сушила горло, но вода в графине, как и в кафе, оказалась сильно протухшей, а из крана текла непонятная тёмно-бордовая жидкость, к которой Сара не решилась притронуться. Еда покрылась плесенью, так что есть её не представлялось возможным. Девушка заглянула в ванную, но там никого не оказалось. Затем она пошла к закрытой двери, видимо, спальни. Потом резко остановилась и прислушалась. За дверью кто-то разговаривал! Она отчётливо слышала ни один, а даже несколько голосов! Обрадовавшись до седьмого неба, Сара повернула ручку двери и вошла в комнату. Как она и предполагала, это оказалась спальня. Посреди комнаты была большая двуспальная кровать, у стены напротив находился белый шкаф-купе, а на тумбочке у окна примостился большой телевизор. Он был включен, и девушка испытала небольшое разочарование. Эти голоса доносились с экрана, а не принадлежали живым людям. Она собралась было уйти отсюда, как краем глаза заметила, что за кроватью кто-то лежит. Человек! Но почему он не шевелится? - Мистер? – неуверенно позвала Сара. – С вами всё нормально? С открытого настежь окна подул ветер, донося до девушки омерзительный запах. Но она не побоялась заглянуть за кровать. Но лучше бы она этого не делала… Желудок резко сократился, а в глазах потемнело. Она едва добежала до двери, как её колени подкосились, и она рухнула на пол. Желудок снова сократился, и девушку с шумом вырвало тем немногим, что когда-то можно было назвать завтраком… или обедом. За кроватью лежал полуразложившийся труп мужчины. Такое ощущение, что его загрыз какой-то хищник. Плоть была разорвана, а кишки, желудок и кусочки печени составляли причудливый узор на белоснежном ковре, заляпанного засохшей кровью. Жилы, вены и мышцы были порваны и торчали наружу. Рёбра были сломаны (нет, точнее сказать, раздавлены), а из наполовину сгнившей кожи виднелся выдернутый позвоночник. Нижняя челюсть была оторвана и вместе с кусочками обломанных костей валялась рядом со снятым скальпелем. Из пробитого черепа вытекали мозги, которые из серых стали зеленоватыми. Оторванная по локоть рука была обглодана. Один глаз закатился, а белки покраснели от лопнувших сосудов. На месте второго глаза была пустая глазница, заляпанная чем-то сероватым. (Я надеюсь, я не испортила вам аппетит). Желудок, наконец, прекратил сокращаться, видимо, поняв, что в нём уже ничего не осталось. На трясущихся от слабости ногах Сара поднялась и, вытерев рот рукавом олимпийки. Поспешила убраться из этого дома. На улице уже почти стемнело и стало прохладно. Девушка шагала по тротуару, сама не зная, куда. Как-то странно. То никого нет, то находишь такой омерзительный труп. При этом воспоминании Сару снова замутило, но теперь это её не волновало – тошнить ведь всё равно нечем. Она взглянула на небо, где уже начали появляться первые звёзды, и глубоко вздохнула. Нужно выбираться отсюда. Но как? Она совершенно не знает этого города, а позвонить в службу спасения невозможно. Долго здесь не протянешь: еда слишком кислая, а вода протухшая. Тут взгляд девушки зацепился за табличку «МЕТРО», прикреплённую к стене. Рядом вход в подземку. Метро! Точно! Оттуда ведь всё и началось! Значит, там должен быть выход. Или какая-нибудь подсказка, что делать дальше. Ну хоть что-нибудь! Хотя когда она там была, то ничего такого не обнаружила. Но, может, она просто чего-то не заметила? Лелея последнюю надежду, Сара рванула в метро, перепрыгивая через две ступеньки. А вот и кирпичные стены станции. Поезд всё так же стоял, освещённый внутри слабым светом ламп. Внимательно осмотрев станцию, Сара не нашла ничего такого, что могло бы обнадёживать. Ржавый кофейный аппарат, заброшенная касса и старый мусор. Может, в поезде что-нибудь найдётся? Девушка вошла в тот салон, где она пришла в себя. В нём ничего не изменилось: всё так же грязно и старо. На стекле та же надпись «НИКОГДА НЕ ОБОРАЧИВАЙСЯ НАЗАД». И ничего даже на самый маленький намёк на спасение. В бессилии Сара рухнула на самое ближнее сидение, совершенно наплевав на то, было ли оно грязным ил более-менее чистым. Говорят, надежда умирает последней, но сейчас и она разрушилась в ни во что. Что же теперь делать дальше? Тут гул, доносившейся из глубины туннеля, стал немного громче. Он как будто приближался, надвигаясь со всех сторон. Снова непонятная паника овладела девушкой, а от страха перехватило дыхание. От животного страха. Здесь кто-то ещё. Или что-то. И это явно не к добру. Внутренний голос вопил во всю глотку, приказывая Саре бежать, но ноги вдруг перестали слушаться, а всё тело парализовало страхом. Свет в поезде замигал и потух, оставив девушку в кромешной темноте. Чем ближе становился гул, тем яснее становилось, что это такое. Это голоса. Нечеловеческие голоса. Они что-то постоянно повторяли, но невозможно было разобрать что. Тьму прорезало красное свечение сотен пар глаз. Красный потому, что они были налиты кровью. Какие-то непонятные существа тьмы приближались к поезду со всех сторон. Теперь Сара всё же нашла в себе силы бежать, но в полной темноте она ничего не могла разглядеть и сразу наткнулась на сидения, больно ударив колени. Были видны только горящие зловещим красным светом глаза. Существа начали разбивать стёкла и залезать в салон поезда, сверля Сару голодным взглядом. Теперь, когда они находились так близко, она смогла различить, что они говорят. - Ты обернулась. Ты обернулась. Ты обернулась, – монотонно загробными голосами повторяли существа, с шипением растягивая гласные. И тут ей всё стало понятно. То, что в городе никого не осталось – это их вина. Труп того мужчины был обглодан ими. А предупреждение на стекле было написано свежей человеческой кровью. Предупреждение! А ведь она посчитала это шуткой и действительно обернулась, когда уходила со станции. Сара закричала, но её тут же схватила ледяная скользкая рука, и крик резко оборвался.