Под звуки биения сердца

Сначала Доктор был радикально уверен в том, что на самом деле далек сошёл с ума, а скоро восстановит сознание. И всех уничтожит. Потом Доктор думал, что он сошёл с ума, и только по этой причине всех уничтожит, вместо того, чтобы мирно жить. А после, уже в это мгновение, Доктор пришёл к печальному выводу, что впервые в жизни он увидел нормального далека. - Увы, - наконец-то промолвил он, обращаясь к Ватсону, своему нынешнему спутнику. – Мне отчаянно кажется, что на данный момент мы, напротив, столкнулись с единственным адекватным далеком. - Но ведь прежде ты говорил, - Доктор, как знал Джон, не переносил выканья, - что не бывает добрых далеков. - Может быть, они все сумасшедшие? - Может быть. Наверное, разговор выглядел бы адекватнее, если бы в это мгновение они не стояли по две стороны коридора. А уж насколько адекватнее он выглядел бы, если б в это самое мгновение Ватсон и Доктор не сжимали в руках края невидимой, лазеронепробиваемой мелкой сетки, которой должны были окутать далека?! Ещё в кармане Доктора покоились специальные ножницы, и он прекрасно знал, что если далек окажется нормальным, то его отпустят. Обязательно. Сию секунду. Но пока что они никого не поймали, и на самом деле Доктор очень сомневался, что нормальные далеки существуют вообще. Вариантов было два. Если внезапно далек решит воспользоваться лазером, а это ведь точно обозначит, что он злой и преисполнен ненавистью, то он убьёт зарядом сам себя. Если далек окажется добрым, на что они надеялись, то сначала вежливо поинтересуется, что случилось, и только потом дождётся торжественного мгновения, когда с него снимут сетку. И попросят прощения, конечно же. Доктор даже забыл о том, что есть ещё одно развитие событий – вдруг далек окажется умным и поймёт, что не стоит ехать в ту сторону, где стоит два мужика, что сжимают в руках воздух?! Но далек оправдал ожидания. …Он мерно ехал вперёд, стремясь на свидание к возлюбленной ступе, и даже сам не понял, как умудрился оказаться в сетях. Доктор бросился на него сверху, а только потом понял, что забыл о том, что держал не сетку – воздух. Забыл о том, что ею должен был только пугать несчастного далека, ведь на самом-то деле подобных сеток не существует! Бог ты мой! Они с Ватсоном попадали за спиной далека, и тот должен был бы проехать дальше, но обернулся и заботливо осмотрел их в оптический прицел. - Уничтожить? – заботливо уточнил он. - Н-не надо! – поспешил, заикаясь, отозваться Ватсон, отчаянно надеясь на то, что его действительно услышат. - У него жена беременная! - А у него спутница! Далек остановился. - Мужчины, - протянул он как можно спокойнее. – Почему вы делали вид, что держали в руках сеть? Вы хотели уничтожить? - Нет-нет! Доктор поднялся, отряхнулся и заботливо посмотрел на несчастного далека, словно собираясь понять, действительно ли он так добр, как притворяется. Получалось, что да. Удивительное дело – когда он протянул руку, пытаясь коснуться его головы, зная, насколько все далеки ненавидят Повелителей Времени, тот подпрыгнул на месте, подставляя голову под руку. Доктор коснулся ледяного металла, словно надеясь на то, что тот охладит жар в его теле, улыбнулся. Всё было в порядке. - Значит, любовь способна вас излечить, - он опустился на колени перед далеком и глянул ему в лазерный прицел. – Ведь так? - Далеки любить детей, - наверное, он улыбался. Это было так странно, так… приятно – смотреть на далека, который чувствовал себя почти счастливым… Всё нормально. - Всё нормально, - прошептал он. Всё просто прекрасно. - Далеки умеют любить, - наконец-то выдохнул Ватсон, ошалело глядя на существо, что, как он думает, могло угрожать его жене. Кого он слушал! Зачем?! - Мы должны заставить всех далеков любить, - прошептал Доктор. – Мы должны модифицировать всех далеков. Лазерный прицел послушно закивал. Далек был не против. *** Василиса пришла на сей раз на крышу Башни не по приглашению. Она просто отчаянно спасалась от бесконечной скуки. Она пыталась отыскать спокойствие и свободу в пустоте и в чём-то новом, чего до этого мгновения не знала. Девушка прищурилась и попыталась не реагировать на то, что вокруг неё буквально крутилась пустота и скука. Она хотела найти что-то в этой жизни, хотела найти место, которое теплом раскроется для её души. Она не знала, как так могло случиться – у неё был Орден Дружбы, но стоило подумать о большем… Всё рухнуло. Она зажмурилась, отчаянно пытаясь игнорировать всё, что так отчаянно одолевало её мысли. Нельзя было продолжать мучить себя. Нельзя было продолжать мучить себя Фэшем. - Грустишь, Огнева? Надменный голос Марка прозвучал прямо над ухом, и его горячее дыхание обожгло её кожу. Он устроился рядом, и девушка как-то одурело уставилась на его светлые волосы, пытаясь одолеть собственное отчаянное желание прикоснуться к ним. Его волосы и бесконечно бледная кожа так плохо сочетались с чёрными глазами – как у девушек-некромагинь. Василиса помнила, что единственным человеком, которому и вправду шли чёрные глаза, оказался молодой некромаг, которого она довольно часто видела. Его глаза были истинно чёрными, наверное, и от природы тоже, хотя он почему-то прежде со смехом заявлял, что у него от природы – синие. От отца. Как у Фэша. - Скажи, Огнева, - немного неуверенно поинтересовался Марк, - ты на самом деле считаешь, что с меня ничего хорошего не будет? - Тебя это волнует? - Не то чтобы очень… Она скривилась, пытаясь убедить себя в том, что на самом-то деле сейчас всё спрячется, скроется, она сбежит. Она сбежит и не будет продолжать этот глупый разговор, вот только почему-то мир продолжает вращаться, а она тонет, тонет, тонет в чёрных глазах Марка, отчаянно проваливаясь в пустоту. Он сжал её ладонь и подался вперёд, оказался настолько близко, что у Василисы перехватило дыхание, и она так ждала поцелуя… Марк кривовато усмехнулся, весело подмигнул ей, обнял её за талию, прижимая к себе, и тихо прошептал: - Значит, тебя всё-таки можно соблазнить, Огнева? Она отпрянула, едва не подпрыгнув на месте, и возмущённо топнула ногой – топнула бы, если б там не была пустота. Девушка почувствовала, что почва ускользает из-под задней части спины, а после упала куда-то вниз… Она не раскроет крылья!.. Девушка оказалась бы там, в пустоте, погибла бы, вот только чужие руки слишком настойчиво обняли её за талию, затягивая обратно, на Башню, и она сжала ладонями камни, пытаясь удержаться. Постепенно куда-то ускользал страх – и потом до Василисы дошло, что она сидит на чужих коленях. И не у Фэша. - Ты! – воскликнула она, но поскольку впереди перед Марком была только пустота и бесконечная пропасть перед рекой, сорваться с его колен всё-таки не смогла, вынуждена была обнять руками за шею. - Огнева, скажи мне, - весело подмигнул он ей, - тебе нравится это место? Василиса старалась игнорировать то, насколько ей нравились милые облака, насколько много удовольствия она получала от того, как тут легко было дышать. Ей было так просто. Так красиво. Она старалась не думать и о том, что руки Марка, холодные в жаркий день, оказались удивительно сильными. - У меня есть шанс тебя убить, - сообщил он. – Именно в это мгновение. Именно сейчас. Могу столкнуть тебя вниз. Василиса почувствовала, что сейчас всё ускользнёт в пустоту, что она потеряется в бесконечном плетении интриг. Но это не было правдой. Это была игра, он не хотел её сталкивать. Он хотел прижать её к себе, поцеловать, и Василиса пыталась убедить себя в том, что ненавидела его. Они не виделись, не пересекались так долго, что теперь это было почти неважно – и рыжеволосая подняла глаза к небесам. - Что ж надо сделать, чтобы ты этого не сделал? – наконец-то попыталась весело спросить она. В горле пересохло. Девушка чувствовала, что её отчаянно догоняет странная мысль о том, что так просто нельзя. Нельзя. - Поцелуй меня, - излишне тихо промолвил Марк. – Давай, ну же. Мне интересно, сделаешь ли это ради жизни. - Я так тебя ненавижу! - Вот и есть дилемма. Василиса знала, что, будь это несколько месяцев назад, она обязательно оттолкнулась от его плеч сама. Она бы падала туда, вперёд, стараясь ускользнуть куда-то, от него, попыталась бы раскрыть крылья при свете дня. А сейчас она, вместо того, чтобы сопротивляться, подалась вперёд и прильнула к его губам, чувствуя, что этот поцелуй – совсем не то, чего она ожидала. И был он неожиданно… приятным?!