Под звуки биения сердца

Занудный, скучный, не вызывающий ни капельки любопытства. Она повторила про себя это в сотый раз, поудобнее устраиваясь на подоконнике, и пристально смотрела на влюблённого далека – Захарре было как минимум скучно. Что за жизнь, в которой у железного существа есть больше шансов на любовь и взаимность, чем у привлекательной девушки?! Далек протянул к ступе свой лазер, та пододвинулась ближе и издала странный скрипучий звук. Казалось, словно кто-то провёл ножом по стеклу. Далек одурело взвизгнул! - Как музыка сфер! В последнее время существо уже перестало использовать то постоянное «уничтожить», а из голоса динамиков всё меньше и меньше звучали металлические нотки. Складывалось такое впечатление, что пройдёт ещё несколько дней или, может быть, месяцев, и он будет и вовсе совершенно иначе реагировать. Совсем скоро в его голосе проклюнется то человеческое, высшее счастье! Скоро наступит тот день! Скоро всё будет прекрасно! Ступа, казалось, была в восторге от своего возлюбленного. Стоило только живому человеку проснуться в деревянных досках, как любовь переполнила её и заставила отвечать взаимностью. Захарра вздохнула. Далек буквально сканировал её своим неусыпным лазером, и часовщица, поминая незлым тихим Лазарева – почему-то всякая техника несла в себе воспоминание именно о нём, но оно не так-то уж и удивительно, - пыталась отвернуться и уставиться куда-то в окно. Может быть, ей от этого и стало б легче, но, к огромному сожалению Захарры, далек тут же начал ластиться. - Не грусти! А то уничтожу! – шуточно, но всё таким же странным голосом уведомил он, а после вновь провернулся вокруг своей оси. Казалось, он собирался сделать что-то особенное – Захарра посмотрела на опасное, но в тот же момент неимоверно невинное существо с опаской, но не проронила ни единого слова в сторону того, что он плох или хорош. Прежде складывалось такое впечатление, словно девушка и вовсе была душой компании, но теперь всё так резко разлетелось и превратилось в осколки привлекательного прошлого, что она и позабыла о том, как это – радоваться общению и друзьям. - Я не грущу! – она широко улыбнулась далеку, делая вид, что всё не просто в порядке, а и вовсе замечательно. Но нет. В этом не было ничего светлого, радужного, доброго, а уж замечательного – так и подавно. Девушка напоминала себе сплошной ходячий комок грусти. Что-то подсказывало ей, что это очень правдивое заверение – и что ей не следовало бы вешать нос исключительно по той простой причине, что далек не одинок, а она – очень одинока. - Тебя терзают чувства? – далек вновь поластился о её ногу, и девушка мягко улыбнулась, почти подтверждая его предположение. - Да, - кивнула она. – Может быть, меня терзают чувства, но ведь разве я должна себя в этом останавливать? - Любить прекрасно! Далек перевёл оптический прицел на ступу. Его взгляд задержался на мгновение на каких-то двух странных объектах, но об их существовании Захарре не было сказано ни единого слова. Он пристально смотрел на подсматривающих парней, словно подумывая, не стоит их уничтожить. Что означали прижатые к губам пальцы? Наверное, они хотят, чтобы он стрелял? А может, они хотят, чтобы он рассказал громко о том, что происходит? - А как понимать жест, когда человекоподобная особь прижимает палец к губам? – в голосе далека вновь ощущался металл, причём весьма и весьма сильно. - Ну, люди так просят, чтобы тот, к кому направлен жест, молчал. Или об их присутствии, или что-то не выдал, не знаю. Далек попытался было кивнуть согласно, но вместо этого лишь смог немного опустить свой лазер, а после втянул его обратно. - Тебе следует отпустить чувства! – заявил он. – Моя ступа столько времени игнорировала меня! - А теперь? Голос Захарры звучал грустно. - А теперь, - гордо провозгласил далек, - моя ступа наконец-то нарушила обет молчания и даже отбилась от своего хозяина! Захарра улыбнулась. - Я тоже отбилась от своего хозяина, - она провела рукой по холодному металлу, словно пытаясь понять, откуда столько льда в далеке. На улице было очень жарко, и сама она – выбрав платье вместо лёгкой футболки и шортов, и платье не из самой тонкой ткани, - просто изнывала от невероятно высокой температуры. Вот-вот, и с головы просто пойдёт пар. Захарра опустилась на колени и обняла несчастного далека. Тот не мог ответить тем же, но вытянул лазер и положил его на плечо девушке. Она даже не подала вид, что на самом деле держать эту махину на себе было довольно трудно – нет, она не могла позволить себе показать усталость. Далек выглядел откровенно благодарным. Складывалось такое впечатление, что он отчаянно желал дополнить её несколькими фразами, но просто не отыскал силы в себе сделать это. - Всё будет хорошо, - проскрипел он. Захарра кивнула. Она верила в это самое хорошо ещё с той поры, как впервые переступила порог этого места. - А какой он, твой возлюбленный? – уточнил далек, вновь пытаясь повернуться, но шея его, выкованная из металла, завращалась в другую сторону. - Скучный, нудный и недогадливый, - поделилась Захарра. …Стоявший за углом Ник обернулся на Фэша и так резко побледнел, что Драгоций едва прикусил язык, дабы не рассмеяться в ответ на откровенные переживания собственного дорогого друга. *** Гроттер вот уже минут двадцать делала вид, что сидеть в библиотеке и листать книги – это просто сидеть в библиотеке и листать книги. В конце концов, они с Глебом попросту вызвались помочь несчастным потерявшимся часодеям, что отчаянно молчат о том, кто они такие, а то и дело несут бред об Остале и Эфларе. И ничего больше. Удивительное дело, как они ненавидели рассказывать о себе – ни правду, ни ложь, ни вообще что-нибудь. Ещё Гроттер убеждала себя в том, что в сидении среди множества книг нет ну ни капельки романтики. Это просто так. Ничего интересного. Вон копается Рок в каких-то книгах, а они с Бейбарсовым листают то, для чего нужны определённые руки. Глебова магия позволяет открыть много тайных книг, а её, светлая, тоже не так уж и бесполезна. В этом нет ничего таинственного, ну, а за руки они держатся исключительно по одной простой причине. Так надо! Так надо, потому что некоторым книгам, как говорит Абдулла, нужна магия смешанная, магия, что сочетает в себе и светлое, и тёмное. Правда, по убеждению библиотекаря, Таня не до конца светлая, в ней присутствует это самое сочетание, но что он может знать?! Он лишь глупое существо, что не желает воспринимать истинные, глубинные проблемы вопроса… - Молодые люди, - голос Рока звучал каркающе, сам он, своей чёрной тенью, вызывал какое-то странное желание отсесть подальше, - может быть, вам стоит оставаться наедине в менее публичном месте? Таня покраснела, но Глеб ни руки не отнял, ни пересел куда подальше, словно ему в это мгновение было абсолютно всё равно. Вообще, странное дело – чёрный цвет делал Бейбарсова ну максимум таинственным юношей, ничего больше. Рока он обращал в какой-то страшный, мрачный кошмар – наверное, по той простой причине, что тот не особо сопротивлялся тому, как чернота, покидая пределы одежды, проникала в его душу. - И всё же, неужели тут нет места, где вы можете целоваться не на моих глазах? - Будет, - язвительно промолвил Бейбарсов – а ведь даже Абдулла не сделал ни единого замечания до этого. – Ведь можно оторвать свои ноженьки от пола и пройти куда-то подальше. Да хоть за вон тот стеллаж! - А почему это должен делать я? - Потому что влюблённым все уголки прекрасной планеты Земли одинаковы, - равнодушно протянул Бейбарсов. Его голос звучал напевно, так, словно он вот-вот собирался сорваться на проповедь в некромажьем стиле. Рок минуты две придумывал ответ – казалось, что-то в словах Глеба внезапно умудрилось его задеть. Он нахмурился и вновь посмотрел на некромага и Татьяну. Пастельные тона библиотеки склоняли к особенным размышлениям, и это вызывало странное желание немного толкнуть Рока. Вытащить из слишком длительных раздумий. - Подождите-ка, - протянул он таким тоном, словно только что случилось что-то невероятно страшное. – Давайте вы отправитесь на Землю, и там будете ровнять все уголки её, а тут сидеть не надо. - А мы, по-твоему, где? – удивилась Таня. Она вообще не поняла, почему слова о планете умудрились вызвать какое-либо удивление, вот только… Что-то тут не так. - Не знаю, - пожал плечами Рок. – В Тибидохсе, на острове Буяне. - А остров Буян посреди Тихого Океана, а Тихий Океан – это, простите, даже идиоты знают и воспитанники старух, - находится на нашей планете. На Земле, - пожал плечами Бейбарсов. – Так куда уходить-то? Рок побледнел и отступил на пару шагов. Некромаг, которого эти танцы с бубном порядком достали, поднялся на ноги. Рок отступил ещё на шаг. Когда Глеб протянул руку, он отступил на два шага, да ещё и завалился прямо на книги. Стеллаж пошатнулся, и постепенно, подчиняясь странному эффекту, ряд завалился. Один за другим. Книги были напиханы туда настолько туго, что они даже не выпали, но это отнюдь не порадовало Абдуллу – это ж надо, столько всего, такое бесконечное разрушение его выставленной по кругу библиотеки! Когда упала последняя полочка, Абдулла грозно взвился над нарушителем порядка, миновав своим гневом молодого некромага и вроде бы как светлую волшебницу. - О, нарушитель, заклинаю тебя!.. – начал он стандартную песню. Но нарушитель заклинаться не спешил. Он так удивлённо оглядывался, словно впервые в жизни осознал, что живой. - Так это Остала? - Это Земля, дурень, - поправил его Глеб. - Но Земля же и есть Остала! Бейбарсов моргнул. - Это надо было столько дней называть нам непонятные названия, чтобы сейчас выдать, что вы искали пути на нашу планету?! Рок широко раскрыл глаза, словно только что до конца понял, что именно с ним случилось, а после схватился за голову. Ошибка была просто неимоверной – но её могло бы и не быть, начни он разговаривать нормальными словами и не скрывай от всех присутствующих второе, непривычное для эфларцев, название Осталы…