Под звуки биения сердца

В коридоре у магпункта собралась, к огромному удивлению, самая настоящая толпа. Ватсон опасливо косился на всех, потом переводил торжественный взгляд на дверь, и от этого легче ему ни на секундочку не становилось. Появлялась на свет новая жизнь. Его доченька. …Стоило только Ягге открыть дверь, он моментально сорвался с единственного стула, на котором сидел, и рванулся к женщине. - Ну, как? – словно был не доктором, а аматором врачебного дела, принимал у Мэри роды своими кривыми руками, а она ещё и родила шестерню. - Дочка в кроватке, мать ждёт встречи с отцом, - строго промолвила Ягге, посторонилась и пустила Ватсона в комнату. Перед толпой, что с таким огромным рвением пыталась прорваться в комнату, моментально закрылись двери – им откровенно предлагали разбежаться по своим комнатам и начинать собирать вещи, а не устраивать рядом с новорожденной толчею. …Гроттер отошла первой, словно надеясь на то, что сможет всё-таки выдохнуть фразу, что так волновала её. Она сжала руку Глеба, осторожно, с нежностью, словно спрашивая у него кротко разрешение на то, чтобы говорить, а после поспешно отвернулась, будто бы пытаясь осознать вину. - Что случилось? – тихо поинтересовался Бейбарсов, утыкаясь носом в родные рыжие кудри, словно пытаясь успокоить девушку. Та вроде бы и не нервничала, но что-то всё равно шло не так. Она почему-то пыталась убедиться в том, что некромаг действительно осязаем и реален, что всё это – настоящее, что это правда. - Мне кажется, ты в курсе, что я окончательно порвала с Ванькой и заявила ему, что чувствую симпатию к… другому парню, - она выразительно посмотрела на Бейбарсова, словно намекая на что-то. – Ну, так вот. Относительно того… другого парня. Может быть, это не симпатия, а… - Влюблённость? - Не-а, - покачала головой Таня, стараясь игнорировать разочарование в глазах некромага. – Любовь, скорее. - Я тоже тебя люблю, - неожиданно тепло улыбнулся Бейбарсов, на что Татьяна лишь громко фыркнула. - Кто сказал, что речь не о Гурике?! Тем не менее, наглый поцелуй совершенно спокойно прервал все её возмущения, совершенно мирно уничтожая все порывы Татианы сопротивляться, возражать и возмущаться. …Роза повернулась к Доктору и весело улыбнулась. Повелитель Времени наконец-то подзарядил свою ТАРДИС – маги постарались на славу, - и мог отправляться хоть сейчас, но вдруг увлёкся тихими занимательными уголками Тибидохса. Глебианна пару часов назад всучила ему в руку чертёж с рамкой для далеков, предлагая заняться этим вопросом как можно скорее, и Доктор знал, уже точно знал, что затея обязательно обернётся непременным успехом. Он не хотел даже сомневаться. Даже не так. Он и не сомневался. Совсем скоро мир будет очищен от бесконечной ненависти этих существ, они заново обретут любовь и смогут продолжить род, смогут наполнить мир счастьем. А ещё, если верить генно-модифицированному далеку, они могут помочь ему вернуть родную планету. Спасти её. Спрятать. Всё будет хорошо. Доктор улыбнулся и притянул Роуз к себе – теперь она, со всеми её будущими регенерациями, принадлежала исключительно ему. Теперь он может любить её, не разбивая ни себе, ни девушке сердце. Теперь он может позволить себе сказать ей об этом. Не останавливать себя больше, когда хочется её поцеловать, не тормозить в те мгновения, когда язык начинает трепать лишнее. Теперь они точно вместе. …Далек кружился со ступой в одном бесконечном полёте, словно любовь поднимала его в воздух. На самом деле, в воздух его поднимали двигатели, конечно… Но чем любовь хуже? Шерлок бурно обсуждал какое-то важнейшее дело с Бейбарсовой, при этом не видя вокруг ничего. …Все они отвлеклись друг от друга только тогда, когда на пороге появился Ватсон с новорождённой, и с радостными улыбками тихо прокрались к спящей малышке… *** Несколько лет пролетели, словно один день. Рамка для далеков наконец-то успешно заработала, после долгих лет модификации, и Доктор с Розой наконец-то вновь отправились в длительные путешествия, чтобы отдохнуть – хотя бы немного. Глебианна пересматривала фотографии со свадьбы Глеба и Татьяны – Тибидохс нельзя сказать, что очень радовался, но, в принципе, не так-то уж и грустил. Она захлопнула альбом и положила его на пол, улыбаясь выпавшей фотографии дочки Ватсона. …С разгону в кровать влетел пёс – немецкая овчарка старательно стягивала с Глебианны простыню, самым наглым образом игнорируя тот факт, что под простынёй больше ничего не было. Бейбарсова отогнала наглого пса недовольным взмахом руки. - Шерлок! Ты готовишь кофе или борщ?! – она хотела добавить ещё пару фраз, но драгоценный компаньон, взглядом рыская по квартире в поиске утерянного безвременно обручального кольца – пёс утащил, - принёс наконец-то желанную чашку и, спасаясь от холода квартиры, забрался к ней под одеяло. Бейбарсова проигнорировала то, что горло сильно обжигало, опустошила в два глотка чашку, а после положила её на стол и повернулась к благоверному, поцеловав его в губы. - Как хорошо, что ты всё-таки не отправилась в свой параллельный мир, - впервые за последние пару лет высказал-таки столь желанную фразу Шерлок. – А то где б я нашёл такого прекрасного помощника? Он бы дополнил ещё что-то, но в дверь позвонили, и пришлось скакать в её сторону, на ходу натягивая брюки. Глебианна щелчком пальцев закрыла дверь спальни и откинулась на спинку кровати. …Как хорошо, что её детектив не догадался до сих пор, что её параллельный мир – не параллельный мир, а всего лишь реальность сто лет спустя. Не догадался, что рамка для далеков, министр Чума и всё прочее – это достижение не чужого мира, а будущего. …И что правнучку Глеба и Татьяны Бейбарсовых назвали в честь их старой знакомой и супруги великого детектива – она даже теперь знает, какого именно. Зачем ему знать? Зачем Чуме и Мориарти понимать правду, о которой она не могла не догадаться? Они поверили в параллельный мир, и этого хватило. Через сто лет их и вправду уже не будет, они удалятся куда-то и умрут своей смертью, а их внуки и дети… Это уже не имело значения. Значение имел наглый клиент, умудрившийся испортить такое прекрасное супружеское утро!