Почти доброе утро

— Доброе утро, чел, — сказал ТиДжей с таким видом, как будто уйти вечером в бар, чтобы немного расслабиться, после чего пропасть бесследно и быть обнаруженным за решёткой в ближайшем отделении почти десять часов спустя, было самым обычным делом. Амал не сказал ничего. Он молчал, пока выплачивал штраф, молчал, пока ТиДжея выводили из камеры, молчал, пока они садились в машину. Только один раз, заметив, как хромал ТиДжей, осторожно спросил: — Что это с тобой? — Спина болит, — пожаловался тот, потирая затёкшую часть тела. — В этой дыре на редкость холодные койки, – и, подумав, добавил. — Твоя бы мне понравилась больше. — Угу, — отозвался Амал и снова принялся молчать. — Эй! Тишина. — Чувак! — Твою мать, ТиДжей! — неожиданно взорвался тот, не отрывая от дороги сосредоточенного взгляда. — Сегодня ты не имеешь никакого права разговаривать со мной! — Ого, да ты просто вне себя, — одобрительно и немного удивлённо отметил компаньон и похлопал его по бедру. — Пожалуй, мне это нравится. Тишина. — Ты… ты что, беспокоился за меня? Опять тишина, но на этот раз Амал слегка повернул голову, демонстративно рассматривая своё отражение в зеркале заднего вида — убеждаясь, что седой у него по-прежнему оставалась только одна прядь. — Ты даже не поинтересовался у копов, за что меня схватили. Но ты ведь хочешь узнать, как я там оказался? — Не слишком, — вновь подал голос Амал, но ТиДжей, как обычно, понял его по-своему. — В общем, я немного переборщил там, и когда вышел, мне показалось, что я увидел твою припаркованную тачку — честное слово, она была ужасно похожа. Только тебя внутри не хватало. В общем, потом у меня совсем в голове помутилось, и я сел за руль… так что меня арестовали за угон. — Ты же не водишь, — вмешался Амал. — Ты никогда не водишь. Никогда. — Ладно, я хотя бы попытался оправдаться. — Лучше перестань заливать, — устало вздохнул его друг. — Когда я говорил, что не хочу знать, я имел в виду, что действительно не хочу знать. Едва переступив порог номера, ТиДжей доковылял до кровати и плюхнулся поверх одеяла, игнорируя красноречивый жест Амала в сторону душа; попытался перевернуться набок, но только замер и сморщился. — У тебя что, действительно болит спина? Я думал, ты просто пытался давить на жалость. ТиДжей сдавленно фыркнул. — Поверь, я бы непременно так и сделал, но сейчас в этом нет необходимости. Амал заколебался. — Лежи смирно, — с этими словами он взял гостиничное полотенце и, тщательно вымыв руки, полез в рюкзак, доставая оттуда флакончик с кремом. Брови ТиДжея поползи вверх. — Ты же не собираешься?.. Бо-о-оже… — пальцы Амала уже заползли ему под футболку, задирая её почти на самую шею. Обладатель простуженной спины поёжился, когда его любовник прикоснулся к коже, а стоило тому лишь едва нажать на рёбра, ТиДжей незамедлительно отозвался негромким оханьем. — Ты стонешь оттого, что тебе больно или приятно? — уточнил Амал, слегка улыбаясь. — Чувак, ты, главное, не останавливайся. И он не останавливался, медленно водя подушечками пальцев по лопаткам, спускаясь почти неприлично низко и поднимаясь обратно вдоль позвоночника. Худощавое длинное тело под ним выгибалось, отвечая на каждое движение; ТиДжей мурлыкал что-то, елозя лицом по подушке, дреды разметались вокруг его головы развороченным гнездом. — Когда ты упоминал, что хочешь стать врачом, я не думал, что ты говорил о карьере профессионального массажиста, — выдохнул он, и Амал слегка ущипнул его. – Нет, серьёзно, ты просто создан для этой профессии… у тебя такие сильные руки… стой, только что это были не руки! Вздрогнув, тот отнял губы от его шеи. — Не останавливайся, — почти капризно повторил пациент, и Амал снова наклонился, на этот раз целуя ямку на пояснице. — Где ты этого набрался? — ТиДжей в очередной раз судорожно дёрнулся, тяжело дыша через рот. — Посмотрел-таки ту порнушку, что я тебе оставил? Вот чем ты занимался, пока я отсиживался в каталажке?.. На этих словах Амал вдруг отстранился. Уши у него пунцовели. Как только он остановился, ТиДжей приоткрыл глаза, погрустнел и, медленно выпрямляясь, сел. — Ты всё-таки злишься, — буркнул он. — Чёрт тебя возьми, Амал. — Я просто не люблю, когда ты лжёшь мне. Тишина. — Думаешь, я люблю? — почти резко, так непохоже на обычного ТиДжея. — Это твоё право — скрывать, — Амал прилёг на противоположный край кровати, отворачиваясь к окну. — Но я не могу перестать думать о том, что будет со мной, когда ты загремишь в тюрьму не на день, а на десять лет. — Ты будешь носить мне передачки, — сказал ТиДжей. Хотя нет, вот что он сказал: — Не забивай голову ерундой. Этого никогда не случится. Вообще-то, на самом деле, он не сказал ничего. Только опустился рядом и ткнулся носом Амалу в плечо, дожидаясь, пока тот не сдастся и не обнимет его в ответ. Амал никогда не умел устоять.