На память

Эдварду жилось спокойно. Всё его устраивало: малооплачиваемая, но любимая, работа, маленькая однокомнатная квартира, которую он уже не снимал, а купил на накопленные деньги, а главное — рядом был его младший брат, и это делало спокойную жизнь Эда в Мюнхене абсолютно счастливой. Но, по законам жанра, всё не могло продолжаться также хорошо... В это тёплое июньское утро настроение старшего Элрика было наудивление отличным, а погода располагала к небольшой прогулке по городу. Выходной же, валяться бы в постели до полудня, но будто неведомая сила тянула его на улицу, да и Ал снова куда-то засобирался. Ах, ну да, у него же появился друг, с которым он теперь проводил все выходные... Эдвард пытался ревновать, но не получалось. Он просто был рад, что его брат смог сам наладить тёплые отношения с кем-то в этом мире, и покорно ждал, когда Альфонс познакомит его с этим другом. — Эй, Ал, подожди, — сказал Эд, поднимаясь с постели. — Хочешь, провожу тебя? — Не стоит, Братик, я же знаю, ты любишь поспать, — улыбнулся младший, застёгивая жилетку. — Нет, сейчас вот на улицу захотелось. Просто пройтись, а то надоело по старому маршруту: работа — дом — работа. — Хорошо, тогда давай быстрее, — согласился Ал, но Эдвард уже скрылся в ванной. *** Погода была действительно шикарная, тёплый ветер приятно трепал волосы, и даже хотелось улыбаться прохожим. Эд и не заметил, как к ним подъехала чёрная блестящая машина неизвестной ему марки. К его удивлению, Ал остановился и открыл дверцу. — Ну, я поехал? — Подожди, это что вообще такое?.. Эдвард ошарашенно разглядывал дорогущий автомобиль, и даже сделал вывод, что за рулём вовсе не её владелец, а просто шофёр. — Одна из первых моделей новой марки — Мерседес, — пояснил младший. — Ладно, Братик, мне действительно пора, — виновато улыбнувшись, сказал он, и сел в машину, которая тут же сорвалась с места, обдав Эда выхлопом. Он так и стоял на тротуаре ещё несколько минут, открыв рот, пока не услышал имя брата. Обернувшись, он увидел своих давних знакомых, несостоявшихся нацистов, которым чудом удалось в тот раз смыться под шумок и избежать наказания. Надо же, а он и не заметил, что это тот самый район, где они когда-то жили с Хайдрихом... Увидев Элрика, выпивохи тут же загалдели: — О, смотрите-ка, да это же Эд! — Подрос, пацан! — Сто лет невидно было! Эдвард скрипнул зубами, распознав в этом намёк на свой рост, но взял себя в руки. — Мне послышалось, или вы что-то сказали о моём брате? — не здороваясь, спросил он. — Сказали, сказали... Альфонс, оказывается, действительно альфонс. Неплохо устроился на шее у старой ведьмы, — рассмеялся один из них. — Можно поподробнее? — терпеливо попросил Эд. — Как, ты не знаешь, к кому он поехал? Старая развратница Хельга Линдеманн его к себе заманила. Говорят, в молодости ох что вытворяла, а теперь только и может, что сманивать молоденьких парней своими деньгами. — Жаль, что я уже не так молод — её миллионы мне бы пригодились! Компания снова загоготала, а Эдвард сжал кулаки. — Мой брат не такой! — зло процедил он. — Да ну? Что ж он тебе о ней не рассказал тогда? Уже несколько месяцев каждые выходные его отсюда эта шикарная тачка забирает. И пальцы разжались сами собой. Действительно, почему он не рассказал? Неужели?.. Нет, это не может быть правдой! Со злости Эд пнул стоящую рядом урну и быстро зашагал прочь от выпивающей компании. Настроение было безнадёжно испорченно, а младшего брата по возвращении домой ожидал серьёзный разговор. *** Весь день Элрик метался по комнате, как зверь в тесной клетке. — Нет, нет, нет, ну не может мой Ал быть... Таким! — в который раз говорил он себе. У него ведь даже поведение не изменилось, он остался всё тем же Альфонсом — аккуратным, прилежным и милым молодым человеком. В последнее время привозил много редких книг, которые Эд никогда не видел в своей библиотеке, и читал после работы. От неё, от этой Хельги он их привозил, чёрт возьми! А ещё... Эдвард вдруг вспомнил про некий подарок. Он тогда был чем-то очень занят, и даже не спросил, от кого он, и что там, а потом как-то из головы вылетело. Совесть подала слабый голос, когда старший Элрик покосился на тумбочку Альфонса. Копаться в личных вещах брата... Но это же экстренный случай! Старый блокнот, какие-то письма, серебряные часы Эда — навевает воспоминания, — а вот маленькая картонная коробка. Сглотнув, Эдвард открыл её и обомлел: ещё одни часы, только наручные. Он на глаз определил, что это чистое золото, а камушки в циферблате вовсе не простые. Пальцы нащупали шероховатость с обратной стороны, на которой витыми буквами было выгравировано: "Дорогому Альфонсу от Хельги". — Да быть не может... — прошептал он. И тут как назло раздался звук открывающегося замка. Эд, всё ещё не отойдя от шока, положил часы на тумбочку и вышел в коридор. — Привет, Братик! Как прошёл день? — Альфонс, до меня доходят слухи, что ты оправдываешь своё имя, — голос получился наудивление ровным. — Что? О чём ты? — Ал с неподдельным удивлением смотрел на брата, а тот вдруг будто увидел у него на лице паука или ещё какую мерзость, и развернул за плечи к зеркалу. — Вот об этом! Стальной палец больно ткнул в щёку, на которой красовался полустёртый след от помады. Ал поморщился, достал из кармана платок и стёр его до конца. — Фрау Линдеманн такая неаккуратная, — снова улыбнувшись, сказал младший. — Братик, неужели ты ревнуешь? — А у меня есть повод? — сощурив глаза, спросил Эдвард. Улыбка тут же спала с лица Альфонса. — Эй, ты чего?.. — А вот того! Это как вообще понимать?! Эд забежал в комнату, схватил золотые часы и потряс ими у Ала перед носом. — Такие подарки, чёрт возьми, так просто не дарят! Да тут же брюлики! Они стоят столько, сколько я за год не зарабатываю! Именные золотые часы, Ал... Чем вы с этой Хельгой занимаетесь, а? Эдвард был просто в бешенстве, а у Альфонса брови медленно ползли на лоб от удивления — он просто не понимал о чём речь, пока не вспомнил первый вопрос брата. И расхохотался в голос, чем окончательно вывел старшего из себя. Но не дал ему сказать какую-нибудь нелепицу, о которой Эд обязательно будет жалеть, когда всё узнает. — Братик, хватит выдумывать себе глупости. Мы ничем таким не занимались, а эти часы, — он взял Эдварда за руку и осторожно забрал их. — Они на память... — Ал опустил глаза, и снова перебил открывшего было рот брата. — Думаю, вам всё же надо встретиться, — заключил он, и направился к телефону. А Эд успокоился. Почти сразу и полностью — если Альфонс сказал, что ничего не было, значит, это правда. Брат ему никогда не врёт, в этом он был уверен безоговорочно. Но вот узнать всё то, что Ал по какой-то причине скрывал, хотелось до дрожи в руках. *** Особняк был просто огромный, настолько, что у Эда рот сам собой открылся — кажется, до этого он лишь единственный раз в жизни видел такое большое здание, и это было поместье семьи Армстронг. Охранник, поздоровавшийся с Альфонсом, провёл их от ворот до двери по вымощенной разноцветной плиткой дорожке, мимо аккуратно подстриженных кустов и мраморного фонтана. Дворецкий проводил в огромную залу, которая здесь считалась гостиной, а служанка принесла ароматный чай в маленьких расписных чашках из полупрозрачного тонкого фарфора. Эдвард чувствовал себя очень глупо среди всей этой роскоши, в отглаженном костюме и с прилизанными волосами, собранными в низких хвост. Ну прямо как Хавок рассказывал о своём сватовстве к Катерине Армстронг... Хельга Линдеманн зашла в комнату так бесшумно, что Эд не сразу её заметил. Честно говоря, он ожидал увидеть старую извращенку с плёткой и маньячным лицом. Ну, привычка у него такая — заранее готовиться к худшему. Но её и старушкой-то язык не поворачивался назвать, на вид ей было пятьдесят с хвостиком, хоть старший Элрик и подметил, что на самом деле она старше, чем выглядит. Короткие пышные седые кудри сдерживали блестящие заколки, старомодное платье в оборках и рюшечках навевало воспоминания о королевах из сказок, на губах тёмная помада — та самая, которую Ал стирал вчера со щеки, а глаза... Синие-синие, и до боли знакомые. — Здравствуйте, молодые люди, — поздоровалась она. Голос был приятный, добрый. И Эдвард понял, что этот человек ему нравится — он просто не может быть плохим. — Добрый день, фрау Линдеманн, — Ал встал и вежливо поклонился ей. Эд поспешил повторить его действия. — А это мой брат, о котором я рассказывал, — представил он. — Вот как, — задумчиво сказала она. Подошла ближе и протянула ему руку. — Очень рада знакомству, Эдвард. — Я... Я тоже, — аккуратно сжав худую ладонь, ответил он. — Ну, пришло время нам с тобой поговорить. Ты ведь два года жил с моим внуком, Альфонсом Хайдрихом. Эд забыл, что надо дышать. Так вот кого ему напомнили её глаза... *** Как оказалось, герр Линдеманн умер, когда матери Альфонса исполнилось шестнадцать. Хельга, как это часто бывает, после смерти мужа пустилась во все тяжкие — сначала запила, а спустя год попыталась найти другого мужчину. Искала очень упорно, перебрала множество вариантов, чем заработала в обществе дурную славу и запятнала честь семьи. Опомнилась лишь когда её дочь покинула отчий дом в день своего совершеннолетия. После этого Хельга долго приводила свою жизнь в порядок, и когда снова встретилась с дочерью, оказалось, что она уже давно не Линдеманн, а Хайдрих — взяла фамилию мужа, окончательно порвав все связи с матерью. После этого Хельга ничего не слышала о ней, до недавнего времени, когда ей, по последней просьбе трагически погибшей четы Хайдрих, передали письмо. Именно из него она и узнала, что у неё есть внук Альфонс, который живёт самостоятельной жизнью в Мюнхене, совсем рядом с ней. В конверте также была фотография маленького мальчика лет десяти, её дочери и высокого светловолосого мужчины. Адреса не было, а когда Хельге удалось узнать его, та квартира уже пустовала. И каково же было её счастье, когда она совершенно случайно увидела на улице того самого мальчика с фотографии, выросшего и возмужавшего, но абсолютно точно это был Альфонс. — Вот так мы и встретились впервые, — закончила она, грустно опустив голову. — А потом я рассказал фрау Линдеманн о том, кто я на самом деле, и что случилось с Хайдрихом, — продолжил Ал. — Подожди, дай в себя придти, — взмолился Эдвард. Столько всего нового узнать за раз — это было ударом. Хайдрих... Теперь стало понятно, почему брат молчал — тема была больная для Эда, и он сразу попросил Ала не напоминать лишний раз. — Кстати, что ты имел в виду под "кто я не самом деле"? — Именно, Братик. То, что мы из другого мира. — И? — он ошарашенно уставился на Ала. — Вы поверили?.. — переведя взгляд на Хельгу, спросил он. — Трудно не поверить, когда стоишь на могиле собственного внука рядом с человеком, который похож на него как две капли воды, — с горечью сказала она. — Вот как... А я так давно у него не был, — Эд закрыл глаза и почувствовал, как брат ободряюще сжал его плечо. — Думаю, он будет рад, если мы придём все вместе, Братик. *** Фотография в рамке давно выцвела, цветы завяли и высохли, и Эд убрал их с могилы, положив свежий букет. Фрау Линдеманн плакала на плече у Ала, и Эдварду тоже хотелось плакать. Оказывается, он совсем ничего не знал о человеке, которого считал лучшим другом. Ну почему, почему у них было так мало времени?.. Дав Хельге обещание навестить её и рассказать о том, как они с Хайдрихом жили вместе, Эдвард взял брата за руку и повёл домой. Из пригорода дорога была долгой, но они и не заметили всех пройденных километров — прямо как в детстве, когда они вместе истоптали тысячи дорог Аместрис, связанные общим горем и обещанием. Закрыв за собой дверь, Эд прошёл в комнату и увидел ту коробочку с золотыми часами. — Кстати, Ал, а с ними что? — А, это... Фрау Линдеманн хотела подарить их Альфонсу, но не успела, — он взял часы и провёл по стёклышку большим пальцем. — Она сказала, что её век скоро кончится, и попросила меня сохранить эти часы как память о нём. Она верит, что пока человека помнят на земле, он будет жить. Эдвард грустно улыбнулся и сжал руку брата вместе с часами. — Тогда будем помнить его вместе, чтобы он навсегда остался жить в ниших сердцах.