Тепло

Утро оказалось влажным и сырым, и из-за того совсем не по-летнему прохладным. Альба зябко поежился, кутаясь в покрывало, и сонно протер глаза. Когда вдруг обнаружил, что, помимо его пледа, на нем сверху накинут еще и плащ, заботливо подоткнутый по краям. Только Альба, очевидно, ночью слишком много ворочался, потому плащ сбился до пояса. Зевнув, парень сел, недоуменно рассматривая ворох покрывал. Откуда вообще они взялись? А потом перевел взгляд на по-прежнему мирно спящего Креашиона, и все прояснилось. Тот, как и сам Альба, спал под раскидистым деревом, поудобнее устроившись в его узловатых корнях. Широкий ствол и ветвистая крона защищали от ветра и возможного дождя, а утром – от солнца. Только спал он без покрывала или плаща. Свернувшись калачиком, он, очевидно, мерз в утренней прохладе, но все равно не забирал свой плащ обратно. Парень досадливо закусил губу, почувствовав внезапно себя виноватым. Наверное, он слишком много вечером на холод жаловался. Иначе почему бы он так поступил? Он же тоже замерз! Тихонько, стараясь не разбудить спящего, Альба накрыл его сначала плащиком, а после и собственным покрывалом. Пусть греется! Да еще и совсем рано, солнце только встало. Но даже этого оказалось мало, чтобы парень успокоился. Безумно захотелось совершить что-нибудь еще, полезное и приятное. Да к тому же, просто так сидеть и ждать, пока его спутник проснется, было ужасно скучно. А раз уж они заночевали в лесу… «Он ведь любит яблоки!» - вспомнил Альба, подрываясь на ноги и хватая в руки пустую котомку. Ну а яблоня им по дороге одна встретилась, и плоды на ней уже висели спелые. Осталось нарвать к завтраку! И парень понесся к замеченному вчера дереву, полный энергии, энтузиазма и желания сделать приятное. Утро в лесу было свежим и прохладным, но Альба быстро согрелся, так как бежал. Уже у яблони он остановился, присматриваясь к крупным красным яблокам, заманчиво свисающим с верхних веток. Но, к сожалению, внизу все плоды уже осыпались, потому не оставалось ничего, кроме как лезть на дерево. «Может быть, если я принесу ему яблок, он мне расскажет о том, что с ним происходило и почему он такой мрачный, - на миг пронеслось в голове парня, - и почему так любит эти фрукты, тоже». Карабкаться по сучковатому стволу было удобно и легко, и Альба быстро взобрался до середины дерева. Для удобства перемещения он стал не срывать яблоки и складывать в сумку, а просто налег на единственную доступную с его положения ветку и принялся от души ее трясти. Получилось, хоть от стараний он пару раз едва ли не свалился сам. Крупные спелые плоды посыпались в траву. Готово! Можно спускаться и собирать урожай Альба уже начал потихоньку слезать вниз, когда вдруг почувствовал на себе взгляд. Кто-то совершенно точно за ним наблюдал. И уже в следующую секунду где-то под ногами послышалось глухое рычание. Парень застыл на месте и уставился вниз, стараясь рассмотреть, кто же там такой. Сквозь густую листву увидел только жесткую бурую шерсть, а также огромные рога. И застыл на месте, вытаращив глаза. Что это за чудище такое, откуда взялось и почему вообще оно здесь?! Да еще так не вовремя! А бурошерстое нечто тем временем потянуло воздух носом и, очевидно, уловив запах прятавшегося в ветках героя, снова зарычало, уже гораздо громче, и вдруг припало лапами к стволу дерева, отчего то сильно качнулось. Альба невольно вскрикнул, едва успев покрепче обхватить свою ветку, чтобы не свалиться. Стало по-настоящему страшно. Дерево так сильно качалось! А животное и не думало сдавать свои позиции. Плохо, надо срочно что-то делать, иначе он просто свалится на землю! Или его свалят вместе с деревом – вон, корни уже трещат. Меж листьев блеснули налитые кровью глаза, когтистые лапы вцепились в ближайшую ветку, и, потянув, отломали ее. Альба снова невольно вскрикнул, плотнее вцепившись в дерево. Жесткая кора царапала коленки, ладони и щеки, но он не обращал на такие мелочи внимания. В голове стучала лишь одна паническая мысль. Что же делать, что же делать?! Но делать все равно ничего не пришлось. Блеснула магическая вспышка, мгновенно свалившая зверя на землю, и тот заревел с новой силой, принялся брыкаться, да так, что земля затряслась, а вместе с ней, естественно, и дерево. Не удержав в этот раз равновесие, Альба с громким воплем полетел вниз. Крепко зажмурился, уже предчувствуя скорый удар о землю … но его поймали уверенные и такие знакомые руки. - Ну вечно от тебя неприятности, - пробормотал Креашион. Альба удивленно распахнул глаза, уставившись на державшего его парня. На губах расплылась робкая улыбка, и он облегченно выдохнул, все еще не веря в свою удачу. Хотя какую еще удачу? Это его спутник Альбу спас, и чудовище тоже он прикончил. Вернее, ранил только. - Спасибо, - как-то неловко пробормотал он, и улыбка его стала виноватой. - Ты цел? С тобой все в порядке? Не поранился? Он до тебя не достал? Теперь неудачливый юный герой досадливо закусил губу, осознав сразу все: и собственное положение, и неприятность только что произошедшего казуса. Он ведь другого хотел! Сделать приятный сюрприз в благодарность за плащ ночью… а в результате Креашиону снова пришлось спасать его. Впрочем, поразило его даже не это. Наблюдая в голубых глазах искреннее и почти паническое беспокойство, Альба с трудом сглотнул комок в горле. Он осознавал, что заставлял беспокоиться о себе. Осознавал, как в самом деле много лишних волнений и тревог приносил Креашиону. Ему очень хотелось, чтобы его друг, спутник и кто-то гораздо больший все-таки начал воспринимать его всерьез, а не только как ценный к себе довесок, каким парень сам себя ощущал. Хотелось, чтобы в нем увидели если и не напарника (пока что рано, но и эту цель он покорит!), то хотя бы самостоятельную, вполне сформировавшуюся личность. Которая способна за себя постоять, несмотря ни на что! - Я… в порядке. Даже голос звучит слабо и робко. Как ужасно! Захотелось обнять Креашиона и спрятать лицо в его широком плаще, на груди. Почувствовать, как его осторожные пальцы перебирают волосы на затылке, а ладонь крепко и надежно прижимает к теплому телу. И стало стыдно за свою слабость. Еще бы его не воспринимали как маленького и нуждающегося в защите и заботе мальчика. Альба позволял себя таким видеть, соглашался на эту роль. Ему нравилось ощущать его заботу. Это ведь, наверное, плохо? Потому что кто же тогда позаботится о Креашионе? Зверь тем временем снова зарычал, так громко и угрожающе. Но не стал нападать. Вместо этого он, кое-как поднявшись на свои когтистые лапы, бросился наутек. Креашион же, бережно опустив Альбу на траву, уже понесся следом. В ответ на удивленный вскрик своего спутника он бросил быстрое: - Мясо для ужина пригодится. Этот зверь из нашего мира. Альба остался молча сидеть в траве, наблюдая за тем, как Креашион сражается с раненым чудищем. Да уж, его напарник был таким крутым! И таким замечательным! Приятно за ним даже просто наблюдать. На губах сама по себе расплывалась улыбка, когда он понял, что откровенно любуется чужими действиями, тем, как стремительно он атакует, ни на мгновение не сомневаясь. Когда вдруг за спиной послышались шаги. И если бы человеческие… Альба застыл на месте и резко обернулся. Голубые глаза широко распахнулись, когда он уставился на собрата того чудовища, за которым сейчас гонялся Креашион. Этот, может, чуть помельче, но все равно такой же устрашающий, и когти, и зубы мало отличаются. Альба буквально сжался в комок, не в силах оторвать взгляда от нового противника. А тот, грозно рыкнув на потенциальную жертву, тяжелыми шагами двинулся к дереву. Парень принялся отползать в сторону, когда вдруг понял, в чем состояла цель этого животного. Вытрушенные с верхних веток дерева плоды. Сочные, налитые яблоки с румяными боками, лежащие на траве, которые зверь, не будучи достаточно высоким, никак не мог достать. Те самые, которые он натрусил на завтрак Креашиону, зная, как тот их любит… Из самих глубин души начала подниматься пока что не замечаемая им ярость. Но она уже прочно утвердилась в сознании и начала отвечать за поступки. «Да как оно смеет уничтожать яблоки Креашиона!» - эта мысль оказалась настолько возмутительной, что он не сдержался. Альба вспомнил, что на бедре его в ножнах все это время провисел благополучно забытый сразу кинжал, выхватил его и кинулся защищать урожай. Справиться с убежавшим чудовищем оказалась трудно только потому, что ноги у него были быстрыми, а Креашион все-таки оставался человеком. Но вот наконец сражение благополучно завершилось, зверь был повержен, и можно отправляться обратно к яблоне. Каковым же оказалось удивление, когда он обнаружил там еще одного такого же зверя! На мгновение его прошиб холодный пот, но уже секунду спустя сменился искренним удивлением. Чудовище было убито. И, судя по всему, сделал это Альба, как раз вытирающий о траву свое оружие. Клинок все еще алел от крови. Совершенно пораженный увиденным, Креашион остановился, молча наблюдая за действиями своего мальчишки. Неужели правда?.. Но как, почему? - С тобой все в порядке? – обеспокоенно поднял глаза Альба. Вопрос поразил его еще больше. - Разумеется. А ты? Не пострадал? - Нет, конечно! Смотри, я сам его убил! - Но как? Почему ты?.. - Ты же говорил, что нам нужно мясо на ужин, - Альба мило улыбнулся, снова превратившись в его разнеженного и ласкового веселого мальчика, - так вот, будем запекать его на костре с яблоками! Я, правда, хотел их к завтраку приготовить, но так даже лучше! Только тут он заметил, как много в траве алых плодов. Заметил, недоуменно моргнул – и наконец понял. Ужин у них выдался богатый и вкусный. И необычный. Альба уселся у костра поближе к Креашиону, так, чтобы тот мог легко при желании приобнять его. Они часто так сидели. Альба любил греться рядом с ним, и, кажется, любил еще и обниматься. Обычное ребячество, какая-то совсем уж детская привычка, но она нравилась Креашиону. В Альбе ему все нравилось. Особенно его тепло. Наверное, поэтому он позволял себя обнимать и сам частенько обхватывал тощее мальчишеское тело, зарываясь носом в мягкие волосы. За это тепло он мог простить себе и тот факт, что об Альбе приходилось заботиться. Он постоянно влипал в какие-то истории и часто не понимал даже, насколько все плохо. Зачастую истерил и плакал, но гораздо чаще улыбался – светло и солнечно, и за эту улыбку можно было простить ему даже ту привязанность, которую уже начал испытывать к нему Креашион. Он и не думал, что на своем пути встретит кого-то, о ком ему хотелось бы заботиться. Странно и непривычно. Это ведь совсем не для него, ему не нужен никто, пока он не достигнет своей цели. Менее подходящего человека, на которого стоит полагаться и считать другом, и представить себе невозможно. И все-таки ему удалось привязаться к Альбе. И в тепле, которым тот щедро делился, хоть на время, но обрести что-то для себя. Смысл просыпаться утром, вдыхать прохладный воздух и ощущать его сладкий, по-весеннему свежий привкус. Смотреть по сторонам и видеть действительность, отмечая все ее детали, а не пытаться собрать из них мозаику, подчиненную все той же неизменной цели. Сама же цель никуда не делась. Она была смыслом и целью его существования, и это неизбежно. Но такая жизнь выматывала, изнуряла и опустошала, выжигая из груди все человеческое, пряча так далеко, что даже сейчас к подобным чувствам было тяжело добраться. Потому это оказалось так приятно и сладко – хоть иногда сменять для себя ответственность за весь мир ответственностью за этого неугомонного мальчишку. Закрывать глаза, вдыхать солнечный запах его волос, и думать не о том, что должен, а о том, что хочется. Вообще, вспомнить, что он тоже человек, и потому подвержен обычным желаниям. - Прости. Это прозвучало очень тихо и неожиданно. Но он же не ослышался? По тому, что в следующую секунду Альба прижался плотнее, пряча лицо и обхватывая руками за талию, он понял, что фраза действительно прозвучала. - За что? – совершенно удивился он. - Ты волновался за меня, да? Я сразу не понял… мне так приятно, правда, спасибо! Но мне тоже очень хочется что-нибудь для тебя сделать! Скажи только, что! Так он еще и все замечает… ну конечно, мальчишка, хоть и наивный и легкомысленный без меры, но все же наблюдательный. И не такой уж беззащитный, каким казался. - Тебе, наверное, странно, что я это говорю, может, даже немного неудобно… мне тоже неудобно, что я только сейчас об этом подумал… Странно. Неудобно. Да и непривычно. Креашион вдруг почувствовал нечто неожиданное. Как давно у него так сильно не горели щеки? Было ли такое раньше вообще? - Поэтому… Он, кажется, хотел что-то еще сказать, но Креашион действовал слишком быстро, чтобы он успел договорить. Ведь наверняка там было что-то такое же… странное. А общий смысл он уже уловил. И, конечно, был благодарен мальчишке. Но пока думал вовсе не об этом. Альба удивленно хлопал глазами, обнаружив под спиной землю, а над собой – нависающего Креашиона. У него слегка горели щеки, а губы были плотно сжаты. Но еще больше парень удивился, когда понял, что его резко обездвижили, и одна рука заведена за спину, отчего приходилось выгибаться, чтобы не было больно. Это даже немного смущало. - И прекрати нести чушь! Кажется, этот странный мрачный парень еще что-то говорил, но Альба настолько удивился, что благополучно прослушал первую часть, потому виновато улыбнулся. И что он всем этим добивался? Старался показаться грозным? Добился он другого результата. - Мне щекотно! – совершенно честно отозвался Альба, когда черные волосы чужой челки упали ему на лоб. А потом чихнул. Его руку тут же освободили, более того, заботливо приподняли с земли, усаживая обратно к костру. Альба заулыбался и тихонько хохотнул, когда до него дошла вся абсурдность ситуации. Улыбаться он не перестал и секунду спустя, когда его крепко и надежно обняли со спины, прижимая к груди и набрасывая на плечи теплый плащ, который носил Креашион. Альба полностью расслабился и откинул голову, задрав ее так, чтобы получилось заглянуть в глаза. - Спи давай. А то завтра будешь сонным. Голос Креашиона казался таким уставшим. Ну а темные круги под глазами говорили сами за себя. - Ты тоже. Ведь тебе, как и мне, тепло? Давай тогда вместе поспим. Хорошо?