Амортенция

      Двадцать шестого июля Энджи проснулась совершеннолетней волшебницей, но не увидела возле себя ни торта, ни поздравлений, а только кастрюлю с обугленным внутри неё дневником.       Девушка чувствовала себя опустошенной, впервые за столько времени она не чувствовала себя главным персонажем в этой истории. Никакой значимости, никакого смысла в её существовании.       Прошло так много времени, что Энджи не верилось, что между ней и Снейпом когда-то установилась почти что любовная связь. Все те редкие поцелуи и объятия существовали лишь в её памяти, становясь с каждым днем все тусклее. Ей приходилось убеждать себя, что это не её фантазии, всё это было — и его сухие потрескавшиеся губы, и его крепкие руки, перебирающие её волосы, и глаза, полные страсти.       Слизеринка старательно подогревала в себе воспоминания о том, когда Снейп был рядом с ней больше мужчиной, чем преподавателем. Но воспоминания ускользали, как вода сквозь пальцы, деталь за деталью. И вот даже Энджи перестала верить в их реальность. Ей хотелось бы заплакать, но слезы не шли.       Он даже не пришел поздравить её с совершеннолетием. Девушка так хотела его увидеть после нескольких месяцев разлуки, обнять, убедиться, что он цел и невредим. Что он не сломлен. Что он все еще что-то к ней чувствует.       Несколько минут, глядя перед собой в пустоту, Энджи просто сидела на жестком стуле, не ощущая, как за ночь затекло тело. А затем сорвалась наверх в свою спальню, схватила сумку с незримым расширением, заранее собранную с вечера, и волшебную палочку. Сломя голову она сбежала ко входной двери и, не раздумывая ни секунды, заклинанием открыла дверь, на которую раньше могла лишь смотреть. Губы почти что обожгло заклинанием, по руке разлилось тепло, исходя от волшебной палочки, а яркое солнце на момент ослепило ученицу Хогвартса, но глаза быстро свыклись, и девушка различила тянущиеся на многие мили пологие холмы, покрытые ярко-зеленой травой, не знавшей газонокосилки. На расстояние взгляда вокруг не было ни единого домика, лишь покосившееся жилище зельевара. Только зеленые холмы да безоблачное голубое небо. Вокруг было так просторно, что дыхание перехватывало.       В груди Энджи что-то ёкнуло от этой красоты, она судорожно вздохнула, и прохладный свежий воздух заполнил легкие. Она почувствовала душевный подъем, такое ненормальное счастье, что захотелось закричать.       И она, не осмелившись нарушить тишину, счастливо улыбнулась, вскинув голову к небу, и зажмурилась.       Она наконец могла выйти. Не с помощью Критчера, не прячась. Теперь она имеет право. Право на то, чтобы выйти из дома, не опасаясь слежки. Право на колдовство. На Снейпа.       Её губы вздрогнули, а растерянный взгляд зеленых глаз обратился к раскрытой нараспашку двери дома зельевара. Не произнеся ни слова, она взмахнула палочкой и заперла заклинанием дубовую входную дверь чужого дома, в котором так и осталась всего лишь гостьей.       — Северус, — прошептала Энджи и, крутанувшись на месте, растворилась в воздухе.