Амортенция

Еще на платформе 9 и ¾ Энджи ощутила их — изменения. Атмосфера вокруг детей, проскочивших через колонну навстречу учебе магии, не была волнительной и удушающе радостной как раньше. Гнетущее состояние нависло надо всеми, и даже между оживленными слизеринцами чувствовалось напряжение натянутой пружины, готовой сорваться в любой момент. Родители, отпускающие своих детей в Хогвартс, едва сдерживались от слез и желания подхватить ребенка и убежать куда глаза глядят. И сдерживала их от этого поступка не столько мысль о необходимости образования, сколько десяток фигур в темных мантиях с капюшонами, скрывающими лица. Сомневающиеся родители то и дело ловили на себе пронизывающие взгляды глаз, сверкающих во тьме словно ледяное лезвие. Маглы не обращали внимания на людей в необычных одеяниях, но все волшебники на вокзале Кингс-Кросс знали — это Пожиратели. Под их молчаливыми угрозами родители крепко напоследок обнимали детей и тихо-тихо нашептывали им напутствия и указания. Энджи проходила мимо них, слышала всхлипы особо чувствительных матерей и думала о том, что это выглядит, как проводы на войну. До последнего взрослые волшебники не могли заставить себя расстаться с детьми, отчего в последние минуты возникла толкучка. Энджи наблюдала за ней уже из окна своего купе. Смотрела, насколько бледным было лицо Молли Уизли в контрасте с огненно-рыжими волосами, когда юная Джинни запрыгивала в поезд. Смотрела, как Невилл выпутывается из цепких объятий своей бабушки, на его упрямом лице вырисовывалась решимость, которую не поколебали слезы вырастившей его женщины. Ученики один за другим, угрюмые и испуганные, наполняли вагоны, пока последний ребенок не сел на злополучный поезд, унесший их вдаль навстречу школе магии. В отличие от остальных, Люциус и Нарцисса, избегая лишних церемоний, вручили чемоданы подросткам и без единого слова отправили их на Хогвартс-Экспресс. Все, что необходимо, уже произнесено в поместье, даже для Энджи чета Малфоев дала несколько советов и предупреждений. — Не позорь имя Малфой, — едва слышно повторила их слова слизеринка и грустно усмехнулась, представив себя на секунду их дочерью. Отчего-то эта мысль отдавала теплом и странной тупой болью в груди. — Что ты сказала? — Драко даже не оторвался от книги, чтоб взглянуть на собеседницу. — Ничего, читай дальше свою книжку. Юный Малфой на секунду взглянул на подругу, но убедившись, что та говорит без сарказма, вернулся к изучению литературы. Прошло больше трех часов с тех пор, как поезд отошел от платформы. Переодевшись в форму Слизерина и вернувшись в купе, девушка обнаружила, что Крэбб и Гойл не зная, чем себя занять, были отправлены руководителем в лице Драко на патруль поезда. Как объяснил парень, им поручена серьезная задача составления списка гриффиндорцев. Отослав их на сомнительную миссию, сам Малфой углубился в изучение огромного тома, на обложке которого вырисовывались тисненная фраза «Заклинания. Программа подготовки мракоборцев». Подивившись почти детской наивности уже повзрослевших прихвостней Драко, Энджи и сама пыталась последовать примеру друга. Но книги не помогали отвлечься. Фразы, не желая ютиться в голове, тут же улетучивались в свободное пространство, оставляя легкий привкус бесполезности данного занятия. Мысли о зельеваре выталкивали прочее, безраздельно занимая разум слизеринки. Беспокойство и страх маячили где-то рядом с ней. Переживания о предстоящей встрече лезли в голову, и девушке лишь оставалось отмахиваться от них, как от назойливых мошек. Так и пролетело еще несколько часов, свита Малфоя вернулась с удивительно коротким списком, взглянув на который, Драко заявил, что эти каракули невозможно разобрать. Впрочем, Крэбб и Гойл не сильно расстроились понапрасну потраченному времени. Возможно, потому что в процессе успешно утешились насмешками над гриффиндорцами. Их подколки с годами так и не приобрели остроумности, но их самих вполне удовлетворяли. Никто не заглядывал в их купе, да и сами они толком не выходили. Энджи еще на платформе заметила, что сокурсники-слизеринцы, встречаясь взглядом с Драко, лишь кивали ему, а парень кивал в ответ. С самой девушкой скомканно здоровались парой слов, проходя мимо и не слушая, ответит ли она на их приветствие. Поздним вечером, когда поезд прибыл на конечную станцию, Энджи вышла, пробираясь вперед в лениво текущем потоке учеников. На платформе девушка четко ощутила, как много в Хогвартсе училось маглорожденных. По сравнению с прошлым годом толпа учеников поредела не меньше, чем вдвое. Лесничий Хагрид по-прежнему созывал первокурсников, и в его потухшем голосе Энджи окончательно прочувствовала отчаяние магического мира. По разные стороны от Рубеуса, словно охрана, находилось двое волшебников. Угрожающе вытащив палочки, волшебники молчаливо разделились. Один, оставшись с лесничим, держал под контролем первокурсников, а может и самого Хагрида, а под надзором другого ученики остальных курсов садились в кареты, ведомые фестралами, и отправлялись в величественно возвышающийся над ландшафтом замок. Воздух тяжелый, как предвестие дождя, повис на территории замка, небо заволокло тучами, отчего взошедшая луна и звезды не освещала дороги, но фестралы все же уверенно шли давно выученным маршрутом, не сбиваясь в темноте. Энджи и сама не заметила, как уже сидела за столом Слизерина рядом с Драко и держала его за руку. Даже ей было страшно. Когда их вели в Большой Зал, по дороге девушка не увидела ни одного преподавателя. В самом зале привычные свечи, висящие в воздухе, горели приглушенно, не отбрасывая того яркого веселого света, что раньше. Надвигающаяся гроза уже настигла Хогвартс, и, хотя раскаты грома слышались вдалеке, дождь уже глухо барабанил в высокие окна, а над головой учеников сверкали молнии. В огромном помещении стулья за учительским столом зияли непривычной пустотой, а перед помостом выстроились, будто изваяния, не меньше десятка волшебников в черных мантиях. Их гордо открытые лица высокомерно улыбались в своей беспощадности. Молчаливые стражи наводили ужас на учеников. Даже обычно храбрящиеся гриффиндорцы отводили от них взгляды. — Ты заметила, как мало гриффиндорцев? — негромко произнес Малфой. — По-моему, всех мало. Даже призраков не видно. Раньше в замке всегда училось не меньше двухсот пятидесяти волшебников, примерно по шестьдесят два на факультет. Сейчас здесь сто два человека, и сорок восемь из них сидит за нашим столом. Сколько там было первокурсников? Десять? — Одиннадцать. Не думал, что ты увлекаешься статистикой. — Про двести пятьдесят это я примерно. Но неужели в школе было столько маглорожденных? — Дело не только в этом, не только маглорожденные. Ты не заметила? — Драко указал острым подбородком на слизеринцев. — Наш стол тоже поредел. Только с нашего курса нет Дафны Гринграсс… — Астория, — слетело с губ Энджи, и друг кивнул. — Её сестра тоже не приехала. — Как они объяснятся перед Лордом? — Им и не надо. Действительно чистокровным нечего бояться, многих и раньше переводили на домашнее обучение. Но другим страшно, настолько страшно, что оставшиеся все еще здесь, даже эта малявка Уизли. Интересно, чем вообще думают её предки? Зеленые глаза девушки метнулись к столу под красно-золотым знаменем, за секунду найдя единственно рыжеволосую макушку. «Назвать эту взрослую девицу малявкой, так может только Малфой». — Ты переживаешь за нее? — Еще чего, — скривился парень и закатил глаза. — Просто они должны понимать, кого в первую очередь станут травить. Учитывая, что их милый сынок ошивается рядом с «Нежелательным лицом номер один». «Все-таки переживаешь». — А что им оставалось делать? Драко опустил глаза, коротко посмотрел по сторонам и, убедившись, что все слизеринцы переговариваются, не прислушиваясь к ним, прошептал: — Я считаю, что люди, которые не борются, достойны лишь того отношения, что имеют. Энджи не успела удивиться вольномыслию друга, как тяжелые двери с грохотом раскрылись, и в Большой Зал мрачно и торжественно вошла шеренга преподавателей. Первым шел Снейп. Его огромная мантия, подобно крыльям летучей мыши скрывала волшебников, следующих за ним. Девушка не замечала, что судорожно сжимает руку друга, и очнулась лишь тогда, когда Драко сжал её ладонь в ответ. Это придавало девушке сил прямо глядеть в глаза зельевара. Но Северус Снейп даже не пытался пересечься с ней взглядом, он, упрямо уставившись в одну точку, стремительно подлетел к трибуне. Десяток учителей, следовавший за ним, молчаливо уселись за стол преподавателей. Лишь Минерва Макгонагалл со стайкой до смерти напуганных одиннадцатилетних первокурсников осталась стоять в проходе. Встав за помост, зельевар взмахнул палочкой, и его голос громогласно разнесся по залу, бесцеремонно вгрызаясь в уши: — Приветствую всех учеников школы магии и волшебства Хогвартс. Я — новый директор школы, назначенный Министерством Магии, Северус Снейп, — мужчина окинул взглядом зал, небрежно скользнув по лицу Энджи, задержавшись на нем не дольше, чем на любом другом. — Перед распределением первокурсников, вам следует узнать о нововведениях в школе. Мой предшественник относился весьма халатно к вопросам вашего образования, я же намерен это исправить. Дисциплина — это основа образования, и теперь за её нарушения с вас не будут снимать эфемерные баллы. Наказания станут существенно строже, с чем нам и поможет уже всем знакомый мистер Филч, — белая ладонь директора указала в сторону истощенного мужчины в лохмотьях неопределенного цвета, стоящего в углу зала. От взгляда на него ученики единогласно, не минуя слизеринцев, содрогнулись. Еще никогда Филч не выглядел таким воодушевленным, если не сказать счастливым. Его рука нежно порхала над кошкой, но сам он находился сознанием где-то в другом месте. Его потрескавшиеся сухие губы растянулись в блаженной улыбке, приоткрывая кривые желтые зубы с прорехами, а светлые бесцветные глаза радостно смотрели в никуда. — За нарушение комендантского часа также предусмотрено строгое наказание. И под наказаниями имеется в виду не чистка котлов. На вашем месте я бы воздержался от правонарушений, — продолжил Снейп. — Игра в квиддич упраздняется, и все ученики смогут сосредоточиться на учебе, — до этого в зале недоверчиво перешептывались, но теперь поднялся настоящий гул. — Тишина! — равнодушный голос, стократно усиленный Сонорусом прокатился по залу. – Особо рьяных нарушителей будет ждать исключение из Хогвартса. Шлеп, и недовольный гул тут же стих. Подростки с ужасом смотрели, как один из Пожирателей стоял с заведенной за спину палочкой в руках. Из кончика палочки исходила толстая светящаяся плеть, настолько длинная, что, спускаясь вдоль спины Пожирателя, волочилась по полу. Занеся руку, мужчина в черной мантии, ударил вновь плетью по каменным плитам, издавая неприятный звук и заставляя первые ряды учеников инстинктивно отдернуть ноги. — Поддерживать порядок нам помогут волшебники, которых отобрало Министерство Магии в отряд защиты школы… — Защиты, — даже Энджи через стол Когтеврана услышала слово, передразнивающее Снейпа. Ученик явно не пытался скрыть презрение к словам директора.  — Мистер Финниган, первое предупреждение. Еще слово, и вы пройдете с мистером Филчем в старую камеру пыток, которую в ближайшее время приведут в порядок специально для таких несдержанных юнцов. — Давно пора подвешивать их за пятки, — довольно проскрипел Филч, и от его тихого каркающего смеха у Энджи поползли мурашки. — Всем недовольным нововведениями могу сказать лишь одно — министерство магии наиболее компетентно в данных вопросах и делает все исключительно для вашего блага, — Снейп не делал акцента ни на одном из слов, но оборот «Министерство Магии» явно воспринималось как «Тот, Кого Нельзя Называть», и дети ежились и тупили взгляд, услышав его. — Часть волшебников будет круглосуточно патрулировать школу и её окрестности. Также, я думаю, вы заметили изменения в кадровом составе преподавателей. Должность преподавателя по магловедению занимает Алекто Кэрроу, а по защите от Темных искусств — Амикус Кэрроу, — директор развернулся вполоборота к преподавательскому столу. Глаза Энджи заскользили по преподавательскому столу. Минуя знакомые лица, она уставилась на двух человек, усевшихся по обе стороны от места директора. Алекто и Амикус Кэрроу оказались до противного похожими друг на друга. Сутулые широкие плечи перетекали в широкие талии и, вероятно, широкие ноги, скрытые под столом. На грубых скуластых лицах вырисовывались тонкие как нити губы и кустистые брови. Сестру от брата отличали только длинные волосы, торчащие в стороны, и второй подбородок, удобно устроившийся под первым. — Разумеется, самостоятельно посещать Запретный Лес и запретную секцию библиотеки по-прежнему запрещено. Теперь приступим к распределению первокурсников. Дрожащие от ужаса первогодки, слушавшие новые правила школы в дверях, выстроились в шеренгу под руководством Минервы Макгонагалл. Даже процедура распределения, знакомая Энджи уже на протяжении нескольких лет, в этот раз была иной. Шляпа не пела песни и не сказала вслух ни одного лишнего слова, она то и дело выкрикивала названия факультетов, один за другим, пока куцая кучка детей не закончилась. После появления еды на золотых тарелках первый день уже ни у кого не ассоциировался с торжеством. По стандартным меркам праздничного ужина подростки получили скромную еду — запеченную картошку с куском курицы и свежих овощей. После исчезновения первых порций, второй так и не появилось, и всем пришлось заканчивать трапезу одним кусочком яблочного пирога, выделенным на ученика. Зато помимо кувшинов с тыквенным соком, на столах появились заварочные чайники с черным и зеленым чаем, так что Энджи и Драко с удовольствием выпили чай, без проблем идентифицировав его как Эрл Грей. Когда трапеза окончилась, директор объявил, что уроки начнутся с завтрашнего дня, в гостиные нас проведут наши «защитники». — Одновременно убедительно прошу старост факультета, — глаза Северуса Снейпа как метеоры вклинились в старост факультетов, старых и новых, — содействовать отряду защиты школы и помогать ученикам и защищать их по мере сил. На этом все стали расходиться. К облегчению студентов, помимо Пожирателей, до гостиных их сопровождали и деканы. Энджи не знала, как вел себя «отряд защиты» у других факультетов, но слизеринцев вел по большей части Слизнорт, а двое Пожирателей вместо строгой дисциплины тут же прибились к знакомым старшекурсникам. И, к сожалению Энджи, одним из этих знакомых оказался именно Драко. — Малфой! — худощавый светловолосый парень, теряющий в мантии, по-дружески приобнял за плечи слизеринца и одновременно холодно взглянул на рядом шагающую Энджи, которую не так давно оскорблял, называя пуффендуйкой. — Давно не виделись, как отец? — Привет, Оллин, — ответил Драко и коротко улыбнулся больше ради приличия нежели от приятной встречи. — Отец — отлично, удивлен, что вы с мистером Селвином больше не заходите в гости. Энджи с удивлением отметила, что этот парень болезненного вида и правда засмущался, отвел глаза и смешанно пробормотал что-то про службу у Лорда и отсутствия свободного времени, после чего сумбурно попрощался и ретировался в начало толпы, выискивая других знакомых. — Как-то это странно выглядело, — шепнула слизеринка. — Просто ему стыдно. Наши родители работали вместе в Министерстве. Но с тех пор как отец в опале у Лорда, большая часть друзей перестала поддерживать с нами тесные отношения. Селвины в том числе. С моей стороны некрасиво указывать ему на это, но сейчас совершенно нет желания разговаривать с ним. У него есть дурная привычка не к месту и в подробностях рассказывать о своих «подвигах». А на службе у Лорда он вряд ли кроликов кормил. Детям не стоит этого слышать. Энджи понимающе кивнула и взглянула на пятерых юных первокурсников, молчаливо шествовавших за ними. Они ежились от холода подземелья и вздрагивали от любого шороха со стороны портретов. Запуганные и идущие в гостиную Слизерина, как на заклание, они вызывали в девушке жалость и желание защищать. — Как думаешь, когда подобное было в последний раз? — Что именно? — Что ни один первокурсник не попал на факультет Гриффиндора.

***

Закончив с обязанностями старосты, Энджи направилась в женскую спальню, где её встретили перекошенные лица Милисенты Булстроуд и Пэнси Паркинсон. Они, уже одетые в пижамы, сидели на одной кровати и активно перетирали кому-то косточки, пока их не прервали. — «Я так и знала, что ты — грязнокровка», — Энджи намеренно пискляво передразнила слова Пэнси вместо приветствия и кинула на кровать свои вещи, купленные по большей части Люциусом. Стоило отдать должное мистеру Малфою — новые перья, чернила, прочие принадлежности и даже форма были наивысочайшего качества, и даже Энджи, далекая от восхищения материальными ценностями, пребывала в восторге и не могла дождаться уроков зельеварения, чтоб испробовать новые котлы. — Совсем не обязательно припоминать это, — буркнула Пэнси, на её мопсоватом личике нарисовалось что-то вроде чувства вины, вызывая в Энджи жалость, смешанную с пренебрежением. — Имидж сменила? Тебе идет. — Оставь неуклюжие комплименты для кого-то другого, Паркинсон. — Мы же подружиться пытаемся, Гордон! — разъяренно залаяла возмущенная Милисента. — Спустя два года? — скривилась девушка, попутно разбирая сумку, не глядя на юных девчонок. — С какой это радости? — Мы теперь в одной лодке, и уже не дети! — уверенно заявила Милисента, соскользнув с кровати на пол, и с силой топнула ногой. «Надеюсь, в гостиной потолок не осыпался». — Не будь упрямой дурой… — И забудь все гадости, что мы сделали и сказали? — огрызнулась Энджи, скрипнув зубами. — Идите к черту с такими выгодными предложениями. Раньше надо было думать, Булстроуд. Я не буду трогать вас, а вы — меня. Не рушьте то хрупкое равновесие, что уже существует между нами. Я все еще староста, а наказания нынче не ограничиваются уборкой. Пэнси их как-нибудь выдержит, но если тебя, Булстроуд, подвесить за лодыжки, то бесчисленные вторые подбородки тебя задушат. Сняв мантию и начищенные до блеска ботинки, Энджи улеглась на расстеленную постель, по старой привычке, не расставаясь с волшебной палочкой. — Что грязнокровка, что полукровка, все равно дрянь дрянью, — пробубнила Милисента, но, наткнувшись на зеленые глаза, отливающие сталью, проглотила оставшиеся возмущения и вернулась на свою кровать. При посторонней охота разговаривать у подружек пропала. Разойдясь по кроватям, они погрузились в сон уже через полчаса. Даже если бы Энджи хотела уснуть, то под храп Булстроуд не смогла бы. Для слизеринки казалось крайне удивительным, что девушки, живущие в одной комнате с этим храпящим бегемотом, как-то не мучаются бессоницей. Прошлогодние наблюдения за ними наводили только на одну единственно-верную мысль — и Дафна Гринграсс и Пэнси Паркинсон принимали снотворное. Сама Энджи засыпала, воздвигая вокруг себя каждую ночь звуконепроницаемый барьер. Но этой ночью девушка не собиралась засыпать. Она, морально измотанная, все-таки задремала, но оглушительный животный храп благополучно вырвал ее из дремы, чему девушка была почти благодарна. Осторожно выскользнув из спальни, Энджи убедилась, что все ученики уже покинули гостиную факультета — лишь треск в камине, разбавлял гробовую тишину. Голос стремительно пересек гостиную и застал её врасплох: — Комендантский час уже настал. На диване в брюках и рубашке разлегся, подложив руку под затылок, Драко Малфой. С края вызывающе свисали его длинные обутые ноги. Со вздохом он сел и улыбнулся подруге. — Драко, что ты здесь делаешь? — Не слышу удивления в голосе, — их шепот сливался со звуками огня, пляшущего на дровах. — Я подозревала, что ты будешь ждать. — А я подозревал, что ты пойдешь к нему, — парировал юный наследник и, засунув руки в карманы брюк, подошел к подруге, существенно возвышаясь над ней. — Если тебя поймают, то накажут и вероятно лишат статуса старосты. — Я знаю! — горько ответила слизеринка. — Но он не придет сам. Он больше не ведет уроков и… Иначе я могу вообще с ним не увидеться… — дышать становилось все тяжелее от подступающих к горлу рыданий. — Не останавливай меня, прошу! Энджи приподняла лицо и наткнулась на добрую теплую улыбку, очертившую ямочки на щеках парня. — Кажется, ты неверно понимаешь наши с тобой отношения, Эндж. Я понимаю твои чувства, но это не значит, что я позволю тебе рисковать в одиночку, — он взял её за руку, тихонько сжал и, вытащив из кармана палочку, повел за собой в сторону выхода. — Я постою на стреме.