Гроза

      Вот уже неделю над Сеулом нависали большие дождевые облака. Красивый, «живой» и яркий город, стал вдруг серым, медлительным и вымирающим. Народ, на улицах посеревшей столицы можно было увидеть утром или вечером; когда люди спешили на работу или же с нее. Дожди обрушивались на высокие, словно колонны, дома многочисленными литрами холодной воды, а завывающий ветер словно бы пел «отходную» прошедшему бабьему лету. Поздняя осень вступала в свои права. Бурые листья срывало с тонких ветвей посеревших деревьев. Их кружило в воздухе грязными заплатками и бросало на липкий асфальт или в скопившиеся ледяные лужи. Дни, казалось, тянулись слишком медленно. Даже у «сияющих» парней всея Кореи, казалось, поблек блеск. Ребята разбредались кто куда. Единственному, чему радовались парни, так это внезапному маленькому отпуску – увы, три свободных дня мы с вами, конечно, отпуском не назовем, а вот ребятам даже небольшой перерыв в радость. Маленький макнэ, тут же собрав небольшое количество пожиток, смотался в родительский дом, проведать родных и, как говорится, расслабиться в домашней обстановке. Онью, недолго думая, последовал его примеру и тоже, махнув друзьям на прощанье, быстренько ретировался из общежития. Джонгхен решил пойти по другому пути. Довольно улыбаясь и собирая вещи, он сообщил оставшимся мемберам, что проведет выходные со своей девушкой. И был таков. В итоге, в опустевшей квартире остались лишь Минхо и Кибом. Кибом остался, сказав, что больше потратит времени на дорогу до Тэгу и обратно, поэтому решил, что вполне может преспокойно отдохнуть и в общежитие, даже в обществе Минхо. Мино же объяснял свой отказ от поездки домой тем, что в общежитии он сможет больше отдохнуть, нежели дома. Ведь в данный момент домой вернулся брат - Минсок, а это означало - никакой спокойно жизни Минхо бы дома не увидел. Вот так и случилось, что в эти серые дождливые дни, Минхо и Ки остались на квартире одни. В принципе, ни тот, ни другой на присутствие друг друга не жаловались. Оба не мешались друг другу, но зато и вместе не было так скучно. Ки отметил, что благодаря Минхо, сможет сделать небольшую перестановку в их гостиной и генеральную уборку, так как Лягушонок никогда не откажет в просьбе о помощи. Минхо был доволен тем, что ему не придется стоять у плиты. Ведь если дома был Кибом, на кухню можно было и не соваться. Репер с удовольствием думал о всех тех вкусных блюдах, что Бомми готовил в совершенстве. В принципе, он никогда и не скрывал что питает особую слабость к стряпне друга, все так что ни говори, готовил он великолепно. К тому же, Ки мог помочь ему наконец разобрать завал в собственном шкафу. В общем, оба мембера были довольны сложившимися обстоятельствами. До поры, до времени… *** Это утро началось уже привычно. За окном барабанил дождь, оставляя на гладкой поверхности стекла мутные дорожки. Небо затянуто серыми тучами, да и внизу копошатся серые людишки. Кибом сегодня, на удивление, долго спал. Обычно он просыпался намного раньше. Но сегодня, ругая себя за нарушение привычного режима, пока он поспешно готовил завтрак для себя и Минхо, он отмечал про себя, что внутри у него неспокойно. Увы, ругал себя Кибом совершенно напрасно. Спешил он зря, Минхо проспал еще добрых три часа. Ки уже успел три раза поставить разогреваться его завтрак, проверить всю почту в соц. сетях и даже сделать парочку утренних селок. А когда Лягушонок вошел на кухню, потягиваясь и зевая, Ки уже было хотел отругать его, за то, что он так долго спит, за то, что его не добудишься и за то, что он тут ему третий раз завтрак разогревает и ждет его. Но увидев эту сонную милейшую моську, он не смог на него долго дуться. Ки был не в состоянии долго держать обиду. Тем более на лучшего друга. Минхо, заметив завтрак и чашку с горячим кофе, виновато улыбнулся и, подойдя к Ки, потрепал друга по спутанным жестковатым волосам. - Доброе утро. И спасибо за завтрак. Чем сегодня займемся? – репер сел за стол, придвигая к себе тарелку с аппетитными горячими сэндвичами. Кибом окончательно оттаял от привычного дружеского жеста и поудобнее устроился на широком подоконнике, поправляя длинные рукава растянутой домашней кофты. - Ну, я хотел прибраться и разгрести хлам в комнате Темина, после его сборов там словно ураган прошелся. Еще бы нужно съездить за продуктами. В холодильнике почти пусто. И забрать вещи из прачечной. - Ммм… - подтвердительно промычал Минхо, пережевывая большой кусок сэндвича. - Что, будешь помогать? – Ки чуть приподнял светлую бровь. - Ага, – парень, наконец, прожевал – куда я денусь? К тому же, не сидеть же мне совсем без дела. Отвезу тебя и в прачечную, и за покупками. Только… приготовь сегодня на ужин буженину, а? Мяса хочу. Кибом хмыкнул. Минхо своего не упустил. - Ладно. Будет тебе буженина. – юноша кивнул. – Пользуйся тем, что я пока что тебе потакаю, раз других нет. Лягушонок довольно заулыбался, отпивая кофе из чашки: -А я и пользуюсь! Ребята весело рассмеялись. *** Минхо сидел за столом, в ожидании того, когда Кибом закончит готовить ужин. Запахи на кухне витали самые, что ни на есть, аппетитные. У Мино уже рот наполнился слюной, но он послушно терпел и не лез под руку Дивы, знал, что чрезмерное любопытство чревато не самыми хорошими последствиями. Вот Ким поставил перед ним большую чашку острого салата с фунчозой, и Лягушонок невольно облизнул губы. Ну, где оно, главное блюдо? Ким тихонько хмыкнул, ставя рядом с салатом блюдо с запечённой бужениной. Минхо тут же потянулся к мясу и получил по руке тонкой ладонью, тут же ее отдернув. - Я сам тебе наложу, убери свои перепончатые лапки от моего шедевра! - Ким взял его тарелку, принимаясь в нее накладывать самые большие и сочные кусочки. Себе же он вряд ли положил и половины порции Минхо. Лягушонок только расплылся в довольной улыбке, берясь за приборы. - Да благословит Бог нашу сияющую Диву за его кулинарное искусство! Аминь! – с этими словами, парень принялся уплетать свой ужин за обе щеки. Ки только чуть цокнул языком и покачал головой, тоже принимаясь за свою порцию. Буря за окном разыгралась не на шутку. Поднявшийся ветер грозно завывал. Острые струи дождя хлестали по стеклу окон. А с восточной части города надвигалось темное марево, предвещая грозовую ночь. Кибом еще раз тревожно выглянул в окно, и, в конце концов, отложил приборы и отодвинул от себя тарелку. - Я не голоден. Минхо, будь добр, как закончишь ужинать, убери со стола. Я к себе. – с этими словами юноша встал из-за стола и удалился в свою комнату. Мино только невразумительно промычал что-то с набитым ртом, провожая друга недоуменным взглядом. Ки же поспешно скрылся за дверью своей комнаты. Гроза надвигалась… *** Минхо ворочался на кровати. Было уже за полночь, а сон все не шел к нему. За окном разыгрывалось настоящее буйство природы. Дождь лил не переставая. Ветер надрывно выл. Пришедшая гроза, казалось, не давала передохнуть. С каждым разом, раскаты грома становились все громче, а всполохи молний все ярче. Минхо чудилось, что кто-то надрывно всхлипывает или задушено стонет. Но в какофонии всех смешавшихся звуков, он не мог разобрать правда это или игра его уставшего разума. Парень перевернулся на бок, укрывая плечи теплым одеялом. Яркий всполох молнии пробился через жалюзи, озарил комнату желтоватым светом, заставляя тени предметов расти и причудливо изгибаться. Всхлипы раздавались ближе. Минхо устало прикрыл глаза. Когда же это все кончится? – вопрошал он себя, переворачиваясь на спину и потирая горячими пальцами переносицу. Новый раскат грома обрушился на город своим грозным гласом. Снова Мино послышалось надрывное скуление, и он открыл глаза. Тихо скрипнула дверь его комнаты. Чхве приподнялся на локтях, смотря в слабо различавшийся в темноте проем, где смутно угадывался тонкий силуэт. Потянувшись к ночнику, он включил тусклый свет. В этот момент вновь сверкнула молния, озаряя его комнату дополнительным светом. По комнате раздался тихий вскрик, и Минхо обернулся, с удивлением наблюдая на пороге своей комнаты бледного, словно мел, друга. Тонкие пальцы Кибома впивались в взлохмаченные светлые волосы, карие глаза расширились от ужаса. На бледном лице застыл такой страх, какого Мино никогда не видел на лице друга. Парень даже замешкался. Но с новым раскатом грома раздался новый вскрик, и Ки опустился на пол, съеживаясь, словно стараясь стать самым незаметным. В затишье отчетливо были слышны его всхлипы. Минхо вылез из-под одеяла и, прошлепав босыми ногами по холодному полу, подошел к Ки. - Бомми, все хорошо? – парень опустился на корточки, касаясь тонких рук. – Боже, ты холодный как лед. Ким прислонился лбом к груди юноши, в отчаянье цепляясь за крепкие руки ледяными пальцами. - Я не могу быть один. – хрипло прошептал Кибом. Чхве понимающе кивнул, обнимая друга за плечи. - Все хорошо. Я рядом. – он чисто машинально поглаживал хрупкую вздрагивающую от рыданий спину, чувствуя себя полностью растерянным. Минхо никогда не знал, что Ким так сильно боится грозы, а еще он понял, что все это время слышал именно его всхлипы и если бы пошел и проверил Кибома, то тот бы не мучился так долго. - Ки, давай переберемся на кровать? Я обещаю, что не уйду. Сейчас мы что-нибудь придумаем. – Минхо хотел встать, но Ким судорожно вцепился в его плечи, не давая сделать этого. Чхве чуть поджал губы. Кажется сейчас Кибом был совершенно невменяемым. Парень тихо вздохнул, поднимая Бомми на руки. - А ты легче, чем я думал… - пробормотал он себе под нос и перенес Ки на свою кровать. Узковато будет, – подумал Минхо, - да только не оставлять же его сейчас. Чхве попытался расцепить тонкие пальцы на своей шее. - Ки, отпусти. Я закрою чем-нибудь окно, чтобы тебя хотя бы молния не пугала. Я вернусь. В этот момент репер отчетливо разглядел лицо одногруппника и внутри у него все смешалось. Для Ки страх перед грозой был видимо почти животным, на чистых инстинктах. И такого ужаса он не видел в этих лисьих глазах никогда, за те шесть лет, что они были все вместе. Минхо взял с кресла покрывало и подошел к окну, цепляя жесткую ткань на раму жалюзи, худо-бедно закрывая окно. - Ну, вот. Не так уж и плохо. Давай я принесу тебе воды? - Нет!!! – вскрикнул Кибом, и вместе с его криком раздался новый грозовой рокот, от которого парень тут же скрылся под одеялом. Мино чуть вздохнул. - Ладно, все хорошо, я понял. Никуда не уйду. – парень лег на край полутора спальной кровати, обнимая сжавшийся комочек завернутый в одеяло. – Гроза пройдет, Бомми. Тебе ничего не угрожает. Но из-под одеяла раздавались тихие всхлипы и поскуливания, стоило только грозе вновь разбушеваться. Минхо делал все, что мог. Лежа напротив Ки, он стирал с его бледных щек дорожки слез, обнимал за плечи и шептал что-то утешающее, не замечая, что в попытках утешить, уже целует мокрые щеки и спутанные жестковатые волосы. Пару часов затишья, в которые им удалось задремать. Ким доверчиво прижимался к крепкой груди, тихо сопя. Минхо прижимал к себе успокоившегося юношу, расслабившись и, наконец, заснув. А потом все началось сначала. Буря словно передохнула пару часов, а затем начала новый раунд, с новыми силами. Проснувшийся Кибом, снова впал в панику. Его трясло крупной дрожью. Голос парня охрип, и теперь он только всхлипывал, прижимаясь к теплому боку парня. Минхо укрыл его одеялом, поглаживая по волосам и спине. - Тише, Ки. Она закончится. Утром уже будет ясно. - Знаю… - впервые подал хриплый голос юноша. – Но мне все равно… ужасно страшно. Минхо чуть сглотнул. Кибом никогда не признавал своих слабостей. Но сейчас такой беспомощный и уязвимый, он был очаровательным и притягательным. И у Минхо не было сил устоять. - Я знаю… - тихо шепнул парень, робко прикасаясь к искусанным губам своими. И не почувствовал отпора, крепче прижал к себе дрожащее тело, накрывая пухловатые губы властным поцелуем, чувствуя на кончике языка металлический привкус. Они целовались жадно, с упоением и до умопомрачения. Такого ответного тепла ни Минхо, ни Кибом никогда раньше не чувствовали. Мино с удивлением понимал, что ему удается успокоить, отвлечь Ки. От теплых, ласковых поцелуев, Ким становился все спокойнее. А Минхо все требовательней. Широкие ладони забрались под футболку юноши, лаская нежную, покрытую мурашками кожу, спускаясь требовательными губами по тонкой шее. Ки уперся ладонями в грудь парня: - Не… не надо Минхо… Ты… Ты потом будешь жалеть. - Не буду. Я не буду жалеть. Это нужно… нам обоим. Разве ты готов сейчас остановиться? – хрипло зашептал брюнет, поглаживая теплыми пальцами его шею. Лишь мгновение во взгляде раскосых лисьих глаз можно было прочесть сомнение. - Нет… не смогу. – Ки порывисто прижался к нему. – Пожалуйста, согрей меня… - прошептал юноша, скользя тонкими пальцами по крепким плечам. Он чувствовал его дрожь и крепче прижимал к себе. Ки был таким мягким, теплым и податливым, и сейчас, Минхо отчетливо понимал, что он будет принадлежать ему. Догадывался, что после этой ночи, он захочет, чтобы Кибом принадлежал лишь ему одному. Минхо перевернулся, нависая над Ки, аккуратно стягивая с него футболку, покрывая шею, острые плечи и выступающие ключицы теплыми поцелуями, оставляя на бледной коже розовые следы. Ким вглядывался в знакомое лицо, видел, как милые и добрые черты меняются от страсти. Он знал, что будет об этом жалеть. И все равно понимал, что не сможет отказать. Тонкие прохладные пальчики заскользили по широкой груди, опускаясь вниз, обводя рельефы мышц. Минхо с глухим стоном склонился над ним, прикасаясь обжигающе-горячими губами к розоватым твердым соскам. Все тело охватывала волна почти животного острого желания, и он изо всех сил старался сдерживать себя. Он не хотел его пугать, и тем более причинять боли. - Пожалуйста… - сорвалась тихая просьба с истерзанных голодными поцелуями губ, а тонкие пальцы скользнули под резинку его пижамных штанов. Мино тихо застонал. Возбуждение было уже болезненным и нестерпимым. Он склонился над юношей, впиваясь в розовые губы страстным, жестким поцелуем, больше похожем на укус. И Кибом ответил, сам удивляясь собственной смелости. Но сейчас, во всем Мире для него существовал только Минхо, только его запах, только вкус его губ и только его сильное смуглое тело, так нежно и крепко сжимающий его в объятиях. Они выпустили друг друга лишь на мгновение, чтобы освободиться от одежды. А потом… Минхо еще долго рассматривал его хрупкое тело, даже не подозревая, что он тоже любуется им. Скользит теплым взглядом по крепким плечам и сильным рукам, что так надежно прижимали его к этой теплой груди и так нежно поглаживали его спину, утешая. По плоскому подтянутому животу с явно проступающими рельефами мышц. Стоило Кибому опустить взгляд ниже, как он покрылся стыдливыми пятнами румянца, при виде его напряженной плоти. Казалось, что он сейчас не только забудет как дышать от подступающего волнения, но и сгорит заживо от накатывающего возбуждения. Это было пугающим и желанным одновременно. - Ты весь горишь… и такой красивый сейчас. Бомми почти не узнавал этот низкий хрипловатый бархатный голос, но он ему нравился. - Ты так мне нравишься Кибом… - и теплые губы Минхо коснулись шрамика под бровью. - А мне нравишься ты… – шепнул он в ответ. Ну, вот, сказал. А Минхо улыбается, тепло и совсем без обычной усмешки. Ки придвигается ближе. Не важно то, что завтра он будет жалеть. Не важно. Но он все равно будет помнить. Будет помнить бешено вздымающуюся смуглую грудь в такт дыханию, узкие бедра, теплые влажные губы и тихий шепот на ухо, глубокие сладкие поцелуи, и даже влажные касания длинных пальцев между ягодицами. Он будет помнить. Кибом, дрожа, выгибался в его руках, то прижимаясь к нему, то вновь ускользая, чтобы в следующий момент притянуть его к себе, вновь ощутить тяжесть столь желанного тела. Минхо обхватил губами один сосок, обводя горячим языком затвердевшую горошину, и наслаждение, что пронзало тело юноши под ним, было столь сильным, что он не сдерживал ни стонов, ни криков. Он откликался на все его ласки, словно они были близки сотни и тысячи раз. Даже когда пальцы Минхо, обильно смоченные слюной, скользнули между его ягодицами, он не испугался этого, а напротив, сам раскрылся навстречу новым неуверенным ощущениям. Минхо хотелось, чтобы все произошло сейчас же. Он уже не мог терпеть, но медлил, желая доставить Кибому максимум удовольствия. - Бомми… - Не останавливайся, прошу, не останавливайся Минхо! – хриплый шепот заставил разгоряченную кожу Мино покрыться мурашками. Он больше не мог терпеть. Убрав пальцы, он с глухим стоном резко вошел в него, обхватывая бедра парня, оставляя на бледной коже красные следы от пальцев. Ки вскрикнул, почувствовав острую боль, цепляясь пальцами в смуглые плечи, царапая гладкую кожу короткими ногтями. Минхо замер, целуя плотно сжатый рот и влажные от брызнувших слез щеки. - Прости… Прости меня, маленький… Я не хотел, чтобы тебе было больно. Кибом слабо усмехнулся: - Я старше тебя на два месяца… так что я не маленький. Минхо чуть покачал головой: - Нет. Сейчас, со мной, ты маленький и хрупкий. Ки чуть сглотнул, прикрывая глаза и прижимаясь к нему. – Не останавливайся. Я перетерплю… Он уже и не мог больше сдерживаться, начиная двигаться небольшими толчками, постепенно увеличивая темп, чувствуя, что с каждым ударом грома, Ким вздрагивает и сжимает его внутри, даря ему восхитительные ощущения. Постепенно боль отступала перед нарастающим наслаждением. Кибом чувствовал, что уносится куда-то все выше и выше. Эйфория охватывает его, и новое чувство блаженства затапливает его, и он уже не слышит страшного буйства природы. Он целиком принадлежит лишь Минхо. Чуть позже, он обхватывал его шею руками и притягивал к себе, не в силах выразить словами все, что пережил за последние минуты. Потом, они повторили это еще раз, и еще, заснув лишь под утро, уставшие и разгоряченные, прижимаясь друг к другу. Гроза утихала… *** Кибом проснулся около полудня, отчетливо ощущая теплую руку на своем животе. На улице, похоже, было спокойно. Во всяком случае, шума дождя, ставшего привычным за эти несколько дней, больше не было слышно. Как и говорил Минхо, на утро стало ясно. Но теперь буря бушевала в сердце Кибома. Юноша как можно осторожнее, стараясь не разбудить спящего Мино, вылез из-под теплой руки и тонкого одеяла, стыдливо подбирая разбросанные по полу вещи, выскочил из комнаты, скрываясь за дверью ванной. В зеркале на него смотрел бледный юноша с раскосыми карими глазами, под которыми залегли легкие тени. Пухлые искусанные губы, малиновые, припухшие. На обнаженном теле следы минувшей ночи, настолько явственные, что даже слезы застревают в горле. Сейчас он жалел. Жалел о том, что произошло, что поддался теплым рукам, что отвечал на эти поцелуи, что отдал ему свое тело, возможно, даже жалел о том, что пошел в эту треклятую ночь к Минхо, ища утешения своему страху. Кибом открыл краны и залез в ванную, садясь и прижимая колени к груди, подставляясь под прохладные струи, давая волю слезам. Что же он наделал…. *** Минхо проснулся через полчаса, после пробуждения Ки. Он довольно потянулся, растягивая затекшие мышцы, и с разочарованием пошарил рукой по пустому месту рядом с собой. Чуть вздохнув, он свесился с кровати, нашаривая свои пижамные штаны. Одевшись, Мино поднялся с кровати и, подойдя к окну, сдернул тяжелое покрывало. На улице было пасмурно, но светло. Максимум о чем думала погода – это сбрызнуть пустые улочки мелким дождичком. Парень сам себе кивнул и вышел из комнаты на поиски Кибома. Долго искать не пришлось. Минхо отчетливо услышал шум воды в душе, стоило ему только выйти из комнаты. Мино уже улыбался, предвкушая, что прихватит Бомми тепленького, только что вышедшего из душа. Но стоило только подойти ему к ванной комнате, как он услышал сквозь шум воды сдавленные всхлипы. Улыбка медленно угасла на лице юноши. Он догадывался из-за чего плакал Кибом. Минхо сел на пол, положив руки на колени, собираясь ждать Ки. Им обязательно нужно поговорить, объясниться. Утром он уже понял, что произошедшее не было спонтанностью, или лишь действием, предпринятым для утешения Кибома. Он действительно хотел этого и понимал, что делал. Оставалось только донести эти мысли до Бомми. Кибом вышел из ванной во вчерашней одежде, босой и с полотенцем, наброшенным на голову. Остановившись перед Минхо, он удивленно уставился на него, сложив тонкие руки с синяками на запястьях, на своей груди. Мино тут же встал с пола: - Ким, нам нужно поговорить. -Не о чем разговаривать, Минхо. – холодно произнес юноша, - То, что было ночью, останется только в рамках этой ночи. Буря прошла, как и то, что было. Ты был прав. Теперь ясно, и больше ничто не напоминает о грозе. Так пусть так и остается. И я больше не хочу это обсуждать. – Ки прошел мимо парня, скрываясь за дверью своей комнаты и оставляя его одного, с так и не высказанными словами. В этот день, гроза поселилась в душе Минхо…. *** Уже неделю Кибом бегал от преследовавшего его Минхо, как мышонок Джерри от кота Тома из известного мультфильма. Вернувшиеся ребята с удивлением наблюдали разворачивающийся спектакль. Минхо толком ничего не объяснял, а Ки и вовсе молчал, а если уж сильно начинал лезть, бил чем попало. Чаще тапком. Как ребята не пытались выяснить, что же произошло во время их отсутствия, им это не удавалось. А вскоре «холодная война» доселе неразлучных друзей, превратилась во все нарастающие скандалы. Стоило Минхо припереть его к стенке, в надежде, наконец, нормально поговорить, как Ки тут же начинал психовать и вырываться словно уж. Вскоре это надоело всем. Кибому, потому что он чувствовал, что сил на сопротивление у него все меньше. Минхо, потому что отчетливо понимал, что начинает влюбляться в этого строптивца, а объяснить ему ничего не может. И Онью, потому что его достала прогрессирующая ситуация в группе. Поэтому, заручившись поддержкой остальных мемберов, в один прекрасный день он просто (не без помощи Джонгхена) запер их в кладовке. Сидевший на стуле Тэмин скептически нахмурил брови. - Лидерним, ты вообще уверен, что это была хорошая идея? Мне кажется, что там, - он ткнул пальцем в сторону запертой кладовки, - в живых останется только один. И я от чего-то сомневаюсь, что это будет Минхо. – мальчишка чуть пожал плечами. Джонгхен слабо вздрогнул: - Да, не завидую я нашему Лягушонку. «Омма» орет так, словно его там насилуют. Тэм удивленно округлил глаза: - Блинг, ты уверен, что «это» звучит так? - Чтобы они там не делали, еще один день их «войнушки» сделал бы из меня неврастеника! – проворчал Джинки. – Так что пока они не выговорятся, я их оттуда не выпущу. Надо будет, останутся там ночевать! Тэмин и Джонгхен бросили на запертую дверь сочувствующие взгляды. *** - Джинки! Выпусти меня немедленно!!! – Кибом бился в запертую дверь уже добрых 15 минут. За это время Минхо прекратил всякие попытки завести с ним разговор и, присев на сложенные коробки с обовью, терпеливо ждал, когда он хоть немного остынет. Сейчас он был даже благодарен Онью за то, что он запер их. По крайней мере, отсюда Кибому не удастся сбежать. В это время Бомми уже несколько успокоился, хотя и продолжал бить коленкой по несчастной двери, чисто из чувства собственного достоинства. - Все? Готов поговорить? – Минхо слабо выдохнул, смотря на развернувшегося к нему лицом юношу. Слабый свет в кладовке едва высвечивал бледные черты его лица, но Минхо было бы спокойнее, если бы он не видел этого озлобленного взгляда направленного на него. - Иди ты к черту! Мы не будем разговаривать! – зашипел Кибом. –Все, что нужно, я тебе уже сказал! - Да выслушай же ты меня наконец, маленький несносный строптивец! – Минхо встал со своего места и, подойдя к Ки, грубо встряхнул его за плечи. Юноша уперся в его грудь ладонями. - Прекрати, нам не о чем разговаривать. - Нет, есть Кибом, ты просто боишься! Боишься этого разговора так же, как и грозы! - Не надо, Мино… - Ки, скажи мне, чего ты боишься? Почему отталкиваешь меня? Разве я бросаю тебя, попользовавшись? Я уже вторую неделю пытаюсь до тебя достучаться, рассказать о том, что стала для меня значить та ночь, что стал для меня значить ты! Я влюбляюсь в тебя Бомми, а ты отталкиваешь меня, шарахаешься как от чумного! - Не правда… Ты лжешь… - шепчет Кибом, качая головой и пытаясь выскользнуть из крепких объятий. - Я никогда тебе не лгал, Кибом. Скажи мне, чего ты боишься? – Мино ласково провел пальцами по гладким выбеленным волосам. Ким уткнулся носом в шею юноши, судорожно вздрагивая от нежных прикосновений, чувствуя, как внутри разливается тепло. Мино не боится его поведения. Не боится его странного страха. А он скучает по этим теплым рукам, по их разговорам и шуткам, что понимают лишь двое. Он скучает по нему. - Ки, скажи мне, - Минхо приподнимает его лицо за подбородок, смотря в блестящие глаза. – Чего ты боишься? - Того… Что ты не испытываешь тех же чувств, что и я… - забормотал Кибом, старательно отводя глаза. - А что ты чувствуешь? Бомми прикусывает пухлые губы: - Я… Ты… Мне нравишься. – сдавленно пискнул парень, цепляясь тонкими пальцами в его футболку и зажмуриваясь, словно сделал что-то страшное, а не признался в симпатии. Мино улыбнулся, беря лицо юноши в ладони: - Лгун… - он склоняется к его лицу, едва касаясь приоткрытых губ своими. – Ты в меня влюблен. И я больше не позволю тебе от меня бегать. Их губы вновь соприкоснулись. Медленно, пытаясь распробовать вкус возникающего чувства, тепло друг друга. - Ты больше не будешь одинок в грозу… На кухне собрались остальные, буравя запертую дверь кладовки встревоженными взглядами. - Что-то притихли. Может, помирились? – макне чуть поморщил нос и снова прислушался. Вроде бы тихо. - Кто их знает… - Джонгхен неопределенно пожал плечами. Онью только чуть нахмурился: -Не, не буду их пока выпускать. Пускай еще посидят, на всякий случай. - Ну, ладно, карауль, а мы пошли! – Джонг взял Тэмина под руку. – Я обещал мелочи кино. - Эй, так не честно! – Онью насупился. - Сиди, а нам еще надо дойти до кинотеатра скорее. Ведь сегодня дождь обещали, да еще и грозу. – Тэм махнул рукой, хватая с вешалки куртку и выбегая вслед за хеном. Сегодня непогода вновь будет бушевать. Сверкать молниями, разрывать небосвод на клочья и сотрясать колоны-многоэтажки громоподобным ревом. Но Ки уже не будет так страшно. Ведь Минхо пообещал, он больше никогда не останется в грозу один…