Шанс на прощение

Мои уши закладывает клокотом сияющих молний в руке, и в следующую секунду смертельный разряд проникает в юное тело Хаку. Меня охватывает ужас: ведь на месте этого невинного мальчишки должен был быть Забуза Момочи. Хаку, отвергнутый своей семьей и изгнанный из родной деревни, был принят нелюдимым и жестоким мечником, с которым мне пришлось сражаться. Эти двое совершенно разных человека стали очень близки, заменили друг другу семью, без которой им обоим приходилось жить. И желанием Хаку было во что бы то ни стало защитить Забузу, парень намеренно отдал свою жизнь, заслонив собой мечника от смертоносной атаки. Я, дрожа от сжигающих меня изнутри чувств, смотрел на то, как голова и плечи мальчика безвольно поникают и как его ослабевшее тело склонилось, грозясь в любую секунду рухнуть на землю. В моих глазах все ещё стоял ужас, разбавленный теперь ненавистью к себе, а сознанием завладела лишь одна мысль - на моих руках кровь ребенка. Подхватив Хаку на руки, я встретился на секунду с потрясенным взглядом Забузы и заметил в нем горечь. Стиснув зубы, я не выдержал и отвернулся. Понимая, что поединок ещё не окончен, я отскочил назад, и воздух передо мной рассек меч Момочи. Осторожно положив мальчика на землю, я с сожалением и болью взглянул на побледневшее лицо Хаку и на его закрывшиеся веки. Я помню, что было дальше, потому что каждый раз происходит одно и то же. Появляется Гато и его люди, и Забуза все-таки добирается до них, прикончив Гато перед смертью. Мечник на последнем издыхании просит меня положить его рядом с Хаку. Признаю, мне тогда трудно было сдержать слезы, в самом деле. Забуза Момочи только при смерти осознал, как стал важен для него Хаку, и это осознание было слишком запоздалым. Мне не хотелось такого финала, но кто я такой, чтобы менять судьбы людей? Меня не наделили столь мощной силой, оставив долю джонина Конохи, может быть, выдающегося ниндзя. Это было невыносимо - наблюдать за тем, как умирает талантливый мечник с доброй душой, которой просто не дали раскрыться, и знать, что ты бессилен перед этим, что ничего не можешь сделать. Да, наверное, я опустошен. Резко втянув воздух ртом, я распахнул глаза. Не помню уже, в какой раз мне снится этот сон, но суть в том, что те события преследуют меня уже длительное время. - Забуза... - Сорвалось с моих губ, и я поднялся с постели, взглянув на полную луну, горящую посреди ночного неба. Одевшись, я выпрыгнул в окно и за пару бесшумных движений добрался до крыши дома. Удобно улегшись там и подложив руки под голову, я смотрел на бледный свет луны и медленно вдыхал чистый воздух через маску. Не знаю, кем бы я стал, если бы жил без семьи, друзей и места, куда бы я всегда мог вернуться. Не исключено, что я бы пал так низко, что стал бы отступником. В конце концов, это могло бы случиться со всеми. Здесь уже большую роль играет воля человека, его контроль над своими эмоциями и поступками - без этого никому не удастся сохранить здравомыслие. Но что бы предпринял я, оказавшись на месте Забузы Момочи, "Демона деревни Скрытого Тумана"? Да, наверно, это очень просто - лежать здесь и примерять различные маски. Но никто не создаст таких условий, в которые был поставлен Забуза. В нем с самого детства была сила, настолько мощная, что она смогла овладеть им, начать контролировать. Под её контролем он убил сотни людей, ведь никто не мог вовремя научить его, дать ему понять, что для этой силы есть и другое применение. Я не верю, что после каждого убийства, он не ненавидел себя, не желал прекратить свое существование, считая его жалким. Да, я знаю это чувство, когда ты заносишь свое оружие для смертельного удара, смотришь в эти глаза, полные страха, и вдруг осознаешь, что этот страх вызван тобой. Очень сложно разобраться в своих чувствах в этот момент, ведь они слишком противоречивы. Тебя захлестывает волна самодовольства и гордости собой, но в то же время ты понимаешь, что навсегда оборвешь жизнь человека, такого же равноправного, как и ты, имеющего своих семью и друзей. Каждое убийство для Забузы было борьбой темной и светлой стороны его души. Он боролся так долго. Пока, наконец, не сдался и не признал свою личность навсегда завязшей во всей той грязи, крови и смертях, которые он сеял за собой. Осталась лишь бесчувственная оболочка способная без жалости убивать заказанных людей. Но была ещё надежда для этого некогда павшего мечника, его собственный ключ к искуплению. Он заключался в брошенном мальчике, может быть, таком же одиноком, как и он сам. Даже этой пустой оболочке, не знающей глубоких чувств, нужен был кто-то, о ком можно бы было заботиться. Кто-то, кто смог бы очеловечить, вдохновить своим примером, рассказать, что жизнь не так плоха, какой хочет казаться. Присутствие Хаку в жизни Забузы действительно меняло мечника. Давно уж упавшая на колени его личность неожиданно стала медленно, день за днем, подыматься. Моральные принципы потихоньку закреплялись на новом месте, и Забуза уже был не против их соседства с его увядающей беспринципностью. Он самую малость смягчился в своих заказах, но и это было уже огромным достижением за столькое количество хладнокровных убийств. Но один "животный" принцип остался с Момочи до конца его жизни - если на поле боя не убьет он, то убьют его. Я, как ниндзя Конохи, очень хорошо знаю об этом принципе и зачастую следую именно ему, так что не могу сказать что-то против. И все же, если бы Забуза и Хаку выжили в той схватке, ушел бы мечник со своего поля боя навсегда? Принял бы он такое серьезное решение, чтобы спокойно жить с Хаку где-нибудь в тихом местечке? Я задаюсь этим вопросом, и не могу узнать ответа. Забуза - человек войны, он не мог жить без неё, она питала его своей темной энергией, тянула к себе, имея власть над мечником. Но смог бы Хаку заменить Момочи его войну? Я видел: у этого мальчика, действительно, большое сердце. И его тепла хватило бы и для Забузы. Если бы он не пожертвовал собой, защищая мечника... У меня осталось так много безответных вопросов, что я понятия не имею, что с ними делать. Открыв глаза, я сощурился; багровое зарево рассвета ослепило меня на мгновение. Такие насыщенные красные оттенки невольно натолкнули на меня на ассоциацию с кровью, оставшейся на моих руках после того, как я вонзил в Хаку клинок-молнию. Нарочно поцарапав себе руку об острие куная, чтобы прийти в себя, я поднялся и так же бесшумно побежал через крыши домов к одному месту. Казалось, здесь всегда дул прохладный ветер, который успокаивал мои мысли. Или, может, их успокаивало нечто иное. - Доброе утро. - Произнес я будничным тоном, махнув рукой памятнику, словно на его месте был мой хороший друг. Возможно, так оно и было, ведь столько, сколько я говорил здесь, с неодушевленным камнем, я не говорил нигде и ни с кем. Надеюсь, за мной никто не следит, а то мне было бы неловко. - У меня накопилось так много вопросов. Хм, кто бы мог подумать, что я, вроде как, взрослый, прошедший через многое ниндзя, буду так серьезно зациклен на одной истории. Давно бы пора уже забыть об этом, проститься с тобой и Хаку, жить дальше. Но знаешь, я не могу так просто отпустить тебя. Прозвучит странно, но после твоей смерти остались одни загадки и вопросы, и каждый день я развлекаю себя тем, что ищу ответы на них. И все впустую... - С досадой вздохнул я, усаживаясь напротив каменной плиты. - В самом деле, такое ощущение, что я стал одержим этим. Но, так или иначе, с тобой уже невозможно поговорить о чем-нибудь. Хех... Даже произнося вслух эти слова, я все ещё не воспринимаю их всерьез. - Усмехнулся я самому себе. - А мы бы могли найти общий язык, да? Несмотря на то, что мы были мало знакомы. Ну, и если бы ты оставил свои заказные убийства в прошлом. Хотя, сомневаюсь, что остальные бы одобрили нашу дружбу, Ирука, наверное, в обморок упал бы, узнав об этом... - Я тихо засмеялся. - Пожалуй, грустно разговаривать вот так, ни с кем, просто в пустоту. И знать, что никто тебя не услышит. А тебе всего лишь нужно было не умирать, Забуза. Мне жаль, что я не смог помочь тебе. Но я не могу успокоиться от того, что не в состоянии сказать это тебе в лицо. - С тоской глянув на высеченное на памятнике имя мечника, я поднялся и развернулся, чтобы уйти. Но вдруг раздался резкий порыв ветра, и я зажмурился от яркой вспышки света, ослепившей меня. Я вздрогнул от того, что на мое плечо опустилась чья-то ладонь. Моментально среагировав и достав свой кунай, я развернулся и машинально приставил острие к горлу дотронувшегося до меня. Я пораженно застыл, оружие выпало из моих рук. О, этот металлический взгляд, как же долго я не видел его, хоть он и навсегда остался в моей памяти. - Звал меня? - Ухмыльнулся мечник, смотря на меня. - За...Забуза?... - Да, я был в полном смятении, такое со мной случается довольно редко. И тут я почувствовал этот неожиданный порыв, я не смог его остановить, как ни странно, ведь это было совсем для меня несвойственно. Я заключил Момочи в крепкие и чувственные объятия, боясь, что мечник просто растворится в воздухе, как мимолетное видение. Я сжимал его все сильнее, мой разум отказывался верить в реальность происходящего. В душе затаилось неприятное чувство от догадки. - Кхм... - Мечник был до такой степени удивлен моими действиями, что на некоторое время замер, не говоря ни слова. Простое объятие, совершенно обычное, но какое впечатление оно произвело на него! На того, которого люди всегда избегали, боялись, не решались даже посмотреть ему прямо в глаза. Даже Хаку не смог сделать этого. Одним лишь объятием мне удалось выразить все то, что я переживал эти дни. Мне удалось достучаться до Забузы. Но не слишком ли поздно?.. - Мы же в мире духов, так? - Безучастно спросил я, быстро отстранившись и отведя взгляд в сторону. Все было белым. Так я и думал. - ... Да, ты прав. Ты смог установить со мной контакт, твое сильное желание обусловило мою материальность, мои чувства и прочее. Фактически, перед тобой настоящий я. Но это лишь на время, скоро я исчезну, и тебе все покажется обычным сном. Я с горечью вздохнул, конечно, ведь чудес не бывает. - Но так или иначе ты должен был дать свое согласие на контакт. Почему ты это сделал? - С интересом спросил я, рассматривая белый пол под ногами. - Я, если ты не знал, слышал все, что ты говорил у памятника. - Меня перекосило от ужаса. - Хм, я заинтересовался твоими словами. Мне самому захотелось нашей встречи, поэтому, когда ко мне пришел Бог Смерти, я сразу дал согласие на наш контакт. - Рассказал Забуза, усмехаясь моей реакции. - Ты серьезно? Я уже и сам не помню и половины из того, что болтал там, но это неважно... На самом деле, мне просто хотелось, чтобы ты был жив, а не лежал под землей, под этим чертовым памятником. - Моя ладонь невольно сжалась в кулак, а в глазах мелькнула злость. - Э... Я не понимаю... - Забуза вновь был обескуражен. - Почему ты так этого хочешь? Я же был убийцей. Им я и остался. - Я знаю, что это не так. Ты изменился, Забуза. - Я набрался сил, чтобы заглянуть ему в глаза. - Ты погиб достойно. И я, наконец, в состоянии попросить прощения за смерть Хаку, если бы я тогда вовремя бы не среагировал, он был бы жив. - Мои руки в волнении затряслись: наконец-то, спустя долгое время, я смог сказать то, что хотел. С моих плеч как будто упал тяжкий груз, обременявший меня так долго. В глазах Забузы что-то светлое и теплое сверкнуло на мгновение, он словно осознал нечто очень важное. - Ты не был виноват, ответственность за Хаку была на мне... - С болью во взгляде проговорил мечник, нахмурившись. - Я удивлен, что ты не забыл про меня в тот же день. Я не могу быть достоин твоего сострадания, слишком многим людям я причинил боль, и это уже невозможно исправить. Мне трудно поверить, что такой благородный шиноби как ты, может так переживать за меня, отброса, изгнанного из собственной деревни, везде и всеми презираемого. Ты помог мне понять, что я не зря прожил жизнь... Как я могу выразить тебе свою благодарность? - Спросил серьезно Забуза, отчего я слегка оторопел. Неужели я сделал так много для него? Благодарность... Поймет ли он меня? Даже в своих мыслях я не решался думать об этом. Но если это будет последнее, что я сделаю перед его исчезновением - мне все равно. - Ты прав, просто так я бы не стал думать о тебе и твоей судьбе целыми днями. - Прямо сказал я, опустив с лица маску до подбородка. - Не двигайся. - Попросил я мечника, и он ошеломленно замер на месте. - Ты что, хочешь убить меня? Так, я уже мертв... - Строил догадки заинтригованный Момочи. - Нет. Кое-что поинтереснее. - Усмехнулся я и вплотную подошел к брюнету. Его дыхание на моей щеке создает ощущение, как будто он жив и не собирался умирать. Как же больно становится от осознания того, что все это происходит лишь во сне. Глаза стали влажными, и я поскорее накрыл губы Забузы легким поцелуем, лишь бы он не увидел этих жалких слез. Я почувствовал, как Момочи вздрогнул, и мне стало неловко от того, что я делаю. Но я окончательно решился, вскоре легкость переросла в контрастную отчаянность, меня захлестнуло волной чувств, и я не смог ей противостоять. Забузе словно передались все эти чувства, и он крепко прижал меня к себе, не раздумывая. Нас окружил яркий свет, я был так счастлив в этот момент. Счастливее, чем когда либо. Но меня охватил страх, когда рука мечника стала рассыпаться на мелкие сияющие частички, которые после устремлялись куда-то ввысь. Наше время истекло. Я отстранился от Забузы, через силу, наблюдая за тем, как медленно его запястье растворяется в осколках света, и, запоздало понимая, что по моим щекам бегут прозрачные тонкие дорожки слез. Слишком мало, мне нужно больше времени, ещё чуть-чуть... - Забуза... Где бы ты ни был, просто знай одно: есть один такой глупый джонин Какаши Хатаке, который любит тебя и думает о тебе постоянно. - С грустной улыбкой проговорил я. - Я буду всегда помнить об этом. - Искренне пообещал Момочи, глядя на меня с нежностью, так несвойственной ему. - Мы найдем друг друга. - Прошептал Забуза, и я, поддавшись порыву, в последний раз обнял Забузу, прижавшись к исчезающему мечнику. В моих руках он растворился, и я с ужасающей опустошенностью смотрел, как осколки света поднимаются ввысь, все отдаляясь от меня, пока они не испарились. Я проснулся, лежа под деревом недалеко от памятника Забузы. На моих щеках были засохшие дорожки от слез. Разжав ладонь, я удивленно увидел там одну из тех сияющих частичек, на которые рассыпался Момочи. Она вспарила и, подхваченная ветром, устремилась к синеве неба. Я поднял полный надежды взгляд на белоснежные плывущие облака. - Только дождись меня.