— К мальчику? — выкрикнул Снейп. — Экспекто патронум! Из кончика его палочки вырвалась серебряная лань, спрыгнула на пол, одним прыжком пересекла кабинет и вылетела в раскрытое окно. Дамблдор смотрел ей вслед. Когда серебряное свечение погасло, он обернулся к Снейпу, и глаза его были полны слёз. — Спустя столько лет? — Всегда, — ответил Снейп. «Гарри Поттер и Дары Смерти», глава 33
Северус открыл глаза и, проморгавшись, осторожно поднялся. Настороженно оглядевшись, Снейп с удивлением отметил, что находится в Визжащей Хижине. Но, присмотревшись, он увидел, что она была чище и несколько ухоженнее, чем в реальности, и понял: он находится в Чертогах Ожидания. Еще во время учебы в Хогвартсе он любил читать различные книги, и Некромантия, как одна из Темных наук, весьма привлекала его тогда. Он прочитал, что человек умирает не сразу, а некоторое время находится в так называемых Чертогах Ожидания – месте между миром живых и владениями Смерти, откуда человека можно вытащить при определенных условиях. У Чертогов нет своего вида, они представляются умершему тем местом, где случались в его жизни самые важные события. Навстречу умершему должен будет выйти дорогой ему человек, обязательно умерший, чтобы объяснить ему всё. Снейп понимал, почему его Чертогами стала именно Визжащая Хижина. Нет, не из-за того, что он умер здесь. По другой причине. Отчасти из-за происшествия с Люпином в конце пятого курса. Но и не поэтому. Также Северус прекрасно понимал, что выйдет к нему отнюдь не добрый дедушка Дамблдор и не его «рыжая любовь» Лили. Не они… Северус прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания.***
Юный Северус втайне ото всех под покровом ночи пробирался в Визжащую Хижину. Сердце бешено колотилось о ребра. Вот, сейчас он увидит его, и всё встанет на свои места… Снейп, стараясь идти как можно тише, вздохнул и осторожно прошел в комнату. Худой черноволосый подросток в очках сидел на старой кровати и играл с фальшивым снитчем, подбрасывая и ловя его; невидящий, затуманенный взгляд светло-карих глаз сквозь стёкла очков рассеянно блуждал по ободранным стенам комнаты. Северус замер в дверях и затаил дыхание, залюбовавшись отточенными, грациозными движениями парня. Казалось, эта идиллия может длиться вечность, но нет. Поттер отмер и, прекратив подкидывать снитч, тихо спросил: – О чем ты хотел поговорить? – Карие глаза встретились с черными. – Я… Будто ты сам не знаешь, – Снейп, скрыв истинные эмоции, напустил на себя настороженный вид. – Догадываюсь, – Джеймс вздохнул. – Пойми: я не хочу, чтобы хоть кто-нибудь пострадал… – Прекрати! Ты, Поттер, можешь рассказывать эту сказку своим друзьям, но не мне. И у тебя, и у Блэка хватило бы средств сделать себя и Люпина невиновными в моей смерти. Я всё это понимаю. Теперь честно: ты сделал это, чтобы выслужиться перед Эванс? – гриффиндорец покачал головой, – Тогда зачем? Поттер взъерошил волосы и, вплотную подойдя к Северусу, тихо спросил: – А ты до сих пор не понял? И, не дожидаясь ответа слизеринца, приобнял его и робко поцеловал. Снейп тут же резко отстранился. Джеймс опустил взгляд. – Север, извини… – Поттер, ты идиот?! Ты… ты… – слизеринец, сорвавшись на крик, продолжил: – Ты кретин! Я же люблю тебя, скотина ты такая! А ты не замечал… Джеймс удивленно посмотрел на него и так же тихо спросил: – Спустя столько лет? – Всегда…***
Как легко им было замаскировать свою любовь под взаимную ненависть. Как легко было притворяться по уши влюбленными в Эванс… Даже Дамблдор, увидев его патронус-лань, подумал, что зельевар помогает Гарри в память о Лили. Но нет, Северус тогда сорвался и чуть не рассказал директору об их с Джеймсом отношениях. Тот даже не подумал, что лань Северуса была второй половинкой Джеймса, а не Лили. Эванс и Снейп в равной степени любили Поттера, а потому их патронусы идеально подходили патронусу Джеймса. И Гарри… Если Снейп обвинял его в схожести с отцом, то он выкладывал всё свое мнение, исключая «самовлюбленного болвана-Джеймса». Он его таковым никогда не считал, но ради чертова «всеобщего блага» ему приходилось притворяться перед Гарри. Без Джеймса он чувствовал себя птицей, у которой отрезали крылья, а схожесть отца и сына доставляла ему каждый раз невероятное количество боли. Как ему хотелось увидеть на таком знакомом и любимом лице не зеленые глаза, а светло-карие, вечно лучившиеся теплом и смехом. Но раз за разом он разочаровывался, не находя их. Поттер-младший всегда думал, что декан Слизерина ненавидит его за сходство с отцом. В какой-то степени так оно и было. Но как Снейп не хотел терять последнее, что осталось от Джеймса, как старался уберечь Гарри от приготовленной ему участи! Но он не смог. Снейп вздрогнул, когда сзади послышался до боли знакомый и такой любимый голос: – Север? Зельевар медленно повернулся. Поттер почти не изменился: всё те же взъерошенные волосы, теплый взгляд, игрушечный снитч в руке и мягкая улыбка на тонких губах. Будто во сне, Северус медленно подошел к давно умершему парню и, боясь рассеять наваждение, осторожно коснулся рукой мягкой щеки. Джеймс тут же прильнул к длинным холодным пальцам. – Почему ты умер? – тихо спросил он. – Так решила судьба, а она дама несправедливая. Ты ведь сам покинул меня в двадцать один год… – Я был с тобой всё это время, – прошептал Поттер. – Как там Гарри? Он знает? – Нет. И вряд ли узнает. Хотя мне кажется, что он окажется здесь в ближайшее время. Прости, Джеймс, я не смог его уберечь… – Ты берег его всю жизнь. – Но я отдал ему те воспоминания. Он скоро пойдет на смерть. – Воспоминания? О нас? – Нет. Хотя мне будет всё равно, если он и те сможет увидеть. Пусть знает, – Снейп легко коснулся губ Поттера мимолетным поцелуем. Но Джеймс отстранился и нерешительно спросил: – Ты любил меня? – Да. – Спустя столько лет? – Всегда…