Гениям тоже снятся кошмары

Черная ночь тяжелым бархатным покрывалом плыла вдоль Темзы. Окутанный голубоватым полночным туманом, Лондон спал и не видел снов. Освещенный сотнями тысяч ламп и фонарей, горящими сквозь дымчатую завесу, он был похож на ведьмовские огни. Город-старец, проживший не одну сотню лет, сейчас так безвкусно украшенный мириадами неоновых вывесок. Его хотелось видеть лишь под светом луны, чеканящей каждую грань и острый угол. Глядя на него, понимаете, что столицей этой Вселенной был вовсе не вечно бодрствующий Нью-Йорк, а серо-каменный, с ярко-алыми вкраплениями автобусов, Лондон. Холодное, беспристрастное сердце города билось в унисон с одним. Человеческим. И когда одно из них пропускало удар, замирало, переставая пускать кровь по венам, другое тоже на миг останавливалось. " Он шел на слабеющих ногах по какой-то улице. Вокруг ни единого опознавательного знака, и память, как назло, подводила - мужчина не мог ни понять, ни вспомнить, где находится. Он бродил так уже довольно долго, а небо над головой было все таким же по-английски серым. Неестественно тихо: ни людей, ни машин – ничего. Будто затишье перед чем-то ужасающе-невозможным... Он улыбается абсурдности собственных мыслей и в ту же секунду падает на асфальт, сбитый с ног ударной волной. Ладони счесаны, в висках стучит и по лицу течет тонкая струйка крови. Мужчина ошарашенно поворачивается, и его глаза видят картину катастрофы. Объятый пламенем парламент и падающий, словно карточный домик, Биг Бен. Воздух наполняет невероятный грохот и скрежет - это лопаются стекла и ломаются железные балки. Тауэрский мост охвачен огнем, и Темза уносит горящие обломки величия Британской короны. Лондону сломали позвоночник. " Голубые глаза распахиваются, и Шерлок Холмс облегченно выдыхает в темноту спальни. Сон. Это был всего лишь рядовой кошмар, один из многочисленных, еженощно посещающих его. И пугающих до чертиков. Они успевали являться ему в самых ярких красках даже за те несколько часов сна, что у него были. Ничего не спасало : ни снотворное, ни полное измождение. Не действовала даже игра на скрипке. Лишь полная тишина в квартире и эти навязчивые кошмары, будто записанные на жесткий диск в его подсознании и стоящие на вечном повторе. Мужчина метнул взгляд в темноту, туда, где горели фосфорно-зеленые цифры, напоминающие ему, что время все еще идет, а не замирает на месте. Полвторого ночи. Он откинулся на подушку, невидящим взглядом сверля потолок, тонкие, костлявые пальцы скомкали белую простыню. Шерлок ненавидит всякое проявление слабости, в особенности своей, и, стиснув зубы, мысленно рвет на десятки мелких частей листы с новым ужасным этюдом. Такому хламу нет места в его голове, он прекрасно это понимает, но клочки бумаги, как назло, снова собираются в одно целое. Тогда Шерлок закрывает глаза и пытается отвлечься, рисуя на воображаемом холсте что-то, что могло бы снова повергнуть его в сон. Едва ли не впервые в жизни детектив хочет отключить свое сознание, чтобы оно наконец дало ему забыться. "Гадство", - проносится в голове. Одеревенелые пальцы, наконец, расслабляются, выпуская из своей хватки шелковую ткань. Дыхание выравнивается, пульс нормализируется, и он больше не слышит свиста, с которым воздух входит в его легкие. Если тело приходит в норму, значит и разуму это под силу - Холмс твердо в этом убежден и крепче зажмуривает глаза. В голове будто крутится рулетка со всеми хорошими, в понимании Шерлока, воспоминаниями и, как ни странно, мечтами. Мысленная команда: "Десять на красное". Серебристый шарик замирает на точно указанной цифре и цвете, и мужчина, довольный выбором, снова чувствует, как мягко соскальзывает с острого края бодрствования и падает в пропасть сна. " Ему снится похожее на золотое море поле. Майский полдень, воздух до того чистый и прозрачный, наполненный запахом трав и солнечным светом, что он никак не может надышаться, насытиться им. Вокруг - ни души, только колышущиеся от легкого ветерка ярко-желтые цветы и пшеничные колосья. Шерлок будто одновременно снаружи и внутри - это место похоже на капсулу, отдельную от всего прочего атмосферу. И ему здесь хорошо, как никогда и нигде прежде. Он делает несколько шагов вперед, что-то толкает его идти в самый центр поля. Детектив одет в привычный костюм, только пиджака нет и он несказанно этому рад – ничто не сковывает движений. Высокая пшеница приятно щекочет ему ладони, и на бледном лице загорается умиротворенная полуулыбка. Шаг, за ним еще и еще - и вот он уже бежит, расставив руки и пытаясь сдержать кажущийся неуместным крик. Шерлок Холмс добегает до середины поля и замирает, закрыв глаза и подставив лицо солнцу. Руки все так же расставлены, а с волосами мягко играет ветер, растрепывая по своему усмотрению темные пряди. Внезапно он начинает ощущать чье-то присутствие и внимательный взгляд на своей спине. Мужчина поворачивается, и улыбка на его лице гаснет так же быстро, как и искусственное солнце. Мрак. Да, здесь ему все же привычней. Голова наполняется свинцовой тяжестью, зрение туманится, а координация движений притупляется - от былой легкости в теле не осталось и следа. Это тоже вполне привычно. Холмс блуждает во тьме, как слепой котенок, и это начинает раздражать его, медленно, но верно выводить из себя. Где-то слева от него загорается оранжево-красный огонек, так похожий на свет от настольной лампы. Социопат идет на этот сигнал, будто сбившаяся с курса шхуна на прожектор маяка, готовый столкнуться с чем угодно и кем угодно. Он словно выныривает из темноты, оказавшись в глухо освещенной комнате, заставленной книгами, и с отвратительно-желтым смайликом на стене. Это Бейкер-стрит, и у Шерлока гость. Детектив опирается на кресло Джона и внимательно смотрит на посетителя, пытаясь понять, кто перед ним: "Мужчина средних лет, достаток явно выше среднего. Бледный, очевидно, работает в закрытом, плохо освещенном помещении, но, судя по его телосложению, недостатка в разминке мышц не испытывает. Обувь начищенная, костюм тоже чист, лишь на краях манжетов видны следы пыли и несколько засохших капель грязи. Значит, предпочитает ходить в верхней одежде, не снимая ее при контакте с какими-то предметами. Брюки немного смяты на линии бедра - носит костюм и дома, но наверняка надев что-нибудь поверх, предположительно, халат. Внимателен, часто щурит глаза - микро морщинки на складках века, - но проблем со зрением не имеет. Человек непритязательных, но строгих вкусов. Не переносит показную роскошь. Работа связана с постоянным контактом с людьми, к тому же весьма ненормированна, либо же посетитель имеет проблемы со здоровьем (круги под глазами). Итак: темноволосый, бледнокожий, пальцы сцеплены в замок и покоятся на коленях (поза, означающая закрытость). Не осматривает комнату, явно был здесь до этого..." Холмс немного отклоняется назад и коротко выдыхает - он понял. В его кресле, спиной к окну, и смотря прямо в его затуманенные глаза, сидит никто иной, как он сам. Ему нужно сохранять самоконтроль, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул, пока эта подделка сканирует его взглядом. Сыщик уже было открыл рот, чтобы выдать язвительный комментарий, но "зеркальное отражение" быстро перебило его: - О, расслабься, - небрежный взмах руки. - Здесь только я, то есть, ты. Шерлок сводит брови к переносице, а тот, второй продолжает: - Посмотри на себя, Холмс. С каких пор во сне мы блуждаем по полям и нежимся под солнцем? Ох, и стряхни наконец с брюк это... сено. Осталось только записаться к тому же психологу, что и Джон, и изливать душу за чашечкой мятного чая. Что за вздор! Неужели на тебя так легко повлиять, раз ты становишься сентиментальным болваном? Голова должна быть в холоде, а свое сердце можешь хранить в шкафчике для галстуков, там от него будет больше проку, чем в твоей груди! Запомни наконец, что такие, как мы, не обременены подобной глупостью, как чувства, они нам попросту не за надобностью. Или ты думаешь, что всеобщее восхищение могут вызвать твой талант и уникальные навыки? Но ведь, Шерлок, так ты скоро потеряешь хватку. И что будет потом? Поджилки затрясутся при виде Мориарти или дула пистолета у виска твоих, - презрительно искривленные губы, - друзей? Единственный в своем роде консультирующий детектив станет глупцом, которого закидают камнями... Подлинный Холмс снисходительно улыбается в ответ на эти заявления и прячет руки, сжатые в кулаки, в карманы брюк. - С каких пор и по каким причинам мнение общественности должно начать меня заботить? По всей видимости, ты брал уроки прессинга у самогО Великого и Ужасного? Так знай - я ничего не боюсь, - последние слова мужчина холодно отчеканил, слегка сощурив глаза и подавшись вперед. Клон улыбнулся в ответ, кладя руки на подлокотники кресла: - Ложь. Взгляд безэмоциональных, блестящих глаз выводит детектива из себя. Он дергает уголком рта, изображая на лице некое подобие ухмылки, и поворачивается к визитеру спиной. Тот произносит: - В конце концов, ты все равно проиграешь. " Или ты сам убьешь, или убьют тебя". Шерлок замирает на несколько секунд, а затем, взбешенный, хватает со шкафа пистолет и, развернувшись, без колебаний стреляет. Точно в сердце, недрогнувшей рукой. Человек откидывается в глубину кресла, словно марионетка, которой обрезали ниточки. Рубашка намокает от крови, а на приоткрытых губах будто замерли последние несказанные слова. На его щеках длинные тени от навеки замерших ресниц, а мертвые стеклянные глаза смотрят прямо на дуло пистолета. Теперь в этой комнате лишь один гений. Он выронил из руки пистолет, скользнувший по коже холодным, как лед, металлом, и несколько раз ошарашенно моргнул. В кресле мертвый человек, убитый им. Но сейчас его пугало не чувства ужаса и вины, а их отсутствие. Боковым зрением детектив заметил что-то на противоположной стене, а когда обернулся, замер, пораженный. Огромная надпись кровью гласила: " Никто больше не верит в Шерлока Холмса". Мужчина поднял правую руку и с ужасом посмотрел на нее - она была окровавленной. К горлу подкатил ком, и все снова погрузилось во тьму. " На хриплом выдохе детектив распахнул глаза. Сердце колотилось в груди, гулко ударяясь о ребра, а ресницы дрожали от невозможности моргнуть. Он сел в постели, опираясь о матрац слабыми руками, дышать было тяжело. Четко очерченные губы побелели, а темные кудри прилипли к мраморному лбу - Шерлок действительно был напуган, и тело подвело его. Черт, как же ему хотелось курить, но нельзя : на сигареты табу, так же, как и на это его затравленное состояние. Он прислушался - в квартире было тихо, не слышно даже тиканья часов. Быстрый взгляд, брошенный в серый полумрак спальни, - почти четыре утра. Мужчина начал массировать виски все еще дрожащими пальцами, а затем запустил их в волосы, с силой сжимая голову. Нужно действовать, ему нужно что-то делать, чтобы отвлечься от этой назойливой, раздражающей картины перед глазами. Шерлок поднялся на ноги и подошел к окну, на ходу накидывая на плечи халат. Отвратительно тихо и умиротворенно, снаружи еще даже не рассвело. Он продолжал стоять, замерев и сверля небо взглядом, ожидая восхода солнца, которое зальет своим прозрачным светом Бейкер-стрит. Холмс дожидается и, когда оно наконец всходит, переступает порог спальни, оставляя там все, что могло отвлечь его внимание от важных дел. Утро обещало быть невыносимо скучным. Только действительно хорошее убийство могло помочь ему, и одно из них совершил он сам. В своей голове...