Мальчик-горничная.

Утром Гарри проснулся в 7:30, успел принять душ, одеться поприличнее, привести волосы в обычный беспорядок и начать волноваться. Он не спросил у Луи, где тут кухня, и как ему идти за его завтраком? Точнее, куда ему идти? А что сделает Луи, если Гарри опоздает? Он выглянул из комнаты, и всё его волнения по поводу незнания местонахождения кухни пропало. Прямо к комнате Томлинсона шла, видимо, кухарка с подносом в руках. Гарри подошёл к ней. -Давайте это мне, - он забрал поднос, женщина непонимающе на него посмотрела. – Я вроде новой прислуги, должен принести ему завтрак. -Я Элизабет, - женщина улыбнулась. -Гарри, будем знакомы, - он тоже улыбнулся, а потом взглянул на наручные часы. – Ну, мне пора. Женщина кивнула и ушла. Стайлс прошёл в комнату, перед этим постучав пару раз. Он осмотрелся, ему очень понравилась комната Луи. Она была просторная, кровать была чёрная, с белым постельным бельём, рядом стояла маленькая тумбочка со светильником. Так же был чёрный комод с непонятным декоративным деревцем, а возле комода была лесенка, ведущая на выступ. На этом выступе, кстати, у стены стояло фортепиано. Неужели он играет? Гарри невольно засмотрелся, продолжая держать поднос в руках. Томлинсон всё это время лежал и наблюдал за кудрявым парнем. Хозяин комнаты, наконец, сел на кровати и позвал Гарри: -Ну и что ты там встал? – он зевнул и стал тереть глаза ладонью. -А, извините! – кудряш очнулся и подошёл к Луи, поставив перед ним поднос. – Ваш завтрак, приятного аппетита. На самом деле он не знал, что должны говорить слуги, которые приносят завтрак. Должен ли он вообще что-то говорить? Может, лучше покинуть комнату и дать Томмо спокойно позавтракать? Как вообще себя вести? Да и в своей обычной одежде он чувствовал себя неловко, может, нужна какая-то форма? Однако, нет, пусть лучше всё-таки будут обычные джинсы и футболка. Но Луи ничего ему не говорил, поедая свой завтрак. Значит, всё хорошо? Значит, его всё устраивает? Стайлс завёл руки за спину, прожигая в полу дыру своим взглядом, боясь поднять взгляд на шатена. И в этот момент произошло то, что никак не должно было происходить! Его желудок начал требовать еды, причём немедленно, издавая такие громкие звуки, что в утренней тишине это казалось вдвойне громко. Томлинсон перестал шуметь посудой, всё замерло, и Гарри готов был провалиться сквозь пол, пролететь чёртовых три этажа и скончаться где-то на полу первого. Ну или лучше было бы провалится в подвал, чтобы уж наверняка. -Простите, - проскулил он. -Подойди, - приказал шатен. -Мне жаль, правда, я.. -Подойди сюда, - чуть строже попросил Луи. Стайлс вздрогнул от его тона, но всё же подошёл ближе к Луи. – Сядь. -Но.. Но зачем? -Гарри! Сядь, - Томлинсон начинал раздражаться, неужели просто нельзя сделать то, о чём тебя просят? Кудрявый приземлился на кровать, напрягаясь всем телом. Луи убрал поднос на пол и взял с тарелочки кремовое пирожное. Он повернул лицо Гарри к себе за подбородок, замечая, как глаза паренька немного расширяются, и протянул ему пирожное. Стайлс сглотнул, но даже не шевельнулся. Он продолжал сидеть и в шоке пялиться на Луи, который в это время пялился на пухлые губки своего слуги. -Ешь, - спокойно сказал он. -Не нужно, мистер Томлинсон, - Гарри стал отнекиваться. -Гарри, ты же помнишь, что должен делать всё, что я скажу? -Помню, - согласился тот. -Тогда ешь, - он поднёс пирожное ближе, не выпуская подбородка парнишки, и тот неуверенно откусил кусочек, вымазав верхнюю губу в креме. Луи воспользовался моментом, подался вперёд и медленно слизнул крем с алой губы, заставляя сердце Гарри биться в три раза быстрее. Томлинсон невозмутимо отстранился от кудряша. -М-мистер Томлинсон, что это было? – прошептал Стайлс. Ему стало жутковато, этот Томлинсон точно извращенец. А еще, кажется, температура в помещении резко подскочила. -Ты такой красивый, Гарри, - кудрявый опять зарделся, - Я буду звать тебя Хаззой. Хазза, - будто пробуя на вкус, промурлыкал шатен, - Хаз.. – Он отложил пирожное, и взял с верхушки другого вишенку. Оторвав ножку, он взял вишню в рот, а потом притянул Гарри к себе и поцеловал, таким образом передавая ему ягодку. Стайлс быстро вскочил с кровати и, прожевав ягоду, промямлил: -Я это… Пойду, наверное, - и выбежал из комнаты. Луи быстро набрал номер главного охранника, и поручил: - Кудрявого парня за ворота не выпускать. Попытается сбежать - в дом его. После этого он со спокойной душой пошёл в душ. *** POV Гарри. Я убежал в свою комнату и закрыл дверь на замок. Блин, да что за чёрт?! Может, сбежать? Да ну на фиг, тут такая охрана, что я и из дома выйти незамеченным не смогу! Что это было вообще? Зачем? И почему это было так… приятно? Может, потому что я не целовался раньше? Но он же парень! Но я никогда не был гомофобом. Эти противоречия ставят меня в тупик. Дьявол! Он точно меня изнасилует когда-нибудь, я не хочу этого. Мне реально страшно, что делать-то? Я так жалок, что толком постоять за себя не могу. А что? Я всегда был размазней, чувствительной и сентиментальной размазней. Мне всего шестнадцать. Я и жизни-то толком не видел, а тут до меня домогается богатенький мальчик, зашибись, как все круто складывается! И как мне теперь показаться перед ним? Как вести себя? Чувствую себя домработницей какого-нибудь порно-фильма, кошмар… Хуже всего то, что мое тело на все это странно реагирует. Когда он меня целовал… Это не описать словами, внутри будто все перевернулось, и какая-то воронка закрутилась в животе. Сердцебиение до сих пор в привычное русло не вернулось. А после пирожных и вишни его губы были такими сладкими и вкусными. И к черту! Все выпендриваются, пытаясь убедить самого себя, а я не буду. Я хочу почувствовать это еще раз. Только я все еще боюсь, не хочу, чтобы все зашло далеко, я еще не готов. А если бы я поцеловался с девушкой или другим парнем, к примеру, испытывал бы я то же самое? Скорее всего… Я ничего не чувствую к Луи, мне кажется, что это кое-что другое. Возможно, я тороплюсь для того, кто целовался первый раз, но это правда было приятно. Ну и что еще он попросит меня сделать? Спинку ему в ванной потереть? Блин, он же видел меня голым. Я чувствую, как опять краснею. Все-таки лучше держаться от него подальше, мне кажется, он не тот человек, которого остановит твое мнение. Ручка двери задергалась. Блин! Нет, только не он, я еще не пришел в себя! -Гарри, открой дверь. Так хочется сказать ему «нет», но я не могу. Вдруг он разозлится, и тогда будет все только хуже? Поэтому я дрожащими руками открыл дверь, и он прошел внутрь. Господи, давай только не будем говорить об этом. Он подошел так близко, а я будто врос в пол. Я… я чувствую запах фруктов от него. Такой приятный, наверное, гель для душа… Черт, соберись, идиот! -Что теперь я должен делать? -Пойдем со мной, - он взял меня за руку, и я надеюсь, мы займёмся чем-то безобидным. -Куда мы? Он не ответил, вывел меня на задний двор. Черт, а на улице жара несусветная. Видимо, у них кондиционеры, потому что тут нереальное пекло, а я еще и в черных джинсах. Солнечный удар заработаю. Иногда я ненавижу лето. -Хаз, ты как с водой? Дружишь? -Ну, можно и так сказать, а что? Он остановился так внезапно, что я чуть не врезался в его спину, тормоза пока не подводят. Последнее, что я успел заметить, это голубая вода. Затем он толкает меня, и я лечу в эту самую воду. Я всплываю и, ничего не понимая, оглядываюсь. Это было неожиданно. Но вода такая прохладная, что я готов остаться тут, в бассейне. Он огромный, кстати, а ещё есть куполообразный передвижной навес от солнца посередине. -Зачем Вы это сделали? – я все же решил задать этот вопрос. Луи…. Я же могу мысленно звать его только по имени? Так вот, Луи сидел на бортике, опустив ноги в воду, сняв свои Toms’ы. Он был в шортах и майке. Его руки казались сильными, а майка обтягивала тело, но я просто ни за что не хочу думать об этом. -Хотел посмотреть на мокрого тебя. Меня передёрнуло. Ну я же говорил, что он домогается! И главное, если я сообщу в полицию или еще куда, то мне ж не поверят. Нет свидетелей, следов на теле, а его семья все уладит тут же. Я безоружен и жалок. -Мистер Томлинсон… - и что мне ему сказать? -Что такое? – невинно хлопая своими длинными ресницами, то скрывая, то показывая свои серо-голубые глаза, спросил он. А вообще, я заметил, что сейчас его глаза более… небесного цвета, такие же чистые и голубые. Красивые, ничего не скажешь. Я всё ещё находился в воде и щурился от яркого солнца. -Я… - так, как бы выразить свои мысли? – Зачем Вы так себя ведёте? – просто потрясно, Стайлс. -Как «так»? -Вы же пристаёте ко мне, - и я опять краснею, это всё жара! -Тебе это не нравится? – ну как сказать, чувство поцелуя окрыляющее, но пугающее. -Н-нет, - всё же я решил пока держаться на некой дистанции. -Хочешь, чтобы я перестал так делать? -Если это возможно, то да, - не думаю, что он останется таким же покладистым и всё-таки прислушается к тому, чего хочу я. -Я очень постараюсь, Хаз. Это будет сложно, знаешь, почему? – он наклонил голову к плечу. -Почему? -Потому что ты очень хорошенький. -Хорошенький? -Ну да, знаешь, такой сладкий и аппетитный мальчик, - Боже мой. Это звучало так пошло, что меня вновь передёрнуло. Я, кажется, побледнел. Мама родная… - Вылезай из воды, кудрявый, я хочу сыграть с тобой в футбол. Он встал, влезая мокрыми ногами в свою обувь, и я поспешил вылезти из воды, пока он не захотел вытащить меня насильно.