Формула поражения

— Удачи, она тебе пригодится, — уверенно произнес я и направился в сторону трибун. Успешно одолев неуправляемую толпу людей, я пошел к своему сидению. Чертов первый ряд, царское место. Я упал на красного цвета кресло и принялся наблюдать за зрелищем. Сегодня мы обязаны выиграть. — Три. Два. Один. Послышался обратный отсчет, сопровождающийся взмахом государственного флага. Немалое количество болидов и спорткаров встали на путь к победе. Звук жужжания мотора,вперемешку со звуком трения резины только накалял обстановку. А вот и мой мальчик. Отполированный до блеска красный болид "Ferrari" и не менее прекрасный пилот. Аккуратными буквами на крыле выведено "Alice", ты сам выбирал имя. Везде, где только можно, были расставлены логотипы "Ferrari", которые меня до ужаса раздражали. И, в завершение, на болиде был выгравирован странный рисунок, напоминающий штрих-код. Ты никогда не говорил, что он означает, да и я особо не интересовался. На правом крыле автомобиля красовалась цифра шесть — твой порядковый номер; сегодня он не имел значения. Сегодня ты должен быть первым. «Я никому ничего не должен» — я уверен, ты сейчас бы это сказал. Форма, идеально сидящая на тебе, в тон машине. Красно-белая. Она подчеркивает твое подкачанное тело и скрывает недостатки, которых нет. Красный шлем с тонированным темным стеклом. Перчатки на твоих сильных руках, которые нещадно впиваются в руль. Ты стартовал и сразу же выбился в лидеры, мой мальчик. И опять я вижу твою машину первой. В какой раз? Я не помню. На твоем счету нет ни одного поражения. Ты слишком идеальный, чтобы проиграть. Первый вираж, очевидно ты в него вписался, но на твоем пути появился противник. Мне нет повода волноваться, я же знаю, что ты сделаешь его. Он подбивает твою машину, и ты оказываешься совсем у края, следующий поворот — твоя надежда. И ты выруливаешь, опять став номером один. Казалось бы, ничто и никто не может противостоять тебе. Ты отдавался в плен течению. Ты отдавал всего себя этой гонке. Гонка равносильна твоей жизни. Эта тактичность и спешка. Эти навыки и профессионализм. Все отточено, все идеально. Ступни выжимают вторую сотню лошадиных сил, пальцы впиваются в руль, а руки хаотично двигаются, направляя машину на путь победы. Гран-При. Сегодняшняя гонка — финальная. Два часа напряжения и переживаний. Ты преодолел кольцо. Одно из семидесяти. Малая часть, но ты на верном пути. Ты прошел прогревочный круг. Отсчет начался. Первые двадцать кругов были безупречны. Не без трудностей, конечно, но ты, безусловно, их преодолел. Двадцать первое кольцо. Нога в ногу с номером три. Накрест лежащий вираж. Кровь в моих жилах застыла. Я перевел взгляд на маршала. Белый с красным крестом флаг. Визг шин. Мне оставалось лишь молиться, что с Фрэнки все в порядке. Я ни капли не сомневался, что он сошел с дистанции. От перенапряжения мои ноги затекли, а рот приоткрылся. Я не знал, какие чувства переполняли меня на тот момент. Злость и раздражение или страх и переживание. Переднее антикрыло сбито, эвакуатор уже в пути. Я вижу, как с пит-лейна стартует Джерард под номером пять. Черт возьми, Джерард, пришло твое время. Я встал с места и направился в боксы. Над болидом Фрэнка уже велись непрерывные работы. Сам же пилот стоял, скрестив на груди руки и наблюдая за процессом. — Я в порядке, — он сказал это мне, опередив ход моих мыслей — Но... — он не дал мне договорить — Это пятьдесят третье кольцо. Пит-стоп ровно через три. Понимаешь, три! — он буквально проорал мне это в лицо, я видел, насколько он напряжен, я уверен, он отомстит — Все готово. Двух слов было достаточно, Фрэнк уже бежал к болиду, буквально сметая все на пути. Надевая шлем, он запрыгнул в машину. Джерард снизил скорость, заезжая на пит-лейн. Через пару секунд он подъезжает к боксам. Фрэнк уже сменяет его. Машина вышла на трассу. Он не первый, но и не последний. Он — сплошное противоречие. Выжимает последние силы из "Alice", но в то же время осторожно наблюдает за расходом топлива. Это нереально сложно. Я полагаюсь на него и полностью доверяю. Шестидесятое кольцо. Шины прогреты, сцепление установлено. Дело лишь в технике. Третий, он третий. Прямо перед ним идет номер четыре. Подрезает. Фрэнк приближается к краю. Он вписывается в вираж и успешно обгоняет болид, тем самым занимая второе место. Он по-прежнему у края, риск сойти с дистанции велик. Не повторяй свою ошибку. Прямо диагонально Фрэнки приближается ко второму повороту, сравниваясь с номером один. Не меняя своей траектории, он так же уверенно идет по диагонали. Тот самый, номер один. Готов поспорить, он разозлился, когда Фрэнки слегка обогнал его. Какова на вкус месть? Мой взгляд пал на часы. Осталось одиннадцать минут и девять колец. Не думаю, что понадобится дополнительное время. Поводов для переживаний нет. На треке профи. Я взял стакан кофе и направился вглубь бокса. Приземлившись на небольшое кресло, я погрузился в свои мысли. Но ненадолго. Шестьдесят девятое кольцо, а значит, через считанные минуты мы узнаем победителя. Я услышал крики крю-чифа. Что, черт побери, случилось? Я развернулся и уставился в экран. Было видно немаленький отрыв между Фрэнком и номером один. И совершенно не в нашу пользу, это, мать вашу, последнее кольцо! Вскочив с мягкого уголка и выронив кофе, я побежал к главному механику. Крю-чиф стоял у пульта и дергался. — Что? Что не так? — я не просто кричал, я свирепо орал — Наш радиоканал перехвачен. Кто-то говорит с Фрэнком по рации. — И ты все еще просто стоишь! Действуй, придурок! — Руки начали трястись, а нервы были на пределе, слишком много поставлено на эту победу. Черно-белый клетчатый флаг, голос из громкоговорителя. Терять уже нечего. Итак, голос судьи эхом разнесся по всему стадиону. С неутешительными для меня результатами. Второе место. Что-то во мне разрушилось. Вероятно, надежда. Я вышел на пит-лейн и со стороны мог наблюдать награждение. Стеклянным взглядом я смотрел на подиум. Второе место. На ступень ниже. На уровень хуже. Один из судей подходит к тебе и одевает серебряную медаль, ты подаешься вперед, чтобы немного помочь ему. Дождь из шампанского. Но не в твою честь. Я вижу, как ты разбит. Шлем произвольно повис в твоих руках, голова опущена. Грустная ухмылка все еще красуется на твоем лице. Журналисты нагло лезут к тебе, а ты лишь разочарованно отодвигаешь их и продолжаешь двигаться в мою сторону. Инженеры, механики и остальной обслуживающий персонал давно покинули помещение. Разлитое кофе по-прежнему на полу, трансляция включена. Болид в нескольких метрах от меня, я обхожу его и сажусь на тот же диван. Локти упираются в колени, я потираю переносицу. Дверь боксов закрывается, я слышу звук шагов, эхом отдающийся по всему помещению. — Что он говорил? — Я был зол, но пытался сдерживаться. — Это не имеет значения, — Фрэнк спокойно ответил и провел рукой по правому крылу автомобиля. — Я повторю еще раз. Что он говорил? — Мое терпение заканчивалось, я просто прорычал это. — Я скажу тебе это тогда, когда посчитаю нужным. — Он прошелся взглядом по всем изгибам "Ferrari". Я был очень зол. Кровь прилила к ногам, ладони непроизвольно сжались в кулаки. Он играл на моих нервах, как на струнах. Одним лишь движением я встал и пошел в его сторону. Считанные секунды — и я вжимаю его в стену, держа за воротник. — Фрэнк, что, черт побери, происходит? Ты просто должен был выиграть! – Я уже не сдерживал эмоций, а он просто смотрел на меня, периодически переводя взгляд на мои губы. — Я никому ничего не должен, — все так же спокойно сказал Фрэнк, делая паузу после каждого слова. — Ты действительно не понимаешь, о каких деньгах идет речь? Это не пару тысяч, это миллион! Фрэнк, ебаный миллион долларов! — не понижая тона говорил я, акцентируя внимание на слове «миллион». — Когда выбор стоит между деньгами и жизнью, я, безусловно, выбираю второй вариант. Он отвернулся и убрал мои руки. Он уж было хотел уйти, но я дернул его за руку, тем самым разворачивая к себе. Его брови сдвинулись, а на лбу проявились складки; он смотрел на меня с непониманием. Да я и сам особо не понимал, что делаю. Притянув его за края расстегнутой спортивной куртки к себе, я поставил вопрос в лоб: — Он угрожал тебе? Ответа не последовало, дабы нарушить эту неловкую тишину между нами, он потянулся к моим губам. Я не знаю, что творилось в моей голове, но я, черт возьми, не отвергнул его. Даже наоборот, поддался, прильнул к его губам. Я не мог назвать это поцелуем. Это скорей развратные движения языком. Быстро хватая воздух, пытаясь не задохнуться, я старался не отрываться от его губ. Я не знал, что делаю, но мне это нравилось. Я положил руку на его грудь и начинал медленно подниматься вверх, легкими движениями касаясь открытых участков кожи. Аккуратно обвел его скорпиона и запустил руку в волосы, сильнее прижимая к себе и углубляя поцелуй. То, что мы творили — всплеск адреналина, страсти и желания. Но самое странное — я хотел этого. Фрэнк обвил руками мою талию и скрестил руки на бедрах, подталкивая меня к себе ближе и ближе. Я чувствовал его тяжелое дыхание, обжигающее мою шею. И чувствовал непотребность в одежде. Его куртка полетела в сторону первой. Его руки уже блуждали по моему торсу, выводя неизвестные мне рисунки. Я не отрывался от его сладких и манящих губ. Он сводил меня с ума, он вскружил мне голову. Он разжег во мне пламя, и никто не сможет его потушить. Шаловливые пальчики обводили контур моих кубиков, поднимаясь все выше, тем самым помогая мне снять футболку. На секунду отрываюсь от него, снимаю футболку. Замечаю на себе его похотливый взгляд, который меня дико заводит. Я не в силах сдерживаться, я отдаюсь порыву страсти. Толкая бедрами к дивану, я буквально сорвал с него всю одежду. Он заметил немаленький бугорок в моих штанах; пошлая, но сексуальная ухмылка проскользнула на его лице. Он взял дело в свои руки. Небрежно толкнул меня и вжал в мягкий уголок, все так же целуя. Сел сверху, двигая бедрами впереди перебирая мои волосы. Я за талию притянул его разгоряченное тело к себе, с трудом отрываясь от его губ, провел влажную дорожку из поцелуев, на пути оставляя достаточное количество сильных засосов, которые со временем превратятся в синяки, напоминающие о сегодняшней случайности. Подушечками пальцев провел по его хребту, очерчивая четкую линию. Пальцы медленно спустились ниже. Они блуждали по пояснице, медленно переступая черту дозволенного и перемещаясь на округлую задницу Фрэнки. Я сжал ее, сопровождая горячими поцелуями в область груди; закусил его сосок, услышав первый стон. Такой открытый, протяжный стон, в котором можно услышать удовольствие, которое он испытывает. Он изнемогал, хотел большего. Эрекция уже достаточно больно уперлась в мои джинсы, а я играл с ним, возбуждая еще сильней. Снова стоны, которые являются моей лучшей наградой. Я знал, что творю, и к чему все это сойдется. Но не был готов, все случилось чересчур спонтанно. Никогда не было ничего подобного, я действительно не спал с парнями, до этого момента, соответственно. Зато неплохо проворачивал подобные шалости с девушками. Действуя инстинктивно, я мог лишь догадываться, что нужно делать. Эта интрига завлекает. Я обхватил Фрэнка, с желанием привстать, дабы поменяться местами и нависнуть над ним. Он воспротивился мне, давая понять, что держит ситуация под контролем. Он здесь главный. Фрэнк привстал с моих колен, не разрывая поцелуй. Опустился ниже, оставляя влажную дорожку. Аккуратно обвил сосок, заставляя вздрагивать при каждом касании. Руками он расстегнул ширинку, сдергивая с меня штаны вместе с боксерами, заставляя смущаться. Настал его ход, я должен поплатиться за свои шалости. Обнажив меня полностью, Фрэнк стал жадно рассматривать мое тело, а затем привстал и потянулся за поцелуем, как бы нарочно задевая мой член. Я глухо простонал и закрыл глаза. Я уже готов был почувствовать, как его губы накрывают мои, но нет же. Я открыл глаза и вместо этого увидел брюнета, сексуально облизывающего свой палец. Если это можно так назвать. Он по-прежнему смотрел мне в глаза, не прерывая зрительного контакта. Я видел эту пошлую ухмылку на его лице, и все, что я мог делать — это стонать в бездействии. Уже в следующую минуту он заставил меня извиваться под напором его движений. Он взял мою плоть в рот во всю длину, на секунды мне начало казаться, что я чувствую стенки его горла. То, что он делал, было невероятно. Он двинулся в противоположном направлении от основания, тем самым освободив немного места во рту, языком дотронулся до головки, начиная вырисовывать неизвестные мне рисунки. Прибавляя в скорости, Фрэнк двигался вперед-назад, заглатывая мой член и освобождая от горячих оков. Я готов был кончить от одного лишь его взгляда, он понимал это и не прекращал свою игру. Он ввел в меня один палец. Дав привыкнуть к небольшому дискомфорту, он начал двигать пальцем внутри, растягивая меня. Не самое приятное ощущение, но его заглушало удовольствие от манипуляций с моим членом. Фрэнки ввел в меня уже второй палец, полностью повторяя предыдущую процедуру. Я податливо шевелил бедрами навстречу ему. Он отстранился от моей плоти, просто проводя языком вдоль, в то время как я готовился к худшему. Он сделал глубокий вдох, ввел в меня третий палец, от чего я немного вскрикнул. Но он не прекращал своих манипуляций. Мой член был наполовину в его рту, как он начал извлекать звуки. Звуковые волны отбивались, по моему органу прошла вибрация. Я застонал еще громче, дыхание сбилось, и я уже был на грани. Три пальца уже выскользнули, я почувствовал опустошенность. Долго ждать не пришлось. Через считанные секунды Фрэнк уже нависал надо мной, а головка возбужденного члена была приставлена к входу. Он впился в мои губы, дабы заглушить крики и стоны, и медленно вошел на половину, давая мне привыкнуть. От нестерпимой боли я вскрикнул, слезы начинали подступать к глазам. Фрэнк двинулся в противоположном направлении, практически вышел из меня. Мне чертовски захотелось большего, я привык к боли, пронзающей мое тело, и пошел навстречу. Двинув бедрами, я уловил его взгляд, в глазах загорелись огоньки похоти. Вновь и вновь. Правильно поняв намек, он вошел в меня полностью. Отвратительное чувство незамедлительно разлилось по всему телу. Мне хотелось рыдать и кричать, но, опять заткнув меня поцелуем, Фрэнки продолжил свое дело. Он ритмично двигался во мне, с каждым разом входил под другим углом. Я свыкся с болью, ожидая чего-то более приятного. Но ничего не происходило, ровным счетом ничего. Очередной толчок — и боль опять дала о себе знать. Стенки ануса сжались. Фрэнк не терял времени в свою очередь, это непредвиденное действие побудило в нем новые ощущения. Теплая жидкость медленно разливалась внутри меня, но я по-прежнему не чувствовал удовлетворения. Он последний раз вошел, уже просто по инерции, но сам того не подозревая, задел простату, разливая по моему телу наслаждение. Фрэнк вышел из меня и обессиленно упал на диван, заставляя меня биться в судорогах, желая разрядки. Я закинул голову, закрыл глаза и потянулся к органу с целью удовлетворить себя, как холодная рука охватила мое запястье. — Детка, а кто тебе разрешал самоудовлетворяться? В ответ я просто впился в его губы, ибо просто не был способен ответить. — Ммм, — простонал он, отстраняясь, — ответ принят. А теперь скажи, чего ты хочешь? Видимо, он вошел во вкус. Эти пошлые разговоры приносили ему своего рода удовольствие. А я был перевозбужден, я готов был отдать все, только он дал бы мне завершить процесс. Фрэнк приблизился, и прошептав мне в губы «скажи же это», самодовольно усмехнулся. — Дай мне уже кончить, мудак! — истерически сорвалось с моих уст. — Ох, как жаль, видимо, я не достаточно постарался. Наш Боб любит по-жестче, верно? Я был настолько возбужден, что даже не обращал внимание на издевки и ухмылки. Я просто изнывал в ожидании. Тонкие холодные пальцы провели по моему органу. Задержавшись у основания, Фрэнк с трудом соединил пальцы в кольцо и двинулся вверх. Пары повторений хватило мне, чтоб наконец-то кончить с рваным стоном, разносящимся по всему помещению бокса и отбиваясь от стен. Фрэнк собрал все свои силы итаки встал. Собирая разбросанную одежду, он небрежно натягивал ее на себя. Я тоже не терял время, надев на себя боксеры, я принялся лицезреть странную картину. Брюнет ходил по боксу, собирая мою одежду. Ладно, я откровенно пялился на Фрэнка. Он заметил это, в тот же миг в меня полетела куча шмоток.

***

— Куда ты пошел? Ты что, совсем рехнулся? Мало того, что на улице темень, так там еще и дождь! — Это абсолютно не мешает мне прокатиться. — Действительно, а почему бы не разнести мешок костей, отдаленно напоминающий тело, в пух и прах?! — Когда со мной связались по рации, мне угрожали далеко не моей смертью. — Не переводи тему. В смысле? — Они убили бы тебя. Я обещал, что скажу это тогда, когда посчитаю нужным. А сейчас мне пора, прощай. Он запечатлел на моих губах поцелуй. Одновременно невинный и страстный, горячий и похотливый. Последний. — Почему именно штрих-код? — я крикнул уже ему в спину, подразумевая странный тюнинг на его болиде — Жизнь гонщика — товар. Ее можно купить и продать, не задумываясь о последствиях. Весь вопрос состоит лишь в деньгах, я должен был понять это с того момента, как ввязался во все это. Он уверенно сел в машину, надев поверх прилипших к лицу мокрых волос шлем, мертвой хваткой вцепился в руль. Он знал, на что идет. И я знал, но не способен был это остановить. Уже спустя пятнадцать минут, обломки болида вспыхнули пламенем, не смотря на проливной дождь. Всему приходит конец, самым сильным чувствам и самой пылкой страсти. Осознанный конец лишь ускоряет смерть, делая ее менее безболезненной.