Письма

"Я вдруг очнулся. Совершенно нежданно, ведь песни серафимов уже ласкали мой слух, а твоя улыбка - душу. Мы были вместе, Джульетта, навсегда! Ангелы благословляли нас, и словно бы сам Господь возложил свои руки нам на головы. А я очнулся. От прекрасной реальности, от мечты, оказавшись в странном месте. Пугающем месте, Любовь моя. Я очнулся, и я не знаю, что же мне делать. Я пытался тебя разбудить ото сна, милая, я целовал твои хладные губы, держал твои руки, шептал молитвы и рыдал, точно младенец. Твое прекрасное сердце обливалось кровью, которая попала мне на лицо. Любовь моя, как же так?.." "Я вернулся в свой дом, Джульетта, ангел мой. Вернулся, и вдруг отчетливо понял, что это место для меня ничего не значит, а для этих людей я стал мертвецом. Милая, может, они правы? Мне кажется, у меня вырвали сердце, разрезали душу пополам. Мне словно бы вырвали язык: я не желаю общаться с людьми, кидаюсь на них, точно пес. Любовь моя, Джульетта, подожди меня немного. Скоро мы будем вместе, мне стоит лишь..." " Джульетта, я нашел человека, весьма странного человека, однако, как мне кажется, также и весьма порядочного. Он сочиняет стихи, баллады, рассказы и пьесы, и еще многое другое. Это похоже на магию, особенно когда он ставит точку на исписанном пергаменте, чтобы потом зачитать новый шедевр. Милая, его зовут Уильям Шекспир, хотя я почти уверен, что это псевдоним. Он не признан народом. Но он признан мной, а я хочу рассказать ему нашу историю. Ты ведь не против, да, ангел мой, любовь моя? Наши дети не должны повторять наших ошибок." "Джульетта, послушай, слушай же! Он написал, он действительно написал это! Совершенно неожиданно, в него словно бес вселился, так быстро он схватил перо и начал писать! Вдохновение, великая Муза подарила ему свой поцелуй. Слушай же, любовь моя, вот лишь начальные строки этого шедевра: Две равно уважаемых семьи в Вероне, Где встречают нас события Ведут междоусобные бои И не хотят унять кровопролития. Это все про нас, про наши семьи. Ангел мой, свет очей моих, я расскажу тебе всю эту историю, как изложил её Шекспир. Ты только дождись меня. Ведь кажется, яд уже начал действовать. Помилостивей к слабостям пера, Грехи поэта выправит..."