You have only one chance , you know?

После того, как я растеряла доверие к людям, в моей сумке появился WE Baby HI-CAPA 3.8, друг и помощник, выручавший меня во многих ситуациях. Хоть это оружие для животных, но для меня все вокруг перестали быть разумными и адекватными представителями вида Homo sapiens. Принцип жизни стал таков: наличие оружия – это свобода; отсутствие оружия – рабство, боль, страх и ненависть. Сколько лет я потратила на психотерапевта, пытаясь вспомнить события семилетней давности! Сколько денег угроблено на этот идиотизм, что способен вытащить из меня тот ужасный вечер. Не помню его, но уверена, после такого не может выйти ничего хорошего. Кроме одного... Светлого...Чистого... Как говорит Чхве Шивон, выноситель моего разума по крупицам бытия, эта болезнь называется диссоциированной амнезией, если углубиться в более подробное объяснение, то это избирательная амнезия. Моя память с такой скрупулезной точностью вырезала определенный кусок времени, что ни я, ни кто-либо другой до истины добраться не может. Травмирующая мою психику и самооценку реальность. Я помню лишь красные, как вытекающая из порезанных вен еще теплая кровь, волосы и дикий, необузданный взгляд карих глаз, смотрящих на меня с высока. Грубый толчок в пустоту. Тишина. Только отдаленные звуки проезжающих машин по мокрому от недавнего ливня асфальту, где-то далеко от меня, давали знать о своем существовании. Весьма позитивный расклад событий, не так ли? Учитывая то, что внешность я и так хреново помню, так еще и с каждым сеансом память махает мне прелесной ручкой и на одинокой лодке плывет в непробудную тьму. Начинается новый день, светлый, словно улыбка ребенка в знойную пору, солнце выглядывает из-за горизонта, озаряя первыми лучами кипящий жизнью Сеул, радуя жителей великолепного мегаполиса своей свежестью и умапомрачительным рассветом, и лишь я, вставая со словами "еб твою ж макоронину из носа", начинаю это утро. Собираюсь на ненавистную мною работу, умываюсь, крашусь так, что VIXX - Hyde нервно отсасывает в сторонке, и надеваю первое, что попалось мне под руку, при этом меня не покидают мысли о том, что я всех нескончаемо ненавижу, но всё же иду на встречу этому дню. Открыв злополучное кафе и проклиная старых аджум с их авоськами, наполненными, по-моему, кирпичами и цементом, а не едой, с непроглядным интересом начала оглядываться по сторонам. Всё как всегда, скажу я вам: столы для посетителей, на которых все еще стоят стулья, прилавок, за коим проходит большая часть моего дня, на котором еще не лежат сладости для сладкоежек, завсегдатоев этого заведения и простых обывателей. Но что-то напрягает в этой ситуации, будто все сны, преследовавшие меня столько ночей, начали осуществляться, легкое дежавю наполнило мое нутро, распространяясь по всему телу нервными отголосками, посылая тревожные импульсы в мою дурную голову, словно предупреждая о неизвестном и мрачном конце столь непонятной паники. Проходя в глубь кафе, с опаской озираюсь по сторонам, выискивая в помещении то, что могло вывести меня из состояния шаткого равновесия в весьма агресивное и боевое. Сделав небольшой шаг назад и чуть правее, разварачиваю корпус на сорок градусов, прислонившись спиной к бетонной колонне нежно лазурного цвета. Дрожащими руками я начала вытаскивать из сумочки пистолет, снаряжая его транквилизаторами. Дротик, маруйская хайкапа 4.3 в 20 миллиметров, вошел в дуло, как влитой, чуть ли не со свистом. Медленно снимаю предохранитель и плавно поднимаю травмат на уровне глаз, опускаю палец на спусковой курок, придерживая левой рукой обойму, тем самым давая устойчивую опору второй руке. Яростным шепотом матерю собственную грудь за ее пышность, которая является огромным недостатком в такие моменты. Медленно перевожу ствол с одного конца помещения в другой. Устало выдохнув и опустив наконец оружие, я начала двумя пальцами массировать переносицу. Паранойя и мания преследледования меня в могилу такими темпами сведут. Оттолкувшись спиной от злочастной колонны и вернув предохранитель в исходное положение, кладу пистолет на стол, сбрасывая сумку с плеча на пол. Сколько это может продолжаться? Кто его знает... Устало обвожу взглядом объем моей работы, разминаю мышцы спины, которые свело от недавнего всплеска эмоций, и принимаюсь за дело. Телефон, надрывая свои колонки отвратительной мелодией, трезвонил по всему помещению, отдавая свой звук пустому пространству, отражая и удваивая свою громкость за счет бетонных стен, отделаных ореховыми понелями, придавая кафе уютный оттенок. Когда я ответила на входящий вызов, меня тут же начали подчивать своими историями нянечка и старая аджума Пак, что находилась сейчас в родительском доме. Великолепная женщина, весьма признательна ей за то, что та воспитала меня словно родную дочь, но на данный момент ее разглагольства порядком действовали мне на нервы. Сказав ободряющие слова в ее адрес о моем самочувствии и дав пару указаний, я, пожелав ей хорошего дня, завершила её, по большей мере, монолог. Не успела я убрать телефон, как дверь в кафе задела колокольчик, оповещая о том, что в заведение кто-то вошел, игнорируя табличку с надписью о часах работы. Но, видимо, этому человеку было наплевать, что до открытия оставалось полчаса, и нагло вторгся в эту обитель. - Прошу прощения, - нарочито вежливым голосом начала я говорить. - Но мы открываемся ровно в семь тридцать. - не поворачиваясь лицом к вошедшему, продолжала я. Ответом мне послужила тишина, омрачненная скрипом половиц от шагов по ней незнакомца, что предупреждало о неминуемом приближении незванного посетителя. - Я, кажется, - поворачиваясь к человеку, я угрожающе понизила голос так, что он был схож с мужским басом после знатной попойки. - уже вам говорила. Кафе еще не работает, руки в ноги, и шуруй отсюда до открытия кафе. Ответом мне вновь послужила тишина. Передо мной стоял довольно симпатичный молодой человек, одетый в рваные местами джинсы и белую рубашку, незастегнутую на несколько последних пуговиц, что обнажало ключицы, на которых еще не до конца набита татуировка в виде костей. Тату продолжало свой путь на позвонках шеи, отображаясь на скулах в виде зубов и четко прорисованных жевательных мышц. Во рту у него был жевательный табак, который он смачно харкнул на только что вымытый мною пол. Лицо его озарил оскал в виде улыбки, показывая белоснежные зубы. Парень вызывающе смотрел на меня, будто призывая к чему-то. - Тхан Юонг, - пробасил торжественно он. - Давно не виделись. - мелодичным голосом расхохотался тот. - А мы разве знакомы? - резонно заявила я, не уступая ему в наглости и кидая трубку телефона на стол. - Семь лет прошло, - усмехнулся он. - Ах да, забыл представиться! - взлохматив свои красные волосы, сказал он. - ЁнГук, твой личный наставник в первом сексе. Воин, помнишь? В глазах потемнело, голову пронзила звенящая пустота, наполняемая давно забытыми картинами из прошлого, превращаясь из мозаики в сплошное полотно с красивой золотой изогнутой рамой, давно уничтоженной своими силами и мастерски отреставрированной одними лишь словами вошедшего сюда насильника. Был вечер, недавно прошедший ливень подарил чистоту и свежесть населенному пункту, даря свежий воздух, мокрый асфальт мочил голые ноги в балетках. Ву Ифань, шедший рядом, говорил о домашнем задании по физики, рассуждал по поводу Теории Относительности Эйнштейна. Скользкий тратуар дарил чувство неустойчивости. В один момент свернув в закуток, потеряв Криса, как он просит называть его, и пожав плечами, продолжила свой путь. До моей квартиры осталось совсем немного, вечер наступал на дворы быстрее, чем на все остальные части города. Закуток, в который я вошла, смотрелся более чем ужасающе. Кирпичные стены давили на сознание, создавая иллюзию бесконечного тоннеля с едва заметными звездами в небе, кои были исписаны граффити и нелепыми, но жуткими подобиями картин извращенного содержания.. Еще там была надпись, написанная красивым, аккуратным почерком, которая гласила: "Сон разума рождает чудовищ". Все это угнетало и наводило на пугающие мысли, приводя в ужас звенящей тишиной, обрамленной гулом шин машин о мокрый асфальт. За моей спиной слышались чьи-то шаги. Чей-то свист за спиною. За все свои пятнадцать лет я никогда не попадала в такие ситуации и тут на тебе! Срезала путь, блин. И как на зло я слишком поздно ушла из школы. Слишком долго шли дополнительные уроки по иностранному языку, который очень важны для меня, так как я хочу стать переводчиком, постичь новые культуры разных стран. Кто-то резко схватил меня за руку, развернул к стене и, приструнив меня к этой неровной, холодной, шершавой поверхности, опаляя горячим дыханием, прошептал низким басом: - Слишком поздно пташка вылетела наружу, а Воин ее решил поймать и, обламав крылья, научить искусству, которое мне понравится, а вот доставит ли тебе это удовольствие? Кто знает? - громко усмехнулся мужчина. Смачно сплюнув какую-то коричневую массу на кирпич около моего лица, он, схватив лямку от сумки, перекинутой через плечо, и зафиксировав её у меня на шее, сжал ремень в руках, будто наезник обуздал дикого мустанга, его мужское достоинство упиралось мне прямо в бедро. Жар чувствовался через жесткую ткань джинс и легкую струящуюся юбку. Его рука блуждала по моей блузке, срывая пуговицы, оголяя молочную кожу и болотного цвета бюстгалтер с легким кружевным принтом на лямках. Рука насильника царапала кожу, зарываясь под косточки лифчика, сжимая своей лапой обьемную упругую грудь. Его зубы вгрызались в шею, кусая её до крови и зализывая ранку легкими мазками языка, натирая оставленный след ремешком от сумки. Руки пытались оградить его от себя, однако получилось так, что в случайной борьбе я сняла с него джинсы, проводя пальцами по мягкой ткани трусов. Тем временем он уже сдернул с меня несчастную юбку, разорвав колготки прямо на мне, отводя в сторону трусы. Ослабив хватку на ремне, он, зарывшись пальцами в мои волосы, стянул свой лишний участок гардероба с причинного места, оторвав лицо от стены и резким сильным движением вошел в мое неподготовленное, нетронутое прежде нутро и впечатал мое лицо в кирпичную кладку. Сильная боль пронзила меня насквозь, обжигая висок теплой жидкостью, низ живота схватили судороги, и толчки только усиливали агонию. Мир терял свою отчетливость, в весках гудело, в глазах темнело, лишь амплитуда движений бедер Воина держала разум на плаву. Быстрые движения сменялись медленными. Рык стихал. Сознание ушло из-под моего контроля. Дальше лишь белые стены, заплаканые глаза матери, беззвучные проклятья, посылаемые в адрес кого-то от отца, аджума Пак убаюкивающе шептала утешительные слова, медсестра, что ставила капельницу в катетер в сгибе локтя, и врач, который говорил свой вердикт относительно меня: изнасилование с повреждением матки и множественные телесные увечия. Не может иметь детей. Но... Словно отходя ото сна, я смотрела на него, глаза заполнила пелена слез, ногти впились в ладони, сдирая с них кожу, и дикий крик, что вырывается у меня из грудной клетки. Нет осознанных действий, чистый инстинкт самосохранения. Бросившись на него, сбивая с ног, начинаю бить его по лицу кулаками, разбивая в кровь. ЁнГук же не сопротивлялся, не предпринимал ни каких действий, чтобы остановить меня, просто поддался. Била, била и сново била его, к тому же он был в это время в бессознательном состоянии. Кровь мелкой струйкой текла из разбитой губы, нос слегка перекосило. Тело насильника, что непонятным образом узнал мое имя, лежало мертвым грузом. Внутри созревает паника, глаза пытаются выявить пути отступления и выхода. Наклоняюсь к его груди и вижу, что тот еще дышит, слабо, но все же. В воображении созревают коварные и непристойные мысли мести. Картинки сменяются одна за другой. На лице отображается коварно-мазахисткая усмешка. Глаза, словно залитые красным оттенком, смотрят на избитое лицо, а в голове пульсирует лишь одна мысль - месть, да по жестче. Стул на колесиках, имровизированный кляп из старой тряпки, фургон друга, что не имеет привычки задавать вопросов. Дом, в котором есть уютный подвал с железной кроватью и хорошей звукоизоляцией. Интернет. Вы когда-нибудь задумывались, насколько это удобная и практичная вещь? Взял, набрал то, что хочешь найти, заказал эту вещь, день-два, и она у тебя на руках! Это же такая великолепная вещь! Два дня прошло с того момента, как появился Воин в моем подвале. И наконец моя расплата скоро совершится. - И вот сдесь ещё нужна ваша подпись - указал курьер на бумагу. Поставив подпись и забрав несколько коробок из рук этого мальчишки я направилась вниз. Где милый томится. - Давай посмотрим, что мы тебе приобрели? - мой голос пугал меня - Ох, да это же металлические наручники вместо этих дурных тряпок на твоих запястьях! А в следующей? Ну что ты мотаешь головой?! Не хочешь знать что там? - ЁнГук в подтверждение моих слов усилино качал головой вверх-вниз - А надо... - будто с ребенком говорила приторным голосом я - Да это же повязка на глаза и кляп одновременно! Какая универсальная для тебя вещь? Знал ли ты, что все чувства обостряются когда ты лишаешься зрения, возможности говорить... - попутно затягиваю ремешки от повязки на глаза фиксируя лямки от шарика в его рту на затылке лишая возможности ответить мне. А теперь мы перейдем к самому главному! Черный, огромных размеров, рельефный фалоиметатор с вибрацией и движением по часовой стрелке в разной тональности! Превосходно... аж самой захотелось испробовать его, но не в этот раз. Упаковка тонких презирвативов Pasante из латекса. И эрекционное виброкольцо. Кольцо не заставило себя долго ждать и сразу же было одето на не стоячий член моего подопытного и включено. Заставляя ожить его фалос Никакой нежности, лишь доставление ему боли, а мне морального наслаждения. Глухие стоны и звук вибрации разносились и отличались глухим гулким эхом от голых бетонных стен, руки метадично надевали презерватив на фалоиметатор. Зафикировав его ноги веревкой в согнутых коленях и привязав к спинке кровати стопы, что б ни согнуть ни дернуться ногами он не смог, я медленно царапая маникюром нежную кожу ануса делала круговые движения, что привело к отчаянным попопыткам увернуться с его стороны. Слегка нажимая на в ход мой пальчик проникал в узкое пекло его стенок анала. Вторая же рука подносила этот гигантский агрегат к его отверстию, с него пытались вырваться слова о пощаде, но я не слышала и ничего не замечала. Одним искраметным движением руки фалос оказывается внутри Воина, заставляя расширится его вход смешивая смазку на презервативе и его собственной крови, спина его выгнулась дугой заставляя прохрустеть все позвонки, а из груди вырвался истошный вопль боли. А если бы не было кляпа, я бы оглохла Рука начала движение, резкое, сильное, беспощадное словно он тогда имел ее. Вторая рука сделала вибрацию на кольца более интенсивной, перещаясь на бедро и в сильных шлепках исчезала она оставляя свой след на коже ЁнГука. Мужчина истошно врач сорвал голос измученно хрипел, захлебываясь собственной слюной тело одеревенело и затекло, ничего не чувствуя, только боль. Вот его наказание, вот его расплата за семилетнуюю погрешность. Фалоиммитатор пропал так же внезапно, как и появился, в истеричном состоянии до меня доходило, что я опустилась до уровня этого маньяка и, более того, я поступила с ним еще более зверски, чем он со мной. Истерика накрыла внезапной волной. Судорожно пытаясь снять с ЁнГука все девайсы, я пыталась привести его в порядок, но все напрасно. Он был без сознания. Отвязав и растерев затекшие конечности, я, взвалив его руку к себе на плечи, подняла к себе в спальню. На утро я, готовив завтрак, пела под нос песню, виляя бедрами в такт мелодии. - Я приходил, чтобы извиниться, - прошептал он. - за содеянное. Меня будто пронзило током и откинуло на несколько километров. - Я заслуживал это. - еле передвигаясь говорил он. - Я мог бы все объяснить. - Мама, а кто это? - на кухню зашло заспанное темноволосое чудо, потирая глаза ото сна. - Кто этот дяденька? На меня с немым вопросом смотрели одинаковые мальчишки, что схожи в мимике, разрезе глаз и форме губ. - А это папа приехал к тебе...