Ты всего лишь человек

Солнце над Иерусалимом покинуло небо, отдавая свой пост луне, свет которой, разливаясь, освещал город. Погода была гораздо приятнее сейчас, нежели жарким днём. На улицах было тихо и пустынно, хотя стражники не прекращали следить за порядком, и лишь они и тамплиеры в это время давали о себе знать. Забыв про этих редких людей, можно было понять, насколько прекрасны эти мгновения. Ветер давал о себе знать, попадая на лицо и колыхая одежду; где-то в гнезде пищит птенец, не ощущая рядом тепла матери; стражники беседуют между собой, ругая или восславляя тех или иных личностей. И ни один из этих и других звуков не был перебит, несмотря на то, что мужчина в белом одеянии, быстро перемещался, пробегая по крышам. Казалось бы, кто угодно мог услышать, как он наступает на черепицу, как прыгает на балку, как соскакивает на землю и вновь подымается к небу. Но нет, он не перебил никого и ничего. Невозможно было даже понять, где он был секунду назад и был ли вообще. Альтаир, словно молния, быстро и ловко пробирался по знакомым зданиям Иерусалима. Всё-таки был он тут не впервые. По лицу проходился прохладный ветерок, будто проникая вглубь ассасина и разливаясь по всему телу. Чувствовалась свобода: словно ты – летящий орёл в безграничном небе, которому никто не способен помешать. Опираясь на одну руку и легко перепрыгивая через очередную преграду, убийца даже забыл, зачем сюда явился. Нет, конечно же ему была известна его цель, но порой хотелось выкинуть из головы приказы и правила. Бюро было уже совсем близко, но слишком давно в последний раз выдавалось побыть в этом месте ночью. Он не сразу вошёл в нужное ему помещение: ещё несколько движений, быстрых и чётких, мимо входа. Даже убийства не сравнятся с этим. Но самое главное – это Прыжок веры. Взобравшись на ближайшую точку обзора, где можно было увидеть всех этих глупых людей свысока, Альтаир замер, уверенно держась на краю доски. Красиво. Небо засыпано звёздами, в домах людей горит свет. Закрасить бы чёрным всё, кроме этих ярких окон, и словно получится отражение неба. Ассасин закрыл глаза, делая вдох и прокручивая этот вид у себя в голове. Но этого ему было мало. И потому, мужчина поднялся и резко, затаив дыхание, прыгнул вниз, ловя поток воздуха и чувствуя, как сердце приятно колит. За эти ощущения можно было отдать жизнь. И, пусть убийца никому в этом не признается, он несказанно рад, что может подарить себе подобное. Если бы только этот полёт не прекращался… Но: пух! Падение на большой стог сена, как обычно, без последствий. Лежа на мягком посадочном месте, он открыл глаза. Столько звёзд… Когда в последний раз он замечал красоту природы? А замечал ли когда-нибудь? От таких лиричных мыслей Альтаира отвлекли голоса. - Эй, слышал? - Да… - Нужно проверить. Давай, идём. - Да ты бы потише… - Заткнись и идём уже. Человек в капюшоне обречённо тихо вздохнул. Он не хотел хотя бы эту ночь портить жестокостью. Но что поделать. Стражники уже были возле него, точнее возле места, где он укрывался после прыжка. Отсиживаться убийца не собирался, а уйти незамеченным у него явно не получится. Шух! – звук скрытого кинжала, который выскальзывает наружу. Один из врагов дёрнулся. - А это ч… Не успел он договорить, как грудь проткнуло холодное оружие, и слова утонули в пучине боли. Второй из слабаков, что встали на пути, уже собирался атаковать и, явно, кричать, дабы сообщить о том, что здесь чужак, но потерпел неудачу. Альтаир быстро откинул уже мёртвое тело первой жертвы, пряча окровавленный клинок и доставая меч, которым лучший ассасин быстро обездвижил второго противника. Ни звука. Только капли крови на коже и огонь в глазах. Вот так, в одно мгновение, пропал тот вид, что недавно был перед глазами и чувства, испытываемые в тот миг. Верно. Он – ассасин. Хладнокровный убийца. Эмоции – это не для него. Наслаждаться небом, полётом, размышлять по этому поводу… Эти вещи лишь будут мешать и отвлекать его, так что не стоит забываться. Пряча меч обратно, он в тоже время развернулся и всё-таки направился к первоначальной цели. --- --- --- Прыжок, и вход в бюро уже перед ассасином. Видно это уютное местечко с лежбищем, где обычно отдыхал Альтаир перед заданием, а на крыше всё закрыто растениями, которые не давали чужакам заметить это место и днём успешно закрывали солнечные лучи. С лицом, не выражающим никаких эмоций, мужчина спрыгнул вниз, замечая в соседней комнате слабый свет, видимо, от свечи. Ну да, Малик был предупреждён Аль-Муалимом. Наверное, ждёт. Из-за этого, скорее всего, ещё больше возненавидел убийцу. «Новичок», как любил его называть старый друг, неторопливо вошёл в помещение. Свет был таким тусклым. Даже лунное сияние, которое проникало в бюро, помогало больше, чем эта свеча. Впрочем, каким бы ни было освещение, легко можно было заметить силуэт. Сидит за столом, рядом тот самый источник света, руки, а точнее единственная рука, лежит на поверхности, а голова расположена сверху неё. Неужели уснул? Было бы не удивительно, с одной стороны. Ночь на дворе. Но что вы, это же Малик. Он бы себе не позволил. Ведь даже в этой борьбе со сном, проиграв, он проиграет Альтаиру. Не дождался, отключился, слабак. Глупо, но именно так размышлял Аль-Саиф. Тогда почему же он продолжает лежать? - Мира и покоя, Малик – громче произнёс лучший из лучших, осторожно подходя ближе, заставляя начальника бюро пошевелиться из-за этих звуков. Пока брюнет подавал какие-то признаки жизни, Альтаир отчётливо почувствовал запах алкоголя. Совсем неожиданно было ощутить его тут. И он был так неприятен, особенно после того воздуха, на крыше. Сквозь неяркий свет, ассасин вглядывался в стол брата, изучая и пытаясь отыскать то, что стало причиной такого состояния Малика. - Альтаир? – вдруг послышался негромкий, немного хриплый голос. Зашуршали бумаги, т.к. зашевелился начальник бюро, задевая свои рабочие принадлежности. - Да – коротко ответил убийца, абсолютно недовольный такой ситуацией. - Хм… Как ты не вовремя – хмыкнул себе под нос калека, стараясь разглядеть в этой полутьме того, на кого в последнее время была направлена вся его ненависть, - Меньше всего мне хотелось бы видеть сейчас тебя. - Разве ты не был уведомлён о моём прибытии? Начальник бюро слегка нахмурился. Он был пьян и не совсем понимал, что сейчас происходит. Наверное, он вообще был уверен, что это сон. - Ты же уже убил здесь одну из 9-ти жертв. А новой информации по этому делу в Иерусалиме не было... Так зачем пришёл? Решил поиздеваться надо мной? Альтаира откровенно злили эти пьяные бредни, ведь оба знали, зачем он прибыл сюда; раздражал этот запах, это существо, которое, к сожалению, надо было признавать Маликом. Ассасин сжал кулаки, но не подал виду и, с лёгкой ноткой непонимания, но всё так же спокойно, произнёс: - О чём ты? - О чём я? – управляющий бюро не сдержал смешка и чуть приподнялся, смотря прямо на убийцу, что стоял перед ним сейчас, - Пришёл сюда именно сегодня… Ровно месяц назад моя жизнь пошла под откос… Из-за тебя. А чья-то и вовсе прекратилась – Малик горько хмыкнул, опустив взгляд, стараясь говорить понятно и не путать слова, хотя иногда брюнет всё-таки притормаживал. Но он продолжил свои попытки, направив взгляд, злой и напряжённый, на лицо Альтаира, - Пришёл поиздеваться и показать, что ты меня превосходишь? Что живёшь припеваючи, в отличие от некоторых? – губы того, кто говорил сейчас, скривились в недоброй усмешке. Кулаки разжались. Словно спрятавшись за капюшоном, убийца не показывал эмоций, но сейчас понял: и напился Малик из-за него. Сидит здесь, один, наедине с бутылкой, запивая своё горе. Внутри ассасина всё неприятно сжалось, даже больно. Тем не менее, нужно было играть свою роль. Нельзя было сдаваться. - Я пришёл не за этим. Приказ Аль-Муалима – не больше – проговорил чуть ли не монотонно, смотря на своего друга-недруга. - Ну да… - вновь смешок. Малик перевёл взгляд с убийцы на свечу, - Тогда нужно побыстрее тебя спровадить – на самом деле начальнику бюро хотелось накинуться на виновника всех его бед, избить, искалечить, обрушить на него все известные ругательства, но не в том он был состоянии. Неуверенно поднявшись с места, брюнет развернулся, но разворот вышел слишком резким, и он благополучно упал на пол, не успев ухватиться за что-нибудь рукой. Послышался лёгкий стук, и Альтаир мгновенно перепрыгнул через стойку. - Малик! Тот же был на полу, повёрнут спиной к ассасину. Нельзя было его бросать. Несмотря ни на что, Малик был дорог Альтаиру. Они дружили так долго, и пусть много ссорились и ругались – они могли полностью доверять друг другу. Ну, до определённого момента. - Нельзя же доводить себя до такого состояния… - разочарованно произнёс «новичок», уже протягивая руки, чтобы поднять брата. Всё, что ему было нужно – это хорошенько отоспаться. - А будь у меня вторая рука… - Что? - Будь у меня вторая рука. Я бы ухватился за стол и не был бы сейчас на полу – удивительно связную мысль выдал Аль-Саиф, продолжая затем говорить: - Будь у меня брат, я был бы не один. Будь у меня прежняя жизнь, я не был бы заперт в этом бюро… - почувствовав, как рука того, кому первый всё время завидовал, ложится на плечо, брюнет резко откинул от себя эту чужую часть тела. - Так скажи мне, Альтаир… Кто именно меня довёл? – голос Малика был непоколебим, лицо было сосредоточенным, выражающим ярость и, одновременно, безысходность. Наверное и впрямь алкоголь развязывает в тебе что-то: будь то чувства или язык. Мужчину стало видно ещё хуже, но, развернувшись лицом к ненавистному человеку, он попал в потоки света, давая разглядеть все эмоции. И слёзы. По щекам текли слёзы. Но было не понятно, плачет ли вообще Малик. Солёная вода стекала по коже, но ни всхлипов, ни срывающихся вздохов не было. Альтаир просто не знал, что можно сказать. Сплошная тишина в голове. Этот вид: израненная душа и тело, крик души, выражающийся непроизвольными слезами… И ответ на поставленный вопрос был ясен. Ассасин упал на колени рядом с Аль-Саифом и вновь нахлынули чувства. Уже другие, но также накатившие внезапно и несвойственно, как то любование и свобода в ночном Иерусалиме. Они не нужны, но противиться им было просто невозможно. Перед глазами стояло это лицо, и «новичок» вновь поднял руку, приближая пальцы к щеке брюнета, но тот отдёрнулся. Ещё попытка – и снова неудача. В итоге убийце это надоело: двумя руками, чуть ли не вцепившись ладонями в лицо мужчины, вжимаясь в мокрые щёки, Альтаир заставил Малика смотреть на него. - Что тебе нужно? Оставь меня! – громче произнёс Аль-Саиф, но при этом смотря в глаза брата, которые словно горели в темноте. - Малик… - Я не нуждаюсь в ком-либо. Ты лишил меня всего, и теперь я сам по себе! – лицо показывало всё те же эмоции. - Малик… - Да закрой свой рот, наконец! – не выдержав, крикнул управляющий бюро, резко хватаясь за одну руку ассасина, сжимая с силой ткань и кожу. - Позволь мне – было больно, действительно больно, но не настолько, чтобы отступить. Альтаир не мог ничего исправить. Он не мог повернуть время вспять. Он знал, что виноват, но гордость не позволяла извиниться. Он так хотел помочь и искупить вину, но ему не хватало сил переступить через себя. Малик был всё так же пьян и, наверное, только поэтому Альтаир дал себе волю. С каждой новой руганью, убийца всё ближе притягивал к себе калеку, и только когда Малик почувствовал, как на его губы попадает чужое горячее дыхание, он замолчал. - Хотя бы в этом опьянённом сне… Позволь мне помочь – прошептал Альтаир, прикасаясь к влажным губам своими. Он специально сказал именно так. Нужно было сбить Малика с толку, не дать ему верить в происходящее полностью. И у лучшего ассасина это вышло. Брюнет раскрыл глаза, не зная, что делать, как реагировать. Что происходит? Что?! И какой сон? Неужели ему это всё снится? Да даже если и так – это ненормально! Что это за действия? Поцелуй… Друг не будет утешать так друга! Тем не менее, Альтаир продолжал вжиматься в чужие губы, но затем отстранился, смотря на мужчину, что был с ним сейчас. Он больше не плакал. - Видишь? – удивительно, но убийца даже улыбнулся. Большим пальцем руки, он провёл по щеке другого мужчины, чувствуя, что поток прекратился. И Малик почувствовал, что слёз больше нет. Теперь, на смену гневу и злости, пришло искреннее непонимание. Альтаир убрал свои руки, а брюнет тем временем провел единственной рукой, точнее её пальцами, по своей левой щеке. Затем он поднял взгляд на брата. - Я лишь немного тебе по -… - заговорил было Альтаир, чтобы Малик справился со своим теперешним состоянием и понял, что ничего страшного в этом нет, но его перебили. - Так это сон? Альтаир замолчал и сначала сдвинул брови, а затем расслабил лицо, отвечая на поставленный вопрос: - Да. Несколько секунд тишины. Альтаир понимал, что, несмотря на то, что Малик был пьян, даже не смотря на то, что он действительно поверил, что это сон, мужчина может с превеликим удовольствием врезать ассасину и прогнать прочь. Это не пугало. Убийца знал одно – он и впрямь успокоил своего друга. Продолжая сидеть рядом, «новичок» хотел было подняться и уйти, т.к. уже долго начальник бюро молчал. Видимо переваривал ситуацию. А может хотел, чтобы до Альтаира дошло, что ему надо уйти именно сейчас. Но вдруг тишина прервалась. - Слава Богу – произнёс негромко Малик, тихо вздыхая. Альтаир же, опять почувствовав, как сдвинулись брови, посмотрел на брюнета. - Это ведь точно сон? – риторический вопрос, и, подняв голову, смотря на ассасина, Аль-Саиф продолжил: - Вот и слава Богу – договорил начальник бюро, неожиданно подаваясь вперёд и закидывая руку на шею Альтаира, притягивая того к себе и уже сам совершая поцелуй, сильнее прижимаясь к убийце, который в свою очередь был в, так сказать, лёгком шоке. Но широко раскрытые глаза быстро стали закрываться, и теперь языки сплелись в танце, руки ассасина легли на талию калеки, прижимая сильное тело к себе. Глоток воздуха, и вновь глубокий поцелуй. Снова доза кислорода и припухшие губы опять касаются друг друга. Руки блуждают по телу, но только по поверхности, не проникая под одежду, а пальцы Малика скинули надоевший капюшон и теперь утонули в каштановых прядях волос. Сердце бешено заколотилось и вновь стало колоть, как при Прыжке веры. Удивительно. Даже сильнее. Как такое возможно? Альтаир не только не смог противиться тем чувствам, но стал ощущать что-то ещё, более значимое и сильное. Иногда глаза приоткрывались, замечая того, с кем так сладко, то настойчиво и страстно, то нежно и неторопливо, целовался ассасин. Но всему есть конец, и этот невероятный процесс прервался: Малик, тяжело дыша, оторвался от губ Альтаира первым, опуская голову и даже немного соскальзывая вниз, упираясь лбом в предплечье убийцы, всё так же держась за него рукой. Ассасин, в свою очередь, тоже старался прийти в себя. Такие длительные поцелуи заставляли почувствовать возбуждение, которое никак не хотел испытывать убийца. - Я так устал… - тихие слова, сквозь вдохи и выдохи, уже не такие тяжёлые, - Устал… Альтаир понимал, о чём именно говорит друг. Он приобнял брюнета и так же негромко ответил: - Сон скоро закончится. Пусть он закончится твоим отдыхом – убийца видел эту тёмную макушку, и внутри него что-то горело, таким искрящимся и тёплым пламенем. Раньше такого никогда не было. Что это за странные чувства? Нужно было скорее избавиться от них. Альтаир освободил Малика от своих объятий и стал помогать ему подниматься. Неторопливо, он провёл мужчину до места, где ему можно было спокойно отдохнуть и отоспаться. Подушки привлекали своей мягкостью. Да и вообще – удобное это было местечко: Альтаир знал это не понаслышке. Уложив опьянённого, не только алкоголем, Малика на лежбище, ассасин сел рядом. Брюнет тут же закрыл глаза, пошевелился, что-то промычал, и Альтаиру удалось расслышать слова: - Я бы хотел, чтобы это был не сон… - мужчина, произнеся эти слова, немного нахмурился и отвернулся в другую сторону, проваливаясь в царство Морфея. Быть того не может! Так вот, что на самом деле хочет Малик? Так вот его истинные чувства? Нет. Нет. Это всего лишь порыв. Неосознанный, спонтанный. Чтобы на время успокоить свою душу. Это не правда. Все мы имеем слабости, каждому нужно чужое тепло рядом. Чтобы кто-то успокоил и убедил в том, что жизнь не сплошная трагедия. Так что это был лишь момент такой слабости. Малик сразу уснул. Альтаир же продолжал сидеть рядом с ним, смотрел на беззащитное сейчас тело и пытался понять: что правда, а что ложь. Луна всё так же озаряла город. Ветерок гулял по всем уголкам Иерусалима, заскальзывая в бюро. Альтаир поднял голову вверх. Звёзд не было видно за растениями, лишь некоторые всё-таки удавалось ухватить взглядом. Ассасин вздохнул. Вдруг так захотелось показать тот вид Малику, убрать все преграды. Но всё это – сладкий сон. Начиная с ночной свободы, и заканчивая незабываемыми поцелуями. Альтаир чётко определил для себя, что это - ложь. Он придёт, как обычно, днём. И Малик будет думать, что всё, что произошло – выдумка, или же вообще не вспомнит об этих событиях. Альтаир смотрел то на тело, то на место, где должна была бы быть левая рука, то на лицо. Пальцы своевольно потянулись к волосам Аль-Саифа, но «новичок» быстро опомнился, отдёргивая обратно руку. Уходить не хотелось. Разбуженные чувства не могли уйти сразу и бесследно. Было желание лечь рядом и подарить ещё немного тепла и принять тоже самое в ответ. Но ассасин всё же поднялся и быстро покинул бюро. Пока внутренняя буря не стала брать верх, нужно было убираться. Бесшумно взбираясь по стене, убегая по крышам, удаляясь как можно быстрее, ассасин вновь запускал свободный ветер в свою голову, ведь ночь ещё не закончилась, а значит можно было побыть кем-то непонятным и другим ещё чуть-чуть.