Космический кит

— Да я целый космический кит! — взвыл Америка, глядя на цифры весов под пальцами босых ног. Канада задумался, стоит ли комментировать это заявление, хотя стоял он с Америкой рядом, в той же ванной, и пытался подвернуть низ смятого тюбика с зубной пастой. Он помедлил, окидывая Америку взглядом — чётко обозначенные мускулы, подпорченные слегка располневшей талией, крепкие плечи и надёжно скрытые пижамными штанами чуть-чуть округлившиеся бёдра — и решил рискнуть. — Пока что тебе не о чем беспокоиться, но лучше забудь о фастфуде уже сейчас. — Вот дерьмо, — простонал Америка. — Ты тоже думаешь, что я стал жирным. Вообще-то Канада не думал, что из этого стоит делать проблему; наоборот, ему нравилось, когда его брат был накормлен до отвала и счастлив. В частности потому, что это его стряпня делала Америку счастливым. — Ты за меня не говори. Я просто не думаю, что фастфуд идёт тебе на пользу. Америка испепелил весы мрачным взглядом, яростнее которого Канада не видел со времён Вьетнамской войны. — Если я буду заниматься больше, вес уйдёт. — Конечно. — Правда. Уходил же раньше. — Я знаю, — согласился Канада. Он отложил пасту и закрыл ящик над умывальником с отчётливым щелчком. — Хочешь, я помогу тебе составить план диеты? Америка расстроенно посмотрел на него. Ой. Наверное, не стоило этого говорить. Канада почесал под ухом и прикусил губу. Иногда огорчить Америку было практически невозможно, но иногда хватало одного слова, и даже спустя столько десятков лет Канада так и не постиг все тонкости этой науки до конца. — Но мне ты и таким нравишься. — Каким, жирным? Канада подошёл сзади, обнял брата, сцепив руки в замок на его талии. Прижался губами к его шее, чувствуя, как бьётся пульс, как Америка пытается поспешно втянуть живот. Нет, так никуда не годится. Канада прижался теснее и пробормотал: — Ты заметил, что это случается постоянно, как по расписанию? С началом зимы ты начинаешь сметать всё подряд, потому что триста девять миллионов твоих людей набивают кладовые и скупают остатки урожая в преддверии холодов, дети укутываются в зимние куртки, а на кухнях вовсю пыхтят мультиварки. Америка прерывисто вздохнул и прижался щекой к щеке Канады. — Как по расписанию?.. — Угу. И, как всегда, в самые холодные дни ты не захочешь вылезать на улицу, и мы сможем заниматься любовью перед моим камином, потому что тебе всегда кажется, что я недостаточно отапливаю дом. Зимой лишний вес поможет тебе не мёрзнуть, а весной сам исчезнет. Так какая разница? — Канада поцеловал его в челюсть, там, где заканчивалась кость и начинались мышцы. — До весны тебя буду видеть только я. — Ну да… — А ты мне нравишься и таким. Есть за что подержаться. — О… — Угу, — согласился Канада, опуская руки на бёдра Америки. Они постояли так в тишине какое-то время, пока пальцы неторопливо поглаживали Америку по бокам и животу, пока понемногу Америка не начал расслабляться, поощряя действия негромкими вздохами. Вскоре Америка слез с весов и наградил брата поцелуем — неспешным, жарким и жадным. Америка целовал его так, словно ничего больше во Вселенной не существовало; целовал, словно предлагал что-то большее. У Канады мелькнула мысль усадить Америку на умывальник, опуститься перед ним на колени и заняться сексом прямо там. Потом он покосился на зеркало и решил, что лучше будет держать Америку подальше от отражающих поверхностей хотя бы пару дней, пока не пройдёт этот странный приступ самоедства. И вообще, кровать его вполне бы устроила. Ему нравилось заниматься любовью в нормальной постели. Такой уж Канада был слегка неоригинальный. — Ты уверен, что я не космический кит? — пробормотал Америка ему в губы. Канада улыбнулся. — Космических китов всё равно не существует. — Они есть в «Торчвуде». — Да. В фантастическом телесериале. — Не занудствуй. — Я даже не пытался! — Придурок, — сказал Америка, и, снова прижимаясь к Канаде, даже не подумал втягивать живот во второй раз.