По грибы - 2

Антон быстро обернулся на звук. Только что никого вокруг не было, но вот - в дальнем конце еловой аллеи отделилась от темноты высокая фигура. Другой бы на месте паренька закричал от ужаса, увидев вместо человеческих ног огромный змеиный хвост, пружинистый и подвижный. Антон тоже едва не вскрикнул - от радости, но сдержался: не солидно как-то. Зато рвануть через всю аллею, а потом запрыгнуть на Полоза и обхватить руками и ногами было, несомненно, по-взрослому. Саракс хохотнул, ловя своё счастье под задницу и подбрасывая повыше. - Шею свернешь, - насмешливо буркнул он. Антон игриво выгнул бровь. - Ты один сегодня? Без грибов? На лице царя леса отразилось будто бы смущение. - Один, - ответил и виновато потупился. Антон подтянулся поближе, цепко держась за плечи и шепнул в самые губы: - Справишься? - Ах ты, засранец, - умилившись такому нахальству, протянул Саракс и, крепко держа паренька на себе, помогая упругими кольцами хвоста, опрокинулся на спину. Антон оказался сверху, тесно прижатым сильными руками. Саракс втянул когти, чтобы не поранить его, а вот мальчик своими ногтями воспользовался, проводя ими по выступающим крупным дугам ключиц. - Ты бледный какой-то. Синяки под глазами. Совсем замотался со своим институтом. - Тшш, - Антон прижал пальцы к губам Полоза. - Не о том говоришь. Саракс чуть ухмыльнулся и вобрал пальцы мальчишки, всосал их в горячий рот. Антон с удовольствием зажмурился, ощущая, как самые кончики их касаются острых зубов. Полоз игриво прикусил пальцы и принялся сосать, тесно сжав в кольце умелых губ. Антон открыл глаза и следил как завороженный за каждым плавным движением, за тем, как эти губы движутся, затягивают поглубже, затем выталкивают, и поглощают вновь. Откровенная ассоциация вызвала жар во всем теле, и Антон нервно поерзал и развел ноги пошире, чувствуя, как быстро наливается кровью член, как поджимаются яйца, как сладко простреливает от вожделения в самую дырочку. Саракс выпустил его пальцы и оттолкнул паренька, заставляя выпрямиться на себе. Потом подтянул пахом к своему лицу, указывая оседлать себе грудь. Поднял руки и жадно огладил худое, поджарое тело, упоительно пахнущее юностью и страстью. Пальцы Саракса забрались под футболку, по пути задирая её всё выше, ощупывая и царапая ребра и плавные изгибы мышц. Антон запрокинулся, подставляясь под сладкую ласку и громко застонал, когда пальцы сжали его соски, смяли их, выкрутили. - Больно, - всхлипнул он. - Прости, - шепотом отозвался Полоз, торопливо сунул пальцы в рот и облизал, окутал их вязкой слюной, и взялся уже такими за чувствительные местечки. - Оххх... твою... - простонал Антон снова. Он сидел на Змее и слегка раскачивался, поддавая тому под подбородок проступившей сквозь джинсы выпуклостью. От давления грубой ткани Антону было и больно и томно. От саднящего трения мокрых пальцев кружилась голова, хотелось повалиться назад... Но Антон стоически терпел и только громко, жалобно и требовательно стонал. Со стороны он смотрелся невероятно пошло, с задранной до ключиц футболкой, с торчащими потемневшими сосками, с ерзающей по груди Полоза задницей. Доступный, молящий о сексе. Порно-звезда. Но Антон ни о чем таком и не подозревал, а от того был еще слаще, естественный, источающий чистую искреннюю похоть. Саракс закусил губу. Мышцы в паху и бурный приток крови вытолкнули из кожаной "сумки" жаждущий соития фаллос. Отростки, подобные щупальцам анемоны, голодно ощупывали воздух. Полоз отпустил измученные соски мальчика и бережно прикрыл их футболкой, чтобы не было больно. На душе стало тепло от мысли, что он уже неплохо познал это удивительное человеческое существо, достаточно для того, чтобы дарить ему радость и брать её в ответ щедрой горстью. Пальцы ловко справились с пряжкой ремня. Саракс осторожно расстегнул молнию, подцепил края джинсов и спустил ненужную преграду с бедер Антона. Тот послушно подался вперед, помогая любовнику. - Давай-ка совсем это снимем, - прошептал Полоз. Антон, одурманенный происходящим, лишь дернул головой, стукнулся подбородком о ямку меж ключиц. Саракс прижал его к себе, перевернул на спину и, действуя руками и кончиком хвоста, подцепил штаны. Не обошлось без помощи самого Антона, и наконец одним движением было победно стянуто всё вместе с сапогами. Паренек остался в одной футболке с двумя влажными пятнами, сквозь которые отчетливо проступали соски. Вновь помогая себе хвостом, Саракс вернул мальчишку на прежнее место, подтянул к себе, с восторгом облизываясь и предвкушая. Он сложил кольца хвоста у себя под спиной, чтобы те удобно поддерживали его на нужном расстоянии, оставляя обе руки свободными. Член паренька с обнажившейся красной головкой качнулся прямо у его рта, и Полоз быстро вобрал его, крепко сжал в губах и принялся упоенно сосать. Антон над ним протяжно застонал и в доверительном жесте завел руки за голову, вытягиваясь дрожащей от возбуждения струной, отдаваясь ощущениям целиком. Длинный язык Саракса оплел отдающий пульсом ствол и начал то сдавливать, то ослаблять хватку. Самый кончик, заостренный, юркий, пришелся на выпустившее солоноватую каплю навершие и толкнулся в узкую ямку уретры. Антон жарко вскрикнул и дернул бедрами. Он опустил руки, нащупал ими широкие и шершавые ладони Саракса и сжал их на своих ягодицах крепче, принуждая стиснуть в жесткой клети из пальцев, смять, растянуть... Антон и не мыслил раньше о такой одуряющей похоти, а теперь наслаждался ей, упивался собой и горячими безумными ласками лесного царя. Никогда он не подозревал, что может быть так откровенен и жаден. Его ладони нетерпеливо гладили руки Саракса, подгоняя их к своей расщелине. Парнишка поскуливал, умоляя этими звуками проникнуть в себя. Но Полоз не выпускал твердый маленький член изо рта и оглаживал пальцами дырочку, задевая, но не погружаясь внутрь. Он мучил своего юного любовника, доводя до крупной дрожи и громких протяжных стонов. - Мммм..! - Антон прогнулся в пояснице и Саракс тут же поймал его под спину одной рукой. Член в его рту излился густыми солеными каплями, и Полоз пил, крупно глотая, массируя мышцами горла измученный удовольствием член. Антон кончал, зажимая себе рот рукой, всё боялся: вдруг услышит кто его вопли. А когда вздумал стечь на грудь Сараксу и недовольно побурчать, что тот так и не трахнул его, Полоз выбрался из-под мальчишки, подложил под него сброшенную одежду, чтобы не слишком холодно было лежать, и ласково, но настойчиво поставил Антона на четвереньки. Мальчик был разнежен после оргазма и подчинялся вяло, всё норовил улечься животом на смятые в жесткий валик джинсы. - Тош, - нежно и хрипло попросил Саракс. - Постой немного. И спину прогни. Антон буркнул что-то, лег щекой на сложенные руки и высоко задрал задницу, расставляя пошире ноги. Его член, полностью высосанный Полозом, сморщился и вяло повис между бедер. Саракс полюбовался на своего мальчишку, не удержался, протянул руку и стиснул ягодицу, наслаждаясь её упругой сочностью. И даже хищно облизнулся. Трахать обессилевшего, разрядившегося пацана ему было не особенно интересно. Полоз подобрался к самой заднице Антона и обеими руками широко развел маленькие, аккуратные, так идеально ложащиеся в ладони половинки. Ткнулся носом в самую расщелинку, покрытую испариной, потом проехался до сморщенной темной дырочки, окруженной прилипшими к влажной коже русыми волосками. Запах кружил голову и отнимал остатки самоконтроля. С этим мальчишкой каждый раз хотелось всего и сразу, крутить его в руках, трахать во все дырки, заставлять кричать и изливаться по несколько раз за заход... Саракс был без ума от этого человечка, от его искренности и откровенности. И от этого запаха едва ли не в первую очередь. - Тоооошка... - прошептал он страстно и прижался губами к самой дырочке, целуя её, сжимая теплыми настойчивыми губами, а потом придавливая ими и стараясь раскрыть. Саракс приоткрыл рот и пропустил змеиный язык в самое отверстие, тут же инстинктивно сжавшееся, но даже не затормозившее этим вторжение. Антон, полминуты назад загоравший на подстилке из мха и своих тряпок, подобрался, напрягая спину, выставляя вверх острые лопатки и прогибаясь в пояснице. Он поднялся на локти, а голова так и осталась свисать вниз. Саракс услышал его шумный горячий вздох и довольно улыбнулся, не отрываясь от увлекательного занятия. Языком он медленно обшарил горячие тугие стенки, вылизал их хорошенько, а Антон снова начал подрагивать и чуть подмахивать задницей, наслаждаясь саднящим воздействием. - С тобой рехнуться можно, - простонал он севшим от страсти, срывающимся голосом. Саракс хмыкнул в знак полного согласия и протолкнул язык еще глубже. Вскоре Антон снова разошелся, не желая сдерживаться он резко раскачивал бедрами, отталкивался руками, чтобы посильнее насесть на лицо Полозу, чей язык щекотал и ласкал его нутро. Стоны срывались на каждом выдохе и терпеть эту пытку было уже невыносимо. - Саракс..! - заныл Антон. - Хватит... Саракс... Ну... хватит... пожалуйста... Полоз прекрасно понимал, о чем умоляет его мальчик, но нарочито обиженно отстранился. - Хватит так хватит. - Блин! - Антон обернулся: злой, раскрасневшийся, возбужденный до чертей в глазах. - Кончай издеваться. Ты ведь знаешь, что мне нужно. Полоз приподнял брови. Он любил так играть с этим славным парнишкой, вынуждать его быть еще более развратным, чем создала его природа. Антон облизнул искусанные, потемневшие губы. - Пожалуйста, - сказал он хрипло. - Выеби меня, Саракс. Выеби так, чтобы сидеть не смог. Мальчишка пользовался разнообразными формулировками, и каждый раз они заставляли глаза Змея темнеть. От этого голоса и дрожащего тембра похоть жестоким спазмом сводила чресла и оставалось либо всадить пареньку поглубже, либо пустить вязкую струю в воздух. Саракс всегда выбирал первое. Вот и теперь он, до скрипа стиснув зубы, навис над мальчишкой, взволнованным и жаждущим, осознавшим, что допросился и теперь схлопочет по полной, упершимся покрепче ладонями и коленками и покорно свесившим голову, выставляя на обозрение трогательные позвонки. Полоз сперва ласково поцеловал шею, а потом аккуратно сжал хребет в острых зубах. Антон слегка вздрогнул, но не стал вырываться, натужно засопел в нетерпении. Держа его за шкирку, Саракс растянул мальчику ягодицы как мог широко - щупальца на члене сложились в островерхую пику - и одним плавным движением вошел до конца. Антон закричал, завыл прогибаясь под ним. От сокрушительной силы нахлынувших разом ощущений - распертости и заполненности - он упал сперва на локти, а следом и вовсе опустился лбом в мягкий мох. Коленки заерзали по бархатистому насту, ища лучшей опоры. А Саракс начал двигаться размерянно, с оттяжкой, выскальзывая наружу до середины и погружаясь обратно, натирая нежное горячее нутро. Тугая дырочка сжала его, пытаясь то ли вытолкнуть, то ли напротив, не отпускать. Саракс выпрямился и с удовольствием полюбовался на оставленную на позвонках мальчишки метку, его метку. Затем скользнул взглядом ниже, где его член втыкался в сладкую тугую плоть, а на обратном пути увлекал за собой трогательную тонкую кожицу. Саракс прикусил нижнюю губу и начал наращивать темп, толкая Антона вперед и назад, с силой насаживая на себя и крепко держа за бедра. Антон устал шуметь и теперь распластался грудью на смятой одежде, лишь хрипло постанывая. В голове всё плыло. Короткие щекотные щупальца часто присасывались к кишкам изнутри, посылая по всему телу волны густого опустошающего удовольствия. Они постоянно двигались, поступательно раздвигая стенки перед собой. С такой вибрацией и такой интенсивностью воздействия не могла сравниться никакая игрушка. - Сараааакс..! - жарко прошептал Антон. - Я сейчас... сейчас... И ткнулся лбом в изгиб локтя, задыхаясь, изгибаясь в пояснице, задирая зад еще выше и чувствуя, как обильно выстреливает себе между ног, пятная разбросанную одежду. Его нутро сокращалось так сильно, оргазм был таким сокрушительным, что даже гул поднялся в ушах, и парнишка забыл, на каком свете находится. Он даже не слишком кричал, всё его существо в один миг притекло к единственной точке внутри, а затем взорвалось, расширилось до бесконечности, словно новорожденная Вселенная, отобрав у легких весь воздух. Антон рухнул навзничь, а Саракс повалился сверху, поймав себя на руки. Член медленно выскользнул: от шевелящихся щупалец до раскрытой и припухшей, растраханной дырочки протянулась толстая нитка влажно блестящей спермы. Нутро Антона все еще сокращалось в послеоргазменных волнах и из отверстия вместе с этим пульсом выталкивались обильные порции густого желтоватого семени. Саракс прилег рядом и нежно прижал паренька к себе. Антон закрылся рукой и скривил губы. - Что? - обеспокоено спросил Саракс. - Живот болит, - пожаловался Антон. - Так хорошо было... А как спустил, так больно стало... Полоз положил ладонь на живот мальчика и стал бережно гладить. - Это от того, что очень сильно спустил. Сейчас пройдет. Антон вцепился в его руку и прижался к нему покрепче. А вскоре и улыбнулся. - Правда. Уже всё прошло. - Больше не будем сегодня, раз болит, - наставительно сказал Полоз. Паренек нахмурился, не открывая глаз. - Ты со мной как с маленьким. Не бойся, я не неженка. Саракс поцеловал Антона в ставший горячим лоб и тоже нахмурился. - Я знаю, что не неженка. Просто ты мне очень дорог. *** - ...Ну ты, Ираид, и дала маху, - Вальпургия Петровна аж забыла о ланче и отложила вилку. - Как была недотепа в юности, так и осталась. Ираида Михеевна потупила взор и дернула с шеи шелковый платочек. Ей стало нестерпимо жарко. - Сама не знаю, как могла забыть. Закрутилась... Еще пироги эти... Вальпургия Петровна покачала головой. Её нежно-сиреневые волосы были забраны в высокую, модную среди знахарок прическу, которая при каждом движении кренилась то влево, то вправо. - А что делать-то теперь? - Да не знаю я... - в отчаянии вздохнула Ираида. - Вот надеялась с тобой поговорить, может, вместе что придумаем. Вальпургия Петровна отхлебнула морс и сложила пальцы домиком. - Как это все произошло ты хоть знаешь? Ираида Михеевна возмущенно воззрилась на подругу: - Думаешь, я за внуком шпионю?! - Да не в том я смысле! - отмахнулась та досадливо. - Ну ты точно уверена, что... процесс запущен? - Ираида мрачно кивнула. - А что это за процесс? Что с твоим Антохой-то? - С трудом могу представить. Такое происходило в наших краях так редко и так мало изучалось, что даже Кощей Борисович из НИИ Ксенобиологии и Человека не смог мне толком объяснить. Известно только, что произойти это может. И происходит с мужеским полом, в отличие от обыкновенного. Якобы... - женщина понизила голос до театрального шепота, - в семени полозов есть гормон, который внедряется в кровь человека и перестраивает его организм под себя, и происходит это стремительно. На весь цикл - месяца три-четыре уходит. - И кто же рождается? - Змееныш, - ответила Ираида. - Гены полозов сильнее людских. ...Или змееныши. Вальпургия Петровна снова покачала головой. Подошедший официант прервал их беседу на то краткое время, что потребовалось ему для расстановки тарелок со вторым блюдом - куриных сердечек с двумя лужицами - кетчупа и пюре. Когда он ушел, старшая знахарка заговорила: - А что Антоха? Ты с ним говорила? Хочет он детей? - Да что ты! Он сам еще дитё! И не говорила ещё... - Чего тянешь? А то... - Вальпургия Петровна напряженно посмотрела на расстроенную подругу, - давай к знакомому моему его свозим. Он его напоит чем надо и всё в прежний вид вернется. Тошка твой и не поймет, что с ним было. Ираида Михеевна поджала губы и смяла салфетку, потом схватила вилку и вонзила её в кусочек тушеной плоти на своей тарелке. - Не хочешь... - не без изумления констатировала Вальпургия Петровна. - Не хочу, - сделавшимся хриплым голосом ответила Ираида. - Так хочется правнучка. Да и все равно не выйдет у малыша в городе с людьми жить, забрала бы его к себе в Лисичкино... Поближе к папе его... Понимаешь... Жалко мне Антоху, конечно. Но скоро же все естественным образом закончится. И малыша мне уже тоже жалко. Как представлю, какой это будет симпатяжка... Сердце кровью обливается... - Ираида Михеевна воздела вилку с нанизанным на неё куриным сердечком. На белую тарелку тяжело шлепнулась капля кетчупа. Обе женщины мрачно уставились на сердечко, а потом перевели взгляды на каплю. - Что ж... - сказала Вальпургия Петровна. - Ты за него всё решила, тебе и вся ответственность. Скажи ему. И... папаше будущему скажи. Ираида Михеевна вздохнула и ссутулилась. - Боязно мне одной в лес к Сараксу идти. Вдруг не очень-то он обрадуется. Сказать-то я ему всё скажу, да вот если начнется буря, может помощь понадобится. Сходи со мной, а? - Ираида Михеевна протянула руку и сжала запястье подруги. - Ну я так и поняла к чему всё идет, - Вальпургия Петровна в знак поддержки похлопала вцепившиеся в неё намертво пальцы. - Схожу, не переживай. Да образуется всё, ну?! Взбодрись, а то лица нет! *** Родители Антона укатили на год работать в Финляндию, а Ираиду Михеевну попросили к внуку наведываться: за ним присмотреть и хоть иногда нормальный ужин готовить. Всем же известно чем студенты питаются. Раздавшийся звонок в дверь заставил Антона оторваться от унитаза, с которым он обнимался вот уже десять минут. "Легка на помине", - мрачно подумал парнишка и поклялся себе впредь всеми правдами и неправдами от бабушкиной стряпни воздерживаться. При одной лишь мысли о еде его вывернуло снова, но теперь уже просто водой, которой он накачался для вывода токсинов. Антон еле доплелся до двери и пощелкал замками, отпирая. Их глаза встретились. Судя по трагическому выражению бабулиного лица, она таки решилась и посмотрела последний сезон "Спартака" от начала и до конца. - Тош, - Ираида Михеевна ввернулась в коридор, оценивая бледное пепельное лицо внука и торчащие сквозь пергаментную кожу скулы. - Ты не ешь ничего что ли? - голос прозвучал тоненько и жалко. - Ем, бабуля, - с чувством ответил Антон и прикусил язык, чтобы не развить эту тему. - Ясно-ясно, - Ираида Михеевна помялась. - Проходи? - Антон отметил странное поведение бабушки. - Нет-нет... - она всплеснула руками и нервно заулыбалась, - ...я на минуточку. Антон снова почувствовал дурноту и привалился к стене. С недавних пор у него начались серьезные проблемы с желудком, неделю он буквально сидел на мезиме и энтеросгеле, но ничего ему не помогало. К врачам обращаться не стал, находясь в полной уверенности, что это бабуля напутала с гарниром и накрошила ему лебеды вместо петрушки - еще решат, что его отравить попытались и привлекут полицию. Решил, если через пару дней не прекратится, то вот тогда точно пойдет. Хорошо хоть в институте выдались короткие каникулы. - Слушай, Тош... - бабушка приблизилась и бережно погладила внука по предплечью. - Ты только не расстраивайся. И не пугайся. У меня всё схвачено. Всё скоро пройдет, я тебе точно говорю. Да и Нобель нам с тобой теперь обеспечен... - Постой, бабуль, какой Нобель... - Антон нахмурился. Дело принимало неприятный и серьезный оборот. Бормотание пожилой женщины больше всего походило на бред сумасшедшего. - Понимаешь... Дело в том, что... - и как в омут с головой. - Я кое о чем важном тебя предупредить забыла. Полоз... способен оплодотворить человеческого мужчину. Антон замер с идиотской ухмылкой на лице. Потом она медленно сползла, и парнишка осторожно взял бабушку под локоток. - Бабуль, пойдем на кухню. Я тебе валерьянки накапаю... Они не умерли, честное слово, всё у Спартака было иначе, это просто для остроты такой сюжет завернули, зрителям нервы щекотать. Ты только так не переживай. - Да что ты заливаешь-то мне! - обиделась Ираида, знающая историю на "отлично", и тут же опомнилась, поняв, о чем думает внук. - Антон, не иронизируй. Я серьезно говорю. И тошнота твоя от этого. Полозов в мире мало осталось, редко с ними дела делаются. Вот и забыла. Прости меня. Не держи зла. Парнишка устало потер лоб, надеясь, что у бабушки временное помешательство. - Ладно, бабуль, я всё понял. Я в залете, о чем разговор. Ираида вскинула брови, а потом устало вздохнула. Пройдет время - сам всё поймет. Выбора не будет. Притянула к себе белокурую голову и чмокнула внука в горячий лоб. - Вот тебе лекарство. Чтобы не тошнило, - и выудила из сумки пакет с похожими на шиповник ягодами. - Заваривай и пей. - Хорошо, бабуль. Созвонимся, - Антон потряс пакетом, прощаясь с Ираидой Михеевной и закрыл за ней дверь. Пробовать "лекарство" было рискованно, но ночью стало уже все равно, от чего помирать. К огромному облегчению отвар подействовал обещанным образом, и даже сил прибавилось. Но есть Антон по-прежнему так и не мог. *** Вальпургия Петровна скинула остроносые туфли и вдела ноги в резиновые сапоги. Ираида Михеевна уже рассказала о реакции внука, и обе сошлись на том, что мальчик не поверил. А иного и странно было бы ожидать. - Главное тебе быть к нему поближе, когда это все станет более явным. Насколько явным и в какую сторону - обе знахарки представляли с трудом. Ираида придержала для подруги дальнюю калитку, ведущую прямо в лес. Они добрались до чащи и уселись на поваленное дерево, поросшее мхом и поганками. Ираида склонилась к поганкам и потеребила их кончиком пальца. Грибы захихикали и ссыпались с насеста, хитро поблескивая глазками из-под сизых шляпок. - Ступайте к своему Царю. Скажите, Ираида его ждет, по важному делу. Не прошло и десятка минут, как Саракс пришел, выбрался из ельника, осторожно приподнимая колючие лапы. Вальпургия Петровна неприлично присвистнула, а Ираида Михеевна пнула её локтем в бок. - Хорош генофонд, - приподняв бровь шепнула уголком рта в ухо подруге старшая знахарка. - Приветствую, - Саракс напряженно смотрел на Ираиду, понимал: не спроста сама пришла в такой спешке. - Что-то с Антоном? Ираида помяла в руках край темно-зеленого крепдешинового платья. - Тут такое дело... - Аккуратнее, - зашептала Вальпургия инструкции. - Подготовь его сперва. - Не темни, - тут же предупредил Саракс, чей слух был необычайно тонок. Ираида бессильно глянула на подругу, потом перевела взгляд на Полоза и выпалила: - Ты станешь отцом. Лесной царь опешил и широко распахнул золотые глаза. Вертикальные зрачки сузились до тонких ниточек. Он явно пытался лихорадочно вспомнить, когда у него хоть что-то было с Ираидой и понять, почему ничего не отложилось в памяти. Хотя, имея дело с такой знахаркой, ожидать можно всякого. Та прочла всю гамму чувств и сомнений на его лице и сердито махнула рукой: - Да будет тебе! Я тут вообще не при чем, - и тут же смутилась, - ну то есть почти не при чем... - и собралась наконец: - Дело в Антоне. - В буквальном смысле, - скептически добавила Вальпургия Петровна. Саракс соображал быстро и, оправившись всего за две минуты, за которые на его лице поочередно отразились недоверие, подозрение, удивление и потрясение, сомкнул челюсти и тихо спросил: - Как это возможно? - С научной точки зрения, оказывается, возможно. - Ты знала? Ираида напряженно сплела пальцы. - Можно сказать и так. Запамятовала, что надо бы тебя предупредить предохраняться на всякий случай... Саракс провел ладонью по вспотевшему лбу, убирая рыжие пряди. А потом встрепенулся. - А что Антон?! Как он? Он... знает? - Я сказала ему, но не поверил, конечно. С пищеварением беда, ничего больше, слава богу. Через месяца три всё случится, - добавила Ираида Михеевна. Саракс перебрал пальцами по губам, а когда отнял их, оказалось, что он широко улыбается. - Это же... так здорово..! - он в одно мгновение оказался рядом с Ираидой и подхватил женщину на руки. Та, оказавшись в стальных объятиях, натужно заскрипела. Вальпургия Петровна вскочила, собираясь спасать подругу, но та, оказавшись к ней лицом, замахала рукой из-за плеча Саракса, мол, всё под контролем. Счастливый будущий папаша поставил Ираиду Михеевну на ноги и отступил, по-юношески смутившись. - Я даже благодарен тебе, что ты ни его, ни меня не предупредила. Но потом снова забеспокоился: - Антона теперь сюда нужно привезти. Обязательно. Я рядом быть хочу. Уговори его. Ираида Михеевна с облегчением обмахнулась платком. Полоз мог и разозлиться, но все вышло удачно. Может, еще и отец из него хороший получится. - Обязательно, - заверила она. - Уговорю его взять академотпуск в институте и побыть на свежем воздухе. Только вот уговорить Антона, у которого после каникул начался очередной учебный виток, а следом и сессия, ей не удалось. Тот питался одной вареной курицей и бульоном, пил целебный отвар, требовал еще волшебных ягод и ни на какие уговоры не поддавался. *** Голова закружилась так сильно, что Антон оперся о библиотечный стеллаж, практически обнимаясь с ним. - Какие люди, - это был Серега, видимо, решил заглянуть в институтскую библиотеку, готовясь к выпускным экзаменам. - Давно не виделись. Он подошел очень близко и втиснулся в узкое пространство между соседним стеллажом и Антоном. Парнишка развернулся к нему лицом, вжимаясь в полки спиной. - Да, Сереж, здорОво. Некогда мне. Учеба, сам понимаешь. - Всё я понимаю, - тот широко улыбнулся и навис над парнишкой, упершись руками в стеллаж по обеим сторонам от его плеч. Он придвинулся ближе и попытался поцеловать. Антон отвернулся и губы пришлись в щеку. - Ты чего? Забыл всё? Антон нахмурился. - Не до того, правда. - Я тебя чем-то обидел? - Сергей недоуменно поднял брови и попытался прижать Антона к себе. Их животы оказались плотно притиснуты один к другому, и Сергей в тот миг ощутил что-то странное под одетой поверх футболки дутой спортивной безрукавкой, но не успел разобраться, как Антон дико оскалился и с яростным шипением ударил его в грудь с такой силой, что парень, хватанув ртом воздух, ударился в соседний стеллаж спиной. Шкаф опасно зашатался, посыпались книги, Сергей вцепился в него одной рукой. Оба устояли. Антон сам испугался случившегося и вскинул руки. - Прости, Серег, я не хотел! Парень потрясенно смотрел на него. - Да о чем речь, - ответил он наконец. Антон торопливо шмыгнул мимо. В последние несколько недель его не столько тошнило, сколько одолевало головокружение, сонливость и мучили рези в паху. Бабушка осматривала его, трогала ладонями живот, поила отварами и умоляла не обращаться к врачам. Антон видел страх и боль в её глазах и слушался. В её странные слова он так и не решился поверить до конца, хоть живот у него стал плотным и слегка выдался вперед, как у качка, а вот весь рельеф выровнялся под натянутой барабаном кожей. Вчера Антон обнаружил, что его пупок затянулся, а над ним образовалась тонкая складка. Отрицать очевидное дальше было бессмысленно. Этим вечером Антон принимал душ, когда живот свело сильным спазмом. Парнишка мучительно застонал сквозь зубы и съехал по полиэтиленовой шторе на дно. Его трясло от холода, хотя вода парила. Антон прижал ладони по сторонам живота, осматривая складку. А потом решился потрогать её. Ему было страшно. Так страшно, как никогда еще не было. Складка слегка разошлась под пальцами, и он едва не обмочился от ужаса, когда увидел влажно блестящую толстую мембрану, по другую сторону которой в рассеянном свете лампы просматривалась мутная жидкость. А в ней... он различил какую-то крупную тень, сгусток. ...И вдруг в кончики его пальцев, которыми он, обмирая от страха, ощупывал свое нутро, что-то толкнулось. Антон запрокинул голову и зажал рукой рот. Он толком не помнил, как добрался до телефона и позвонил бабушке. - Мне нужна помощь, - сипло сказал он, опустил трубку и сжался на полу, обхватив себя руками. *** Антон приоткрыл глаза и повернул голову, укладываясь щекой на мягкий клетчатый плед. Бонифаций спал у него на коленях, не проявляя никакого беспокойства, но Ираида Михеевна посматривала на кота с толикой сочувствия, подозревая, во что в скором времени превратится его мирная жизнь. Всё чаще Антон был как в тумане. Его странный кошмар, излишне затянувшийся, на днях должен был подойти к завершению. В гости к Ираиде Михеевне, на хутор деревни Лисичкино, куда перебрался Антон поближе к свежему воздуху и Сараксу, наведался приятель знахарки, некто Кощей Борисович. С помощью приборов, непохожих на обычные медицинские, выглядящих как парящие в воздухе НЛО размером с большую обеденную тарелку, он, по его словам, делал Антону УЗИ и был в процессе чрезвычайно взволнован. Позже они сидели с Ираидой Михеевной на веранде втроем (Саракс отлучился по лесным делам) и Кощей Борисович эмоционально рассказывал о стадиях развития плода, которые он смог предположить благодаря своим экспресс-исследованиям. - После эякуляции самый сильный и быстрый сперматозоид укореняется на стенке толстой кишки, как полип, одновременно с этим передавая носителю спектр определенных гормонов, которые запускают механизм перестройки. Если организм принимает эти гормоны, то полип не отторгается, не погибает, а получает право отвоевать себе место в теле носителя. "Звучит ужасно. Будто я заражен тварью из фильмов ужасов", - думать так о ребенке Саракса было неприятно, и Антон наконец попытался отнестись к произошедшему философски: они с Полозом разные, но природа оказалась дамой настойчивой и придумала для них переходник. - Полип преобразуется в... назовем это яйцом, чьи стенки представляют собой толстую, прочную мембрану. Он прорастает сквозь стенку кишечника и далее начинает представлять собой обособленный орган. Он увеличивается в размере, раздвигая ткани, вызывая смещение органов, отвоевывает себе необходимое пространство и оказывается под передней брюшной стенкой. Из-за этого, Антон, ты и не мог ничего есть: желудку пришлось сильно потесниться. Антон все время хотел спать и звуки доносились до него словно сквозь толщу воды. Он едва расслышал свой собственный голос. - А что будет... когда всё начнется, вы можете предположить? - Сейчас "яйцо" выросло, его стенки сильно истончились. Думаю, плод просто прорвется сквозь мембрану, когда станет тесно. - Ему давно тесно, - ответил Антон, прикрывая глаза и надеясь, что шум в ушах стихнет. Малыш регулярно ерзал внутри и совершал кульбиты. Это было больно и страшно... но в то же время дарило странную теплую радость. Похоже, Антон уже начал привязываться к странному существу, облик которого сложно было предположить, и которое регулярно пинало его сердце, заставляя замирать и по-рыбьи хватать воздух ртом. Кощей Борисович очень напрашивался на роды, но Антон был против, не желая присутствия чужих. Если понадобится экстренная помощь, они что-нибудь придумают. Ираида Михеевна только руками всплеснула. Когда вернулся Саракс, мир Антона наполнился особенным ласковым светом и тысячью вопросов. - Как он? Как ты? Ты ел? Давно? Кто приезжал?! И что? С ума сойти... Антон... Анто-он... Ты спал?.. Поцелуй в лоб, в нос, в подбородок. - Я всё время сплю. Окукливаюсь. Сил больше нет... Саракс застыл рядом, сжимая ставшие совсем тонкими ладони в своих, бережно и нежно, стараясь поделиться теплом. Антон с того единственного раза в ванной больше не пытался заглянуть в складку над пупком и просто прикладывал ладонь на ставший еще округлее живот. Но сейчас он ощутил сильное, распирающее давление изнутри и изумленно распахнул глаза. - Ой, - только и сказал он, как всё тут же превратилось в хаос. Саракс отнес его на руках в дом и уложил в кровать. Антон стонал сквозь зубы и корчился от тянущей боли. Его живот пришел в движение, под ним неустанно что-то прокатывалось. - Разрежь его! - вскинулся парнишка на подушках. - Просто разрежь! Не могу терпеть! Ираида Михеевна металась вокруг с отварами и дымящими лавандовыми веточками, призванными успокоить разум и умалить боль. Кот Бонифаций крутился под ногами и однажды чуть не стал причиной затяжного полета знахарки из одного угла комнаты в другой. Ираида Михеевна высказалась по поводу кота так, что даже мучимый болью Антон затих с распахнувшимися в изумлении глазами. Саракс гладил щеку мальчика, а свободную руку отдал на растерзание его ногтей. Антон неистово вцепился в предплечье Полоза, безжалостно его терзая. На очередном пике Антон снова вскинулся и зло зашипел: - Сволочь ты, Саракс! Какого хрена мне это терпеть! Сам бы и вынашивал! Задница! - потом вдруг пробормотал с сомнением: - Ой, что-то нехорошо мне, - и опал обратно на заботливо взбитую подушку и прижал ладонь ко лбу. Ираида наконец прижала к губам внука глиняную чашку с отваром и тот пил, пока Саракс придерживал его голову под макушку. - Дыши! Вот так! - Ираида Михеевна страстно задышала, а Антон, скривив рот встал на лопатки. - Йййоб... - и жалобно посмотрел на бабушку. - Ничего-ничего, Антошенька, ругайся, - торопливо разрешила та. - Еще отварчику? Вместо ответа Антон вырвал ладонь из рук Саракса и прижал к животу. - Сейчас... - он зажмурился. - Нет... Что-то не получается... И плавно надавил обеими ладонями по сторонам живота. Голова парнишки отчаянно мотнулась, и он безумными загнанными глазами уставился на Саракса. - Помоги ему! - Как?.. - простонал Саракс. - Ты должен его направить. Он не знает... - Антон снова мучительно застонал, а потом решительно согнул ноги в коленях, отбросив одеяло, - ...куда двигаться. Саракс понял и закусил губу. Перебрался к Антону между ног, а там - быстро облизнул пальцы. Ираида Михеевна в потрясении уставилась на происходящее, а потом рывком отвернулась. Но все равно услышала влажный чавкающий звук, с которым пальцы Полоза проникли в её внука. - Недостаточно... глубоко... - всхлипнул Антон. - Нужно... всю руку... Саракс похолодел. Он никогда раньше не делал такого со своим худеньким мальчиком, боясь порвать. - Я лучше разрежу мембрану, - сказал он и поднял когтистый палец. - Нет, - прохрипел Антон. - Он должен сам! Почему он был так уверен в этом? Антон и сам не знал. Саракс, мучимый сомнениями и страхом за любимого, послушался. Он действовал медленно и осторожно, но Антон то и дело поторапливал его, извиваясь на кровати, суча ногами и вбиваясь пятками в простыни. Парнишка весь взмок и измучался, его живот крутило от невыносимой боли. Существо, запертое внутри, тоже было напугано и металось в поисках выхода. Дырочка Антона на удивление легко поддалась, словно такой подход был задуман самой природой. Но все же ладонь Саракса в самом широком месте протолкнулась с трудом. Проникая всё глубже, он проехался по простате Антона. Тот сильно вздрогнул и изумленно воззрился на Полоза. - Тише... - прохрипел он. - А то еще стану импотентом... - Не станешь, малыш, - Саракс не знал, то ли плакать, то ли смеяться. Наконец его рука оказалась в Антоне по локоть, а ладонь сквозь содрогающиеся кишки ощутила плотный комок. Саракс начал давить на него изнутри, подталкивая вверх и с ужасом наблюдая, как всё сильнее растягивается складка на животе Антона, как проступает на свет тонкая мокрая пленка в розоватых разводах, как эта пленка вспухает от чьих-то тычков... И вот наконец наружу прорвалась маленькая когтистая ручка. Околоплодная жидкость тонкими ручейками потекла через прореху по животу Антона. Ираида Михеевна оказалась рядом с Сараксом, глядя во все глаза. Следом за ручкой вынырнула голова с короткими, слипшимися от воды светлыми кудряшками. Малыш сосредоточенно что-то жевал, а потом негодующе сплюнул кусочек ненавистной мембраны и заорал. Антон без сил растянулся среди мокрых измятых простыней, чувствуя себя героем фильма "Чужой". Боль оставила его, когда Саракс вытащил ребенка, и теперь уже прабабушка Ираида сунула внуку под нос баночку с пряно пахнущим эфирным маслом. Он мгновенно уснул, даже толком не рассмотрев малыша. *** Ираида Михеевна не могла нарадоваться и старалась показать правнука всем своим друзьям, поэтому в доме близ деревни Лисичкино теперь гости бывали еще чаще, чем обычно. Антон сидел обложившись учебниками (готовился к сдаче экзаменов экстерном) и надеялся, что их поток со временем иссякнет. Сперва он возражал, но первый же контакт дал понять: малышу нравятся странные гости. Полозий наследник с удовольствием таскал одних за усы, иным тыкал в показавшийся ему лишним глаз, а вызвавшим самую сильную симпатию устраивал мокрые пахучие пятна на одежде. - Зачем ты опять описал дядю Кощея? - журила его Ираида Михеевна. - Мы же с тобой знаем, что ты можешь этого не делать. И они оба действительно это знали, но малышу, отвечавшему хитрым взглядом, нравилось так развлекаться. Саракс практически поселился в доме Ираиды, но все же часто отлучался в лес по царским делам. Из-за всей этой круговерти подругам-знахаркам пришлось объединить усилия и наложить на весь участок отворотное зелье, чтобы глаза любопытных не видели лишнего. Засыпая рядом с Сараксом, Антон думал о том, хотел ли он такой жизни, когда отдавался Полозу, хотел ли таких неожиданных перемен. И все же решил: всё сложилось удачным образом, и даже хорошо, что последствия всплыли... внезапно. Конечно, змеиный облик не позволял Сараксу и малышу выбираться в мир людей, и даже познакомить их с родителями Антона было бы проблематично. Но кто знает, какой еще кувырок совершит их жизнь и в какую сторону изменится. Кто знает, о чем еще позабудет бабушка Ираида...