Все в один короткий вечер.

Потирая глаза, устало, даже немного вымученно отодвинула от себя ноутбук в одну сторону, в другую сваливая груду раскрытых книг и одну закончившуюся ручку в другую. Голова немного болела, что невольно руки ее сомкнулись на висках, чуть надавливая, пытаясь сбить одну боль на другую. От долгого сидения в одном положении тело затекло и немного начинало выказывать свое неудовольствие упорством в работе своей хозяйки. А как еще сидеть с работой, что пришлось взять домой, а сдавать ее придется уже через три дня. Было бы здорово попросить его помощи, но у него самого непойми что творится. Откинулась на спинку компьютерного стула, сложив руки под грудью, устало, даже с неким упреком смотря на экран ноутбука, где на рабочем столе красовалась их совместная фотография. Такие счастливые, довольные жизнью… и друг другом. А было-то все это только три месяца назад, пока они оба не вернулись из этой поездки, не упав, как в омут, в собственные проблемы, заботы, чертову работу, треклятую занятость, встречаясь, как в самом дурном анекдоте, только в двух комнатах в квартире. И это не могло не напрягать, ведь ей последнее время все больше и больше казалось, что у него есть время исключительно на всех, кроме нее одной. А ведь нужно же всего так мало – один цветок розы, просто так, просто на столе, тумбочке, подушке, неожиданная встреча, простой поход в парк, только вдвоем, наслаждаясь этим совместным обществом. И ведь было же все это – было, но куда же делось? Не из-за того ли, что уже давно вместе, в общей квартире, вроде и привыкли уже друг к другу, не устраивали мелочных скандалов из-за житейских пустот, которых в тяжелых характерах обоих хоть отбавляй. Да и даже просто из-за того, что все начинает казаться, нет, даже уже быть предсказуемым. Даже пар с золотыми кольцами на пальцах это убивает, вносит раздор в их собственную страну розовых грез, где даже парень по тысяче раз может повторить: «Я люблю тебя». Видимо, слишком привыкли, слишком… Резко выпрямляется, выключая компьютер, так некстати напомнивший о том, как все было радужно так недавно. Словно бросил лицом в грязь реальности, которую не понять как вычистить. Он говорит, что игра важна, что это дело жизни, что ты ничерта не понимаешь, вперившись в свою плебейскую работу, отойдя от того, с чем клялась в его объятиях никогда не расставаться. А ты, и правда, престаешь понимать всю важность, уже третий год следя лишь за его успехами в юмористическом поприще, последнее время даже не принимая участия в написании шуток, отказав ему в, возможно, важной помощи. И тебя уже, как любую девушку, хоть капельку попавшую пол волну всеобщей эмансипации, начинает напрягать, что ты, даже имея работу, уделяешь ему много внимания, в свой адрес порой не получая даже малой толики – у него штурм. А ты терпишь, потому что любишь и его и то, чем он занимается. Может, поэтому ты и до сих пор здесь, его верный тыл, что всегда позади, но с помощью во всем, кроме письма, лишь уверяя его в том, что все будет шикарно. Встает, потягивается, немного разминаясь, смотрит на часы. Три часа ночи. Да, засиделась… интересно, он-то хоть отправился отдыхать? Мягко ступая, выходишь из потемневшей комнаты в давно темный коридор, напевая под нос тихо-тихо любимую песенку, ведь все равно, сколько тебе уже стукнуло, а темноты все равно боишься. Теплые носки заглушают малейший звук шагов, да и сама замолкает, когда видит, что из кухни льется маленький тусклый лучик света. Заинтересованная, крадется, по стеночке, уже даже почти не дыша, замирает у косяка, заглядывает в комнату. Он там, у окна. Ногам холодно – он курит в открытое окно, а по полу оттуда бежит сквозняк. А он лишь в легкой футболке, без носок, но сидит на подоконнике, рядом с полной пепельницей, устало смотрит на улицу, точь-в-точь как ты пару минут назад потирает виски пальцами. Он, тот самый Твой, за которым в огонь и воду, много чего терпишь, «съедаешь», лишь бы у него все было хорошо. И даже сейчас, когда злилась на него, будто капая ядом, уже забыла все, подолгу разглядывая каждую черточку его лица, каждую линию тела, задержавшись на тлеющей сигарете, передернулась. Единственное, что до сих пор в нем не устраивает. Но и это давно уже не предмет споров, а результат компромисса. Улыбаешься себе, подпирая щеку рукой, прислонившись плечом к косяку, все еще пристально смотря на него и поражаясь, как до сих пор еще остается им незамеченной. По нему видно, что уже устал, что вымотан, что самого уже бесит десятая за вечер сигарета, яростно сейчас затушиваемая им в пепельнице, полной окурками. Уже никакой, берет большую кружку, в которой явно растворимый кофе, ведь натуральный варишь только ты, хлещет это пойло, и снова садиться за свой ноутбук, что-то начиная судорожно набирать на клавиатуре. Пальцы уже не слушаются, соскальзывают с клавиш, поэтому он постоянно что-то стирает, щелкает мышкой, переводя курсор, закусывая губы, вконец сгорбившись и смотря в экран уже даже без очков, которые что-то делают в маленькой вазочке с печеньем. Передергивает плечами, стараясь производить как можно меньше звуков, медленно идет к нему. Все равно, все равно на все, гори оно все огнем. Он здесь, он твой, только твой, и любишь ты его несмотря ни на что, принимая и мирясь со всем, что когда-то тебя не устраивало и порой выводило из себя. Но ты все готова отдать за это объятие, нежный поцелуй, короткую ласку, даже мимолетное поглаживание по руке или щеке – это все предназначено тебе и только тебе, и ради этого и благодаря этому идешь ты сейчас, прижимаешься к нему со спины, обнимая руками за плечи, мягко поцеловав в щеку. Он не обращает внимания, нервно одернув тебя, мол, я занят. Глаза бегут по напечатанным строчкам и ты понимаешь, что позже сегодня тебя уже будет ждать «сырая» пародия на Лаврова. «Как это в вашем стиле», думается тебе, но не уходишь а лишь чуть крепче смыкая кольцо своих рук, уже заранее зная, что этот тяжкий труд и его, и всей команды выльется в новое выступление, которое сорвет голову всем фанатам, да и самой команде, на что и остается ей надеяться. И всегда это было, есть и будет: «На сцене команда КВН «Парапапарам» МГИМО, Москва».