Сыновья Ипсвича. Начало.

      С того самого случая в душевой прошло два дня. Все эти дни я ходил потерянный и часто отвлекался. Это замечали все мои новые друзья. Но я говорил, что просто утомился. Учитывая, что все еще помнили, как я грохнулся в обморок, мне охотно верили и больше не трогали. С Зейном мы пересекались редко. Он улыбался мне при встречи, но поговорить нам так и не удалось. Я был благодарен Луи, что он не разболтал всем про мое странное поведение в тот вечер. В целом все было спокойно, и никаких происшествий больше не случалось.       Сегодня четверг. И руководством академии было решено вывести наш класс в город и посвятить урок истории Ипсвича. В автобусе рядом со мной сидел Энди, который болтал о том, что с детства не любит музеи, хотя жил в Лондоне, где почти все бесплатные. Сзади нас сидели Найл и Джош, которые слушали какую-то музыку из одной пары наушников. Луи, как я и ожидал, сидел с Гарри, который сонно уложил голову на плечо Томлинсона. Серьезно, я только один раз видел эту парочку отдельно друг от друга. К моему большому разочарованию, Зейн сидел рядом со своей довольной подружкой. Блондинка весело щебетала что-то парню, а тот внимательно слушал. Я быстро отвернулся от них и почти весь путь провел, хмуро смотря на дождь за окном.       Весь день нас водили по музеям города и рассказывали о гражданской войне. Было довольно скучно, и почти никто не слушал. Я немного оживился, когда нас привели в старое здание суда, которое было и тюрьмой по совместительству. Но сейчас это был всего лишь музей, посвященный процессу над ведьмами Ипсвича. Оказывается, слухи о ведьмах пошли именно отсюда. Нам рассказывали о судьбе осужденных. В их числе была и семья Патнемов. В рамках на стенах висели свидетельствования горожан и карандашные воспроизведения слушаний.       Когда нас повели в подвал здания, интересно было уже всем. Именно там держали заключенных и учиняли над ними пытки и допросы. Нас водили по камерам, рассказывая, кто был заключен в них. Затем нас привели в относительно большой зал. Освещение было приглушенным, видимо, чтобы не нарушать жуткую атмосферу. Вдоль стен стояли различные, непонятные сооружения, некоторые были из железа, некоторые из дерева. Как многие из нас догадались, это были старые орудия пыток. Все сразу закопошились, девушки стали с осторожностью оглядываться, а некоторые парни, типа Эббота тыкали пальцем и дико смеялись, заработав суровый взгляд от экскурсовода. В числе экспонатов находились такие вещи, как кресло для допроса, оно было оборудовано шипами и средствами обездвиживания жертвы.       Также тут находилась всем известная колыбель Иуды. Пока экскурсовод рассказывал о ее действии, многие не сдерживали смешки и даже с издевкой подталкивали друг друга. А смеяться, по моему мнению, причин не было. Жертву поднимали на верхушку пирамиды и затем постепенно опускали. Верхушка пирамиды должна была проникать в область ануса, а если пытали женщину - то вагины. Боль была настолько сильной, что зачастую обвиняемый терял сознание. Если это случалось, процедура откладывалась, пока жертва не очнется. Чаще всего применялось над богохульниками, лжецами, женщинами, родившими вне брака, и мужчинами нетрадиционной ориентации.       Тут находилась печально известная дыба, несомненно, наиболее распространенная пытка. Руки обвиняемого связывались за спиной, а другой конец веревки перебрасывали через кольцо лебедки. Жертву либо оставляли в такой позиции, либо сильно и непрерывно дергали за веревку. Нередко к нотам жертвы привязывали дополнительный груз, а тело рвали щипцами, такими как, например, «ведьмин паук», чтобы сделать пытку менее мягкой. Я вспомнил, что именно этот вид казни применили над Джоном Патнемом, прямо в их семейном амбаре.       Так же здесь находилось еще много орудий, таких как: «Нюрнбергская дева», жаровня, приспособление для колесования, испанский сапог и многое другое. Под конец рассказа многие, в основном девушки, не выдерживали и выбегали из помещения. Энди рядом восхищенно комментировал все, но я его почти не слушал. Я наблюдал за Зейном, Найлом, Гарри и Луи, которые сбились в кучу отдельно от остальных и с грустью смотрели в пол. Кажется, только я один заметил их странное поведение.       Позже нам дали немного времени побродить по музею, чтобы свободно разглядеть интересующие экспонаты. Большая часть учеников все же решили выйти наверх, многие уже бывали тут и их не интересовали экспонаты, а некоторым было жутко находиться в темном, душном подземелье. Я был в числе немногих кто остался тут, но позже и те несколько ребят покинули подвал, оставляя меня одного.       Я обнаружил одно орудие, о котором нам не рассказал экскурсовод. Я нашел его фото в брошюре. Из себя оно представляло необычный каменный стол, похожий на камень для жертвоприношений, над которым была подвешена тяжелая пластина, меньшего размера, чем стол, тоже из камня, которая крепилась цепями к железному механизму, управляемого рычагом.       "«Peine forte et dure»(в переводе с французского сильное и продолжительное мучение) — в англо-саксонской системе права вид пыток, применявшихся к подозреваемым, которые отказывались выступить перед судом. Человека привязывали к столу и опускали на него каменную плиту, постепенно увеличивая давление, что могло привести к смерти. Лицо обычно не попадало под пресс, дабы заключенный наблюдал за пыткой. Некоторые преступники, которым угрожала смертная казнь, предпочитали смерть от «Peine forte et dure», в таком случае их имущество могло избежать конфискации и перейти наследникам. В Англии отменена в 1772 году. В истории США известен один случай, когда была применена процедура "Рeine forte et dure". В ходе судебного процесса над «салемскими ведьмами» в 1692 году был раздавлен камнями 80-летний Жиль Кори".       Прочитав отрывок из брошюры, я рассматривал экспонат, пока не услышал чьи-то шаги в коридоре. Решив, что это работники музея собирают учеников, чтобы завершить экскурсию, я стал направляться к выходу. Но я понял, что ошибся, когда столкнулся с парнем в бейсбольной куртке. Это оказался Эрон Эббот, и как всегда не один, а со своими дружками. - Ох, кого это мы встретили?! Ребята, а это тот парень из обычной школы для бедных. Помните его? Ошивается с Маликом и остальной их компанией, - язвительно издевался Эббот. - Мне пора, - попытался я отделаться от этих придурков, но все оказалось не так просто. Когда я попытался выйти, один из них схватил меня за плечи не выпуская. - Стой! Куда же ты? Мы еще не закончили, - засмеялся Эрон. - Тебе понравились эти штуковины? - указал на экспонаты парень. - Так сегодня у тебя есть удивительная возможность опробовать на себе одну, - я в ужасе уставился на него и попытался вырваться, когда они потащили меня к тому самому орудию, которое я недавно рассматривал. Когда я попытался закричать, один из них засунул мне в рот свою вонючую шапку. Я до конца думал, что они просто пытаются подшутить, но нет. Меня привязали к этому жуткому столу, а один из них подошел к рычагу. - Ну, что, малыш, как ощущения? Нравится? - издевался Эббот. Страх сковал меня, я в панике метался по "столу". - Думаю, он не до конца прочувствовал атмосферу пыток. Харви, потяни-ка за рычаг, - бросил он одному из дружков, и тот сразу же послушался. Послышался скрежет, и камень надомной стал опускаться. Меня стало трясти, я в ужасе смотрел на этих уродов, которые только смеялись. - Ладно, стой. Думаю, ему хватит, - наконец, насытившись моим страхом, велел Эббот. Снова послышался скрежет, и камень остановился, уже почти касаясь меня. Но вдруг раздался треск, и камень снова пришел в движение. - Что такое? - прошипел на друга Эрон. - Я не знаю, рычаг оторвался, - в панике тараторил Харви. - Придурок, валим отсюда, быстро, - дав всем команду, Эббот первым вылетел из помещения.       Они все ушли, оставив меня там, под нависающим прессом. Я метался, пытаясь вырваться из ремней, а камень все приближался. Кусок ткани во рту не позволял позвать на помощь. Спустя время, я, отчаявшись, неподвижно лежал, ощущая усиливающуюся тяжесть пластины. Я беззвучно плакал, думая о том, что погибну так нелепо. Взывая неизвестно к кому, не надеясь уже на спасение.       Но оно пришло. В лице смуглого брюнета, который ворвался в комнату и шокировано уставился на мое заплаканное лицо. Зейн подбежал к управлению, но, не обнаружив там рычага, отчаянно ударил кулаком о стену. Видимо, мне уже не поступало кислорода, так как мою голову посещали дурацкие мысли о том, какой он красивый и как здорово видеть его лицо перед смертью. Парень метался вокруг, пытаясь спасти меня, а я смотрел на его попытки и беззвучно плакал. Наконец, решив что-то для себя, он подошел близко ко мне. Выставив вперед руки, он стал внимательно смотреть на пластину, при этом так сильно напрягая мышцы, что на шее проступили вены. Сначала я подумал, что он сошел с ума, но вот я в ужасе увидел, как почернели полностью его глаза, а затем почувствовал, как мне стало легче дышать, да, и все тело освобождалось от тяжести. Я в шоке наблюдал, как Малик, беззвучно открыл рот, а каменная пластина слетела с цепей и с размаху отлетела к стене. И все эти манипуляции он производил с помощью рук, которые даже не касались камня. Я думал, что все же потерял сознание от боли, и это все галлюцинации, но вот Малик рухнул на пол, а в комнату вбежали Найл, Гарри и Луи. Оценив ситуацию, Луи и Гарри подошли к Зейну и, подхватив его, помогли выйти из зала. Найл же выпутывал меня из ремней. Я находился в таком глубоком ступоре, что даже не замечал старания Хорана. Голова нещадно раскалывалась, как тогда в баре. Помещение стало наполняться другими людьми, которых привлек шум из подвала. Ко мне подбежали преподаватели, а Найл объяснял что-то работникам музея. У меня же все еще перед глазами стояла картина, в которой глаза Зейна наполнены чернотой, а тяжеленный кусок камня отлетает к стене по желанию его рук.