***
Когда Эми отошла от шока, она находилась в какой-то палатке, сидя на раскладном кресле. Ветер, задувавший сквозь дыры, пробирал до костей, сквозь полностью промокшую и выпачканную в грязи одежду, а под ногами, как и внутри ботинок, по-прежнему ощущалась вязкость. Шторка, развивающаяся от порывов ветра, распахнулась и в палатку вошла та самая грозная женщина, держащая в руках потертый рюкзак. — Ты из Гаргантии? — женщина пододвинула небольшой столик к ногам Эми, выгрузив на него вещи из своей сумки. Но Эми была настолько сбита с толку и напугана, что не могла воспринять вопрос, и просто заторможено наблюдала за всеми действиями, которые совершала неизвестная. Все мысли и воспоминания будто вылетели из ее головы, и она просто сидела на кресле и как слабоумная рассматривала содержимое сумки. — Я задала тебе вопрос. — Голос женщины понизился и на этот раз, Эми вздрогнула, и у нее было такое ощущение, будто ей влепили пощечину. — Д-да. — Поморщившись, она приложила ладонь к горлу, которое все еще болело. — Мы уже приютили нескольких выживших, — присев на край стола, она перевела взгляд на выход, через который было видно проходящих мимо палатки людей, — все это дерьмо, что произошло, видимо стерло у вас память. Эми подняла голову, и столкнулась взглядом с незнакомкой, которая тоже подняла его. В ее глазах виднелось такое же непонимание и страх, но она была гораздо сильнее самой Эми, которая всем телом дрожала, не только от холода. Собирая мысли в кучу, Эми и правда не могла ничего вспомнить, кроме Гаргантии, ее в ней жизни, брата, друзей и… И было еще что-то, что она хотела вспомнить больше всего на свете. — Нескольких выживших? — Эми крепко сжала подлокотник, пытаясь усмирить тревогу, взорвавшуюся в ней с новой силой. — Да. — Женщина устало вздохнула, потерев переносицу. — Мы еще продолжаем искать, но за последние пару дней мы никого кроме тебя не нашли. — Ч-что происходит? — Нам ничего толком не известно. В одно утро нас ослепил яркий свет, который сопровождался очень сильными волнами. Когда свет рассеялся, воды вокруг нашего флота не было, а сам он погряз в грязи. — Как назывался ваш флот? — Атлантис. У нас когда-то были торговые связи с Гаргантией. — женщина поднялась на ноги. — В любом случае, теперь ты часть нашей общины, и должна приносить пользу. Я принесла тебе сухую одежду и обувь, переодевайся и выходи на улицу. — Н-но, как давно вода исчезла? — Месяц назад.***
NF feat. Britt Nicole - Can You Hold Me - Обед. – холодно произносит охранник, открывая скрипучую дверцу и толкая носком сапога поднос с едой. Лязг от металлической двери об такую же стену, отдается эхом и тяжелым ударом, по барабанным перепонкам, сидящего на старой соломе парня. Он не уверен, что еще через несколько таких «ударов», он не лишиться способности слышать. Желудок страдальчески урчит, и парнишка опустив свои босые ступни на холодный пол, плетется к подносу с пайком, который даже едой назвать нельзя. В тарелке лежал один холодный комок безвкусной недоваренной каши, вкус которой напоминал пыль. За дверью каюты послышались крики и лязги цепей. Затем глухой стук, оповещающий, что кого-то вырубили. Парень берет деревянную ложку, которая максимально широкая и сглаженная, чтоб ей даже при сильном желании нельзя было навести вред, и разделяет комок, чтоб хоть как-то его съесть. Уже как месяц Ледо находится в заточении на флоту Оливера. У него в голове застыл образ, вознесенных над кораблем Эми и Энни. Он ненавидел всех, кто был связан с Риджэт. Он ничего не мог сделать, его скрутили и посадили на колени, заставляя наблюдать за тем, как его любимую отдают врагам, готовым убить ее. А затем последовал взрыв, который унес многие жизни. Ледо сам был ранен, но он смог подняться. В душе не было ни капли страха или боли, только желание спасти ее и защитить. Спасти ее жизнь, даже если пришлось бы истечь кровью или получить пулю в голову. Плевать. Он видел все, видел как Эми набросилась на Энни, и как сам прижимая рукой рану перелезал через обломки флота, трупы товарищей, просто пробираясь к ней. А затем они вознеслись над флотом, сияя, завораживая всех. Ледо забрался на корабль, сжимая в руке окровавленный осколок стекла, он убил троих, а затем был свет. Такой яркий, что, даже закрыв глаза, они все равно болели от света. Палуба под ногами двигалась, а вокруг кричали люди, и слышались хлюпы воды. Когда свет рассеялся, Ледо не успел даже глаз разлепить, как его повязали и прижали к палубе. «Выбросьте за борт обеих» - было последним, что услышал Ледо, перед тем как его вырубили. С того момента, как он очнулся в этой сырой, холодной каюте, эти слова крутятся у него в голове на повторе, как и всплывает картина вознесения.