Помнишь, что мы сегодня дежурим? Можешь после уроков?
Она еле удержала себя от того, чтобы нарисовать в конце подмигивающий смайлик. То, каким взглядом ее смерили, напугало бы любого, даже самого храброго из храбрых. Ледяной, колючий. Ненавидящий? Серые глаза чуть ли не вскрывали кожу. Больно, даже так больно. Было такое ощущение, будто она не короткую записку на полях начеркала, а разорвала тетрадь на клочки.Помню. Хорошо.
Пустота где-то глубоко внутри. Тонкое лезвие погружается в беззащитное тело. Кажется, даже сердце сжалось. Ровные, крупные буквы не доносили до читающей их девушки никаких чувств. Просто, безэмоционально. Пофигистки? Тонкие пальцы сжимают ластик, медленно водя им вверх-вниз. Она сосредоточена, будто не стирает слова, а уничтожает улики. *** - Лис, что тебе надо? - она снова зовет ее лисой. Это не к добру. Она напряжена. Кажется, что мел, который она держит в руке, через секунду искрошится, оставив за собой лишь пыль. - Любви и ласки? - Алиса уселась на парту, потянув девушку за собой за рукав. - Что за сентиментальная хрень? - фыркнула брюнетка, но не вырвалась. Она же гордая. Неизменный колючий взгляд скользнул по лицу девушки. Немного лениво, изучающе, как в первый раз. Что она могла увидеть? Пустое место. Нервно поджатые искусанные губы, прищуренные глаза, почти скрытые челкой, и немного веснушек на щеках и носу. Неприметная, серая, невзрачная. Все возмещает лишь цвет волос. И то, крашенных. Нет, она действительно была рыжей до того, как покрасилась, просто незаметная. Прозрачная. Безымянная. Пустая. И Аня это знает. Что же тогда ее держит, кроме холодной руки, сжимающей запястье? - Я не знаю, просто захотелось сказать, тоже нельзя? - Аня недоуменно взглянула на девушку, словно забыв тему разговора. Она молчит, снова молчит, словно ее губы сшили толстыми нитками. Редко моргает, но не отходит. Кто вообще может понять ее? Ее любят все, почти все, даже несмотря на то, что она всячески пытается их оттолкнуть, выпуская шипы. Но все липнут, как мухи на мед. Она желанна, но недоступна. Она - сука, умеющая манипулировать людьми. Она любит играть. Это ее собственная лаборатория. Эксперименты над чувствами, операции на сердце. Скальпелем по коже без наркоза. По шее, груди, рукам, лицу. Узоры на бледных щеках. Затуманенный взгляд. Ей это нравится - заставлять людей открывать душу, а потом вгрызаться так, чтобы они не испытывали к ней ничего, кроме отвращения. Раз за разом. Эксперимент за экспериментом. Клочки надежд, любви, хоть каких-то чувств разложены по баночкам с формалином. Сохранить, смотреть, вспоминать и повторять почти все то же самое снова и снова. Никогда не надоест. Она не захочет ничего менять. Ведь наблюдать за глупыми влюбленными так интрерсно. Хочет поцеловать? Нет, нельзя. Она же недоступна, ты забыла, дурочка? Личное пространство. Раздраженное шипение при касании. Лучше не трогай ее. И люби, пока она позволяет. Не жди, ни за что не жди любви в ответ. Слишком громкое слово. Если она влюбится... Если. Если. Если. Не будет этого. Забудь и просто любуйся ею. А она будет записывать каждый твой шаг, слово. Подопытные крысы. Серые, невзрачные, никому не нужные. А она просто любит смотреть. Не заиграться бы...