Мой личный свет

Никто не может назвать дату своей смерти. Но Шерлок мог, и это было 15 июня 2013 года. Тогда он умер. Не физически, а морально. Только это гораздо страшнее. В этот день его лишили самого дорогого человека - его доктора, его Джона. С утра это был ничем не примечательный день: они немножко поссорились из-за трупа в холодильнике, но это было в порядке вещей. Потом Ватсон уехал на работу и уже больше не вернулся. Сначала… было лишь легкое беспокойство, и консультирующий детектив отмахивался от него как от назойливой мошки. Но оно все росло и постепенно превращалось в нехорошее предчувствие. Врач бы обязательно прислал смс, если бы решил где-то задержаться. И вот Холмс едет к тому на работу и узнает, что Джон Ватсон как обычно завершил прием в 6 вечера и пошел домой. Брюнет обошел все места, в которых тот мог находиться и тщетно. Его не было нигде. Снова поехал домой, чтобы попытаться всё обдумать, как следует. Трезво и холодно. Погрузиться в свои Чертоги и найти там ответ. Но не выходило сосредоточиться. Эмоции мешали, как он их не отталкивал назад, как не пытался выбросить из головы. И тут услышал трель телефона. Звонил Джон, но когда Шерлок взял трубку, то услышал в ней совершенно незнакомый голос. Даже было непонятно мужской или женский. - Приветствую, мистер Холмс. Вы наверно уже заметили пропажу некой важной для Вас вещи, не так ли? И я знаю из очень надежных источников, что Вам нравятся игры. Так давайте поиграем? У Вас есть 3 месяца, чтобы найти любимую игрушку. А я буду оставлять подсказки. Но это не бесплатно, увы. За это мы немножко и с ней поиграем. И еще - каждая подсказка будет равна одному трупу. Проще говоря, вы должны дать умереть многим, чтобы спасти одного. Или дать умереть одному, зато целая горсточка незнакомых вам людишек останется жива. И даже поблагодарит. Наверно - из трубки послышался тихий смех - Выбор очень прост. Через секунду послышались гудки. Впивались в мозг раскаленными иглами. Шерлок остекленевшим взглядом смотрел на сотовый и сжимал его побелевшими пальцами. Он чувствовал себя так, будто попал в капкан и даже если отгрызет себе ногу, то не сможет освободиться. Железные челюсти все сильнее сжимали тело. Разрывали его. Разум не мог осознать информацию. Джона похитили. С ним будут делать нечто страшное. Это все о чем выходило думать. Телефон выпал из рук, а Шерлок пытался набрать воздуху в легкие. Собраться. Отключить все эмоции. Перезагрузить сознание и запустить Систему. В которой нет места чувствам. Не сейчас. И вот уже звонит Лестрейду, Майкрофту, всем, кто может помочь. Сейчас не до гордости. Он гений, но с таким вряд ли справится в одиночку. А потом время замелькало отдельными кусочками. Он не толком помнил, КАК прошли эти 2 с половиной месяца. Лишь отрывки. Помнил, что снова прибегал к наркотическим веществам, чтобы просто забыть о таком понятии как «сон», что вместе с Грегом обыскивал каждый уголок Лондона. А потом и не Лондона. Используя личный самолет Майка. И помнил… подсказки. Эти обезображенные лица, обугленные тела, вывернутые руки и ноги, застывшие в вечной ухмылке вырезанной ножом рты. И к каждой жертве прикреплен листок с подсказкой в виде стишка-считалочки. И помнил ощущение беспомощности, которое вползало в душу каждый раз при виде них. Мертвящее и дышащее поистине могильным холодом. Каждую эту смерть он принимал на свой счет и в каждой винил лишь себя Да, он бы в любом случае не смог остановить это. Не было не единой зацепки. Не было ничего. И все равно. Считал убийцей именно себя. Ведь он причина этой «игры» Но с каждой подсказкой, по крайней мере, приближался к Ватсону. Повторял это снова и снова в короткие минуты передышки, когда глядел абсолютно сухими покрасневшими глазами в стену и набирал очередную дозу в шприц, а через мгновенье она растекалась по организму. - Я найду тебя, Джон. Потерпи еще немного - это повторялось еще чаще. Он всем существом желал, чтобы эти слова каким-то чудом долетели до его лучшего друга. Чтобы он знал, чтобы не сомневался. И нашел. Но было поздно. Они с Майкрофтом и Грегом были в Пакистане. Туда привела очередная подсказка. И в то утро в их номер постучался подросток. Сказал что кажется, видел того мужчину фото которого они чуть ли не каждому в руки всовывали. Видел его в одном из бараков на окраине города. После этих слов у Шерлока впервые в жизни подкосились ноги. Хорошо, что инспектор поддержал его, а Майкрофт взял инициативу в свои руки. Как всегда спокойно и медленно расспросил мальчика, дал ему денег и попросил отвезти их в тот барак. Шерлок же не мог произнести ни слова. Будто по голове чем-то ударили. И весь путь до нужного места прошел для него как во сне. Но когда они приехали, он первый выскочил из машины и побежал внутрь. На койке лежал человек. Вокруг ноги была обвита цепь, которая вела к ножке кровати. Из одежды на нем были лишь лохмотья, едва прикрывающие тело. Он лежал лицом вниз. Холмс подбежал к кровати и хотел перевернуть его, посмотреть в лицо, чтобы удостовериться полностью, но взглянув на тело, замер на месте. Липкий ужас накрыл с головой. Захлебнулся им. Вся спина и плечи лежащего были иссечены мелкими порезами. Достаточно свежими. И они буквально переплетались с рубцами и ранами. На коже не было живого места вообще. На руках и ногах виднелись следы от уколов и синяки. Судя по всему так было со всем телом. «Господи, пусть это будет не он» - вдруг пронеслось в голове сыщика. Но это был Джон. Или скорее эта была оболочка, оставшаяся от него. Первое время после выписки того из больницы Шерлок приводил домой психиатров. Потому что те изменения, которые произошли с его доктором, это было страшно. Он не разговаривал, не ел, не спал, не смотрел в глаза, не давал до себя дотрагиваться, а если это происходило, начинал кричать, раскачиваясь из стороны в сторону. На одной ноте. До тех пор пока не вкалывали успокоительное. Но психиатры пожимали плечами. Никто не мог ему помочь. Они даже сомневались в том, что у этого человека остался неповрежденным рассудок И мягко советовали Холмсу перевести Ватсона в специализированное заведение. За эти слова он спускал их с лестницы. Когда это же предложил брат, то Шерлок просто сломал ему нос. Консультирующий детектив перестал принимать клиентов, перестал впускать в квартиру кого-либо. Сам кормил Джона как ребенка с ложки, по ночам часами буквально убаюкивал мужчину, держа сопротивляющееся, кричащее и царапающее его тело в объятьях. И в краткие моменты сна гладил по голове и напевал почти неслышно колыбельные. Купал, несмотря на вопли ужаса при виде воды. И разговаривал. Постоянно говорил с тем. Не давая избегать взгляда, не давая спрятаться в углу. Мягким и успокаивающим голосом. Шерлок сознательно сломал себя. Взрастил новую личность, которая сейчас нужна была его другу. Так прошло 4 месяца, и никаких изменений не было. Не единой искорки, которая могла разжечь надежду. Холмс почти смирился с тем, что возможно так все и останется. Все равно не бросит Джона. Будет с ним до конца. Как бы ни было трудно. Как бы ни хотелось хоть раз снова услышать смех блоггера и увидеть ясные синие глаза, а не пустые льдинки, в которых он просто видел свое отражение. И вот снова входит в его комнату и слышит негромкий голос, произносящий одну простую фразу - Доброе утро, Шерлок. Поднос с едой выпадает из рук. Брюнет застывает неподвижно и смотрит на кровать. А Джон сидит на краю и улыбается такой знакомой и родной улыбкой. Мягко и устало. И из глаз ушла пустота. Гений дедукции никогда не верил в чудеса, как и в Бога. Потому что этому не было подтверждений. Не было фактов. Логика здесь была бессильна. Но в этот день поверил. Безоговорочно И весь день не было человека счастливее его. Они пили чай и разговаривали. Шерлок смеялся как ребенок, дразнил Ватсона и подшучивал. Потом они гуляли и играли в снежки. Два взрослых мужчины резвились и барахтались в снегу. После Шерлок, который почти полгода не брал в руки скрипку, снова заиграл. Играл только для врача. Несколько часов. Пока тот дремал у камина и все же слушал в полусне. И даже огонь в камине казалось, танцевал под этот вихрь, сменяющийся нежностью и любовью. Музыкой Холмс показывал свои чувства. Выплескивал все ощущения, которые сжимали его сердце все это время. Всё что никогда не смог выразить словами. Боль и тоска переплетались со счастьем и радостью. Холод и тьма с теплом и животворным светом. Его личным светом. В первый раз за всю жизнь Шерлок упивался эмоциями. Открыл им себя и впустил. Позволив наполнить до краёв и даже перелиться через него. И когда они достигли пика, и он готов был завершить мелодию… заметил что голова Джона наклонилась как-то вбок и рука свесилась с подлокотника слишком безвольно. Смычок, жалобно взвизгнув, порвал струну. Музыка смолкла. Мужчина опустил руки, вниз роняя скрипку на ковер, и подошел к креслу. Дотронулся до плеча Ватсона - Джон? Но ответа не последовало. Шерлок бережно взял его руку и проверил пульс. Его тоже не было. Остановка сердца. Он смог определить это даже без врачей. В глазах потемнело, и без единого звука опустился на ковер рядом с креслом. Чувствовал, как и его сердце отсчитывает последние удары. Медленно погружался во тьму но не испытывал никакого страха. Ведь обещал быть рядом с ним до конца. И, наверное, будет и после.