So call me, maybe?

Hey, I just met you, And this is crazy… Айзек вздрагивает и роняет тарелку, когда звенящая тишина в доме взрывается мелодией входящего вызова. Тарелка разлетается вдребезги, пока телефон требует к себе внимания, радостно мурлыкая приятным женским голосом. But here's my number, So call me, maybe? Айзек думает, что, наверное, это все-таки не лучшая его идея — поставить на звонок такую песню. Уж как-то слишком по-девчачьи оно, что ли. — Чего тебе, Стилински? — бросает он в трубку и зажимает телефон плечом, чтоб освободить руки — осколки сами собой не уберутся. На другом конце «провода» играет музыка, и оборотень легко узнает одну из своих любимых рок-групп, мысленно удивляясь тому факту, что им могут нравиться одни и те же песни. — Ты уже ужинал сегодня? — жизнерадостно интересуется Стилински, игнорируя недовольство в голосе волчонка и тут же, возможно машинально, начинает подпевать припеву. Айзек слушает и зачем-то ждет, пока Стайлз закончит петь. — Лейхи? Ты там живой вообще? — спрашивает Стилински, когда заканчивается припев. — А тебе не кажется, что это не твоё дело как бы? — уточняет Айзек, подавая всё-таки признаки жизни. Осколки тарелки, ссыпаемые в мусорку, противно шуршат и позвякивают. — Думаешь, меня это волнует? — фыркает Стилински. — Так это я к чему? — вопрошает он, но Айзек не прерывает, доставая другую тарелку, да и Стайлзу, в общем-то, не особо нужен его ответ. — Тут такое дело. Если ты не знал, то я тебе скажу — Стайлз умеет готовить. И это совсем даже не секрет. Не веришь — спроси Скотта. И сегодня на ужин в семье Стилински вкуснющая лазанья, и она даже не вегетарианская, а вполне себе мясная. Но ты ведь помнишь, что отец у Стайлза — шериф, да? И вот шерифа Стилински снова вызвали на ночь глядя. Я ему, конечно, завернул с собой еды, но всё равно проблему это не решает. У Стайлза осталась целая куча лазаньи и нереализованная патологическая потребность кого-нибудь накормить! Айзек хмыкает в трубку. Всё равно в том потоке информации, который сейчас на него льётся, ему и слова вставить некуда. Пищит микроволновка, сообщая о том, что процесс разогрева подошел к концу, Айзек поворачивается к ней, перекладывая телефон к другому уху, пока Стайлз продолжает говорить со скоростью пулемёта, словно боится, что его перебьют. — Один я все равно столько не съем, а Скотт снова у Эллисон. И знаешь, пожалуй, это даже хорошо. Потому что иначе мне бы пришлось весь вечер слушать про глаза-уши-руки-и-прочие-части-тела Эллисон. Нет, она девчонка неплохая, если не считать того, что она — шизанутая охотница. Но количество раз имени Эллисон, повторяемое на единицу времени, ввергает меня в бездну уныния. А у меня тут лазанья пропадает! Поэтому я прямо сейчас, совершенно не обламываясь, спрошу ещё раз — ты уже ужинал сегодня, волчишка? И Стайлз замолкает, но Айзеку даже сквозь играющую фоном музыку слышно его дыхание. Волчонок морщится, разглядывая подсохший вчерашний сандвич, одиноко лежащий на одинокой тарелке на пустом столе. — Земля вызывает Лейхи. — Лейхи на связи, — откликается Айзек, стряхивая горячий сандвич в мусорницу. — Нет, я ещё не ужинал. Дай мне пять минут. Я только мусор вынесу. — Время пошло, волчишка. Я засёк! — довольно сообщает ему Стилински. Связь обрывается. Айзек усмехается и качает головой. Ровно через пять минут он звонит в дверь дома шерифа Стилински, надеясь на то, что неугомонному сыну шерифа не придет в голову звонить Айзеку на телефон, пока тот у него в зоне видимости. В конце концов, и у оборотней могут быть свои тайны. И, пожалуй, всё-таки стоит поставить какую-нибудь стандартную мелодию. Но когда в следующий раз в тишине почти пустого дома, который он всё ещё никак не может принять своим, звучит голос Карли Рей, волчонок улыбается, прежде чем бросить в трубку своё уже обычное: «Чего тебе, Стилински?». So call me, maybe?