Эпоха войн

Кагами.   Еще совсем ребенок.   Но ребенок упорный и до безумия талантливый.   Наследник своего отца не в меньшей степени, чем дяди.    Он был умён не по годам, это я поняла всего за пару недель.    Молчаливый Кагами умел тонко подмечать нужные детали, молчал, но информацию впитывал как губка. Ну просто идеальный маленький шпион внутри семьи.    В свои семь он уже был обладателем трехтомойного шарингана и во всю резвился с Мадарой не тренировочной площадке каждую свободную секунду.   А Мадара…ну он разве что в пляс не пускался, не на радуясь успехам и таланту сына – племянника.   За эти недели, что пролетели в один миг, наконец-таки пришелся ответ от Азорни.   Радовало, что Мадара все-таки не выкрал собственного племянника, а хотя бы поставил его мать в известность. А Азорни и вправду не могла тогда, да и сейчас, покинуть Дождь. Ее кейракукей, как оказалось, пострадал после родов в куда большей степени, чем я думала изначально и чем она мне сказала. Да и не было у меня тот момент времени, чтобы активно диагностировать и лечить Азорни – слишком быстро навалились проблемы по восстановлению зрения членам клана, а потом и смерть Изуны.   После сильных перегрузок ей требовалось время для восстановления, а на кануне появления Кагами в Конохе, она как раз-таки перенапряглась на тренировках.    Здесь, в Конохе, я, конечно, могла ей помочь, но для этого ей бы предстояло пересечь половину континента. Так и было принято решение дать ей восстановиться, прежде чем перебираться в Коноху.   Хаюми не подкачала.    Хаширама заявился в гости, благо один, уже к вечеру. Разве что не пускал слезы радости от появления племянника. Пришлось познакомить Кагами с ненастоящим дядюшкой, благо что объяснить ему ничего не потребовалось.   Сразу смекнул кем мне приходится глава клана Сенджу, раз уж я могу использовать древесный стиль.    Так и протекал этот месяц.    Я не отходила от Кагами ни на шаг, оберегая его так рьяно, что окружающие боялись сделать лишний шаг по направлению к нему. И особо желающих познакомиться с наследником Учихи Мадары не наблюдалось.   А по вечерам он проводил время за тренировками с Мадарой. В те редкие минуты спокойствия, что Мадара был в резиденции, а меня не дергали в госпиталь, мы разговаривали. Обо всем.    О нем.   -        Каким он был?   -        Мама тебе не рассказывала?   -        Маме… тяжело. Она любила его. Очень сильно. Я не хотел…как говорят взрослые, бередить старые раны.   -        Как говорят взрослые… - повторила, - твой отец был лучшим, Кагами. Сильным, верным, любящим. Истинный сын своего клана.    -        Она говорила также. Но…каким он был на самом деле?   -        Он был именно таким, Кагами. Иногда взрослые врут, приукрашивая, но для меня он был именно таким. Мы родились в эпоху клановых войн. Во времена, когда ребёнок, едва встав на ноги, был вынужден учиться обращаться с оружием. Где трехлетние дети шли убивать. Где умирали пятилетними. Так было и с моими братьями, и с братьями твоего отца. Я повстречала Изуну вскоре после того, как познакомилась с твоей матерью. Сильный, умный, настоящий. Он никогда не скрывал своих истинных намерений. Говорил то, что думает. И делал то, что говорил. Он был добр ко мне, когда я оказалась в клане Учиха. Настолько насколько можно было быть добрым к чужачке. Он очень любил тебя, Кагами. С того самого момента, когда я сообщила ему, что Азорни беременна. Я помню, как светились его глаза. Как…он был готов защищать Вас ценой своей жизни. С каким трепетом он держал тебя на руках. Мы все…все очень любили и любим тебя, Кагами. И все это - Коноха, клан. Мир. Мир, в котором детям не будет нужды убивать с пелёнок, где у Вас, у тебя, будет возможность вырасти. Будет возможность жить. Все это для тебя. Это была последняя воля твоего отца. Для тебя одного.    -        Риз.   -         Папа вернулся, - я обернулась, встречаясь взглядом с мужем. – Привет.   Надо же, не почувствовала. С каждым годом он все умелее и умелее скрывается от моего взора, не смотря на растущий до сих пор резерв. Что особенно удивительно, так как у среднестатистического шиноби после двадцати трех – двадцати пяти лет начинается стагнация в росте очага.   -        Привет, - он подошел ближе к дивану, кладя руку на ворох волос Кагами. Растрепал, улыбнулся, а потом вытащил из-за пазухи свиток с очередной техникой. Кагами умудрялся впитывать новые знания как губка, - потренируйся сегодня без меня, хорошо?   -        Уже ушел, - задорно воскликнул ребенок, вылетая из комнаты.   -        Все в порядке? – я разглядывала усталое лицо Мадары, пытаясь выискать в нем хоть какой-то намек на грядущие проблемы. – Дара.   -        Справимся, - сел рядом и в то же мгновение сгреб меня в объятия, зарываясь лицом в волосы, - справимся.   -        Что случилось? – я мягко обняла его в ответ, капля за каплей снимая с него усталость и даря чувство эфемерного спокойствия.    -        Устал. Я просто устал. Посиди так немного. И не ёрзай, ради бога.    Попыхтела, но практически сразу же успокоилась. Даже на мгновение показалось, что задремала в его объятиях, но нет.    -        Не вини себя, Риз.    Подслушивал. Ну кто бы сомневался.    -        Не могу, - прислонилась к его лбу своим, зарываясь пальцами в жесткие волосы, - не могу.   -        Изуна тебя не винит. Я это точно знаю.    -        Я это знаю, но не могу. – зажмурилась, сдерживая подступающие к глазам слезы, - он просил у меня прощение. Умирая, просил у меня прощение. За что, Мадара? Ведь это только я виновата. Не сберегла, не смогла вылечить. Не уберегла человека, что стал мне братом, стал семьей. Убила его собственными руками.    -        Ты вытащила его из-за грани, Риз, - обхватил мое лицо ладонями, заставляя смотреть в глаза, - ты подарила ему не день, и не два, а два года. Он застал рождение сына. Ты подарила нам Кагами. Если бы не ты – Азорни погибла бы еще семь лет назад.    -        Кагами, он…   -        Он нужен нам здесь, Риз. Дрянная политика, наказы Дайме о необходимости обзавестись наследником, чтоб он сгинул. Но он нужен здесь, в Конохе, в первую очередь тебе. Ты этого не замечаешь, Риз, но ты словно ожила с его появлением. Я люблю Кагами, Риз. Но мой свет – это ты, а твой – он.    -        Не правда, - качнула головой, цепляясь за его плечи, начиная тянуться к его чакре словно мотылек на огонь, - не правда. Ты – мой свет. Я же сгорю без тебя.   -        И я. – легко согласился, - Но и Кагами тоже.    -        Ты не ревнуешь? – нервно хмыкнула.   Его же брови изогнулись.   -        Ревновать жену к племяннику? Ну он еще не скоро сможет побороться за твою руку и сердце. Ну и за все остальное. А там решим.    -        Ну да, решим.   Прислонившись к его лбу своим, я отчаянно цеплялась в полы его плаща.   -        Активируй барьер, - тихо шепнула, убеждаясь, что в кой-то веки ощущение слежки пропало, - все, в том числе по периметру, чтобы обезопасить полигон.   Мадара даже не спросил зачем, просто создал клона, отправив его активировать барьеры, а сам чуть отстранился, возвращая взгляду всю серьезность.   -        Ругаться будем?   -        Нет, Дара. – я качнула головой, дожидаясь активации барьеров, - Мне…слишком беспокойно.   -        Есть видимые причины?   -        И да, и нет. Смотри. – в следующую секунду я потонула в огне Мангекьё.   Мы вновь оказались в Сэйро. Еще в те времена, когда был жив Изуна, а если быть точнее – в тот самый день, когда произошла попытка убийства Азорни. Я концентрировалась, давая ему доступ к собственной эмпатии. К тому самому чувству ненависти и желания убить, которое ощутила за несколько секунд, до попытки убийства.   -        Учиха Такамура. – Мадара хмуро оглядел бездыханное тело на земле, вернее его остатки, - двадцать три года. Однотомойный шаринган. Полная посредственность.   -        Мы так и не выяснили почему он этот сделал.   -        Зависть?   -        Нет, Дара. Я не всегда использовала сенсорику и эмпатию, но, когда находилась в госпитале – практически постоянно. Я помню его. Через несколько дней или недель, после моего появления, когда тридцать детей слегло с пневмонией, он приводил младшую сестру. Я не ощутила в нем ничего подобного. У него не было причин ненавидеть Азорни. Да они даже никогда не встречались.   -        Был влюблен?   -        Тоже нет, у него была невеста, разве ты не помнишь?   -        Причины мы так и не установили. К чему ты это ведешь?   -        Вот к этому.   Картины сменялись одна за другой. Госпиталь, резиденция, главная улица, тренировочные полигоны. Все места без особой защиты. Все места, где меня преследовали похожие эмоции от незнакомца. Лютая ненависть, обращенная ко мне. Ярость. Желание убить. Уничтожить. И этот привкус гнильцы в воздухе. Как тогда в Сэйро.   -        Ты не установила кто это?   -        Я хожу с раскинутой сенсорной сетью и включенной эмпатией круглые сутки. Ничего. Совершенно. Будто бы невидимка.   -        Тобирама?   -        Нет, слежка продолжилась, когда он был в коме. Но заметь – здесь эмоциональный фон будто бы приглушенный. Не такой яркий. Будто бы…   -        Сквозь толщу воды.   -        Именно. Это лишь бездоказательное предположение, но я думаю, что мой незнакомец и тот, что напал на Тобираму – это один и тот же человек.   -        Но доказательств нет.   -        Нет ничего кроме эмпатии.   Мы вернулись обратно в реальный мир, и я тут же поспешила убедиться, что потерянная секунда контроля над окружающим пространством не принесла никаких проблем. С Кагами, к счастью, все было в порядке.   -        Пойдем-ка, женушка.   -        Куда? – попыталась соскочить с его коленей, но меня уже ловко подхватили на руки.   -        Выполнять супружеский долг. А то ты мне его задолжала за последний месяц.    -        Дара, я…   -        Супружеский долг, - сухо отчеканил в ответ, но я-то видела как он из-за всех сил сдерживается чтобы не рассмеяться, а искры так и летят из глаз.   -        Дара, Кагами! – уже возмущенно, когда он все-таки не донес меня до спальни, а вжал в стену всего в метре от лестницы, пусть и на втором этаже.   -        Там огненные фениксы, - лениво протянул в ответ, горячими ладонями забираясь под майку, - пару часов у нас есть. Или как минимум час.    Таяла под его настойчивыми поцелуями, забывая обо всем на свете.    Горела.   За столько лет можно было привыкнуть, что он знает обо мне все. Знает, что я люблю, а что нет. Знает в чем я так сильно нуждаюсь. В нем. В его чакре.    Мой и только мой.    Никому не отдам. Уничтожу любого, кто посмеет причинить боль моей семье.   Кто посмеет причинить боль Мадаре.    В душе поднимался вихрь, тайфун, сносящий с ног.    Прижимаясь лбом к прохладной древесине, отдаваясь в его власть полностью, открывая перед ним спину, желала лишь одного. Быть с ним. Как угодно, в какой угодно роли.    Ведь он мой.   А я его.   Вдохнула полной грудью, отметив, что он уже ювелирно избавил меня от одежды, а его собственное кимоно вилось в ногах.    -        Руки, - поцеловал в шейные позвонки, в то место, где под кожей была скрыта печать клана, вызывая тем самым табор мурашек.    Послушно убрала руки на стену, изгибаясь.    -        Чтобы ты навсегда выкинула из головы свои глупые женские мысли, - толкнулся вперед, врываясь как он всегда любил. Жестко и без прелюдий, - чтобы ты, черт возьми, - снова толчок, заставивший меня судорожно всхлипнуть от растущего напряжения. Лишь бы не закричать в голос. – запомнила, Риз. – и снова.   Встала на цыпочки, чтобы избежать очередного полного проникновения. Слишком быстро. Слишком глубоко.    Но он среагировал мгновенно. Утробно зарычал, словно раненый зверь, перехватил за шею, зафиксировав таким образом, что почти обездвижил. Я же инстинктивно метнулась к нему, вцепилась пальцами в руку, давая понять, что он сейчас лишит меня возможности дышать.   А он все двигался и двигался.   -        Бордееель, - наклонился к уху, вжимая меня в стену, - сиротка с приживленными глазами, - и снова. – У меня уже есть сын. Кагами. И другого мне не надо.   Врезался.    Проникал.    В какой-то момент ноги задрожали. Воздух рвался из груди, но не находил выхода.    Вечность.    Я потерялась в круговороте эмоций, окончательно перестав понимать, где мои, а где его. Лежа на его груди, уже в спальни, ластилась к нему словно кошка.    -        Выкинула из головы свой женский бред? – перебирал пальцами белоснежные пряди, оглаживал шрамы на щеках.   -        Нет. – зато честно.   -        Риз.    -        Не выкинула, но приняла. Передумаешь – прирежу бордельную шлюху.    Рассмеялся, а грудь заходила ходуном.    -        И за что боги мне тебя подарили?   -        Плохо себя вел в детстве. Ай! – вот это уже удар ниже пояса, вернее шлепок.    -        Перефразирую. И за что ты мне такая досталась?   -        Какая?   -        Не скромная. Очевидно, не скромная.   И чего он там бормочет?   ***   -        Рьюджин, - я вздохнула, потерла переносицу и задумчиво взглянула на мальчишку сверху вниз. – Из меня учитель так себе. – пришлось даже отложить карты пациентов в сторону.   Слукавила.    Все же ирьенинов дрессировала и раньше, еще живя в Дожде, а теперь здесь, но…   -        Я никогда и никого не учила фууиндзюцу. Просто не представляю с чего начать.   -        Но…мне показалось, что отец использует фууиндзюцу. Я думал это ты его научила. – а сколько надежды во взгляде…   -        У твоей отца чакры – жопой жуй, - хмыкнула, - сила есть, ума не надо. Это я про фууиндзюцу если что.    -        А все-таки? – с надеждой протянул Кагами.   Я с грустью взглянула на истории болезней и отчеты. Отчеты, отчеты, отчеты. Согласование поставок лекарственных трав, добычей которых теперь занимались представители клана Нара, недавно перебравшиеся в Коноху вместе с Яманака и Акимичи. А помимо всего прочего – целая стопка отчетов для финансового отдела.   Но как отказать Кагами?   Никак.   -        Я фактически самоучка, Рбюджин. Но…ладно. Фууиндзюцу – отдельный раздел техник, предназначенных для запечатывания объектов, живых существ и чакры.   -        Я это знаю, мааам. – насупился.    -        Хм…и многое ты знаешь?   -        Теорию знаю всю, - активно закивал головой ребенок.   -        Ну-ну. Можно ли сжать готовую печать-заготовку? Ты знаешь, что такое печать заготовка? На чем строятся фууин-печати? На кандзи? Уровни владения фууиндзюцу? В каких пропорциях необходимо смешивать ин и ян чакру?   -        Понял, что ничего не знаю. Слушаю молча.   Я бы соврала, если бы сказала, что есть что-то сложнее и непонятнее фууиндзюцу. Говоря объективно, даже умение преобразовать чакру в медицинскую, даже весь мой опыт по созданию медицинских техник и многое другое – ничто по сравнению с фууиндзюцу.    -        Фууиндзюцу состоит из множества составляющих. Первая из них – формула. Если говорить простым языком – язык. Любая печать – нательная, перенесенная на бумагу или на объект состоит из двух отдельных технических формул. В основу всегда заложена вязь кандзи, которая отвечает за направленность фууина, а вот вторая – для простого обывателя выглядит как непонятные завитушки, точки и многое другое – эта часть служит стабилизатором и активатором. Как пример, - я прикоснулась пальцем к запястью, подавая крохотный импульс чакры в печать на запястье, а секундой позже подхватила за кольцо на рукояти кунай с взрывной печатью, - в центре кандзи «взрыв», все остальное – техническая формула. – продемонстрировала расправленную печать, отделяя ее от оружия, - В зависимости от вложенной создателем в печать чакры, зависит сила взрыва. Вторая составляющая обычных фууинов – чакра. При создании любого фууиндзюцу обязательно соблюдение пропорционального количества ин и ян чакры, иначе уже на этапе заготовки печать рванет мама не горюй. Соблюдение равномерной пропорции гарантирует стабильность фууин-конструкта и его активацию даже крохотным импульсом. Третья и четвертая составляющие – печати и словесная формула. Тут, я думаю, объяснять не нужно. Пятая – контроль. Шестая – кровь.    -        Кровь?   -        Не все элементы используются одновременно. Если мы говорим про бумажные фууины, такие как запечатывающие свитки, взрывные печати и многое другое – используется специальная чакро-проводящая бумага, чернила, техническая формула и кандзи, и, соответственно контроль. Но в любом виде фууинов возможно использование крови. Это и есть особенность клана Узумаки. Их кровь, даже капля, добавленная в чернила, многократно увеличивает мощь фууина без использования дополнительной чакры. Скажем так, мы возьмем в равном количестве чакру у Узумаки и не-Узумаки, взрывная печать с добавлением крови Узумаки рванет раз в десять сильнее. Обычная контузит, а их разорвет в клочья.   -        А нательные? Я не видел в твоих техническую формулу или кандзи.    -        Объясню, не торопись. И так. Кровь также используется как специальный элемент для запечатывания. В зависимости от того куда она добавлена – в кандзи или формулу, зависит и направленность. Кровь, добавленная в кандзи, увеличивает мощь, а кровь, добавленная в техническую формулу, запечатывает фууин таким образом, что воспользоваться сможет только владелец крови. Узумаки таким образом зачастую запечатывают свою корреспонденцию. Следующий раздел – запечатывающие фууин и барьерные фууин. В их основе лежит техника печатей, словесная формула и контроль. Именно этим разделом фууиндзюцу пользуется Мадара ввиду объемов чакры. Он, конечно, знает и бумажные фууины, но может их лишь повторять. Дело в том, что создание бумажных фууинов – прерогатива Узумаки. Увидев один раз взрывную печать ее можно повторить, но вот создать новую не получится.   -        Почему?   -        Потому что Узумаки рьяно охраняют тайну технических формул. Разрабатывают их сами и не делятся ими, чтобы не потерять свою нишу. Зачастую даже в самых элементарных бумажных печатях они прячут второй слой технических печатей, чтобы достоверно фууин нельзя было повторить, не зная где искать техническую формулу. Такое они используют в запечатывающих свитках. Большинство технических формул на них – бесполезные каракули. Если повторить все, что видишь – запечатывающий свиток не получишь, нужно четко знать где использовать напитанные чакрой чернила, а где обычные. Кроме того, сам язык технических формул – тайна клана Узумаки. Даже те Узумаки, что уходят из Узушио – не имеют права раскрывать тайну формул. Собственно, именно по этим причинам, даже члены клана Эафура, являющиеся полукровками Узумаки в первом, втором или третьем поколении, могут лишь воспроизводить бумажные фууины, а не составлять новые. Исключение – мой дед, Иошихиро, но он, к сожалению, не может этому никого научить. Ему на интуитивном уровне доступно понимание технических формул, явно какой-то дефект в геноме. Он может создавать новые конструкции, но разобраться в уже существующих не может.   -        А нательные? Я видел одну у папы.   -        Моя разработка. Нательные фууины – одни из самых сложных. В первую очередь, из-за того, что на тело наносится сжатая и усовершенствованная печать. Иначе бы на тело помещалось максимум две-три печати. Нанесение нательного фууина требует запредельного контроля собственной чакры, так как подобные фууины буквально выжигаются на теле. Кроме того, сама формула является не просто сжатой, а переработанной. Она наносится не чернилами, а кровью Узумаки. Желательно чистокровного. Помимо всего прочего, нанесение фууинов на тело не может быть бесконечным. Каждый фууин уникален и для нанесения на тело требуются расчеты, необходимо до миллиметра рассчитать место расположения печати, иначе останешься калекой.    -        А ты можешь это делать за счет познаний в медицине, да?   -        Именно. Самый сложный раздел фууин – воздушные печати. Если говорить простым языком, то это умение ставить печать одним прикосновением или же рисовать фууин буквально в воздухе, напитывая формулу собственной чакрой во время простых взмахов рукой. Все разделы упираются в одно – контроль. Чем выше контроль – тем легче создавать фууины любого порядка. Если бумажные фууины для меня легки, то со всем остальным проблема. Барьерные фууины я знаю, но использовать могу только с внешней поддержкой из-за маленького резерва, хотя…если скинуть чакру из всех накопителей разом получится довольно неплохой барьер. Нательные фууины, как видишь, использую активно. Но я их лишь создаю – наполнением обычно занимается Мадара. А вот воздушные фууин…мечта. Этому могут научить только истинные Узумаки.    -        И все-таки…ты меня научишь?   -        Тренируй контроль. Без идеального сочетания ин и ян чакры нет смысла даже обычные взрывные печати рисовать.    Я вновь позволила себе отвлечься, старательно делая вид, что работаю. По факту лишь перекладывала бумажки, пытаясь зацепиться за смысл написанных каракуль.    -        Что-то не так, да? - Кагами сам нарушил сложившуюся тишину.   -        Все в порядке.    Все не так.    Все, черт возьми, не так.    В этот раз сенсорика молчала, эмпатия молчала, но инстинкты просто вопили, что что-то не так!    За время прошедшее с момента попадания Тобирамы на больничную койку, мне хотелось обзавестись парой глаз на затылке и передвигаться только с заранее расчехленным оружием.   Меня раздражали посторонние звуки, а желание метнуть связку кунаев со взрыв-тегами в сторону скрипнувшей двери, было просто невозможным.    Чувство опасности не отпускало даже дома, но все эти…эмоции будто бы были приглушены толстым слоем воды. Не так, как это бывает на поле боя, когда ты ждёшь удара в спину ежесекундно, а скорее так, будто бы точно знаешь, что за тобой наблюдают, но не собираются атаковать. По крайней мере, прямо в эту самую секунду.    -        Рью, - смахнула бумаги в ящик стола, - пойдём. Сдам тебя на поруки отцу.    Если и насупился, то ничего все равно не сказал.   Мадара обнаружился на нижних этажах резиденции. Видимо, перехватили его перед очередным собранием.   -        Что-то случилось?   -        Мне нужно отлучиться. Присмотришь за Рьюджином?   Он заторможено кивнул.    -        Куда ты, Риз?   -        Пока не знаю, - призналась честно.   -        Предчувствие?   -        Оно самое.    -        Будь осторожна.    Распрощались, а я медленно направилась в сторону стен, опоясывающих Коноху.   Если кто-то из патрульных и удивился моему присутствию, то вида не подал, молча провожая меня взглядом в спину. Я же некоторое время потопталась на краю стены, полностью сосредотачиваясь на сенсорном ощущении окружающей меня местности, но почти сразу же спрыгнула вниз, не слишком быстрым бегом направляясь в сторону Леса смерти.    Поляна, на которой обнаружили Тобираму, уже довольно сильно изменилась.   Чакро-фон выращенного Хаширамой леса творил удивительные вещи – за полтора месяца все подпалины уже скрылись за плотным слоем выросшей травы. Ничего не выдавало следов битвы или техники.    Я облазила поляну вдоль и поперек, даже просканировала землю под ногами в поисках хоть каких-либо следов оружия или хоть чего-то. Но было пусто.   Разве что ощущение слежки выросло многократно.    Я не дергалась, медленно прощупывала пространство вокруг себя, но ничего и никого не находила.    Бродила по поляне, наверное, несколько часов, прежде чем все-таки сдалась, возвращаясь обратно в сторону Конохи. Покинув пределы Леса смерти, неловко и неожиданно для самой себе замерла на месте, прислушиваясь к чувствам. Раскинула сенсорику и сощурила глаза, пытаясь зацепиться за ускользающую мысль.    Как давно я не покидала стен Листа?   Год?   Два?   Наверное, все же два, не считая того момента, когда мы с Хаширамой нашли Тобираму в Лесу смерти.   Последние два года выдались для госпиталя самыми тяжелыми в плане обучения персонала, и Мадара мотался в Эафура редко, но один. А мне не было нужды покидать Коноху чтобы расслабиться и помахать кулаками – в конце концов, для этого теперь был целый клан белоглазых.    Барьер.    Когда его расширили? Стена практически в пяти километрах, так почему барьер ощущается всего в ста метрах от южного выхода из Леса смерти? Мито постаралась?   Узумаки.    Стараясь не потеряться в ворохе вопросов, устремилась в сторону Листа. Резво преодолела расстояние до стены, буквально перемахнула через ту и ринулась в сторону квартала Сенджу. Перед главными воротами в клан все-таки пришлось притормозить, чтобы лишний раз не раздражать охрану.    -        Мито-сан дома? – вежливо поздоровалась с постовыми, силясь сквозь барьерную технику прочувствовать чакру Узумаки.    -        Я Вас провожу.   Все-таки были плюсы в том, что ты жена Хокаге. Любому другому дали бы отворот поворот, а в лучшем случае невежливо попросили бы подождать под дверьми, но меня пропустили, пусть и сопроводили до самой Узумаки.    Провожающий коротко постучался и, не открывая дверь, сообщил о моем прибытии. И только после ответа приоткрыл дверь, пропуская меня в практически пустую комнату, служившую чайной.   -        Мито, - я чуть склонила голову в бок в знак приветствия, силясь не скосить взгляд на собеседницу Узумаки.   -        Ханука, ты можешь идти, - Узумаки не стала утруждать себя и вставать, лишь повелительным жестом отправила молодую девушку восвояси. – Присаживайся. Будешь чай?   Ту самую девушку, что я видела в палате Тобирамы.   И…   Надо же.   Я все-таки взглянула на нее, когда мы поравнялись.    Сощурила глаза и против воли усмехнулась, заметив, как совсем еще молодая девчонка взбледнула, поторопившись выйти, когда явно поняла, что я смотрю не на нее, а на ее живот.    Захотелось рассмеяться, но вышел лишь сдавленной смешок, приправленный под кашель.    Напоролся Тобирама ровно на то, чего заслужил. Закон бумеранга.    -        Не откажусь. Спасибо, Мито. – преодолела оставшееся расстояние уместилась на татами напротив.   -        Это невеста… - она как раз начала разливать чай.   -        Мне нет до этого дела, Мито. Извини за грубость, но не хочу знать с кем спит или будет спать Тобирама.   -        Просто подумала, что тебе будет интересно, - она пожала плечами.   -        У меня уже есть семья, и другой мне не нужно.    Мито была опасна.    Чертовски опасна.   Наверное, среди нас пятерых - меня, Мадары, Хаширамы, Тобирамы и Мито, именно ее я бы поставила в список самых опасных.    Мито была мастером печатай, чей ранг нельзя было оценить простыми буквами от S до D. Она умела ставить заковыристые печати одним прикосновением, возводила барьеры, что могли удержать Мадару и Хашираму, а помимо всего прочего обладала колоссальным резервом. На вскидку, ее теперешний резерв был равен резерву Мадары без накопителя, что я создала еще семь лет назад. А вот в отсутствии накопителей у Мито я не была так уверена. Как минимум, взгляд цеплялся за печать на лбу, но подобных я не встречала, так что не могла с уверенностью сказать, что это.    Был у неё ровно один минус, как и у большинства шиноби и куноичи - тай и кендзюцу. Любой шиноби с маломальским запасом чакры не утруждал себя развитием в этих областях, опираясь на ниндзюцу, либо в ее случае – на фууиндзюцу.   И несмотря на долгие годы жизни одной деревни, я ее опасалась. Были причины. Кто знает, быть может, она все же не простила попытки прирезать дочку - Хаюми шесть лет назад?    Контактировали мы мало, ограничивались вежливым общением, особенно после одной случайной совместной пьянки.   -        Ты что-то хотела или визит вежливости?   -        Хотела, - задумалась, пытаясь сформулировать мысль, - вопрос теоретический. Два года назад мы обсуждали возможность установить полный блокадный барьер вдоль жилых кварталов.    -        Было такое. – Узумаки чинно кивнула, Я его установила.    - Знаю, проверила. И расширила, судя по всему. - кивнула в ответ, - я хотела бы посмотреть ограничивающий контур.    Мито нахмурилась.   -        Зачем?   -        Я бы могла оформить официальный запрос через Мадару, но барьер в твоём ведении. Поэтому я здесь.   -        Зачем тебе контур, Риз? – Узумаки сощурила глаза, пытаясь выискать в моих словах подвох.   -        Пытаюсь понять, что случилось с Тобирамой, - честный ответ вызвал у нее неприкрытое удивление.    -        В Конохе мой сын, Мито. Последние две недели я боюсь лишний раз отвернуться от него, все инстинкты воют об опасности.    Узумаки думала не долго, а спустя какое-то время пригласила следовать за собой, ведь охранный и ограничивающий контур был закреплён внутри их поместья.   -        Ищешь что-то определенное?    -        Ты давно его проверяла?    -        Раз в неделю стабильно. Хаширама подпитывает контур в начале недели, я - в конце.    -        Проверь ещё раз, внимательно. Пожалуйста, Мито.   Узумаки не стала сопротивляться. Размеренным шагом вошла в одно из помещений в поместье, которое было надёжно укрыть барьером, и принялась за диагностику. Я не без интереса наблюдала за ее манипуляциями.    Внутри комната была вдоль и поперек исписана фууинами. Мито же методично рассматривала каждую часть формулы, производя незамысловатые пасы руками.   -        Ничего. – спустя какое-то время объявила она, оборачиваясь.   -        Хм…   -        Что ты хотела найти?   -        Граница барьера проходит в ста метрах от южной границы Леса смерти. Думала, что Тобирама попытался остановить вторжение. Ввиду отсутствия других тел, логично предположить, что кто-то мог попробовать прощупать барьер после битвы.   -        Тобирама ничего не помнит.    -        Удивительно, что он жив. А память в данном случае пустяк. Хм…Как ты вписываешь людей в контур?   -        Чакро слепок.    -        Что будет при попытке пересечь границу незарегистрированному?    -        Будет откат, - она помрачнела, - Риз, я вложила в барьер райтон.    Вот оно.   Ощущая табор мурашек, пробежавшийся по позвоночнику, я наконец-таки зацепилась за ускользающую мысль. Пространственная техника Тобирамы и райтон.   -        Твою мать.   -        Ты думаешь, что следы подпалин - результат активации барьера? На расстоянии пятисот – шестисот метров от барьера?   -        Можно проверить?    -        Прошёл месяц. Данные хранятся только три дня. Но…когда Тобирама угодил в госпиталь, никто даже не догадался проверить барьер на проникновение.    -        Мито, черт возьми. Как можно было не проверить барьер?!   -        Не шипи, Риз. Все боеспособные Хьюга вышли в дозор и ничего не обнаружили, никто не догадался. Ты в коме, Мадары не было.    -        Мне пора, Мито.   -        Риз, но…   - Перенастрой барьер, Мито. Придумай опознавательные черты, не знаю. Придумай хоть что-нибудь.   -        Перенастройка барьера потребует его реактивации.    -        Сколько по времени?   -        Час, может быть два.    Черт.   -        Попробуем поймать нарушителя на живца. Можешь ослабить откат от райтона?   -        До какого состояния?   -        До состояния контузии, а не смерти.   -        Сделаю.    -        Я предупрежу Мадару и Хашираму.    Не теряя времени, направилась на поиски.   Динамические метки Тобирамы.    Барьер с элементом райтона в пятистах метрах от поляны.    Мог ли Тобирама воспользоваться перемещением к метке и захватить с собой чужака?    Это бы объясняло подпалины, но, к сожалению, не объяснило бы характер повреждений самого Тобирамы. Даже сейчас - спустя полтора месяца после его травмы и неделю после выписки, я бы описала его травмы как полученные от техники каменных пик, сотворенных изнутри его тела.   Я оставила Мито в одиночестве, выдвигаясь в сторону резиденции, но уже на половине пути чуть изменила направление, направившись к скалам.    Умное было решение расположить военный штаб в скалах, искусственно создав целую сеть пещер и добротно скрыв все это щитами и барьерами Узумаки. Фактически - самое неприступное место в деревни.    Тени на входе, недалеко от резиденции, поприветствовали меня сухим кивком головы, молча наблюдая за проверкой, путём считывания слепка чакры.   -        Хорошего дня. - хрипло отозвался один из них.    -        Спокойной службы, - я чуть склонила голову в знак уважения и двинулась вдоль тёмного коридора, ориентируясь на чакру Мадары.   -        …уверен?    -        …ца близко.    -        Мама!   -        Сможешь…тить?   Цыкнула на подбежавшего Кагами, но практически сразу же поняла, что нить разговора Мадары и Хаширамы упустила.    -        Привет.    -        И тебе, Хаширама, - вновь кивнула, позволяя Учихе утянуть меня в объятия.    -        Ты уже закончила?   -        Да. Рьюджин, прогуляйся немного. Только не отходи далеко. - дождавшись, пока ребёнок отойдёт на расстояние, обратилась к оставшимся, - я побывала на сорок четвертом полигоне ещё раз. И попросила Мито продиагностировать барьер. Это только мое предположение, но полагаю, что Тобирама собирался использовать одну из своих телепортационных техник к метке внутри деревни. И случайно или не случайно прихватил с собой чужака. Мито сказала, что вплела в барьер стихию молнии, это объясняет подпалины.    -        А его травмы?    -        Не объясняет, к сожалению. Это все, что я смогла узнать.    -        Есть шанс, что его память восстановится?    -        А он ее и не терял. Помнит тренировку, помнит активацию техники и прыжок. А потом боль и все. Скорее всего, он даже не понял, что прихватил с собой чужака. - потёрла переносицу, - что-то не так. Что-то определенно не так, но что конкретно я понять не могу. Я предлагаю ослабить барьер, снизив откат от райтона до уровня контузии, а не смерти. При очередной попытке пересечь барьер мы засечем чужака. Мито готова внести изменения в контур хоть сейчас.    Мадара и Хаширама перекинулись парой фраз, обсуждая идею.   -        Я усилю посты и сообщу Хьюгам, - Сенджу коротко кивнул и исчез, оставляя нас одних.   -        Есть что-то, что я должен знать, Риз?   -        Предчувствие, Дара. Хреновое предчувствие.   -        Идите домой. Я усилю охрану. Мы не знаем, кто цель чужака. Быть может вовсе не ты.