Принцип действия бумеранга

Criss Angel - Mindfreak Liam Espinosa - Illusion Ария - Дьявольский зной Seether - Roses Apocalyptica - I don`t care Within Temptation - Shot in the dark Deform - Зарази меня жизнью Staind - Something to remind you ______________________________________ - Что... что я вам сделал?! Кто вы такие?! Нет, стойте, не надо! В ночной темноте разнёсся крик. Через несколько секунд что-то вспыхнуло, и улица вновь погрузилась в тишину летней ночи. - Хибари-сан? Вчера произошло ещё одно нападение. Сидевший за столом темноволосый парень устало поднял голову, без интереса взглянув на часы, которые достал из кармана брюк пришедший. Ему не хотелось делать ничего: запах сакуры, с детства вызывающий аллергию, витал в кабинете, хотя до цветения было ещё полгода. Среди различных бумаг и папок на столе лежали три точно таких же механизма. Отличие между всеми четырьмя часами было лишь в том, что стрелки на циферблатах показывали разное время. "Семь, шесть, пять и на этот раз - четыре. Что это может значить?" Внезапно тёмно-серые глаза юноши резко распахнулись. "Обратный отсчёт!" - промелькнула в голове неожиданно ясная мысль. Уже несколько дней ученики средней школы Намимори подвергались нападениям на улицах города. На этот раз пострадал один из членов Дисциплинарного Комитета. Хибари Кёю, как его главу, подобное приводило в бешенство. Особенно потому, что Хибари не знал, из-за кого хорошая репутация его школы постепенно разрушается. Следующим утром на столе Кёи появилось ещё двое часов. Стрелки показывали три и два часа. Теперь Хибари не сомневался, что время, выставленное на циферблатах, обозначает обратный отсчёт. Однако на этот раз кое-что изменилось. В часы, стрелки которых остановились на цифре два (их нашли на груди вице-президента Дисциплинарного Комитета), была вложена маленькая записка, состоявшая всего из нескольких слов, аккуратно выведенных красивым почерком: "Кокуйо-лэнд. Сегодня. Жду." Что от него нужно приславшему послание, Кёя не понимал. Ровно как и то, зачем неизвестный устраивал ночные нападения, если можно было сразу прислать эту записку. Кокуйо-лэнд был давно заброшенным парком развлечений. Раньше он являлся довольно популярным местом, но теперь заржавевшие груды железа и битого стекла привлекали лишь подростков, которым хотелось, придя сюда, доказать свой авторитет в компании точно таких же ребят. Закатное солнце мягко золотило оставленный парк, заросшие травой дорожки и потрескавшуюся краску на остовах аттракционов. Казалось, на всей территории не было ни единого человека - тишину нарушал лишь шорох листвы многочисленных деревьев. Но Кёя не верил, что неизвестный позвал его сюда ради одной только глупой шутки. Здание старого кинотеатра глядело на мир выбитыми витринными стёклами первого этажа. Ещё несколько лет назад на его стенах висели яркие афиши фильмов, от которых теперь не осталось даже следов. Только успев ступить на площадку перед зданием, Хибари уловил краем глаза движение, а спустя секунду ему пришлось отражать неожиданную атаку. Нападающих было трое, однако прислали записку и, скорее всего, избивали учеников средней школы не они: эти парни оказались слишком слабы и вряд ли были настолько изобретательны. Теперь Кёя окончательно убедился, что человек, стоящий за всем этим, находится дальше, где-то в здании с разбитыми стёклами. Ещё раз взглянув на распластавшихся противников, он усмехнулся и перевёл взгляд обратно на кинотеатр. Перешагнув через очередную кучу мусора, Глава Дисциплинарного Комитета подошёл к огромному молчащему строению. Уверенные шаги звучали неестественно громко в окружающей мёртвой тишине. Здание встретило Хибари полумраком и сыростью, пробиравшими до костей, даже несмотря на тёплый день снаружи. Повсюду валялись разбитые бутылки, пустые пластиковые пакеты, где-то в стороне виднелись даже сломанные детские игрушки, неизвестно как попавшие в это место. Однако была одна деталь, которая удивила даже Кёю: он был абсолютно один. В здании не было больше ни единого человека! Или же никому кроме напавших снаружи не было до него дела. Наверх вела единственная уцелевшая лестница, когда-то служившая чёрным ходом; остальные были полностью или практически полностью обрушены. Это не могло не вызвать удивления: "Кому могло понадобиться обрушать лестницы здесь?" Но половина этой загадки разрешилась, как только Кёя ступил на бетонную площадку второго этажа. Тело среагировало мгновенно - Хибари ещё не осознал, что происходит, а ещё один парень в форме средней школы Кокуйо уже осел у стены, прижимая к груди вывихнутую руку. Однако на этом всё закончилось - больше желающих остановить Главу Дисциплинарного Комитета не нашлось, а юноша мог бы так и не увидеть приславшего записку, если бы случайно не толкнул дверь, в отличие от других оказавшуюся незапертой. Полумрак тяжелым занавесом скрывал всё, что находилось в огромном помещении, раньше служившем комнатой отдыха. Единственным источником света было большое окно на противоположной от входа стене. По бокам прикрытое полуистлевшими шторами, оно всё же давало достаточно света, чтобы заметить человека, неподвижно сидящего на широком диване. Силуэт приславшего записку-приглашение (а это был юноша, причём одного с Кёей возраста) резко выделялся тёмным пятном на фоне постепенно угасающих лучей закатного солнца, ещё попадавших внутрь зала сквозь разбитое в некоторых местах стекло. - Ты нарушил дисциплину в Намимори, нападая на учеников средней школы. За это я забью тебя до смерти. В ответ Глава Дисциплинарного Комитета услышал тихий смех, и через секунду под потолком возникли тысячи маленьких нежно-розовых цветков, источающих сладкий запах. Комната перед глазами Кёи начала расплываться, и спустя мгновение он понял, что стоит на коленях, упершись руками в пол и пытаясь отдышаться. "Сакура?! Откуда она здесь?!" - Оя, Кёя-кун, неужели ты не ожидал чего-то подобного? Какой-нибудь приятной неожиданности? Что же... тогда я рад, что смог сделать тебе сюрприз. Правда, ты чуть не пришёл раньше времени и покалечил моих друзей, но я прощу тебе это - честь школы и всё такое... Кстати, приятно познакомиться. Моё имя -Рокудо Мукуро. "Чёртов ублюдок! Откуда он может знать про сакуру?!" Помимо этого в ярость Кёю привело и то, как парень обратился к нему: "Кёя-кун". Так что к моменту, когда Мукуро поднялся, шагнул вниз с небольшого возвышения, где стоял диван, и направился к Хибари, ему пришлось тут же резко отскочить, чтобы не получить удар тонфа. Но Кёя радовался недолго, вынужденный вскоре отдать преимущество: пусть с тонфа он управлялся не хуже, чем Рокудо с трезубцем, но на него, в отличие от Мукуро, действовала сакура, забиравшая часть сил и нормальное восприятие окружающей реальности. Удары, стремительные движения и переходы, скрежет металла о металл. Кёя не успел заметить, когда на его лице появился один порез, два, в какой момент руку рассёкла длинная глубокая царапина, и кровь, капающая из неё, окрасила ладонь в алый. Драться было всё труднее - одна рука была теперь совершенно бесполезна. Случайный шаг назад, который юноша не рассчитал и за что мгновенно поплатился, упав на спину и приложившись затылком так, что в голове зазвенело, а перед глазами, в которых и так двоилось, поплыли цветные пятна. Рокудо рассмеялся, поставив ногу на грудь юноши. Беззлобно, будто ему действительно было весело. - Оя, Кёя-кун, это было довольно невежливо - набрасываться на меня со своими железками. Не находишь? Может быть, я звал тебя для того, чтобы просто пообщаться? - Со... мневаюсь... Даже дышать было неприятно, не то что говорить. Однако теперь Хибари смог лучше рассмотреть, кто же виноват в его теперешнем положении - в драке не было времени на то, чтобы разглядеть Рокудо. Кёя заметил, что у юноши тёмно-синие волосы, убранные в странную причёску; так же как и те, кто напал на него снаружи, он был в школьной форме, однако вместо обычных брюк были тёмно-зелёные джинсы, низко сидящие на бёдрах и обтягивающие тонкие ноги. "Как я мог позволить этому победить меня?!" Злость поражения придала сил, но надолго их Кёе не хватило, и вскоре он вновь стоял на коленях. Теперь, ко всему прочему, рукав рубашки был разорван, а из многочисленных ран и порезов на теле сочилась кровь, окрасив местами не столь давно бывшую белоснежной ткань в ярко-красный. Рокудо на этот раз не смеялся, а улыбался хитро и нагло. Присев напротив Кёи, он с силой сжал подбородок юноши, поднимая его голову так, чтобы разница была невелика (хотя даже так Хибари смотрел на него снизу вверх). Кёя с удивлением заметил, что у Мукуро, вдобавок ко всему его странному внешнему виду, ещё и разные глаза. Левый ярко-синий, а правый кроваво-красный, с цифрой "один" в нём. Осознав, что он увидел, Кёя дёрнулся было назад, но Рокудо держал крепко. Кожаные перчатки (которые юноша тоже заметил лишь сейчас) на секунду привлекли его внимание. В голове мелькнула совершенно неуместная сейчас мысль: "Зачем они? На улице ведь тепло..." Сошедшая было с губ хитрая усмешка появилась вновь, когда Кёя попытался вырваться. Мукуро резко приблизился к его губам, поцеловав и не давая ему сделать этого. Хибари на мгновение замер, не веря в происходящее, а через пару секунд, придя в себя, попробовал отвернуться. Однако Рокудо, воспользовавшись его замешательством, положил руку ему на затылок, мешая сделать и это. Кусая разбитые губы, Мукуро ощущал неприятный привкус крови. Лишь Кёя опять попытался вырваться, Рокудо завёл его руки ему за спину и прижал юношу к себе. Хибари резко выдохнул, - раны на теле причиняли боль, а Мукуро, уловив момент, проник в рот Кёи языком, проводя по зубам и вновь возвращаясь к разбитым губам. Пару раз прикусив верхнюю губу Кёи, он всё же отпустил его, вдохнув ещё оставшийся на коже лёгкий запах одеколона. Всё так же усмехаясь, Мукуро отпустил руки Хибари и чуть отодвинулся от него, наблюдая за его реакцией с подлинным интересом. Кёя открыл глаза, горевшие нехорошим огнём. - Ты... Твою мать, что ты сейчас сделал?! Он вытер губы рукавом, однако это дало лишь привкус крови на губах, а неприятное ощущение не исчезло. - Поцеловал тебя. Ты этого ещё не понял? Тем более, тебе понравилось. - Что ты несёшь? Да кому вообще подобное может понравиться?! - Тем, кто закрывает глаза, получая удовольствие. Довольный вид и голос, которым это было сказано, окончательно вывели Хибари из себя. Несмотря на ужасное состояние, сил на один удар он нашёл, и теперь уже Мукуро распластался на полу. Однако момент удовлетворения пролетел очень быстро - когда Рокудо поднялся, он был очень, очень зол и играть с Кёей явно больше не желал. Но и Хибари не собирался стоять на месте после такого: мало того, что этот поставил его на колени, так ещё и поцеловал, чего Глава Дисциплинарного Комитета точно не мог простить ему. Вновь и вновь удары и звон оружия в окружающем молчании заброшенного здания. Кёя снова оказался на полу, но теперь и Мукуро не выглядел так хорошо: причёска растрепалась, футболка в некоторых местах была разорвана, а самоуверенный взгляд пропал. Внезапно раздался хруст, и Хибари застонал сквозь сжатые зубы, а Рокудо ещё сильнее надавил на сломанные рёбра. Он вновь довольно ухмылялся, а неуверенность в глазах сменилась безумной радостью. - Оя, Кё-кун, неужели больно? Кстати, когда ты стонешь, у тебя такой потрясающий голос... Убрав со лба прилипшие от крови волосы, Хибари, превозмогая боль, снова поднялся. Кусая губы, он медленно сделал шаг, второй, третий по направлению к удивлённому Мукуро. - О, как же сильно это тебя задело, если ты всё ещё способен двигаться? Как Рокудо ни старался уклоняться, шипы тонфа (эту особенность своего оружия Кёя хоть и очень ценил, но использовал редко. Например, в таких ситуациях, как эта) всё же распороли кожу на груди и животе там, где ткань футболки уже была разорвана. У Хибари, возможно, и был шанс победить, если бы не приторно-сладкий запах сакуры, от которого мутилось сознание, а перед глазами всё плыло и двоилось. Не заметив из-за этого, что отступает спиной всё ближе к стеклянной стене, он опомнился лишь в тот момент, когда упал спиной на широкое сиденье дивана, запнувшись о возвышение, а в груди от резкого удара перехватило дыхание. Мукуро, мягко ступая по тонкому ковру из розовых лепестков, тихо приблизился к юноше, лежащему без движения. Сил Кёе хватало лишь на то, чтобы не терять сознания от боли. Когда лицо Рокудо оказалось напротив его, а руки в кожаных перчатках мягко разомкнули пальцы, всё ещё сжимающие ставшие бесполезными тонфа, он ничего не почувствовал. Лишь звон упавшего на пол металла подсказал Хибари, что что-то не так, но когда Мукуро уселся на его бёдрах, Кёя не смог даже пошевелиться. Проведя пальцами по щеке юноши от скулы до разбитых губ, Рокудо невесомо очертил их контур. Сжав запястья Хибари, не давая ему сопротивляться, Мукуро наклонился и снова поцеловал его, слизывая кровь с окрашенных ею в ярко-алый цвет губ. Кёя и не пытался отвернуться - сил не хватало даже на это. Тем более, прикосновения были безумно осторожными и даже нежными, а облачённые в перчатки руки спустя всего несколько секунд уже не сжимали запястья Кёи, а мягко держали их. Рокудо отпустил руки давно не сопротивляющегося юноши и снял перчатки. Расстегнув верхнюю пуговицу окровавленной рубашки (пиджак уже давно лежал где-то в стороне на бетонном полу), Мукуро коснулся шеи, провёл рукой вниз до ключиц, полностью избавив Кёю от бывшей раньше белоснежной ткани, Рокудо обнажил грудь и плоский живот. Тело Хибари было покрыто множеством кровоточащих порезов и царапин. Лишь Мукуро дотронулся до пряжки ремня, Кёя вздрогнул и, сопротивляясь, постарался отстранить Рокудо от себя. Тот покачал головой, наигранно расстроенно произнося: -Нет, Кё-кун. Прости, но сопротивляться не стоит, иначе мне придётся вновь сделать тебе больно. Мукуро усмехнулся, тем самым лишь заставив Хибари злиться ещё сильнее. Он вновь попробовал оттолкнуть Рокудо и подняться, невзирая на боль. Но не успел юноша даже двинуться с места, как Мукуро коснулся его груди и надавил на сломанные рёбра. От боли на глазах Кёи выступили слёзы. - Я ведь предупреждал. Впрочем, я могу избавить тебя от всего этого, но тогда мне придётся сделать кое-что ещё... Мукуро завёл руки юноши за голову, вновь сжимая запястья, а через мгновение Кёя почувствовал, как на них сомкнулись железные браслеты, цепь которых уходила куда-то к полу, не давая дотянуться даже до груди. Хотя, как и обещал Рокудо, боль исчезла. Когда Хибари понял это, тут же попытался освободиться, но наручники держали надёжно, не давая такой возможности. - Блять, пусти меня! Что тебе нужно?! - Ты. Я ведь уже говорил, что хочу услышать твои стоны, но вызванные не болью от ран или перелома. Поверь, я слишком давно ждал этого, наблюдая за тобой. Кёя хотел было сказать что-то ещё, но Мукуро зажал ему рот ладонью, другой рукой уже расстегнув пряжку ремня. От прикосновения холодных пальцев к животу Хибари вздрогнул, но вырваться не смог, как ни пытался. Проведя рукой вниз, Рокудо дотронулся до паха юноши и опустил ладонь на внутреннюю сторону бедра. Кёя отвернулся, сжав губы и закрыв глаза, не желая видеть довольную усмешку на тонких губах. - Ну же, неужели тебе не нравится? — Прошептал Мукуро юноше на ухо, закусывая мочку и, легко прикасаясь губами к коже, переходя на шею. Устроившись на груди Хибари, он провёл пальцами по скованным наручниками запястьям Кёи. Оставив несколько ярко-красных отметин на шее, Рокудо оторвался от светлой кожи с лёгким запахом одеколона и неспешно избавил Хибари от оставшейся одежды. Вскоре он разделся и сам. Несколько раз проведя рукой по члену юноши, Мукуро вновь наклонился к его лицу, убирая руку. Успев поймать губами вздох, он проник в разгорячённое тело сразу двумя пальцами. Кёя резко прогнулся в спине, сводя колени и закусывая разбитые губы, сдерживая вскрик. Закончив растяжку, Мукуро отклонился, постепенно входя на всю длину, закинув ноги Кёи к себе на талию и удерживая их. Кёя хотел было кричать от боли, но остатки гордости не позволяли произнести ни звука. Ногти больно впивались в ладони, перед закрытыми глазами мелькали яркие пятна, а каждое движение отдавалось дикой болью в израненном теле. Кёя мечтал лишь об одном: убрать обжигающие кожу руки, а потом избить Мукуро до смерти так, чтобы ни он, ни кто-либо другой больше не мог прикасаться к нему и находиться так близко. Хибари откинул голову назад, обнажив следы от укусов на шее. Он вновь и вновь ранил окровавленные губы, кусая их от боли. Тут Мукуро наклонился к нему, вполголоса произнося: - Я хочу услышать твой голос. Можешь позволить себе парочку стонов... Однако Кёя молчал, упрямо сжав губы, не желая радовать Рокудо и показывать, насколько ему больно. Ещё несколько долгих секунд и рваных толчков, и юноша закрыл глаза, понимая, что всё наконец закончилось. Железные браслеты со звоном упали на пол, освобождая руки. Это было последним, что услышал Хибари. Затем боль в груди вернулась, и он потерял сознание, надеясь, что больше не сможет чувствовать ничего ещё долгое время. Кёя очнулся, рывком возвращаясь в сознание. Первым было ощущение чего-то сладкого на губах. Затем юноша понял, что полностью одет, а нестерпимая боль в груди исчезла, оставив только ноющее чувство от ссадин и порезов, которые, так же как и губы, были чем-то обработаны. Даже тонфа, как он потом заметил, лежали рядом. Коснувшись рукой груди, Кёя, к своему изумлению, понял, что все рёбра целы. Он уже подумал "а не привиделось ли ему это всё?", но при малейшем движении всё тело заныло от боли, и юноше пришлось смириться, что это действительно произошло. Внезапно Кёя понял, что где бы он ни находился, он здесь не один. С трудом открыв глаза и сфокусировав взгляд, он увидел девочку лет тринадцати. Тёмные волосы были уложены в такую же причёску, как у Мукуро, а один глаз закрыт повязкой. В руках она держала баночку с мазью. Девушка испуганно отпрянула назад, стоило Кёе поднять голову и посмотреть на неё. - Му... Мукуро-сама сказал позаботиться о Вас и я... вот... Она отвела взгляд, а спустя несколько секунд поднялась и быстро ушла, не выдержав напряжённой тишины, повисшей в полумраке маленькой комнаты. Здесь не было даже окна, только дверь, за которой недавно скрылась девушка. "С чего бы этому обо мне заботиться?" - промелькнуло в голове Кёи. Раздался грохот, и несколько пустых банок разлетелось в разные стороны от удара шаром для боулинга. Светловолосый юноша, ровесник Мукуро, победоносно усмехнулся. Рокудо вальяжно расположился рядом на диване, откинувшись на подушки и закинув ногу на ногу. Дверь тихо приоткрылась, и в зал тенью скользнула девушка с повязкой на глазу. - Хроме-тян! Ну, как он... Но не успел Мукуро договорить, как дверь открылась вновь, и в помещение, шатаясь, вошёл ещё один человек. Школьная форма парня была разорвана в некоторых местах и вся в крови. Татуировку штрих-кода на щеке тоже заливала кровь. - Мукуро-сама... Они пришли. - Кен, Хроме, позовите М.М. и идите на улицу - гости заждались. "И, пожалуйста, постарайтесь не умереть там..." Каждое движение отдавалось в израненном теле болью, но даже так шаг за шагом Кёя уходил от комнаты, в которой очнулся совсем недавно. Выйти оттуда было легко - оказалось, девушка даже не заперла дверь, когда ушла. В зале, бывшем раньше комнатой отдыха, ничего не изменилось. Рокудо Мукуро всё так же сидел на диване, как и при их первой встрече, пусть теперь силуэт худой фигуры освещали не закатные лучи солнца, а редкие проблески лунного света, появляющиеся из-за ночных облаков. Увидев Хибари, Мукуро поднялся. Вокруг его рук на мгновение сгустилась темнота, а спустя секунду он уже держал трезубец, показывая, что готов к битве. На тонфах Кёи показались шипы. - После всего, что сегодня произошло, ты даже можешь двигаться? Поразительно... Однако сейчас в голосе Мукуро не было ни довольной усмешки, ни других эмоций. Он даже думал не о драке. И сакуры, как мимолётно заметил Кёя, на этот раз тоже не было. Ответом для Рокудо послужили всего два слова: - Готов раскаяться? Мукуро не нападал. Он лишь отступал назад, отражая самые опасные атаки, а все остальные будто и не замечал. Не обратил он внимания и на то, что вскоре футболка окончательно изорвалась, приходя в негодность. С лица текла кровь, и через пару минут юноша откинул трезубец в сторону. Он отлетел куда-то в угол зала, тихо звякнув. Кёя тут же одним ударом опрокинул Рокудо на пол, садясь рядом, когда тот упал навзничь. - Ну что, травоядное? Кто же в итоге остался победителем? Сейчас синеволосый выглядел даже хуже, чем Хибари несколько часов назад. Кёя, не встретив сопротивления, уже не дрался, а просто избивал юношу, не задумываясь о последствиях. Однако Мукуро его внешний вид абсолютно не интересовал. Он до сих пор думал о чём-то своём, не замечая окружающей его реальности. Внезапно Рокудо вздрогнул, прижав руки к груди. На глазах выступили слёзы, а от боли внутри он закашлялся, тщетно пытаясь дышать сквозь неё. - Хроме... тян... По... пожалуйста, не... не умирай... Он закрыл глаза от боли. Из-под длинных ресниц непроизвольно текли слёзы, смешиваясь с кровью на лице, падая вниз и оставаясь алыми каплями на бетонном полу. Хибари, не ожидавший чего-то подобного, недоумённо смотрел на плачущего юношу. Мукуро ненадолго открыл глаза, затуманенные пеленой слёз. С трудом отняв руку от груди, он коснулся лица склонившегося над ним Кёи, провёл по щеке, положил ладонь на затылок, пропуская пряди волос сквозь пальцы, а спустя секунду приподнялся на локте, приблизившись к лицу брюнета. Кёя, уже не желавший размышлять над тем, что они оба вообще делают, подался вперёд, касаясь таких же, как и его, разбитых губ, целуя всё увереннее. Он аккуратно, даже нежно держал Мукуро за талию, почему-то и не думая причинить ему вреда, в то время как руки юноши так же мягко обхватывали его шею, не давая отстраниться. Но вот Рокудо сам разорвал поцелуй, в последний раз коснувшись губ Кёи, будто прощаясь, и освободился от его объятий. В руках у него был старинный белый пистолет, который окружало еле заметное призрачное свечение. - Прости, Кёя, за... За всё, что я сделал. Я... не смог удержаться, - он замолчал на пару секунд, - Их уже забрали, и мне больше нет смысла здесь оставаться. Arrivedrci. Поднеся пистолет к виску, он грустно улыбнулся уголками губ и нажал на курок. Хибари не смог ничего произнести - вскрик замер в горле. Несколько секунд он пытался понять, что произошло, а потом, подхватив тело парня на руки, прислушался. Однако ни дыхания, ни сердцебиения слышно не было. Ярко-красная кровь окрасила последние чистые места на рубашке в багрово-алый. Хибари растерянно разжал руки, поднял голову и перевёл невидящий взгляд с тела юноши в ночной мрак зала. Теперь он, пожалуй, даже жалел Мукуро. Несмотря на то, что этот парень с ним сделал, Рокудо заплатил всё же слишком высокую на взгляд Кёи цену за его разбитую гордость. "Что он говорил? "Хроме-тян"? Та девочка, которую я видел? Что с ней?" - подумал было Кея, но тут на него в полной мере свалилось всё случившееся минуту назад, мысли спутались, и перед глазами начало темнеть. Он ещё успел увидеть (или же ему это только показалось?..) три тёмных силуэта с забинтованными лицами и то, как они, сказав что-то, исчезли, оставив после себя лишь клочки холодного тумана. Тело Мукуро исчезло вместе с ними. Больше Кёя ничего не запомнил, потеряв сознание и во второй раз за вечер ударившись затылком о бетонный пол заброшенного зала. Даже ему, Главе Дисциплинарного Комитета, не всегда удавалось сохранять контроль над своими чувствами и не позволять им брать верх над разумом. Впрочем, после всего, что он сегодня испытал, потеря сознания была самым наименьшим злом.

*Через полгода*

Прошло уже несколько месяцев с той ночи, как при свете луны Хибари вернулся домой израненный, с разбитым лицом и кровью Мукуро на окрашенной в бордово-алый рубашке. Со временем эмоции от увиденного немного угасли, но именно в один из вечеров, когда, устав от всего, что произошло за день, Кёя решил отдохнуть, они напомнили о себе стуком в дверь. Юноша немного удивился, но всё же направился ко входу, собираясь открыть-таки неведомому гостю. Увидев, кто стоит у него на пороге, он застыл, не в силах ничего сказать. Свет фонаря освещал худую фигуру, тонкие руки и растрёпанные волосы. Одежда (всё та же школьная форма Кокуйо) была в нескольких местах разорвана, однако крови на ней не было. Мукуро опустил голову, и, не скрывая улыбки, тихо произнёс: - Пистолет, как и сакура, и твои переломы, был иллюзией. Прости, что заставил тебя поволноваться. Кстати, как там твоя гордость? Восстановилась? Парень усмехнулся. Так же довольно, как и в заброшенном кинотеатре. Казалось, что это неожиданное возвращение и эмоции, которые он вызвал своим появлением, принесли ему самое настоящее удовольствие. Кёя не стал отвечать. Сейчас он был слишком зол для каких-либо слов. Подумать только: тот, кто умер на его руках, спустя столько времени приходит к нему домой и ещё позволяет себе насмехаться! Грубо схватив Рокудо за плечо, он буквально втащил его в дом, с грохотом захлопнув дверь. В замке повернулся ключ, и теперь Мукуро вряд ли удастся выйти отсюда до утра...