Нам всем не хватает любви

Варя почувствовала, как все затрепетало внутри, словно кто-то вспугнул рой крохотных мотыльков, которые вмиг разлетелись по всему телу, и от их порхания начинала кружиться голова. Прикосновение его теплых мягких губ оказалось настолько нежным, что девушка невольно подалась вперед, позволяя им продолжить приятные ласки, заставляющие ее вздрагивать и терять дыхание. Варя уже была готова отдаться этому поцелую, как Алексей вдруг отстранился от девушки, крепко сжав ее плечи ладонями, и внимательно посмотрел в глаза, стараясь понять, сердится она или нет. - Варя, простите меня, ради бога, - виновато прошептал он, видя сконфуженный взгляд Капустиной, который та безуспешно пыталась куда-нибудь пристроить. – У меня в мыслях не было никаких дурных намерений… - мужчина замолчал, отпуская ее и взъерошивая свои темные волосы сразу двумя руками. – Черт… Вы, наверное, сейчас думаете, какой я мерзавец – так воспользоваться ситуацией… - Нет, - выдавила из себя Варвара, обретя вновь трезвость ума и силу мысли, и даже попыталась улыбнуться. – Мы, наверное, просто увлеклись съемками… не заметили… - ей очень хотелось сделать вид, будто ничего особенного не произошло, но губы до сих пор горели, словно огнем обожгло. - Вы не сердитесь? – Зайцев пытался поймать ее взгляд, но девушка, чувствуя, как пылают щеки, отвернулась к фотоаппарату. - Нет. Забудьте. Давайте лучше посмотрим, что получилось, - предложила она, дрожащими руками доставая камеру с полки и ругая себя за эту нервозность. Он молча подошел к Капустиной и стал разглядывать снимки через плечо. Из нескольких десятков фотографий вполне можно было выбрать несколько подходящих для демонстрации представителям опеки. Дойдя до кадра с поцелуем, девушка чуть не выронила фотоаппарат из рук – она не думала, что его тоже успела запечатлеть умная программа. - Ну, можно считать фотосессию удачной, - решила обернуть все в шутку девушка, но ее интонации не хватило уверенности и энтузиазма. – Я распечатаю несколько штук и поставлю тогда в спальне и тут, - Варвара, наконец, решилась посмотреть на мужчину, надеясь, что румянец не выдаст ее. Однако теперь Зайцев избегал смотреть ей в глаза: мужчина молча кивнул и прошел в коридор. - Я, пожалуй, пойду, - начал обуваться он, - уже поздно, не буду вас задерживать. Вы потом позвоните мне, пожалуйста, скажите, все ли прошло гладко. - Хорошо, - тихо отозвалась девушка, на сердце ядовитой змеей заползало разочарование, но Варя не могла определить, в чем именно. Чего она ждала от своего рыцаря? Признания? Это было бы глупо – они знакомы всего несколько дней. Извинения он принес сразу, инцидент можно считать исчерпанным, вот только… - До свидания, - он замешкался на пороге, обернулся и бросил на девушку виноватый взгляд. – И простите еще раз за то, что… что так вышло. - Перестаньте извиняться, - ей не удалось совладать с дрожащим голосом, - а то я решу, что вы как лягушку поцеловали. - Что? – его рука замерла на дверной ручке, мужчина вглядывался в лицо девушки, но Капустина опустила взгляд в пол, ожидая, когда уйдет ее гость, чтобы закрыть за ним дверь. – Варя… - позвал Алексей и увидел, как вновь заалели ее щеки, когда она подняла на него глаза. – Вы что такое говорите, какую еще лягушку? – интонация была мягкой, уголки губ нарисовали улыбку на его лице. - Ну, как в сказке, знаете? Когда Иван-царевич поцеловал лягушку, которая поймала его стрелу. Только у нас вроде другая сказка… Капустина закрыла ладонью глаза, чтобы не видеть, как он на нее смотрит. Что она несет?! Какая еще сказка?! Какая лягушка?! - Другая, - по тону Зайцева было понятно, что он улыбается. – Обошлись без стрельбы из лука… Девушка убрала руку от лица, и Алексей, заметив ее потерянно-удивленный взгляд, быстро вернулся обратно. В одно мгновение мужчина оказался напротив нее. - Что я такое говорю, - тихо вздохнул он. – Извините, Варя, я не хотел вас обидеть, просто… - Вы не обидели, - едва смогла пролепетать девушка, изо всех сил стараясь не смотреть на его губы, но это было невероятно трудно, учитывая, что он тоже не сводил глаз с ее. - Варя, прогоните меня, - услышала она его взволнованный шепот. – Скажите, чтобы я ушел, что мне уже пора домой, что… - он запнулся, и у нее перехватило дыхание. Капустина отчаянно боролась с собой, чтобы не закрыть глаза и не прильнуть самой к этим манящим губам, которые оказались снова так близко от нее. Девушка хотела послушно сказать, что ему надо идти, но во рту словно песок рассыпали – язык совершенно отказывался произносить какие-либо слова, она им даже пошевелить не смогла. - Что же вы молчите? – она услышала, как отчаяние промелькнуло в его голосе. – Варя, умоляю, прогоните меня, иначе я снова наделаю глупостей… Капустина, с трудом отрывая взгляд от его губ, молча подняла голову, теряясь в темных глазах Алексея, в уме пронеслась поговорка про чертей в тихом омуте. Именно такими она видела сейчас его глаза – двумя темными омутами, которые поглощали ее всю без остатка. Еще секунда и – она утонет совсем, потеряет волю и всякую способность сопротивляться тому порыву, что так отчетливо бьется у нее в груди. Он наверняка слышит, как колотится ее сердце, невозможно не слышать – оно мечется между ребрами, словно ему там тесно, требует свободы и исполнения желаний. Варвара затаила дыхание, будто от этого стук мог стать тише и незаметнее, но внезапно мужчина отшатнулся и быстрыми шагами покинул ее квартиру. Девушка выдохнула, услышав хлопок двери. Мать честная, что это было? Что это с ней? Почему ноги не слушаются, а тело отказывается держать равновесие? Капустина с трудом добралась до дивана в зале, залезла на него с ногами, три рыжих кота с картины с сочувствием созерцали хозяйку. Ее рука потянулась к фотоальбому, который Алексей принес специально для инспекторов. Девушка открыла первую страницу: на снимке четверо молодых парней весело улыбались в кадр, сотрясая шампура с еще сырым шашлыком, как рыцарские мечи. На следующей фотографии та же четверка смачно вгрызалась уже в готовое мясо, на заднем плане можно было разглядеть кусочек водоема и ветви плакучей ивы. Варвара продолжила листать альбом: где-то Зайцев был с друзьями, где-то один, на каких-то фотографиях она увидела его в компании зрелой супружеской пары и сделала вывод, что это, наверное, родители Алексея. Тяжело вздохнув, Капустина заставила себя встать с дивана и заняться свежими снимками. Она долго чахла над фотографией с поцелуем, думая, насколько правильно выставлять ее напоказ. Мурашки, как электрические искры, вновь побежали по ее телу. Что с ней такое случилось? Она чуть не повисла на нем! Зайцев ей никто, незнакомый человек, более того – клиент на фирме. Варвара, что за поведение! – отругала сама себя девушка, но при воспоминании о его губах немели ноги, и снова начинала кружиться голова. Ей бы хотелось не обращать внимания на этот эпизод, но его горячий шепот и умоляющие интонации, когда он просил его прогнать, не давали ей покоя. А что если с ним творится то же самое? - Не сходи с ума, Капустина! – жестко заявила девушка, на этот раз вслух, будто так слова имели больший вес. – Он же ясно сказал: наделает глупостей! Для него это просто глупость! Только от этой мысли почему-то сразу засосало под ложечкой, и рой бабочек взбунтовался в душе. Варвара решила, что повесит фотографию в спальне, где ее не сможет видеть каждый, кто заходит к ней в квартиру, а она будет смотреть на снимок и учиться воспринимать происходящее спокойно, как случайную глупость.