Чужая душа - потёмки

А вообще, и правда, если положить руку на сердце и признаться хотя бы самому себе, то жизнь определённо налаживалась. Дик вообще имел такое странное свойство всё налаживать, до чего только не коснётся. Прямо бренд создавай: «Дик Грейсон – и всё будет хорошо, даже если вы этого не хотите! Дик Грейсон нанесёт вам пользу и причинит добро, как бы далеко вы не спрятались!». Раньше это безмерно раздражало, а как же – все вокруг только и делали, что сравнивали нового уличного приёмыша-задиру с идеальным, вежливым и чутким мистером Грейсоном, и даже если вслух этого не произносили (а иногда и произносили), то в глазах того же Брюса вечно сквозило какое-то разочарование, даже осуждение. Джейсон тогда вообще очень хотел хоть в чём-то превзойти своего великолепного старшего братца, не чувствовать себя вечно в тени, чтобы хоть иногда люди видели не неудачную замену первому чудо-мальчику, а хотя бы равного ему. Вот только достигнуть заявленной высоты было не так-то просто, и каждое явление Дика, каждое его «налаживание ситуации» только ещё сильнее злило Джейсона, который всё яснее осознавал, что не быть ему вторым Диком, пусть волосы и покрасил, чтобы походить. Теперь же… Ну, это же чёртов Грейсон, добрался-таки своим «налаживанием» и сюда, хотя сейчас по этому поводу особо возмущаться не хотелось, разве что так, изредка, чтобы Дик не считал себя безгрешным мессией. Например, Дик готовил просто ужасно, и, кажется, с каждым днём все хуже. О самом Джейсоне и говорить нечего, а когда два таких «умельца» собирались под одной крышей… При попытке сделать что-то вдвоём они чуть не спалили всю кухню, больше, правда, из-за того, что вместо готовки обвиняли друг друга в криворукости и лезли с «помощью». После того случая Тодд объявил, что больше никакого «кулинарного хэндмейда» в этой квартире не будет за исключением бутербродов; чай, мистер Грейсон не бедный – может себе позволить заказывать еду в доставке. Ещё Дик оказался ну просто жутким неряхой. Ладно, Джейсон не был привередлив, Джейсону приходилось жить и не на таких помойках, уж детство точно было бурным, но как этот святоша мог настолько запускать своё жилище? И ладно бы пара раскиданных носков или вечные коробки из-под еды на столе, но костюмы! Снаряжение! Нельзя же просто кидать их на пол посреди квартиры, будто обычные шмотки! И как его вообще ещё не раскрыли с таким-то отношением? В общем, у Джейсона скопилась масса ехидных комментариев о некоторых изнеженных мальчиках, привыкшим к слугам и дворецким, не способных банально о себе заботиться. Кроме того, Дик сучился по поводу сигарет, особенно в своей квартире, особенно если после этого Тодд лез целоваться. Дик тогда уворачивался и обзывал его пепельницей. Нет, Джейсон не курил постоянно, не считал себя хроником – он не был идиотом, чтобы окончательно гробить себе лёгкие при такой-то работе. Но как тут не закуришь, когда, например, тебя только что полночи втрахивали в постель, жестоко отобрав подушку, чтобы нельзя было заглушить стоны, чередующиеся со смачными ругательствами. Джейсон тогда подумал, что Дик просто хотел пополнить свой словарный запас, а попросить научить стеснялся. В целом, со всем этим можно было и смириться, особенно теперь, когда нашёлся весьма эффективный способ затыкать Дика, как только тот пытался говорить о чём-то праведном из разряда «не убий» и «возлюби ближнего своего». Ближним был сам Дик, вот его и возлюбляли… в самом прямом из смыслов. Тот обычно пытался вразумить неразумного братца, как-то отбиться, но быстро втягивался в процесс. Вот, кстати, секс был одним из неоспоримых плюсов проживания рядом с Диком Грейсоном. Тот поначалу был несколько зажатым, но кто может быть долго зажатым с Джейсоном Тоддом? Джейсон искренне считал себя неотразимым и вообще ходячей сексуальностью, как тут можно устоять? А как только Дик перестал зажиматься, то стоило вспомнить, что Найтвинг не только милый и заботливый братик, но и обладатель весьма яркого темперамента, ну и тела профессионального акробата. За такое можно было простить и спалённую кухню (тем более, что не свою), и вечный бардак, и многое другое. Об умении Дика странным образом согревать и говорить нечего, всё чувствовалось куда ярче, острее, лучше, да и вообще чувствовать себя полутрупом пиздец как хреново. Эти годы Красный Колпак, откровенно говоря, не жил, а выживал, существовал, функционировал, но уж точно не жил. Жизнь – это не когда есть лишь цель и методы её достижения, жизнь – это не когда у тебя из эмоций лишь ненависть и злость, жизнь – это не когда есть механические действия тела, голые инстинкты, физиологические реакции и потребности, их удовлетворение, но ничего больше. Сейчас же Джейсон ловил себя на том, что иногда… улыбается. Вот просто улыбается. Не скалится, не усмехается, не ядовито смеётся над собой и всем миром, а улыбается от каких-то мелочей: от тех же баталий на кухне; от беззлобных переругиваний на любые темы, начиная от глобальных философских, заканчивая выбором еды для доставки; от утренней возни в постели, когда они, как мальчишки, пихались и толкались, стараясь подмять под себя другого, выпихнуть со своей стороны постели или хотя бы безраздельно завладеть одеялом, словно и не были одними из лучших бойцов мира, словно и не могли свернуть шею одним движением. Раньше всё это казалось такой глупостью, чем-то лишним и несущественным, а теперь вот так легко и быстро проникло в жизнь. Непривычно. Но до чёртиков хорошо. Собственно, всю ту неделю с лишним, что Джейсон «проболел» у Дика, он с чистой совестью наслаждался жизнью, той, что он давно считал потерянной с самого возвращения с того света. Потом Брюс вернулся в город, а Дик слишком зачастил в поместье. И да, Джейсон верил в оправдания, мол, иначе Бэт-семейство может чего заподозрить: чего ещё Грейсону делать в Готэме, если он не для встреч с родственничками приехал? Но радости от таких вот отлучек Тодд совершенно не испытывал. И даже себе признать не хотел, что ревновал. Нет, ну а что Дик тратит себя на тех, кто это не ценит? Не отпустили бы так далеко, если бы ценили. В общем, Джейсон злился, но ничего поделать не мог, и уж тем более не хотелось сидеть и ждать возвращений, как верная жёнушка. От таких сравнений аж передёргивало. Надо было приступать к работе, пока мозги не сплавились, благо, раны более-менее затянулись. Да и вообще, агрессивный секс с Найтвингом куда более опасен для здоровья, чем выслеживание пары подонков. Нужно уже возвращаться в седло после такого перерыва. Погоня приятно будоражила кровь, мир казался куда ярче, даже воздух был насыщен новыми звуками и запахами. Неужели так было всегда? Ну, до Джокера? Иногда казалось, что «прежняя жизнь» была лишь выдумкой воспалённого сознания, что эта «серость» совершенно нормальна, что так живут все, а он себе напридумывал тут об утерянном прошлом, да ударился в ностальгические «тогда и трава была зеленее». И впервые за эти долгие годы хотелось дышать полной грудью и жить на полную катушку, так, чтобы вытереть из памяти могилу, чтобы компенсировать всё то, что было отнято. Главное, Дика не отпустить, и плевать, почему именно из-за него так хорошо, плевать; может, так, из-за его отношения, кто вообще кроме Дика пытался понять и принять, не ища корысти? А может, Дик сам по себе такой вот особенный… Кто знает? Ночь оказалась не слишком плодотворной, в прежние дни Джейсон бы просто свернулся, пара грабителей – не его забота. Да и вообще, не его забота те, кого положено скрутить и отправить в тюрьму – это всё к Бэтсу. Красный Колпак очищает город от куда большей швали. Сегодня же не хотелось так просто уходить, да и почему бы не сделать за Брюса и его птенчиков часть работы? Так, для разнообразия. Главное, сделать своё дело и свалить до появления любящей семейки, а то ещё задушат в объятьях, с них станется. – Где ты был? – именно так встретил Дик Джейсона, когда тот залез в окно грейсоновской квартиры. Вот и накрылся план вернуться быстрее братца, тот же на дежурство умотал, чего так рано? – И я тоже рад тебя видеть. Хороший вечерок, правда? – хмыкнул Тодд, стаскивая с головы привычный колпак. За снаряжением пришлось вернуться к себе, надо бы часть вообще сюда перетащить, хотя бы самое необходимое: неудобно мотаться туда-сюда, тем более, когда есть возможность лишний час проваляться в постели. – Ты не ответил на вопрос. – Работал я, мамочка. Ра-бо-тал, – отчеканил Джейсон, отправляя к шлему и маску. Вообще удобно иметь двойную защиту личности, хотя кто его по физиономии-то сейчас опознает? Наверное, тут дело больше в привычке – без маски Джейсон чувствовал себя почти голым. Ужас, как сложно избавиться от таких, казалось бы, мелочей, даже спустя столько лет. – Вам не хватило той парочки жалких грабителей? Ревнуешь? – к шлему и маске на стол отправились оба пистолета. – Ты… грабителей, Джей? Ты серьёзно? Теперь ты ещё и их… – н-да уж, судя по лицу Дика, кто-то на его глазах переехал самосвал с котятами. – Ох, Грейсон, твою же мать. Ты правда думаешь, что я этим занимаюсь? Они, конечно, подонки, но смерти не заслужили. Или я, по-твоему, психованный маньяк? Хоро-о-ошего же ты обо мне мнения. – Ты – убийца, Джейсон. Какого я должен быть мнения? – Вот значит как? – а вот сейчас было даже обидно. – Вчера, позавчера и в прочие дни тебя это не волновало. Или волновало? Просто надеялся меня как собачку на привязи держать всю оставшуюся жизнь? А может, всё это было просто гуманитарной помощью для раненных и больных для скорейшего выздоровления? Лицемер ты, Дик. Или просто наивный дурачок, верящий в летающих розовых пони. Не знаю точно, да и выяснять не хочу. Я устал и собирался спать, а если ты и дальше будешь вести себя, как последний мудак, то я, пожалуй, отправлюсь к себе. Если ты, конечно, уже не вызвал всю семейку, дабы сопроводить меня в Аркхэм или куда там ещё, – оружие вновь опустилось в кобуру. Движение резкое, чтобы скрыть легкую дрожь в пальцах и озноб, прокатившийся от позвоночника по нервной системе острой ледяной вспышкой. Потому что обидно, потому что больно. И глупо. Глупо было верить, что Дик и правда настолько любит своего братишку, что примет любым, что закроет глаза на целый шкаф скелетов, что не станет их доставать один за другим. Глупо было верить в эту иллюзию, глупо было позволять себе сорваться тогда. Глупо было полагать, что эта идиллия может продолжаться вечно, что кто-то захочет возиться с ним – ошибкой Бэтмена. Слишком глупо, а за глупость всегда надо расплачиваться. Это ещё Джокер хорошо объяснил, хотя бы за этот важный урок ему можно, не смотря ни на что, быть благодарным. – Джей… – тёплые пальцы вокруг запястья. А потом резкий рывок и тёплые же объятья поперёк груди. – Прости меня. Я… не хотел, правда. Останься, – глупо, очень глупо соглашаться, глупо не уходить, глупо наступать на одни и те же грабли. Глупо, но так хочется… Глупо, но царапнувшая сердце рука той серой смерти отступила. Глупо, но нет больше сил быть живым мертвецом и просыпаться от собственного крика, стараясь прогнать видения окровавленного лома и равнодушной крышки гроба. Глупо… но отказаться от единственного источника тепла ещё глупее. Наверное… Ещё несколько дней были похожи. Точно так же не попадался никто серьёзный на улицах, точнее если кто-то на горизонте и намечался, то им уже занималось Бэт-семейство. Джейсон, конечно, подозревал, что Дик каким-то образом следит за своим блудным братцем и опережает его в охоте намеренно, но никаких доказательств не было, а желания докапываться до истины – тоже. Ничего не было и слышно о тех, кто напал на самого Джейсона – ни исполнители, ни заказчики носу не показывали. Пару раз пришлось срочно уносить ноги от большого Бэт-папочки. Никто же из тех, кто попадался, пулю в лоб не заслуживал. Дик больше не психовал, кажется, успокоился, принял. И только ещё через неделю Джейсон убил в первый раз с тех пор, как попал к Дику. Подонок заслуживал, более чем заслуживал: похищал маленьких мальчиков, насиловал и убивал сам или продавал таким же подонкам. Мир определённо стал без него чуть лучше, угрызений совести не было никаких, как и положительных эмоций – просто работа, просто правильный поступок. Раньше убийства на миг зажигали кровь, возвращая краски в мир, был какой-то эмоциональный всплеск. Джейсон словно забирал их последний вдох, наполненный уходящей жизнью. Метафорично, конечно: лезть в рот всяким уродам не хотелось совершенно, да и половина жертв устранялась на расстоянии – снайперкой там, или взрывчаткой… Хотелось вернуться к работе ещё потому, что нужно было проверить: как будет сейчас? Может всплеск будет ещё ярче? Хотя так несложно и совсем в психа-маньяка превратиться. Но ничего не откликнулось… Немного огорчало, но и радовало: нехорошо чувствовать удовольствие от чужой смерти, тогда это уже не вершение справедливости, а именно что убийства. А жизни и без этого вполне хватает, паразитировать больше смысла не было. На следующий день Дик просто пропал: не было ни скандала, ни обвиняющих взглядов, ничего. Просто не пришёл и всё, как и на следующий за ним день. А потом в новостях появился небольшой сюжет о том, как Найтвинг в очередной раз спас от чего-то там Бладхэвен. Вот теперь было и правда обидно, и больно, а ещё были злость, отчаяние, непонимание и много чего ещё, что сложно было разобрать. Просто взял и уехал: не попытался вправить мозги, даже не попрощался! Просто кинул и уехал в свой сраный Бладхэвен! Давно уже не было такого ощущения брошенного на помойке щенка. Да как он посмел вообще так поступить?! Как посмел, зная, что именно значит для своего брата? Так много говорил о любви, поддержке, а сам свалил, стоило только войти во вкус жизни! Он же прямо как… как Брюс! Осталось дождаться, пока тоже найдёт замену и забудет окончательно. Естественно, что Джейсон тут же рванул в Бладхэвен, даже не выработав план действий или линию поведения. Важно было только одно: вернуть своё любой ценой. За время дороги Джейсон и не думал успокаиваться, лишь накручивал себя. Неудивительно, что стоило ему только заметить Найтвинга – уставшего, возвращающегося с очередного патруля, Тодд буквально напрыгнул на своего братца, тут же прижимая к стене какого-то заброшенного склада в промышленном районе. – Какого хрена, Грейсон? – прошипел он на ухо Дику, заломив его руку почти до хруста в суставе, не давая отстраниться. – Отпусти, – лишь потребовал тот. И ничего: ни извинений, ни объяснений своего поступка, будто так и должно быть. Слегка утихнувшая было злость вспыхнула снова. – Ага, щаз! Чтоб ты опять упорхнул в неизвестном направлении? Не дождёшься! – Джейсон ещё сильнее надавил на руку, заставив Дика болезненно скривиться в обшарпанную бетонную стену. – Джейсон, ты… – Что?! Начнёшь опять объяснять мне, какой я плохой? Настолько, что меня можно выкинуть из жизни, как какой-то мусор? Что можно поиграться и кинуть, а я буду писать тебе сопливые письма с мольбами, как влюблённая девчонка? Так? Ты знал с кем связался, Дикки, знал кто я, но свалил при первом же поводе. Так всё-таки кто ты: лицемер или наивный дурачок? – Дик слегка вскрикнул от ещё сильнее вывернутой руки. Не был бы он акробатом – суставу был бы уже конец. – Джейсон, пожалуйста… – «Пожалуйста» что? «Пожалуйста, пропади из моей идеальной жизни»? Это ты хотел сказать? – Пожалуйста, перестань ломать мне руку. Джейсон бессильно выматерился сквозь зубы. Если бы Дик кричал, если бы Дик нотации читал, обвинял, вырывался… Но тот даже эмоций никаких не показывал, словно Джейсон – лишь небольшая досадная помеха, не более, пустое место, маленький неразумный ребёнок, не способный понять элементарных вещей. Свободной рукой Тодд стащил с головы шлем, а потом отпустил запястье Дика и резко развернул того, вновь вжимая стену, на этот раз спиной. – Ты – мой! – рявкнул он ему в лицо. – И ты никуда от меня не уйдёшь! Ты понял меня? – Дж… И прежде чем Дик сказал бы что-то обвинительное, осуждающее, правильное и разумное, что-то, что могло всё разрушить, Джейсон попросту заткнул его самым эффективным, как показывала практика, способом. Это был даже не поцелуй, а череда укусов, злых, яростных, собственнических. Так похоже на то безумие, что было совсем недавно, в тот самый первый раз. Та же первобытная жажда, то же желание обладать, тот же страх, что оттолкнут, что оставят одного, в холоде, только позволив попробовать, как может быть иначе. Но ещё была злость на то, что уже предали, выкинули, как надоевшую игрушку. Хотелось насытиться, взять силой то, что, возможно, так скоро отнимут, получить как можно больше. Дик же не отталкивал, но и не отвечал, стоял статуей, просто позволял. – Дик… – терпеть эту неопределённость больше не было сил. Дик был тёплый, привычный, но не грел, не делился тем, что было так необходимо. Отвратительно. Это как быть на пике ломки, сходя с ума от желания принять наркотик, а дозой машут прямо перед носом, не давая схватить. Глупо, глупо было так привязываться, глупо было позволять себе подсесть, стать зависимым, глупо было не уйти ещё давным-давно, но уже изменить было ничего нельзя, только бездумно желать продолжения, выворачивая душу наизнанку. Надо было поддаться тем желаниям первых дней: перегрызть только возникающую связь, сбежать, забиться куда-нибудь далеко-далеко. Потому что слишком хорошо, потому что так хорошо не бывает. Потому что надежда – слишком опасное оружие, способное уничтожить тебя до основания. Потому что ничто не длится вечно, а такое хорошее – особенно. Потому что иллюзии, в которые имел дурость поверить, ранят сильнее пуль, опутывают паутиной лжи, из которой уже не вырваться, не вернуться к прежнему, можно лишь запутываться ещё дальше. Дик хмыкнул, первый раз за всю эту встречу проявив эмоции, провёл пальцем по своим губам, собирая несколько капель крови, перевёл глаза на их виновника. – Отвечая на твой вопрос… скорее я наивный дурачок, почему-то поверивший, что сможет тебя исправить, – Дик откинул голову на холодный камень. – И, кажется, слишком наивный, – на этот раз Дик сам поддался вперёд, возвращая укус в губы и тут же, словно извиняясь, зализывая ранку. Мир вокруг вновь раскрылся, открывая свои краски, будто у барахлящего старого телевизора кто-то знающий подкрутил регулятор, настраивая яркость экрана, убирая белый шум. Просирать такую возможность Джейсон не собирался. – Стой, ты чего? Да стой же ты! – задёргался Дик, как только его сводный братец начал уж слишком активно лапать все выступающие части и дёргать за спрятанную застёжку в костюме. – Джей, ну не здесь же! – Не здесь, так не здесь, – пожал плечами Тодд, отлепил Дика от стены, жёстко удерживая за запястье, вышиб ногой ближайшую дверь пустующего почти разваливающегося здания, оглядел тёмное обшарпанное помещение, удовлетворённо хмыкнул, увидев, кучу старых покрышек, и толкнул на них своего любовника. – Располагайся поудобнее. И не жалуйся, не сбежал бы – трахались бы на нормальной кровати. – Ты мил, как и всегда. – Это часть моего обаяния, ты же в курсе. А сейчас ты заткнёшься и будешь платить за свой глупый побег задницей. – Если мы сейчас вновь перейдём к обвинениям, список твоих прегрешений будет куда длиннее. – Ох, заткнись уже, – Джейсон навалился сверху, прижимая Дика к импровизированному ложу из шин и полоснул лезвием, разрезая ткань на бёдрах, открывая доступ к самому интересному. – Эй! Мне ещё в этом до дома добираться! – Заткнись, кому сказал? – рыкнул Джейсон, продолжая портить одёжку героя Бладхэвена. – У тебя сейчас несколько другая проблема, не находишь? Дик лишь закатил глаза и позволил дальше творить с собой и костюмом всё, что только душе Джейсона угодно. Зато потом можно будет предъявить счёт за всё и сразу. А сейчас Джейсон вымещал свою злобу единственно доступным сейчас способом, вколачиваясь в доверчиво раскрытое тело без жалости, без прелюдий, по животному кусая оголённую светлую кожу, наслаждаясь расцветающими на ней алыми следами, слушая тихие глухие стоны, да чувствуя такое знакомое жжение в глазах, ещё скрытых линзами полумаски. Не хватало только ещё раз разреветься у Дика на плече, одного раза хватило с лихвой, до сих пор за себя стыдно. Дик этого или не замечал, или предусмотрительно делал вид, что не замечал. Отдавался с той же яростью, кусался в ответ, дёргал за волосы, да буквально подстёгивал пятками скрещенных на чужой талии ног, задавая темп, не давая замедлиться. Словно и не стоял пару минут назад соляным столбом, а сам горел от желания восстановить потерянную было связь. Неужели только играл в обиженную недотрогу? За это Джейсон мстительно укусил ещё сильнее, авось, сам догадается за что. – На, прикройся, – Джейсон кинул Дику свою куртку. Голая задница Найтвинга – это просто прекрасно, но не стоит показывать её всему городу – эксклюзивный товар. – Доверяешь мне такое сокровище? – Дик выгнул бровь и нацепил на лицо маску, сдёрнутую было пару минут назад. – По-твоему, я куда-то тебя отпущу сейчас? Давно хотел посмотреть твой обещанный золотой унитаз. А потом мы вернёмся в Готэм. – Но… – Мы. Вернёмся. В Готэм, – отчеканил Джейсон, дёргая за собой к выходу со склада. Дик послушно вернулся в город, даже не говорил о произошедшем, не напоминал. Словно и не было ничего. Можно сказать, что прежняя идиллия потихоньку возвращалась. Другое дело, что теперь ещё сильнее хотелось прицепить «жучка» к Дику, чтобы больше никогда не терять из виду. Джейсон не сделал этого до сих пор отнюдь не из-за порывов отсутствующей как класс совести, а просто потому, что фиг прикрепишь куда-нибудь следящее устройство, когда костюм так облегает тело, разве что прямо в задницу сунуть. Но в задницу Найтвингу хотелось совать несколько иное, куда габаритнее «жучка». А вот что делать с работой, Джейсон не знал. Нельзя же вот так просто стать белым и пушистым, прийти на поклон к папочке или вовсе уйти на пенсию для линчевателей. Но и повторять инцидент… Стоит ли оно того? Сильнее всего дилемма встала тогда, когда Джейсон уже стоял над парочкой обездвиженных убийц и раздумывал, что бы с ними такое сделать. По-хорошему, надо бы пулю в лоб, но потом снова ловить Дика, опять ведь начнёт выкаблучиваться… «Н-да, Птичка-Дикки, может ты и не так наивен, как сам думаешь…» Это было позорище, это было просто немыслимо! Красный Колпак связывал и оставлял в живых своих «стандартных клиентов»! «Докатился ты, Джей! Ради симпатичной задницы изменяешь своим принципам!» Внутренний голос и не думал затыкаться, пора было уже на шизофрению провериться, даже странно: чего это она в ноябре проснулась, если обострения стандартны для марта? Джейсон ещё повздыхал над горькой судьбой-судьбинушкой и ехидно усмехнулся, заметив содержимое ближайшего мусорного бака. Под конец дежурства Бэтмен обнаружил кокетливо перевязанную розовой ленточкой, и, что характерно – живую парочку маньяков, за которой охотился последние пару дней. Поверх лежала записка: «Большой мышке и птичкам от преданного поклонника. С днём независимости Марокко!». Брюс ещё долго что-то недовольно ворчал, Дику повезло, что он был рядом и заметил всю композицию, иначе никогда бы не узнал о «подарке» к такой знаменательной дате. Джейсон ждал от Дика чего угодно, например, сопливых признаний в любви, высокопарных речей о том, что вот, даже закоренелого преступника можно исправить любовью и заботой, заявлений, мол, вот он, Дик, всегда был прав, и Джейсон на самом деле добрый и хороший… Впрочем, всего, на что можно было фыркнуть, заявить, что это была разовая акция, раз такой большой праздник на дворе, и вообще, нефиг тут такую сентементальщину ради собственного эго разводить – противно. Ждал и того, что Дик скажет нечто обвиняющее, мол, нехорошо дразнить Бэтмена, нехорошо оставлять в живых преступников, делая из этого цирк, ну, и так далее. На такое можно было бы ответить ещё резче, ответить, что раз старания не ценят, то сами виноваты, эксперимент неудачный, возвращаемся к старому стилю. Дик же… не сказал вообще ничего. Ни глупой благодарности, ни упрёков, вообще ничего о тех убийцах, только глаза как-то по-особому светились. Радуется паршивец… Счастлив он тут, видите ли. Его поцелуи были до странного нежными, непривычными. Между ними в постели происходило многое: сжигающая страсть, расцвечивающаяся синяками и царапинами по обоим телам; простое животное желание, оставляющее после себя лишь опустошение, приправленное усталым сытым удовлетворением; порой проскальзывающая забота, отдающая тихой горечью; еле сдерживаемая, постыдно скрываемая, но порой проскальзывающая в собственнических ласках жажда обладать всем: душой, телом, помыслами; жажда подчинить и никогда не отпускать… Много чего, но ещё не было такой щемящей нежности в каждом прикосновении, поцелуе, взгляде. Дик не напирал, но и не давал перехватить инициативу, мягко обволакивал сетью почти невесомых касаний, оставлял на коже тлеющие клейма поцелуев, прослеживал губами каждый оголяющийся сантиметр тела, а ещё смотрел так, будто заглядывал в душу. Джейсон привык к любым взглядам, он вообще любил, когда им и его телом восхищались, в постели демонстрировал себя в лучшем свете, потакая затаённому нарциссизму, но вот эти смущали, от этих хотелось спрятать глаза, зажаться где-нибудь в уголке, завернувшись в три одеяла. Уползти в уголочек Дик не давал, весьма настойчиво прижимая к постели, да непрозрачно намекая на предстоящую программу. Джейсон особо против именно этого не был. Да когда он был против хорошего секса? Дик был явно такого же мнения, так что останавливаться и спрашивать разрешения и не думал, спасибо ему уж на этом – глупо бы выглядело. – Джей, я… – Дик приподнялся на руках, отстраняясь от чужого тела, теперь только смотря, но, казалось, даже его взгляд продолжал оглаживать, трогать, распалять. – Только попробуй ляпнуть что-то сопливое – придушу, – хриплым голосом выдавил из себя Джейсон. Вот только не хватало всяких признаний в духе мексиканских сериалов. Не девчонки ведь, чтоб такой дурью маяться, и вообще – слова всё только усложняют. И так уже все эти касания слишком открыли душу, забрались слишком глубоко под кожу, глубже, чем Джейсон мог себе обычно позволить. Дик лишь улыбнулся и вновь навалился всем телом. Джейсон подумал, что если ему за каждого связанного мерзавца так будут «платить», то можно и вовсе поменять сферу деятельности. Надо будет закупиться розовой ленточкой и стопочкой открыток. И, боже, благослови Википедию с её списком событий и праздников на каждый день! Но об этом можно будет подумать как-нибудь позже, в более спокойной и не такой отвлекающей обстановке, потому что крышу уже сносило основательно. Дик был тёплым, даже горячим. Отдавал как никогда много, как никогда раньше брал, вжимая в постель собой, был сразу везде и всюду, обжигал дыханием и лёгкими касаниями, сводил с ума, не давая ускорить темп, приблизиться к развязке. Под конец ночи Джейсон практически сорвал себе голос от криков и отрубился опустошённым и практически… счастливым? – Хэй, Птичка-Дикки! – Дик, обернулся, закрепляя маску на лице. – Не навернись там! – И тебе того же, Малое Крыло, – и выпрыгнул в окно. Джейсон словил себя на том, что глупо улыбается в ответ. Давно он не слышал эту старую детскую кличку, да вообще не слышал с тех пор, как умер. Когда Дик только её придумал, тогдашний Робин жутко злился, считал прозвище унизительным, снисходительно-издевательским… Теперь наоборот повеяло чем-то таким домашним, безопасным, родным… Как хорошо, что Дик уже свалил и не увидел этой прорезавшейся сентиментальщины. Тодд убрал с лица эту идиотскую улыбку, совсем тут расклеился. Нет, всё, надо проветриться… Джейсон подцепил шлем и защёлкнул крепления на затылке. Пора воспользоваться новёхоньким мотком подарочной ленты и выбить всю эту дурь из головы. Наскольно это возможно, по крайней мере. Джейсон шало улыбался, прыгая с крыши на крышу, балансировал на узких карнизах на грани фола. Казалось, сам воздух поддерживал под спину, надувая в невидимые крылья. «Маленькое Крыло, хах! Птичка-птичка… Глупый Грейсон…» Джейсон ещё больше расплылся в улыбке, радуясь, что шлем полностью скрывает лицо. Отвлечься и абстрагироваться так и не получилось, но почему-то это особо не огорчало. Две «посылки» уже были оставлены с кокетливыми поздравлениями, как и вчера, и позавчера, Джейсон раздумывал над следующим посланием. За всеми этими мыслями Тодд едва не грохнулся с высоты, не заметив, как нечто перерезало трос. Бэтаранг. Гадство! Надо же было так лохануться и не заметить слежку! Совсем раскис! Гадство-гадство-гадство! Джейсон резко сгруппировался и выбросил себя в сторону, тормозя падение об пожарную лестницу. Противно затрещала кожа на рукаве куртки, явно пропоренная какой-то выпирающей железкой. Ещё большее гадство! – Какая встреча! – прохрипел Тодд с земли, ощупывая рёбра. Кажется, не сломано ничего, но синяк будет неприятный. Джейсон тут же представил, как предъявит за это счёт Дику, и как тот будет извиняться, как будет «лечить» полученные в ходе совсем нечестной схватки (когда это Бэтс был честным? Нападет со спины на своих блудных сыночков!) травмы… О, да, будет неплохо… – Чем обязан такой чести? – Джейсон скосил глаза (благо, шлем позволял делать это незаметно), оглядывая пути отхода. И как он вообще с Брюсом умудрился пересечься? Специально же выбирал пути подальше от его патруля! Не то, чтобы Дик сдавал своего наставника, но порой он словно невзначай проговаривался куда лучше не соваться «из-за плохой погоды». Чёрт! Судя по новостям, Бэтмен должен был заниматься сбежавшим Пугалом в другой части города! Неужели Колпак в его приоритетах стоит выше? Было даже лестно… – Что ты задумал, Джейсон? – Брюс, как всегда, не любил болтать попусту. – Ты о чём? – Джейсон и правда задумался. Что могло навести Бэтмена на мысль о жутких и коварных планах? Да он же лежал-болел, потом парочка подонков… Если только… О! – А-а-а! Тебе так понравились мои подарки, что решил поблагодарить лично? Ох, я тронут! Но, право, не стоило, можно было и открыткой. – Джейсон, – глухо, почти безэмоционально, но привычно угрожающе. Неужели Брюс думает, что Джейсона этим можно испугать? Робины в первые месяцы иммунитет вырабатывают ко всем фирменным запугивающим приёмчикам папочки, иначе хрен сможешь нормально работать, если будешь трястись от вида собственного напарника. – Бля, ну тебе не угодишь. Убиваешь – тебе не нравится, не убиваешь – тут же во всех смертных грехах подозреваешь… Хотя ладно, большинство из них – мой образ жизни, каюсь. Но без них же так скучно, не находишь?.. И вообще, определись уже! – продолжал болтать Тодд, просчитывая свои шансы. Это, кстати, тоже отличительная способность Робинов – трепаться без умолку в любой ситуации, выигрывая себе время и дезориентируя противника. – Сам сдашься или тебя заставить? – Бэтмен сделал шаг ближе. Раньше такое отношение бы сильно ударило, ну, отношение как к обычному преступнику. Вообще, до сих пор обидно было, что Бэтс таким образом окончательно вычеркнул бракованного сынишку из своей жизни, но сейчас… Сейчас у Джейсона уже была жизнь, не зависящая от Брюса, не связанная с желанием ему что-то доказать. Просто лёгкое раздражение, злость – да, злость была, но она уже не выжигала изнутри, не становилась центром. Хотелось просто свалить и забыть об этом разговоре. Тем более, что он уже забрал у Тёмного Рыцаря самое ценное, только тот об этом ещё не знает. – И мне было приятно пообщаться, – больше размениваться на сантименты не стоило. Всё равно разговор будет скучным и однообразным… Джейсон упёрся руками во всю ту же пожарную лестницу за спиной и резко оттолкнулся, попадая обоими ногами прямо в символ летучей мыши на груди Бэтса. Не то, чтобы это могло серьёзно навредить самому Бэтмену, но заставило неловко отшатнуться и отступить на несколько шагов назад, дабы не потерять равновесия и не грохнуться совсем не по-бэтменски – на задницу. Этого хватило, чтобы рвануть в освободившийся проём и нагло схватить тросомёт с пояса бывшего наставника. Да, Джейсон некогда был прекрасным карманником, пусть красть колёса с машин было и приятнее… И вообще, Бэтс сам виноват – нефига было портить чужой трос, а мистер Уэйн – миллиардер, может себе позволить ещё и не один, не то что бедные (не будем вспоминать про пару нычек и залежи контрабанды) уличные виджиланти. Джейсон рассчитывал на изнурительную погоню до утра, когда придётся петлять по улицам и крышам, соревноваться в скорости и удачи ценою в свободу, но… кажется, один трос уже Бэтсу кто-то подрезал, а Тодд схватил запасной. Повезло, можно даже найти ещё парочку «клиентов», оставить милые записки и вернуться к Грейсону, рассказать о великом провале Бэтмена. А, ну да, и перетряхнуть тросомёт на предмет жучков… Дик должен оценить, когда это Дик не ценил небольшие шутки над Брюсом, если нет жертв и крови? Кстати, о Дике. Да сегодня просто день подарков и хороших новостей! Найтвинг за работой – просто отрада для усталых глаз. Гибкий, сильный, решительный; каждое движение точное, выверенное, естественное, похоже на плавный, но дикий танец. Тодд перегнулся через перильца низкой крыши, наблюдая за шоу. Кажется, тут банда с седьмой… Далеко забрались эти ребятки. Дик умело отбивался сразу от десятка громил, уже не десятка, кстати: половина в отключке. Джейсон честно не собирался мешать веселью братца – не всё же себе забирать, пока не увидел вопиющую наглость: какой-то из бандюков вынырнул из противоположного конца переулка с пушкой. Вообще оборзели! Кто так играет? Крысе не повезло. Ведь это невезение, когда на тебя сваливается мужик почти девяноста килограммов живого веса и тычет пистолетом в висок после этого? Найтвинг как раз вырубил последнего противника и обернулся, заметив нового участника событий. – Что ты тут делаешь? – спросил он немного устало, доставая гибкие наручники. – Чью-то задницу спасаю, не заметил? – усмехнулся Тодд, чуть поёрзав на своей тихо поскуливающей жертве. – Тебе ленточку одолжить? – Обойдусь своей, – Дик легко рассмеялся, связывая очередного налётчика. – Ну как знаешь. Моё дело предложить, а ваше… – Джейсон неопределённо помахал рукой с пистолетом в воздухе, слезая с неудавшегося стрелка и отдавая его Найтвингу. – Перетрём о жизни? – и кивнул в сторону крыши. – Ну и? – спросил Грейсон, взбираясь наверх, как только закончил с работой. Появлению Тодда он был вполне искренне удивлён: Дик с Джейсоном… ну, состояли в определённой связи, Красный Колпак с Найтвингом находились в состоянии весьма вооружённого нейтралитета, уж до сегодняшнего дня точно. Джейсон хмыкнул и расстегнул шлем. И о чём он думал, выбирая именно такую маску? Неудобно же! Хотя защищает от тех же газов, помогает скрыть эмоции… Не суть, ведь кое в чём другом мешается. – Так и не скажешь мне спасибо, Пташка? Какие нынче неблагодарные герои пошли. Спасаешь их, а они… – Джейсон наигранно поцокал языком, придвигаясь ближе. – Спасибо, – криво усмехнулся Дик. – И это всё? Как нынче мало стоят некоторые жизни… – Джейсон, что ты… – Хочу? – Тодд окончательно вжал Дика в стену и жадно поцеловал, делясь сегодняшним ночным адреналином, привкусом злости на «папочку», просто жаждой жизни, которая с каждым днём только крепла, а ночные прогулки всё сильнее раззадоривали. Хорошее завершение хорошего вечера. – Догадаешься? – ну и так, чисто для наглядности, схватил призывно манящую правую ягодицу. Левая манила не меньше, но до неё можно добраться позже. – Ох, Джей… – Ага, – довольно подтвердил тот. – Знаешь, а ко мне ближе, – и потёрся носом о шею любовника. – Смотри, что я урвал, – тут же похвастался Джейсон, стоило захлопнуть за Диком окно. И почему это Найтвинг раньше не заметил такой приметный тросомёт? Специально же не скрывал! Вопроса ожидал, чтобы можно было, как бы невзначай, рассказать о своей великой победе в неравной схватке. – Это?.. Бэтмена? Ты же не?.. – Ай, спокойно, Дикки. Он мой трос в одном переулке подрезал, ну я и подумал, что, раз такое дело, могу увести его собственный… Ну ладно, немножко ударил, чтобы выиграть время, папа-мышь оправится, – Джейсон похлопал Дика по плечу, зажигая свет в своей маленькой обители. Это было, естественно, не единственное его убежище, скорее самое цивилизованное и приспособленное для жизни – просто квартира в одном из не самых богатых, но и не самых задрипанных районов Готэма. – Ну, если только гордость ещё будет побаливать. А вот нефига было нападать. – Как ты вообще от него свалил после такого? – Видимо, кто-то до этого повредил или своровал второй трос. Так, Дик! Я тебе впервые показываю своё тайное логово, а тебе всё равно! – Не всё равно, – улыбнулся Дик, оглядываясь. А тут… чисто, не то, что у самого Грейсона в квартире. Кстати, на «тайное логово преступника» совсем не похоже, вполне себе обычное жилище, если бы не внушительная коллекция оружия, как огнестрельного, так и холодного, на стене прямо у постели. Самое дорогое поближе к себе? Забавно. И явно, что сейчас ему оказан жест поразительного доверия. Чтобы Джейсон, и привёл к себе, показал своё убежище… Весьма щедрый дар. – И… спасибо, правда. За всё спасибо. – Опять твои сопли, Грейсон? Заткнись уже! – Джейсон явно был польщён, он явно ещё не избавился от желания получать похвалу и одобрение, вот и хвастался. Но стоило их получить, так тут же закрывался, ощетинивался иголками, как ёжик, мол, не нужно ему всё это, вообще ничего не нужно, он тут как тот самый кот, что гуляет сам по себе, а остальные лишь мешаются под ногами. – Мы тут не для светских бесед, между прочим, – и толкнул на постель. Дик ещё раз улыбнулся и сам начал стягивать с себя костюм. – Может, раз мы спим вместе, перестанешь меня по фамилии звать уже? – Я подумаю над твоим предложением, Грейсон. – Брюс о тебе спрашивал. – М-м? – Джейсон с трудом оторвался от подушки. Ночь работы плюс хороший секс равны повышенной усталости и нежеланию анализировать новую, не относящуюся ко сну информацию. – Бэтмен, говорю, тобой у меня интересовался, – повторил Дик, слегка касаясь плеча. – Когда? Зачем? – с той памятной встречи, после которой Джейсон принципиально пользовался трофейным тросомётом, прошло уже больше недели. Тодд пару раз замечал папочку на улицах, или папочка замечал его – приходилось срочно уносить ноги, но никаких больше близких контактов не случалось. Правда, теперь приходилось к квартире Дика добираться жуткими кругалями, сбрасывая хвост, если таковой имелся. – Сегодня. Кто-то на улице проговорился о том, что ты мне помог. Вот, допытывался… Сказал ему, что ты мимо проходил, решил в очередной раз постебаться. Ну, как всегда… – Мгм, – то ли одобряюще, то ли пренебрежительно отозвался Джейсон. – Именно поэтому я предпочитаю говорливых подонков оставлять… не такими говорливыми. – Джей, – этому укоризненному тону позавидовали бы все мамочки мира. – Угу. Но зато проблем меньше… Поверил хоть? – Вроде да. – Надеюсь. А то что-то зачастил он меня пасти… Вот, как спокойно убивал себе, так ноль внимания, как ты меня исправлять решил, так сразу пристаёт. Достал. А теперь спи или хотя бы мне не мешай, – и зарылся носом в подушку. Дик слегка взъерошил волосы Джейсону и улыбнулся словам брата. Тот, видимо, не совсем понял, что ляпнул в таком состоянии. Значит верит в исправление, правда старается. Хорошо. Что бы там Дик не сказал о том, поверил его словам Бэтс или нет, Джейсон теперь выбирал маршруты ещё более кружные, пропускал «рабочие» ночи, старался не отсвечивать лишний раз. Правда, записочки стали ещё более ехидными, бантики затейливее, а летонточка ещё более кислотно-яркой. Нет, ну будет же подозрительно, если Красный Колпак вдруг станет паинькой, только ещё больше вопросов вызовет. Попасться Бэтмену не хотелось от слова совсем: тот умеет создавать проблемы, от которых потом хоть в петлю. И этот засранец именно в Аркхэм засадить хочет! Ну не сволочь ли? Джейсон – убийца, а не псих какой-нибудь! А семейка так умилительно смотрела каждый раз, мол, для твоего блага, там безопаснее. Тьфу! Времени на патруль оставалось теперь меньше, учитывая все крюки, которыми приходилось бегать, но, наверное, оно того стоило. Бэтмен попадался на пути всё реже, кажется, нашёл себе лучший объект для преследований. И хорошо, а то уж слишком на сталкера был похож, а то и на влюблённую девицу. Правда, ослаблять бдительность Джейсон не спешил, это же Бэтмен, чёрт его дери, мало ли что в его ушастую голову взбредёт. И вообще, если у тебя паранойя, это не значит, что за тобой не следят и твою голову на стенку не хотят повесить в качестве милого футуристического украшения. Дик, кажется, серьёзно к этому не относился. Нет, он, конечно, не кричал о своей связи на каждом углу, послушно шёл окольными маршрутами, если они встречались в квартире Джейсона… но не особо опасался. Возвращался, как и сейчас, встрёпанный, ещё распалённый полётами по ночному Готэму, неуловимо прекрасный, искренне живой. Его костюм был ещё влажный после только что прошедшего дождя, а кожа солоноватая от пота. Он улыбался, притирался, явно что наслаждался, заражая своим желанием. Иногда Джейсон сомневался, кому больше нужны эти отношения: ему или Дику? Тот день ото дня казался всё более живым, ярким. Он будто переставал пытаться быть идеалом во всём и сразу, откидывал рамки, потакал своим желаниям, не скрывал их. Остальные ведь ждали многого, привыкли к непогрешимому святоше; с Джейсоном же, который явно не был образцом для подражания, можно было расслабиться, вздохнуть полной грудью, не стесняться того, что другими могло быть воспринято неправильно. Не нужно было лишних слов, каких-то вежливостей… зато поддаться кипящей страсти? Это вполне. Порой Джейсону казалось, что не найди сейчас Дик отдушину в своём блудном братце, в скором времени сорвался бы и пошёл во все тяжкие, взорвавшись, как кипящий чайник с заваренным носиком и крышкой. А так… Дик налетел буквально вихрем: так часто бывало в преддверии грозы, нападало что-то такое на Найтвинга, буквально впрыскивая электричество в кровь. Очаровательно. Он лишь откинул маску и тут же опрокинул Джейсона на диван, наваливаясь сверху. Сам Тодд вернулся лишь минут пять назад, успел лишь снять шлем и кинуть к нему пистолеты на столик – да уж, неряшливость Грейсона заразна… Даже необходимый после мокрой ночи чай заварить себе не успел, хотя… Жаловаться грех. Наверное сейчас, когда Дик сосредоточенно вылизывал шею, тёрся мартовским котом и урчал что-то неразборчивое на ухо, прижимая к дивану, не давая даже возможности привести себя в порядок, Джейсон впервые с такой отчётливой до рези в глазах ясностью осознал, что счастлив. Вот просто счастлив без всяких оговорок. Что исчезло желание куда-то вечно гнаться, что-то искать, что всё, что нужно, уже есть в руках, такое отзывчивое и желанное. Что вот он – дом, который так давно хотелось обрести. Ведь дом – это не здание, не место, дом – это то, куда ты можешь вернуться, что бы ни случилось, место, где тебя всегда примут, не оттолкнут, согреют и встретят с улыбкой. И кажется, он нашёл такое место, а это уже так долго было пределом мечтаний. Хотя бы самому себе-то в этом признаться можно. – Я должен был догадаться, что ты не мог так надолго поселиться в Готэме без причины, Ричард. От тебя я такого не ожидал. Дик дёрнулся, чуть ли не спрыгивая с дивана, Джейсон же просто замер. Этот голос нельзя забыть или перепутать. И этот голос сейчас означал крушение всего. У окна, освещённый слабым светом торшера и уличных фонарей, стоял никто иной, как Бэтмен собственной персоной. Вот и сказочке конец… – Брюс, я… – Дик соскочил с дивана, одёрнул костюм, попытался пригладить волосы. – Я… – Что ты? – переспросил Бэтмен. Джейсон буквально физически почувствовал, как внутри него что-то рушится. Этого не может быть, просто не может. Нет его здесь, нет, это просто кошмар, просто жуткий сон, из которого надо выбраться. Бэтмен не мог прийти к ним сюда, не мог ворваться в только начавшуюся налаживать жизнь, не мог разбить все надежды одним своим появлением. Нет, только не сейчас, не в тот момент, когда наконец-то всё хорошо, наконец-то больше не чувствуется смрад могилы. Он ведь не мог появиться именно в тот момент, когда Джейсон наконец признал самому себе, что больше ему в жизни ничего особо и не надо. Вот только Бэтмен никуда не девался, не спешил рассыпаться мороком, а только смотрел тяжело, словно вынося приговор, даже сквозь маску видно было. Ну конечно, разве Брюс позволит своему любимому птенчику портиться об закоренелого преступника, об эту досадную ошибку, пятнающую честь семьи? Сейчас отчитает Дика как мальчишку и заберёт, отнимет. Ярость накатила одной удушающей волной, в груди поднимался рык загнанного в угол зверя. – Вали отсюда, – рявкнул Джейсон в одно движение дотягиваясь до пистолета. Нельзя отдать Бэтмену Дика просто так, нельзя расстаться со всем, что стало таким важным, нельзя позволить ему отнять то единственное, что стало так дорого. – Иначе застрелишь меня? – Бэтмен обернулся к Джейсону, обращаясь так спокойно, будто не его сейчас держали на мушке. А ведь так просто сейчас нажать на спусковой крючок, размазать мозги этого урода по стенке, убрать единственного, кто стоит между ним и Диком, и… И что? Грейсон так сучился из-за убитого маньяка, что он сделает за убийство папочки? Это же не битва за принцессу между рыцарями… Ярость схлынула так же быстро, как и пришла, оставив после себя какое-то обречённое отчаяние. Бэтмен уже победил. Победил в тот момент, когда вошёл сюда, когда вмешался. Сейчас он просто поставит Дика перед банальным выбором, а Дик… Серьёзно, какие тут надежды? Этот папенькин мальчик не пойдёт против прямого приказа Бэтмена, не выберет Джейсона. Чёрт, да никто и никогда вообще не выберет Джейсона Тодда! На что он тут надеялся? Должен же был понять, что от Бэтмена ничего не скроешь, что тот узнает, придёт и лишит всего. Конечно, Бэтмен всё вычислил… Тодд глупо надеялся, что если появление Красного Колпака в Бладхэвене будет объяснить слишком сложно, то Найтвинг в Готэме – весьма логичен. Джейсон так неосмотрительно поверил в собственное всесилие, в то, что сможет скрыться от глаз Летучей Мыши, что сможет обхитрить и урвать себе кусочек чужого, недоступного, непозволенного. Реальность ткнула мордой в суровую правду жизни, безжалостно вырывая из всех успевших настроиться воздушных замков. Не бывает такого, не может быть, чтобы Джейсону Тодду достался такой лакомый кусок пирога, должен был уже понять своё место, но всё равно на что-то надеялся, верил. Ведь всего минуту назад всё было просто прекрасно, минуту назад этот старый потрёпанный диван казался всем миром, минуту назад можно было верить в эти лживые, забиваемые детям из глупых книжек «и жили они долго и счастливо». – Ричард, нам предстоит серьёзный разговор. За мной, – вновь обратил своё внимание Брюс на воспитанника, словно забывая о существовании Джейсона в одной с ним комнате. – Дик… – не громче вздоха прошептал Джейсон. Просто на какой-то отчаянный миг захотелось поверить, что Дик выберет его, что Дик сейчас останется, не уйдёт. Что всё, что было между ними – не просто похоть, сброс напряжения, что это не было из-за чувства вины или гипертрофированного желания помогать всем заблудшим у Грейсона. Что Дик сейчас улыбнётся своей той самой улыбкой, и они вдвоём сбегут от Бэтмена, что у них всё-таки будет свой хэппи-энд на двоих. Ведь может же хотя бы раз повезти, может же хоть раз жизнь оставить свой подарок, а не отнять, только позволив распробовать, привыкнуть. Дик обернулся, посмотрел как-то серьёзно, а потом сделал шаг к Бэтмену. Последняя тщательно оберегаемая надежда разлетелась осколками. Вот и всё. Серый саван, тот самый, как старый друг, обнял за плечи, царапнул по сердцу острыми когтями и накрыл с головой, утягивая вниз. Кисловатый привкус глиняной земли на зубах, железный кровяной на кончике языка и губах. И пропавшие краски, словно кто-то вырубил всю контрастность, оставив лишь яркими вспышками прорезающиеся островки: чёрный до рези в глазах плащ Бэтмена, презрительно глядящий прорезями глазниц красный шлем и синяя птица, крыльями лежащая на плечах Дика. Синяя птица, которая сейчас упорхнёт в окно, забрав с собой всё, что успела принести, на эти яркие короткие дни раскрасив жизнь в феерию цветов. Слишком быстро, слишком неожиданный удар. Слишком яркий контраст. Если положить руку на сердце, то вообще никогда раньше Джейсон себя не чувствовал лучше, чем пять минут назад. Никогда раньше не было такого яркого ощущения дома, своей нужности, ни тогда в самом детстве, когда он пытался хоть как-то вытащить мать-наркоманку, ни в доме Уэйна, где пусть и было хорошо, по сравнению-то с прошлым, но там постоянно приходилось всем что-то доказывать, бороться за каждую кроху внимания… А теперь вот после самого светлого мгновения, удар был слишком силён. Ломало, выворачивало, лишало сил, мешало дышать. Что теперь будет дальше, Джейсона не особо волновало. Блэкгейт? Аркхэм? Какие-нибудь застенки Лиги? Или его просто кинут где-нибудь на улице подальше от идеального семейства? Было как-то плевать. Навалилась чудовищная усталость, больше не было ни сил, ни желания куда-то бежать, за что-то бороться, ведь свой единственный шанс на, хотя бы относительно, нормальную жизнь Джейсон уже так бездарно потерял. Хотелось лишь свернуться где-то тут на этом диване калачиком и заскулить раненным зверем от обиды, боли, отчаяния. Дик, наверное, любит животных, особенно вот таких – брошенных. Интересно, на сводных и вернувшихся из мёртвых братьев это распространяется? А то, может, если поскулить пожалобнее, что-то ещё и перепадёт… Вот только нельзя, потому что Бэтмен увидит, потому что, поймёт что только что отнял у своего бывшего ученика. Потому что Бэтмен лучше всех умеет бить по слабостям преступников, потому что, только покажи ему прореху, и он ударит ещё больнее. Хотя куда уж дальше? Но это же Бэтмен, он обязательно что-нибудь придумает. – Брюс, стой, – тихо произнёс Дик, хватая наставника за руку, когда тот уже почти вылез обратно в окно. – Чего ты хотел, Ричард? – «Ричард» – это нехорошо, если Брюс его называет только так, то очень сильно рассержен. – Я… я не могу его оставить, – Дик облизал вмиг пересохшие губы, пытаясь подобрать нужные слова. – Слушай, я знаю, что вы не особо ладите, что ты считаешь его давно съехавшим с катушек психопатом, считаешь, что ему уже не помочь, но… Это же Джейсон, Брюс. И он, ну… он правда меняется. Он может меняться, когда хочет этого. И я знаю, что нужен ему. И… он же Джейсон, нельзя вот так взять и выкинуть его из жизни, – фразы были сбитыми, рваными, нескладными. Надо было уже давно заранее придумать речь, когда-нибудь ведь пришлось бы всё раскрыть, объяснить, заставить Брюса принять, понять, дать Джейсону второй шанс. Дик искренне верил, что, не смотря на все злые слова, Джей хочет вернуться домой, хочет вновь обрести семью, но мешает злость, мешает обида, мешает гордость. Просто нужно было чуть больше времени, которого сейчас уже нет. – Он – убийца. – Как и Дэмиан, не забывай. Но его же мы не бросили, так в чём разница, Брюс? Лишь в том, хочешь ли ты правда что-то изменить, или легче просто забыть и посчитать досадной ошибкой. Не думал никогда, что нам следовало встретить Джейсона иначе? Не наломать тут же дров, а попытаться понять? Я не хочу совершать ту же ошибку вновь. И не совершу. Согласен ли ты или нет, я не могу его предать. Он всегда был и будет частью нашей семьи, и, знаешь, пока ты не появился, у нас и правда всё было хорошо. Не надо рушить то, чего нам удалось достигнуть. – Я не могу позволить убийце просто так разгуливать по моему городу! Дик лишь мягко улыбнулся. Он уже почувствовал по голосу наставника, что тот сломался, что он больше не так уверен в своей правоте, ещё немного, и он сможет сделать шаг навстречу, надо лишь аккуратно додавить. Может, это потому, что он всё-таки имел эту слабость к своему любимому ученику и его словам, уверениям, пусть и тщательно это отрицал, а может, и сам где-то глубоко внутри хотел верить в Джейсона… Первая маленькая победа была достигнута, осталось преодолеть ещё немало вершин, но семья того стоит. Точно стоит, думал Дик, оглядываясь на выглядящего сейчас таким потерянным братца. Тот сидел всё на том же диване, обняв колени, и бездумно смотрел куда-то в пол, словно его вообще сейчас не было рядом. Что бы тот не говорил, как бы не отмахивался, Дик знал, что важен для своего брата, сильно важен, тем более, сейчас, когда Джейсон находится на перепутье, когда замер между двух огней. Слишком ведь легко сломать того, кто открылся, кто меняется, кто уже начал отрываться от прежних столпов внутри себя, но не успел до конца выстроить новые. Тихие слова долетали до Джейсона лишь невнятным гулом. При желании он мог бы и разобрать что-то, вот только желания не было. Взгляд бездумно бегал по узору на паркете, сотый раз оглаживая одну и ту же линию сучка, большой палец рассеяно скользил по рукояти пистолета, рука словно и не помнила, что именно держит. Что-то внутри, что так долго помогало выживать, продолжало истошно вопить, что вот прямо сейчас надо быстро делать ноги, пока Бэтмен отвлечён. Что надо срочно бежать куда-нибудь далеко, залечь на дно, не позволить себя поймать, иначе будет хуже. Вот только… а смысл? Дика не вернуть, а есть ли хоть что-нибудь или кто-нибудь в этом мире, что способно вернуть из живых мертвецов? – Джей? – Джейсон поднял взгляд и лишь через пару секунд сфокусировался на лице Дика всего в десятке сантиметров от его собственного. – Джей, мы едем домой, слышишь? – Куда? – переспросил Тодд, пытаясь вернуться в реальность. – Домой. Просто домой, ладно? И я буду рядом, даю слово. Тёплая рука мягко прошлась по щеке, за окном в последний раз хлопнул чёрный плащ, Бэтмен удалился, позволяя своим воспитанникам самим решить свои вопросы. Сухие губы ткнулись в рыжую макушку, тёплое живое сердце билось совсем рядом. До сих пор не пропавший свежий озоновый запах грозы на ещё непросохшем костюме. Влажные пряди, скользнувшие по лбу и щеке. Смерть нехотя выпускала из своих объятий. И всё-таки он сорвал свой джек-пот, выиграв самый большой из возможных призов. Губы дёрнулись в неком подобии улыбки. Кажется, большая летучая мышь, если и дала шанс, то не хочет выпускать из поля зрения. Не хотелось делить мир ни с кем больше, но если такова плата за Дика, то с ней вполне можно смириться. Тем более, что жители Уэйн-мэнора ещё сотню раз проклянут тот день, когда решили без спроса влезть в чужую жизнь! Если уж страдать от чужого общества, то не в одиночку. Они ещё не знают, с кем связались. Ехидная усмешка разрезала линию рта. «Так, хватит раскисать! Тоже мне, барышня кисейная! А ну собрался, тряпка половая, и превратил жизнь окружающих в их персональный Ад! Или я не Джейсон Тодд – самый везучий сукин сын в мире?»