Двойник

Страх - часть инстинкта самосохранения. Вулканцы не любят инстинкты. Вулканцы не любят страх. Или назовут страх всем чем угодно, лишь бы только не страхом. Экзистенциальное одиночество - неизбежная часть жизни. Вулканцы не любят признавать существование одиночества. Или назовут одиночество чем угодно, лишь бы не одиночеством. - Ну разве можно так выматываться? - спрашивает Джим, проводя рукой по его плечу. Спок не слышит ни единой эмоции. Спок не чувствует прикосновения. Спок ничего не отвечает. - Мне кажется, гибрид номер двадцать один выживет в условиях лаборатории, - делится Джим, вдумчиво улыбаясь. Он становится перед вулканцем на колени и смотрит хитрым и умным взглядом. Спок не отвечает, стараясь не воображать тепла рук. - Вот опять ты меня игнорируешь, - вздыхает Джим. - От нашего разговора не будет вреда. - Ты не он, - неохотно отвечает Спок. - Капитан Кирк в данный момент находится на инженерной палубе с лейтенантом-коммандером Скоттом. Они обсуждают недавнее обновление варп-двигателя. - Конечно, - охотно соглашается тот, рука ложится на бедро вулканца; ощущение прикосновения отсутствует. - Он капитан Кирк и с ним сложно. А я Джим. Я для тебя. Я уже говорил. - Ты не он, - тупо повторяет Спок, уставившись в стену. - Ты - редкий ментальный вирус. Или неизвестный нам паразит, выделяющий в мою кровь галлюциногены. - Может и так, - кивает Джим, невесомо укладывая голову на колени старпому, - Зато я здесь. - Почему именно капитан? - в сотый раз спрашивает Спок, не надеясь на точный ответ и не получая его, конечно же. - Это ты должен спросить у себя, - пожимает плечами тот. - Может быть, его присутствие в своей жизни тебе переносить легче. Может быть, ты хочешь, чтобы он был для тебя кем-то другим. А может быть, ты просто хочешь его себе целиком. Потому что он есть у всех - одинаково любознательный, уверенный, надежный. Есть у Скотти. Есть у Ухуры. Есть у Сулу, Чехова и, конечно, у Боунса. Он есть и у тебя. Может быть, тебе просто мало. - Это противоречит моей вулканской сущности, - он качает головой. - У тебя есть человеческая, - легко парирует Джим, - у обеих рас сильное бессознательное. Ты держал его слишком долго, и вот оно мстит тебе. - Ты - мое бессознательное? - светловолосая голова приподнимается с колен Спока и внимательно смотрит на него ясными глазами, абсолютно кирковыми глазами. - Тебе решать, кто я такой. Почему я здесь. Зачем я беру тебя за руку, а ты это позволяешь, - он легко прикасается к ладони; Спок ничего не чувствует. - Ты не существуешь, я не испытываю неудобств от твоего прикосновения, - возражает вулканец, - запрет был бы нелогичен ввиду отсутствия вреда. Джим хмыкает, поднимается и обходит вокруг кресла, в котором сидит помощник капитана. Наклоняется к его уху, хотя сам Спок этого не видит и не чувствует. Все рецепторы, кроме звуковых и слуховых, молчат. Третья неделя. Не помогли медитации. Ничего не выявил медосмотр. Проекция - так лучше, чем Джим, но Спок все равно почему-то зовет ее Джимом - появляется каждый раз, когда он остается в одиночестве. - Я с тобой, когда ты медитируешь. Я наблюдаю, как ты засыпаешь, становясь беззащитным и уязвимым. Я веду беседу за нас обоих о том, что интересно тебе. Может быть, ты просто захотел, чтобы я стал частью твоего мира? Пустышка. У пустышки красивые глаза - его глаза. Его жесты. Мягкие, расслабленные по вечерам, плавно-ловкие по утрам, он шутит его шутками. Ему стоило бы говорить со Споком как-то иначе - естественнее? - но сам Спок не знает, как это, а проекции известно только то, что ему самому. Проекция несовершенна - она ведет себя ровно так, как в представлении Спока может вести себя капитан Кирк, но не более того. Кажется, Спок чувствует себя обманутым. Он понимает, что следует избавиться от фантома, но сделать это можно только изнутри, из себя же. Почему капитан? Ответ глубоко, там, за лицами ревущих демонов бессознательного, куда Спок не отважится заступить. Есть еще один, очень глупый, очень человеческий вопрос. - Почему я? - выдыхает Спок почти отчаянно, глядя, как Джим - нет-нет-нет, просто проекция! - уютно устраивается на его собственной кровати и потягивается с мальчишеской грацией. - Может быть, отважишься спросить у него? - в голосе мелькает мягкое сочувствие. - Постарайся сделать это раньше, чем перестанешь нас различать. Спок глубоко вздыхает и прикрывает глаза. На мостике разница заметна, но вне его… Три раза рука тянулась проверить тепло живой плоти, пока не натыкалась на недоумение или вопрос. Три раза привычка едва не взяла вверх во время разговора с капитаном. Три раза Спок испытывал жгучий стыд. Он перестал говорить с проекцией - постарался перестать, - чтобы такого больше не повторилось. Сойдет ли он с ума? Вероятность - девяносто две целых и девяносто одна сотая процента. Как скоро? В лучшем случае через пять месяцев. В худшем - через три недели. Спок развлекается. Он высчитывает возможности проникновения в каюту капитана и вероятности исхода. Семь шансов из десяти, что последует выговор. Два - что его выведут на разговор и будут смотреть с неприятной эмоцией, называемой жалостью. Еще один шанс остается на разные маловероятные предположения. В его-то недрах и колышется смутная вероятность того, что капитан Кирк станет для Спока Джимом. И может быть, даже научится так же класть голову ему на колени. Будет непредсказуемым. Будет говорить нелогичные вещи и проецировать эмоции вместе с телесным теплом. Может быть. У вулканцев не бывает «может быть». У вулканцев не бывает нелепых страхов. У вулканца не может быть Джима, только «капитан Кирк» и неясно откуда взявшаяся проекция. Спок уже готов подумать, что боится одиночества. Что Джим Кирк - тот огонек в одинокой тьме, который не предаст и не бросит, как всегда предавали и бросали другие. Предавали, даже не начиная верить - потому что чужой. Бросали - потому что кроме профессионализма в Споке нет ничего, что могло бы им понадобиться. Спок уже готов признаться себе в том, что он одинок, и ему страшно. Что он хочет иметь свое, персональное доказательство того, что не один. Спок знает, что дело кончится плохо. А на несколько кают дальше капитан Кирк дремлет и видит во сне коммандера Спока на заснеженной веранде съежившимся от холода. Он накидывает на плечи вулканца теплый плед и слышит в ответ благодарное «Джим».