Живи

Иногда мне кажется, что мир вокруг меня уже умер. Нет, не в том смысле, в котором мне приходилось думать об этом в позитивных чертах. Полный зомби мир — это мой рай. Это мой прекрасный мир. Это мир, в который мне хотелось бы попасть. Это — живой мир. А не тот, который я вижу. Живое для меня мертво, а все мертвое живо. Это странно, наверное. Учитывая то, что я — обыкновенный человек. Я что, для самого себя являюсь мертвым? Наверное. И я жду не дождусь момента превращения в зомби. Интересно, что они чувствуют? Эта граница между мирами живых и мертвых так ощутима? Или это обыкновенные вымыслы? Что при этом чувствуют зомби? Что они чувствуют после того, как переступят через грань? Что чувствует Рэя? Каникулы. Солнечный денек так и манит любителей позагорать своими выбросами в атмосферу разгоряченных потоков воздуха. Всех людей. Даже меня в какой-то степени. — Рэя, не сиди долго на солнце! — выкрикиваю я в окно своей сожительнице по комнате и закрываю ставни; спускаюсь вниз, чтобы дождаться, пока эта шустрая девчонка соизволит вернуться внутрь. А в какой-то степени это самое солнце и не радует. Ведь для Рэи такие дни особенно опасны. Плоть разлагается быстрее, сколько бы она ни ела отравленные листья. Да, они затормаживают все химические процессы обыкновенного умершего человеческого тела, но ведь и их не навсегда хватит. Когда-нибудь девушка сгниет. Когда-нибудь, возможно, мне придется ее похоронить. Ведь она не сможет нормально функционировать. Интересно, она будет в этот момент что-то понимать? Или она умрет вслед за своим телом? Нет, точнее, ее душа сгниет так же, как и ее телесная оболочка? Не хочется думать об этом. Совсем не хочется. — Фуруя! — красноглазка залетает пулей в дом со счастливой улыбкой на лице. — Выйди на улицу! Там такая прекрасная погода! Тебе понравится! — Нет-нет, — я отрицательно машу перед ней руками, — мне и тут хорошо. Да и тебе, я думаю, тоже было бы лучше остаться тут до конца дня. С этими словами я ухожу на диван. Беру в руки пульт от телевизора, начинаю бесцельно щелкать по кнопкам и пялиться в ящик. Надо что-то делать. Нужно изобразить бурную деятельность. Я просто не хочу смотреть на вымученную улыбку Санки. В последнее время она слишком явно стала показывать свое недовольство постоянным просиживанием в четырех стенах. Точнее, она уже больше не может скрывать своей грусти и небольшой обиды. Да, она получила свободу, о которой мечтала, но при этом ей пришлось саму себя запереть в клетке. И что мне с этим делать? Если от ее отца можно было каким-то образом сбежать, то от физических особенностей никуда не деться! Ей не выйти из телесной оболочки, не переселиться в живое, функционирующее тело, ничего не сделать! Я знаю, я понимаю это! И она тоже прекрасно все осознает, но при этом так мучается. От собственного выбора… Нет, нет, нет! Как я могу? Почему я перебрасываю всю ответственность на нее? Ведь она и понятия не имела, что так будет, когда она обратится в зомби! Хотя и я не имел. Но все по моей вине. Все по моей! Если бы я только не рассказал ей о том, что хочу воскресить кота. Если бы только не согласился на ее помощь… Да, в конце концов, если бы выбрал другое место для проведения ритуала воскрешения Бабу, ничего такого не произошло бы! Но и так тоже нельзя думать. Ведь тогда бы Рэя никогда не избавилась от всех тех ужасов, что преследовали ее в бывшем доме. Никогда бы не сбежала от своего отца, не изменилась бы в характере. Это и значит «радикально измениться»? В таком случае, лучше вообще не рождаться. Но ведь и жить, чтобы умереть… Мне тоже следовало бы не жить. Мрачные мысли. Я не могу от них избавиться. Я переживаю. Я искренне переживаю за Рэю. Но и спать я так не могу. Будто разлагается не только Рэя, но и я вслед за ней. Постепенно, медленно и больно. — Фуруя… Она сказала мое имя тихо и спокойно, но при этом так опустила голову и сделала настолько грустный вид, что я невольно встрепенулся и подскочил с места, направляясь к ней. — Что такое, Рэя? У тебя что-то болит? Она помотала головой. — Помнишь, ты обещал мне показать все радости жизни обычной девушки? Давно мы не говорили об этом. Даже странно. Но теперь, когда она это сказала… Все будто нормализовалось. Однако волнение никуда не пропало. Так как тогда это можно назвать нормальным? — Конечно, помню, — я недоуменно посмотрел на нее. Она подняла на меня взгляд своих красных глубоких глаз и умоляющим голосом пролепетала: — Пожалуйста, пойдем завтра в парк развлечений! — Ч-что? — я даже заикнулся. — Пожалуйста! — снова чуть ли не выкрикнула она уже более требовательным тоном. — Но как? Такие парки закрываются по вечерам. По крайней мере, у нас, так что… — Я не об этом! — вскрикнула она и отшагнула назад, после чего продолжила более спокойным тоном. — Я не об этом, Фуруя. Пойдем днем. Не говори, что мне нельзя. Я знаю это. Я без тебя все это знаю. Но как я смогу стать обыкновенной девушкой, если постоянно сижу дома, а гулять выхожу только по ночам? Да, я не так выразилась. Я не стану уже обычной. Но я могу почувствовать иллюзорность своего обыкновенного бытия. Ведь если иллюзия ощущается наравне с реальностью, то почему бы не поставить между ними знак равенства? Фуруя, я прошу тебя, своди меня в парк! Я хочу веселиться, как и все остальные. Всего один день. Всего один, я большего не прошу! Пожалуйста! — Тише-тише! Я не могу. Я не могу ей отказать! Она так смотрит на меня. Так умоляюще, так жалостливо. Я киваю головой, а Санка на радостях запрыгивает мне на шею и крепко стискивает в объятиях, так что я чуть ли не задыхаюсь. Пара косточек даже хрустит. — Ой, прости, Фуруя! — отпрыгивает от меня с веселой улыбкой. — А теперь пошли потренируемся. — Ага! И мы идем в зал. Я частил время и качество физических нагрузок для Рэи последнее время. Ей надо больше двигаться. Ей надо жить. Хоть так. Следующий день наступил как-то слишком быстро. Жара, на небе ни облачка. Я в такую погоду люблю с утра поплескаться в холодной ванной, а после до самого вечера смотреть какой-нибудь очередной фильм про зомби. Или играть в игру про зомби, или читать книгу про зомби. Это все, конечно же, очень хорошо. Было. До тех пор, пока не появилась Рэя. Я думал, что жить с девушкой-зомби это просто мечта! Я думал, что буду счастлив, что большего желать не буду. А все не так. Не так, не так! Я хочу, чтобы она снова жила. Я переживаю и волнуюсь больше, чем за всю жизнь ранее! Это же просто ужасно! Но не то, чтобы я не был счастлив. Временами кажется, что я просто на седьмом небе. Но все не так. Я даже не знаю, что именно. Рэя шла рядом со мной, укрываясь под бежевым зонтиком от прямых солнечных лучей. Одежда была самая обыкновенная: светлая блузочка, светло-сиреневая юбка по коленки, белые босоножки, маленькая сумочка через плечо под цвет юбки. Так обычно, но при этом она выглядела так прекрасно! Будто и не умирала вовсе. — Фуруя! Что это? — она указала в сторону интересующего ее аттракциона. — А, это колесо обозрения. Или чертовое колесо. — Какое большое! — Рэя от радости и восторга даже в ладоши похлопала. — Я хочу туда! Она потянула меня за руку, а я не смог ничего ответить ей, кроме каких-то непонятных звуков и запинок. Да и куда мне сопротивляться ее силище? Купив билеты, мы сразу же уселись в одну из кабинок. Конечно, обстановка царила немного странная: народа было не так-то и много, как в обычные выходные дни; помимо нас двоих и умирающих под дешевыми старыми вентиляторами работников парка, мы встретили от силы пять-шесть человек. Может быть, все из-за жары? Попрятались по домам. «Сидят дома в то время, когда зомби вышла погулять. Опять она может почувствовать себя немного необычной. Надо было выбрать другой день». Но нет, все мои переживания как рукой сняло, когда я увидел, как девушка заворожено смотрела на открывшийся потрясающий и захватывающий вид нашего города за стеклом кабинки. Я не мог уже более думать, что ее волнует такое малое количество людей на улицах. Может, оно и к лучшему. Рэя не привыкла к большим скоплениям людей, не привыкла к толпе. Ей было бы неуютно тут. Да и было бы слишком шумно. Так лучше. Да, так намного лучше. Следующий аттракцион, который мы посетили, — комната страха. Я помню, как мы однажды ходили в подобное место… Я, как всегда, почему-то дико испугался всех этих муляжей. Конечно, мечтать — одно, а видеть в реальности — другое. А вот Рэя даже не вздрагивала. Кафе, сладкая вата, мороженое, даже батут и поездка на лошади! Казалось, что мы испробовали абсолютно все, что было в парке. Оставались только аквапарк и американские горки. Плавать Рэя почему-то наотрез отказалась. А вот отказаться от горок у меня возможности не было — она опять насильно потащила меня в сторону своего объекта веселья, при этом улыбаясь так, что мое сердце удар пропустило. Следует обратиться к кардиологу? Я ненавижу горки. Я боюсь горок. У меня фобия на горки. Я десять раз перепроверил то, как меня пристегнули. Плохо. Ненадежно. Я высказал это работнику аттракциона, но в ответ получил только успокаивающую улыбку и слова: «Все будет нормально. Даже дети ездят и не боятся». Но я не ребенок! Я не могу не бояться! Страшно-страшно-страшно! Особенно когда мы медленно поднимались на самую вершину. Я даже хотел вылезти, но Рэя дотягивалась до моей руки и говорила, что ничего не случится. Черт возьми, тут девушка она или кто? Резко вниз, поворот направо. Ветер сильно дует в лицо, а голова больно бьется между дужками крепления. Я краем уха слышу слабый щелчок. Тут я начинаю молиться, чтобы мне просто показалось. Да, слуховые галлюцинации, я наударялся головой, такое бывает! Бывает, мне просто почудилось, просто почудилось… Мертвая петля. Еще один щелчок четко проходит электрическим импульсом в моей голове, и я перестаю чувствовать всякую опору под собой и около себя. Самый верх, небольшое замедление, и я с ужасом осознаю, что лечу вниз с огромной скоростью. Я вылетел из сиденья. Меня плохо пристегнули. Просто плохо пристегнули, мать твою! Это конец? «Рэя, не смотри на меня так. Ты ведь уже умерла. Надо было спросить тебя, больно ли это». Глупые мысли за доли секунды. Не такой представлял я себе свою кончину. Асфальт ближе, ближе… Из горла вырывается крик и разбивается о пыльную дорожку. Умирать больно. Я ничего не вижу. Я только отдаленно слышу голос. Это Рэя. Она кричит. Кажется, я еще не умер, но судя по всему, недолго мне осталось. Веки словно свинцом налиты, я затрачиваю титанические усилия, чтобы поднять их. Больно. Очень больно. Я не чувствую рук и ног, но я ощущаю всю боль в голове и позвоночнике. Я не могу говорить. Я даже не могу вдохнуть. Организм растрачивает последний запас воздуха в моих легких. Теплота на губах. Откуда? Мягкий, нежный вкус, кажется, вишни. Да, Санка пользуется вишневой помадой, которую я ей недавно дарил. Поцелуй? Рэя, опять ты целуешь меня без разрешения. Так нечестно. Я читал, что согласие должно быть с обеих сторон. Особенно если это человек и зомби. Живой человек. А я все еще живой, пусть и ненадолго. Нет. Опять ошибся. Я вдруг чувствую улучшение. Внезапное, резкое улучшение. Боль отступает, чувствительность возвращается… А дышать мне не требуется. — Рэя… — Фуруя, — она говорит, немного заикаясь, но на ее лице уже различима улыбка. — Не бойся, Фуруя. Я не дам тебе умереть. Сейчас мы дойдем до больницы, и тебя обязательно вылечат! Залатают! Будешь как новенький, честно! Она помогает мне встать, но я ничего не могу ответить. Я ведь знаю, что не выживу. Совершенно точно. Я умру. Яда мне не хватит, потому что Рэя давно уже ела свои листья. Ей самой, кажется, его еле хватает. Значит, я могу даже до больницы не дойти. Странно. Предсмертное чувство не отпускает меня. Как оно началось в полете, так и осталось со мной. Не покидает, только усиливается. Медленно и тягуче. Будто смерть приостановили — замедлили. Рэя, ты чувствуешь то же самое? Твоя смерть так же раздражающе и пугающе идет за тобой? У меня сердце еле бьется. Мне страшно подумать, как ты терпишь то, что твое вообще остановилось. Вибрация в кармане. Я еле отвечаю на звонок, пока девушка судорожно бегает от одного редкого прохожего к другому и спрашивает у них дорогу к ближайшей больнице. Кажется, действие яда прекращается. — Слушаю… — интересно, меня услышали на том конце телефона? — Как там моя дочка, Фуруя? Узнаю, что ты с ней делал что-то непотребное — голову проломлю! Я бы усмехнулся, да не могу. — В общем, я звоню по делу, — продолжал голос в телефоне, — я нашел специалиста, который сможет помочь Рэе! Он сможет остановить процесс разложения ее тела! Кажется, у него есть даже догадки по поводу того, как заставить ее тело снова жить! Это просто гениально! Это… Дальше я не слушал. Мои слуховые органы, кажется, отказали. Да и телефон выпал у меня из руки. Нашелся. Способ помочь Рэе нашелся! Я счастлив. Я очень счастлив. Я теперь… да, я теперь по-настоящему счастлив. Переживания ушли. Ее отец поможет ей. Рэя не умрет. Она будет жить. Я уверен в этом. Рэя, улыбайся. Пожалуйста, не ходи с таким напуганным лицом. Последний удар сердца как первый поцелуй — незабываемо. Я хочу улыбаться, но не могу. Потому что я уже просто не могу жить. Я умер. Я чувствую это. Не телом, а разлагающейся душой. Она и правда прогнила. Жаль, что я теперь не могу ничего изменить. И почему я не задумывался над этим раньше? Все делаю поздно. Но теперь я все сделал слишком поздно. Даже жаль. Падение и темнота. Рэя, живи, пожалуйста…