Debts to pay

*** Вынутый из белоснежного конверта компакт-диск поблёскивает в свете настольной лампы в зелёном абажуре. На верхней его стороне чёрным маркером каллиграфически выведено "Мистеру Майкрофту Холмсу". Тонкие пальцы осторожно переворачивают его, вставляя в дисковод. Первое время экран остаётся непроницаемо тёмным, и только по едва слышному жужжанию можно понять, что ноутбук включён. Потом внезапно зажигается, расползаясь, подрагивающий жёлтый свет, и в его пятне становится виден деревянный письменный стол. Точно такой же стоит у него в кабинете - отполированная до зеркального блеска столешница, изысканная резьба на круто изогнутых ножках и круглые медные ручки ящиков. Больше в помещении, похоже, ничего нет - ни мебели, ни людей. Проходит минута... Две... Пять... Ничего не меняется, только время от времени мигает висящая над столом лампа и по экрану то и дело с треском прокатываются помехи. Внезапно изображение пропадает, но уже через секунду свет вспыхивает вновь, на этот раз яркий и холодный. Невысокий человек в светлом костюме-тройке выступает из тени. Он подходит к столу, медленно ведёт ладонью по блестящей поверхности. Потом резко отдёргивает руку и садится на край стола. Он рассеянно болтает ногами, острые носки дорогих ботинок едва достают до пола. Камера приближается, фокусируясь на лице сидящего. Чёрные, словно лишённые радужной оболочки, глаза пристально смотрят прямо в объектив, губы растягиваются в широкой хищной ухмылке. - Добрый вечер, мистер Холмс, - по-змеиному вкрадчивый голос Джеймса Мориарти звучит почти мягко, - Как ваши дела?... Он отводит взгляд, с преувеличенным интересом начиная рассматривать свои руки. - Уверен, неплохо. - рассеянно бросает он, отводя правую кисть чуть дальше от себя и любуясь блеском гладких ногтей в ярком свете лампы. - А вот мои, представьте себе, не очень! - его голос вдруг срывается на крик и мужчина вскакивает со стола, приближая лицо вплотную к камере так, что становится видно каждый сосуд выпученных безумных глаз, каждую пору на бледной коже - Я умер, мистер Холмс! И вы представить себе не можете, как! меня! это! бесит! - последние слова он выкрикивает раздельно, при каждом слове резко наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Лицо мужчины на мгновение сводит судорога. Он делает шаг назад к столу и начинает нервно прохаживаться вдоль него, бормоча: - Ужасно бесит, мистер Холмс. Я не должен был умереть. Нет, о нет, это Шерлок должен был умереть тогда, мы же с вами договорились... Внезапно его бормотание обрывается, он замирает и поворачивает голову, чтобы вновь бросить взгляд на своего воображаемого собеседника. Тонкие чёрные брови приподнимаются, изгибаясь "домиком" и заставляя появиться складку на высоком лбу: - Мы заключили сделку, мистер Холмс, - тянет он плаксивым фальцетом,- вы пожали мне руку! Джим, сказали вы, универсальный код доступа в обмен на моего брата, сказали вы! - бледные губы дрожат, изображая готовность вот-вот разрыдаться, - Вы обманули меня, мистер Холмс... Его голос вновь меняется, становясь тихим и как бы печальным: - Обманули... Ваш брат жив и здоров, а я - умер. Я мёртв, мёртв и болен, дорогой мистер Холмс. Предательство - это очень больно, и моё сердце разорвалось бы на части... если бы только оно у меня было. Он замолкает и задумчиво наклоняет голову. - А у вас есть сердце, мистер Холмс?... - продолжает он после короткой паузы. Лукавая улыбка становится шире, открывая мелкие акульи зубы, - Знаю, что есть, хоть Ирэн, помнится, и утверждала обратное... Он разворачивается на каблуках, вскидывает руку в театральном жесте и звонко щёлкает пальцами. Широкий луч направленного света бьёт в дальний угол комнаты, выхватывая из темноты стул с неподвижно сидящим на нём обнажённым человеком. Его голова безвольно свешивается на грудь, руки связаны за спинкой стула. Мориарти огибает стол, подходит к сидящему и, схватив его за серебристые волосы, резко поднимает голову, подставляя его лицо под поток слепящего света. Грегори Лестрейд слегка морщится, медово-карие глаза щурятся, как будто его только что разбудили от глубокого сна. На левой щеке сочится кровью свежий порез, слишком глубокий и длинный, чтобы быть обычным последствием небрежного бритья, правое веко заметно темнее левого и с трудом открывается. - Вот оно, - Мориарти проводит ладонью по впалой щеке вниз, к подбородку, и дальше, по шее, обводя указательным пальцем выступающий кадык, - ваше сердце, мистер Холмс. Как вы там говорите : "неравнодушие - это не преимущество"? Мудро. Жаль только, что вы сами не в состоянии следовать собственному кредо... Он наклоняется ниже, ещё сильнее запрокидывая голову Лестрейда назад и впивается в его шею чуть выше левой ключицы. Тот едва успевает прикусить нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть от внезапной острой боли. Мориарти слизывает выступившую кровь и слегка отстраняется, любуясь ярко-алым пятном на месте укуса. Облизывается и на мгновение закрывает глаза, причмокивая губами и как бы пытаясь распробовать оставшийся на них вкус. Удовлетворённо кивает, осклабившись: - Одобряю ваш выбор, мистер Холмс. Он распрямляется и берёт инспектора за подбородок, рывком поднимая его на ноги, затем подталкивает в спину, заставляя сделать шаг к стоящему в центре комнаты столу и опуститься животом на гладкую лакированную поверхность. С минуту Мориарти неподвижно стоит над ним, задумчиво склонив голову на бок. Агатово-чёрный взгляд не спеша скользит по плечам лежащего, его выступающим лопаткам, рукам, связанным кожаным ремнём и скрещенным в районе поясницы, с особым вниманием останавливаясь на каждой родинке на узких ягодицах, каждом шраме на обнажённой спине. Изящные пальцы тянутся к пуговицам светлого пиджака, одну за другой освобождая их из петель. Расстегнув пиджак, но так от него и не избавясь, он подходит к ещё ближе к столу. Узкие ладони ложатся на бёдра Лестрейда, медленно проводят по ним сначала вниз, по внутренней стороне, затем вверх, к пояснице. По сравнению с Мориарти, кожа инспектора выглядит почти смуглой. Майкрофт отстранённо думает, что с ним этот контраст меньше бросается в глаза. Мориарти наклоняется, легко целуя тонкий шрам возле копчика. По телу лежащего на столе мужчины пробегает лёгкая дрожь, он резко втягивает воздух сквозь стиснутые зубы. Джеймс поднимает голову и улыбается, издевательски подмигивая объективу направленной на него камеры. Указательный палец быстро проскальзывает вниз по ложбинке между ягодицами, заставляя инспектора вновь вздрогнуть, на этот раз заметнее. Слышится звук расстёгиваемой молнии, гремит тяжёлая пряжка ремня. Белья под светлыми брюками не оказывается. Мориарти протягивает руку вперёд, проводит пальцами по плотно сжатым губам Лестрейда. В ответ на короткое повелительное: "оближи", тот слегка приоткрывает рот, впуская сначала указательный, потом средний пальцы. Когда к ним присоединяется безымянный, острые крупные зубы со всей силы впиваются в ухоженную руку. Коротко вскрикнув, Джеймс отдёргивает её. Рассматривает следы зубов, прижимает пострадавшие пальцы ко рту . - Ну вот... - он качает головой и произносит с преувеличенной грустью в голосе, - А я так надеялся, что до этого не дойдет. Мне ведь так не хотелось причинять вам лишнюю боль, Грегори. Но, видно, ничего не поделаешь... Он вздыхает, укоризненно цокает языком и бросает, смотря куда-то поверх камеры: - Подойдите, Себастьян. Эти слова, должно быть, адресованы оператору, так как изображение слегка вздрагивает и камера придвигается ближе к столу. Снова слышится короткое "зззип" брючной молнии. Грубые пальцы сжимают челюсть Лестрейда, заставляя их разжаться и не позволяя тому закрыть рот. Карие глаза непроизвольно наполняются слезами, инспектор давится, сотрясаемый беззвучным кашлем, когда оператор одним сильным толчком входит в его горло до самого основания. Тот, кого Мориарти назвал Себастьяном начинает двигаться, переместив правую руку на серебристый затылок а левой продолжая держать камеру. Направленная вниз так, чтобы было видно лицо инспектора, она почти не дрожит. Видимо, подобная практика не была для оператора чем-то новым. Вскоре к нему присоединяется Мориарти. Он так и не снял свой пиджак, и при каждом движении светлая ткань легко касается обнажённой кожи распростёртого под ним мужчины. Постепенно ускоряя темп, он прикрывает глаза и закусывает нижнюю губу. Веки напряжённо подрагивают, хриплое прерывистое дыхание вырывается из груди. Выбившаяся из идеальной причёски чёрная прядь падает на вспотевший лоб. Белеют костяшки тонких пальцев, судорожно, до синяков вцепившихся в бёдра Лестрейда. На это невозможно смотреть, и все же Майкрофт не находит в себе сил отвести взгляд. Вместо сердца в груди глухо и тяжело бьётся раскалённый добела уголь. Первым отстраняется оператор. Он отпускает голову Лестрейда, давно прекратившего всякое сопротивление, и делает шаг назад, вновь направляя камеру на Мориарти. Не переставая размеренно двигаться, тот вплетает пальцы в короткие спутанные волосы на затылке инспектора и резко дёргает на себя, заставляя его поднять голову и прогнуться в спине. Лицо Лестрейда искажено болью. Тёмные брови сведены над переносицей, между ними пролегла глубокая вертикальная складка. Глаза плотно зажмурены, из-под опущенных ресниц поблёскивают злые слёзы. Он тяжело дышит, ловя ртом воздух. С губ на полированную поверхность стола капает вязкая белёсая жидкость. - Я должен тебе, Майкрофт... - задыхаясь шепчет Мориарти, двигаясь всё быстрее, и сильнее оттягивая голову инспектора назад. Второй рукой он тянется к потайному карману пиджака, доставая из него что-то. Чёрные глаза светятся неприкрытым безумием. - Я должен тебе боль... - в его руке сверкает лезвие миниатюрного складного ножа. - Я должен тебе смерть... - он приставляет нож к беззащитному горлу, останавливая его в миллиметре от лихорадочно пульсирующей жилки. - Я. Должен. Тебе. Отчаяние... Раздаётся отвратительный булькающий звук. Белое пятно, расплывшееся по эбонитовой столешнице, сливается с алыми брызгами... *** Майкрофт резко садится на постели, тяжело дыша и напряжённо вглядываясь в темноту перед собой. В предутренней тишине сухой стук собственного сердца кажется ему оглушительным. За спиной слышится тихий шорох. - Снова Мориарти?... - хрипловатый со сна голос Лестрейда звучит обеспокоено, тёплая ладонь ложится на мелко подрагивающее плечо. Холмс молча кивает, трясущейся рукой стирая со лба холодный пот. Ложится обратно, плотно заворачиваясь в одеяло в попытке справиться с нервным ознобом. Инспектор опускается рядом, обнимая его за плечи и мягко притягивая к себе. Проводит рукой по растрёпанным волосам, отводя упавшую на лоб медную прядь. - Мёртвые не возвращаются, Майкрофт, - шепчет он, легко целуя его в переносицу и ещё крепче прижимая к себе. - Моего брата тоже считали мёртвым, Грегори... - Майкрофт со вздохом утыкается носом в его плечо. Инспектор не отвечает, по-прежнему крепко обнимая своего любовника и успокаивающе гладя того по кудрявой голове. Некоторое время они лежат молча. Постепенно зубы Холмса перестают отбивать дробь. Его дыхание, щекочущее обнажённую кожу Лестрейда, вновь становится размеренным и глубоким. Он засыпает, а инспектор продолжает лежать с открытыми глазами, прижимая его к себе. Наконец, сон одолевает и его, но прежде, чем окончательно провалиться в чёрную бархатную тьму, он наклоняется к уху Майкрофта, и почти беззвучно, одними губами произносит: - Мёртвые не возвращаются. Иногда смерть всё же делает исключение, Майкрофт. Но только для Холмсов... Fin.