Верный смерти.

…И только ночь своим признает тебя (с)

И разверзлись хляби небесные. И лил дождь неделю, не переставая, причём холодный настолько, что островитяне наплевали на лето и оделись почти по-зимнему. Береговая линия вплотную подошла к городу, но власти приняли меры и эвакуировали жителей близлежащих домов в горы. Дороги превратились в непролазные грязевые потоки, две трети магазинов закрылись, гостиницы и рестораны работали в аварийном режиме. На пятый день погодного сумасшествия к берегу прибилось небольшое потрёпанное судно. Те, кому, по какой-то удивительной случайности, довелось быть в этот момент на берегу, сбежались к причалу. На песок, тяжело дыша и еле переставляя ноги, спустился молодой мужчина. Он не был серьёзно ранен, однако на левом запястье была повязка, а чуть выше груди заметен тонкий свежий порез. Но поразило даже не то, что в шторм его лодка не разбилась о скалы и не попала в водоворот; не то, что он не погиб без еды, воды или от заражения крови; не то, что мужчина не задал ни единого вопроса, будто знал, где он и кто все эти люди. В глаза бросился золотой крест, висящий у него на шее, и внушительных размеров чёрный меч с золотой гардой, отделанной драгоценными камнями. Впечатление сложилось такое, что этот меч владельцу оказался дороже жизни. Мужчина прижимал чёрное сокровище к себе так, словно боялся повредить зеркальное лезвие. Когда несколько человек предложили свою помощь и поинтересовались, не нужен ли врач, незнакомец поднял голову и устало спросил: - Где здесь гостиница? Те, кто в этот момент не разбежались, замерли в недоумении: на них смотрели, затуманенные от бессонницы, удивительной красоты золотые глаза. Некоторых такой поворот событий выбил из колеи: листовки с фотографией этого человека были развешаны по всему городу. Молодой фехтовальщик, претендент на звание Сильнейшего - Дракул Михавк Соколиный Глаз. Что с ним случилось и каким образом он добрался до острова, оставалось только догадываться, причём у окружающих стали возникать страшные, неправдоподобные мысли. Выдержав достаточную для ответа паузу и не получив необходимой информации, фехтовальщик молча пошёл дальше. Его никто не остановил, но и провожать никто не решился. Самым верным для местных было бы сейчас сбегать за дозорными, только в данный момент дозор занимался другими делами: использовался в качестве грубой мужской силы при устранении последствий наводнения в северной части острова. К тому же, нужно было хорошо знать Соколиного Глаза, чтобы представлять, насколько он силён духом и как чувствует малейшую опасность. Он прекрасно понимал, что его недешёвая голова может стать великолепной причиной чьего-нибудь повышения, поэтому каждую минуту готов был вступить в бой. Однако до центра города добрался без происшествий. Там он снова попытался выяснить, где находится гостиница, но местные наотрез отказывались с ним разговаривать и шарахались, словно от прокажённого. В довершение своих неудач, Михавк наткнулся у одного из магазинов на собственную листовку и пришёл к выводу, что цена за него снова выросла. - Замечательно. В моём состоянии я в полную силу драться не смогу. Остаётся надеяться, что дозор хотя бы до завтра по мою тёмную душу не явится. Дьявол... есть хочется и рана ноет. Фехтовальщик свернул за ближайший угол и прислонился к стене. - Похоже, дождь льёт не первый день и конца-края ему не видно. Какое небо! Он поднял голову... и наткнулся на вывеску: "Трактир "Три сезона". - Есть свободные места. Свободные места? Возблагодарив судьбу, Михавк вошёл под небольшую крышу и очутился на пороге уютного заведения, в котором, по-видимому, недавно был ремонт. Подойдя к барной стойке, фехтовальщик положил на неё золотую монету и обратился к официанту. - Добрый день. Мне нужна комната. На одни сутки. Официант рассмотрел посетителя и сказал: - Обернись. Соколиный Глаз обернулся и увидел на выбеленной колонне свою физиономию и кругленькую сумму под ней. Он вздохнул и дал ещё две монеты. - Ммм, - задумался официант и перевёл взгляд на чёрный меч, - с ЭТИМ? Михавк молча положил на стойку ещё две монеты. - Вот ключ! Добро пожаловать. Ваша комната номер семь. - Благодарю. Он пошёл наверх, то и дело останавливаясь и прислушиваясь к происходящему внизу и на улице. Слышно было только, как стучит по крыше дождь. Дойдя до комнаты, он огляделся и вошёл. Номер был небольшой, с кроватью, столом, одним стулом и парой лесных пейзажей на стене. Справа была маленькая дверца с надписью "душевая". Михавк хотел было пойти поесть, но силы почти покинули его, и он решил сначала поспать. За окном совсем стемнело. Фехтовальщик задёрнул шторы, снял мокрую одежду и, не расправляя постель, лёг и сразу заснул. *** Среди ночи его разбудило странное чувство: в комнате появился кто-то посторонний. Фехтовальщик открыл один глаз и прислушался. В номере действительно кто-то был, причём этот "кто-то" накрыл его одеялом, зажёг свечу и возился у стола. Соколиный Глаз привстал и вынул кинжал из ножен. - Ты кто?! Гость испуганно обернулся. Михавк замер. У стола стояла девушка. Высокая, одетая в длинное чёрное платье без рукавов, редко расшитое золотыми блёстками. Красивые обнажённые плечи прикрывала золотая кружевная накидка, а на руках были золотые перчатки до локтя, украшенные синими и зелёными драгоценными камнями. Небольшие золотые спиралевидные серьги поблёскивали в тусклом свете. Чёрные волнистые волосы, выпущенные из-под синей банданы, спускались до пояса. В больших тёмных глазах читалось удивление. Фехтовальщик испытал противоречивые чувства: с одной стороны, он видел её впервые, поэтому сразу начал подозревать во всех смертных грехах; с другой, он обычно не обращал внимания на женщин (потому что чаще был загружен посторонними вещами и отвлекаться привычки не имел), но она не была похожа на простую женщину. - Ты меня напугал, - укоризненно произнесла гостья невысоким мелодичным голосом. - Я принесла тебе поесть. Ты ведь не ел перед сном? - Отравить хочешь? - подняв бровь, уточнил Михавк. Девушка молча взяла тарелку, вилку и съела кусочек мяса. Затем налила в бокал вино и сделала глоток. - Убедился? Какой ты подозрительный. Кинжал убери. - Где чёрный меч? - фехтовальщик краем глаза окинул комнату. - Я катана! - вспылила девушка, но тут же осеклась. - ЧТО?.. - Катана. - Ты? Я чего-то не понял. Хочешь сказать, что ты - это чёрная катана? Тебя как зовут? - Ёру. - И приснится же, - подумал Соколиный Глаз, возвращая кинжал в ножны. - Я хотела взять глинтвейн, но он уже кончился, - сказала девушка, присаживаясь на край постели и подавая фехтовальщику тарелку и бокал. - Ты только не удивляйся. Я могу вернуться в нормальную форму. - Нет... не надо. Он с сомнением принялся за жаркое. Девушка несколько минут молча смотрела на него, а потом спросила: - Болит? - М? - Порез на груди. Поешь - обработаю. Она вернулась к столу и, сняв перчатки, достала из аптечки в верхнем шкафчике марлю, вату и спирт. Михавк наблюдал за ней и всё пытался понять, откуда она взялась и что ей надо. Покончив с едой, он допил вино и сказал: - Кто бы ты ни была, я тебе благодарен. Но у меня такое чувство, что ты мне... снишься. - Как скажешь! - она снова присела на постель, но теперь держала в руках флакончик со спиртом и кусок ваты. - Щипать будет, сразу говорю. Девушка намочила вату и наклонилась к фехтовальщику. Аккуратно обработав неглубокую рану, она сложила в несколько раз марлю и наложила повязку. Михавк не мог понять, что с ним происходит: женские руки впервые касались его тела так осторожно и... заботливо. Завершив процедуру, девушка собрала аптечку, погасила свечу и сказала: - Теперь спи. Я никому не позволю потревожить тебя. Удивляясь собственному спокойствию, Соколиный Глаз, уже в полусне, тихо пожелал неожиданной гостье спокойной ночи и снова уснул. *** Городские часы пробили два часа дня. Дождь превратился в противную мелкую морось. На улицах было абсолютно пусто. Нехотя открыв глаза, Михавк глянул на стоящий у кровати меч и тяжело вздохнул. - Я катана! - Меня зовут Ёру... - Я не позволю потревожить тебя. - Жаль, что это сон, - прошептал фехтовальщик. Вчерашняя рана напомнила о себе лёгкой тянущей болью. Соколиный Глаз коснулся своей груди... и с удивлением обнаружил тонкую марлевую повязку. - Неужели?! Его бросило в холод. Он огляделся и заметил на столе погасшую свечу. - Значит, это правда? Да быть того не может... Ладно. Так. Надо добраться в душ, тогда и голова лучше работать будет. Он взял полотенце и на полчаса исчез в душевой. Ощутив почти полное восстановление сил, фехтовальщик завернулся в полотенце, вернулся в номер... и застыл посреди комнаты: шторы были открыты, на столе стоял обед, лежали салфетки и столовые приборы. - У меня бред, - произнёс Михавк и зажмурился. Открыв глаза, перемен он не обнаружил. Дверь заскрипела - фехтовальщик потянулся к кинжалу. - Доброе утро! - в комнату впорхнула та, что представилась Ночью. - Я твои вещи из прачечной забрала. - ... - Значит, я тебе снилась, да? - она повесила на стул свежестиранную одежду. - Ох уж эти легенды! Он подошёл к ней и хотел взять за руки, но она отстранилась. - Садись завтракать. О деньгах не беспокойся: я заплатила. - А как же ты? - Я не хочу есть, - она села на кровать и задумалась. - Значит, ты Соколиный Глаз? - Да, - ответил он, одеваясь. - Ммм. Претендент на звание Сильнейшего фехтовальщика в мире? - Именно. - Ладно. Могло быть хуже. - Не понял. - Я имею в виду то, как лихо ты разобрался с моим предыдущим хозяином и его командой. Михавк задумался: несколько дней назад он действительно жестоко расправился с какой-то пиратской командой. Значит, всё произошло на глазах этой девушки? А она его накормила, обработала полученную в шторм рану и теперь принесла чистую одежду. Но ведь она королева мечей. За ней гонялись сотни фехтовальщиков, и удача улыбнулась только Соколиному Глазу. - Прости меня, - непроизвольно сорвалось с его губ. - Ты можешь уйти. - Да не могу я уйти. Некуда. Я теперь твоя. За дверью раздались шаги. Фехтовальщик замер. Наступила тишина. - Гости, - подумал Михавк. Обернувшись, он увидел стоящий у кровати меч. - Эй, секунду! Дверь слетела с петель - в комнату ворвались пятеро дозорных. - Так я и думал! - командир отряда размахивал ружьём. - Сними крест, отойди к стене, руки вве... Он не закончил: Соколиный Глаз, едва ли не со скоростью света, схватил меч и одним взмахом положил всех пятерых. Подойдя к полуживому командиру, фехтовальщик произнёс: - Я сегодня не в настроении. Михавк бросил на стол несколько золотых монет и покинул номер. Как выяснилось, рано радовался: на улице пришлось столкнуться ещё с десятком дозорных, но хватило их минут на 15. - Извини, Ёру! - шепнул фехтовальщик, когда последний дозорный упал на мостовую. - Я вечером тебе цветы куплю. *** Мутно-багровая луна спряталась за свинцовые тучи. Горизонт потемнел. На обвитый старым тёмно-зелёным плющом балкон вышел хозяин замка. Этажом ниже, в соседних комнатах, спали незваные гости: юноша и девушка, больше года назад - не по своей вине - оказавшиеся на этом мрачном холодном острове. Мужчина задумчиво глядел на расстилающуюся перед замком равнину и начинающийся за ней лес. Завтрашний день будет похож на все предыдущие: завтрак, тренировка, обед, разбор полётов, ужин. Однако это, пожалуй, самое большое разнообразие в жизни Соколиного Глаза за последние годы. Фехтовальщик нахмурился и опустил голову. - Тебя что-то тревожит? На балконе появилась молодая женщина в чёрном платье и золотых перчатках, такая красивая, что едва ли на Гранд Лайн или за его пределами найдётся способная соперничать с ней. Михавк вздрогнул и обернулся. - Ёру... - Ты третий день сам не свой. Что случилось? - Заметила всё-таки. Смотрю на этого мальчика и думаю... старею я, что ли? Ночь обняла его и тихо усмехнулась: - Дракул, у тебя осенняя депрессия. Пока не появится тот, на кого ты сможешь оставить свой титул, не вздумай стареть! Он положил голову ей на плечо и спросил: - Веришь в него? - А как же? Я почему-то даже рада, что у тебя появилось развлечение, кроме убийств и Шанкса. - Не боишься, что мой ученик меня когда-нибудь убьёт? - Не убьёт. Если вообще станет драться. - Значит, придётся тебе, молодой-красивой, таскать водичку в стакане и сидеть по ночам у моей постели. - Ну-ну. Лет, эдак, через пятьдесят. - И ты до тех пор не бросишь эту дыру? - Мне некуда идти - помнишь? - Неправда. Ты тогда это специально сказала. Ёру отвернулась. - Что ты заладил? Хотела бы - уже давно бы ушла! Она вернулась в комнату и села на диван. - И вообще... Я ревную. В глазах фехтовальщика застыло искреннее удивление: эта фраза прозвучала впервые за все годы их, если можно так выразиться, совместной жизни. - Ревнуешь?! Глупая... К кому? Она надула губки. - К твоему кресту-кинжалу. - А... ну... Хорошо, что не к пилочке для ногтей. Ночь попыталась сдержаться, но потом всё равно засмеялась. Её звонкий смех заставил улыбнуться даже вечно задумчивого Соколиного Глаза. - Всё, семейная сцена окончена? - Михавк сложил руки на груди. - Не обольщайся. На каминной полке одиноко горела свеча. Тусклый свет играл на иссиня-чёрных волнах волос девушки, отражался в золотых глазах мужчины. Это было почти невозможно: привыкнуть к тому, что днём в руках сверкает легендарный меч из чёрного золота, способный рассечь сталь, камень - да всё, что попадётся, а вечером... прохладный взгляд больших тёмных глаз, тонкие руки в золотых перчатках и странное, утомительное чувство нереальности происходящего. Она всегда всё понимала с полуслова, не задавала лишних вопросов и чувствовала малейшие перемены настроения своего владельца. Сильная, верная, надёжная. В старой легенде говорилось о мастере, который, желая создать особенный меч, непроизвольно вдохнул в ледяной клинок жизнь, вложив в него всю душу и свои самые чистые помыслы. Мастер погиб, так и не узнав истины о своём творении. С тех пор Ёру стала единственной катаной, имеющей право выбора. Она пережила несколько поколений, видела не одну войну, участвовала в бесчисленных сражениях, а некоторым сама была причиной. Как женщина, была холодной и своевольной; ни к кому не привязывалась, даже к хозяевам. Когда на платье и перчатках долго не появлялось пятен чужой крови, Ёру начинала скучать. И тогда передёргивало даже её обладателей. Только однажды какой-то сумасшедший молодой пират устроил кровавую бойню на корабле владельца катаны, после чего сбежал с ней с тонущего корабля. Через минуту начался шторм. Брось фехтовальщик тогда свою ношу - шансы выжить могли возрасти в разы. И девушка это понимала. Понимала, когда платила своими золотыми серьгами за его ужин, когда впервые в жизни сама делала перевязку, когда подарила ему титул Сильнейшего. Была ли это благодарность? Только... В общем, неизвестно, кто кому, в результате, свалился на голову: катана склонна считать, что это был Соколиный Глаз (читай - нагло похитил). Фехтовальщик на эту тему старался ничего не считать. Но больше всех, по такому случаю, вопил Шанкс, невинно поинтересовавшийся "Ух ты, а потрогать можно?" и от души схлопотавший. - Ты уснул, что ли? - девушке надоело наблюдать за каменным изваянием, стоявшим напротив. - М? Нет, - фехтовальщик отвернулся к окну. - Дождь пошёл. - Логично, - скептически отозвалась Ёру. Михавк опять замер. Девушка схватила подушку и запустила в его сторону. Соколиный Глаз молча отступил назад: подушка снесла с камина подсвечник. В комнате наступил абсолютный мрак. - Ой, - испуганно прозвучало в темноте. - Чего ты добилась? - Дракул... Мне скучно. Фехтовальщик издал странный звук: что-то среднее между смешком и ухмылкой. Катана имела в виду, что надо срываться с места, нестись к чёрту на кулички, там рубить и топить, при этом пафосно скалясь на ошалевших пиратов. - У меня завтра тренировка, - возразил Михавк. - Шанкса на тебя н... - Следующие выходные устроят? - перебил Шичибукай. Пока Ёру думала, он поднял подушку и поставил подсвечник на место. Девушка просто так не обижалась: сейчас она действительно устала торчать на острове. Руки, сжатой на одеяле в кулак, коснулись тонкие холодные пальцы. Ночь вздрогнула. - Устроят? - вопрос прозвучал уже над самым ухом. - Я только тебе позволяю вытворять с собой такое, - прошипела она. - Значит, да. *** За окном лил осенний дождь. Тёмный плющ над балконом потяжелел от воды и провис, прилипая к мокрому стеклу дверей. Осень в здешних местах короткая, дождливая, холодная. Это Куракайна. Сырая, мрачная, не предназначенная для жизни дыра. Остров-склеп, который нормальные моряки обходят стороной. А Ночи почему-то нравится. Да, иногда ей хочется в море, хочется битв и приключений. Но она, без сомнения, пожелает вернуться именно сюда, на этот остров, в этот замок. Фехтовальщик давно привык к её странностям, осознав, наконец, что ближе неё у него никого нет. В его душу закрадывалось лишь одно сомнение: она бессмертная - имеет ли он право унести с собой в могилу часть её жизни? Скольких хозяев она пережила? Что станет делать, как будет жить дальше, если однажды утром, едва коснувшись губами его виска, она не услышит привычного "Я не сплю"? Сама она об этом никогда не думала, значит, придётся похоронить этот вопрос в себе, так и не получив на него ответа.