Только мама способна ради своих детей на невозможное
Микото не хотела умирать. Дело даже не в желании жить, свойственного всем людям. Она предчувствовала - догадывалась - знала, что этот заговор ей не пережить. Женщина только не знала, с какой стороны ждать удара. "Предательство" старшего сына тоже было почти ожидаемо. "Мальчик мой, на что же ты себя обрекаешь?" Но, умирая, Микото знала: там, среди предателей и алчных политиков, не знающих жалости,остались ее дети, ее сыновья. Разве она могла спокойно упокоиться? Оставить все как есть? Она с тоской и болью наблюдала за тем, что творят ее глупые сыновья. Итачи загонял себя в моральную ловушку, не позволяя себе отпустить. Терзаемый чувством вины, он шагал по дороге к самоуничтожению, и никто (ни одна живая душа!) не смог бы его остановить. Саске. Саске тоже не желал отпускать. Медленно, но верно он погружался в пучину ненависти. Жажда мести захлестывала его все больше, и скоро погребла бы под собой. А любимый сын барахтался и даже не понимал, что тонет. Разве могла она не вмешаться? Да, ей не позволили бы влиять на прямую, но женщина была готова на все ради счастья своих сыновей.***
Солнце светило сквозь густую листву, под прикрытыми веками расплывались красно-желтые пятна. Блаженные минуты отдыха: так редко получалось. Мама садилась на крыльцо, щурясь на солнечный свет, а они с Саске укладывали головы к ней на колени, иногда о чем-то переговариваясь. Мама стягивала резинку с его отросших волос, обнимала его и брата. - Итачи. Саске. Мне надо с вами поговорить. "Ну вот", - проворчал про себя Итачи, немного расстроенный нарушением идиллии. Такие минуты выпадали редко в последнее время, в последний раз у них получилось собраться... Больше десяти лет назад. Итачи похолодел. Мама мертва. Это сон. Медленно садясь так, чтобы видеть лицо Микото, Итачи боролся с навалившимся ужасом. На него мельком глянул давно уже взрослый Саске. - Я недовольна вашим поведением. - Ну, мам, - совсем как в детстве просительно сказал Саске. Но Микото была непреклонна: - Что это ты делаешь, позволь узнать? Учишься у Орочимару? Готов отдать ему свое тело? Разве это достойное поведение наследника великого клана Учиха? Учти, Саске, это я еще ничего отцу не сказала. Вот что бы он сказал, узнав, что ты превращаешь себя в одноразовое оружие? Пусть даже и мощное? А ты, Итачи, куда смотришь? Разве не ты должен был поддержать Саске советом? Показать другой выход? Нет, ты, напротив, толкаешь его на этот путь! Ты плохо исполняешь обязанности старшего брата! Я уж не говорю, что вы дружно забыли про восстановление клана! Вы собираетесь уничтожить геном, а затем и знания и опыт, которые копили ваши предки? Такая безответственность - последнее, чего я ожидала от своих сыновей! - Но... Он же убил вас, мама, - растерянно произнес Саске. - Во-первых, к нашей смерти причастен не только Итачи. Фактически, если бы не решение Итачи, убили бы и тебя. Твой брат пытался защитить тебя, Саске. Уж как мог. Во-вторых... Да, убил. И что с того? Жизнь продолжается, Саске. Тебе ли не знать - многие шиноби не доживают до преклонных лет. А мне вовсе не приятно наблюдать, как мои дети пытаются угробить друг друга особо изощренными способами. Вы меня поняли? - Строго спросила Микото. - Да... - Неслаженно согласились "дети". - Ну вот и хорошо. Значит, перед лицом мертвой матери клянитесь в том, что будете друг друга поддерживать и защищать. Ну? - Клянусь... Поддерживать и защищать своего брата, - сказал пребывавший в растерянности Саске. Следом за ним повторил клятву Итачи. - Очень хорошо. И вот еще что. Итачи, если я и дальше буду наблюдать твою тягу к уничтожению самого себя, клянусь, если у тебя это получится, я пожертвую своим посмертием и правом на возрождение, но верну тебя обратно! Ты меня понял, Итачи? - Да, мама. Микото улыбнулась и протянула к ним руки. - Ну вот, идите ко мне, мои хорошие.***
Через три дня Саске получил письмо. Принес его черный ворон. Всего одна строчка. "Это не сон".