Кукольный домик

– Сэм, зачем мы туда идем? – Джон осторожно ступал по деревянной скрипучей лестнице, ведущей на чердак. В спину маленькими ладошками его подталкивал младший брат. – Я хочу кое-что показать. Тебе понравится! – голос Сэма был преисполнен энтузиазма. Джон не был уверен, стоит ли затея брата похода на чердак, которого он, по секрету говоря, опасался еще с детства – в памяти восставали все тревожные моменты, когда ему казалось, что из-за пыльного угла за ним внимательно кто-то наблюдает. Однажды он на самом деле увидел на стене страшное лицо – он тогда жутко испугался и своим криком переполошил весь дом. Омерзительно ухмыляющаяся рожица с поспешным приходом родителей превратилась в старую театральную маску – один из предметов реквизита, что мама так любила привозить с собой со съемок. С тех пор к чувству испуга при посещении чердака всегда примешивалось ощущение стыда, и он не любил лишний раз туда подниматься. Но не говорить же младшему брату, считавшему Джона необычайно смелым и сильным, о своем позорном детском страхе! Сэм взял его за руку и увлек за собой в часть комнаты, что была загромождена вещами. Подобно зданиям в мегаполисе, коробки расползались из отведенного им угла по незахламленному пространству, завоевывая новые территории и погружая помещение в хаос домашнего производства. – Вот, – Сэм поднял одну из больших перевернутых картонных коробок с пола, и перед детьми предстал... – Кукольный домик? Сэм, ты хочешь поиграть в куклы? – Джонни, приглядись! Ничего не напоминает? – Что... – Джон опустился на колени и тут же удивленно воскликнул, – вот это да! Как здорово! При ближайшем рассмотрении кукольное жилище оказалось точной копией их собственного дома: с тонкими пластиковыми стенами, миниатюрной мебелью и мельчайшими деталями, вплоть до узора на занавесках и коврах, числа плафонов на люстрах в комнатах и формы скамеек на заднем дворе. – Откуда он только взялся? – поразился Джон, осторожно коснувшись пальцем острого конца эндшпиля на верхушке башни. – Не знаю, – отозвался младший Фолл, – я случайно нашел его здесь. – Я понял, – осенило вдруг Джона, – это мама с папой приготовили нам подарок на Рождество и спрятали, чтобы мы не увидели раньше времени, – он нахмурился, мысленно злясь на Сэма за чрезмерное любопытство – такой сюрприз испортил! – Джонни, – дернул тот старшего брата за рукав, – я хочу поиграть в театр. – Нет, – замотал он головой, воскрешая воспоминание о том, как неумело Сэм обращается с марионетками на каждой из репетиций праздничного спектакля, – нам надо уйти. Если нас увидят родители, то очень расстроятся. – Ну Джонни, пожалуйста! Хоть чуть-чуть, – брат жалобно смотрел ему в глаза, – одно маленькое представление. Я ведь даже кукол из детской принес, – светловолосый мальчик показал на небольшую коробку за спиной Джона. – Ох, Сэм... – обреченно вздохнул тот, почувствовав на себе действие умения брата выпрашивать желаемое, – ладно, но только недолго. – Ура! – обрадовался ребенок и потянулся к коробке, чтобы вытащить первую куклу, – смотри, это... – Сэм задумался. – Священник. Он будет хозяином дома, – куклу усадили за письменный стол в кабинете – Хорошо, – согласился младший, – тогда дама в шляпе – его жена, – фигурка заняла свое место в спальне. – Но священники не могут жениться, – возразил Джон, – может, он будет не священником, а просто хорошим и честным человеком? – Давай. А вот этот паренек – их сын. Его одежда истрепанная потому, что он любит лазить по деревьям, а также часто падает и рвет штаны на коленках, когда бегает, пытаясь поймать красивую бабочку. А еще он очень веселый. Джон озорно улыбнулся, приняв правила игры. – Вот мушкетер – второй сын хозяев дома. Он бесстрашный и сильный, поэтому, когда семье будет угрожать опасность, то он сделает все, чтобы защитить ее. – Опасность? – удивился Сэм, – но от кого? От нее? – мальчик продемонстрировал в руке куколку в белом чепчике с фартуком и коричневом платьице. – Конечно, нет. Это крестьянка. Она добрая и дружит с братьями, – марионетку поместили в детскую между оборванцем и мушкетером, – а главная угроза для семьи – она, – Джон со звонким стуком поставил у входа в дом матрешку в красном сарафане. – Но ее лицо выглядит добрым, – усомнился Сэм. – Это еще ничего не значит, – назидательно ответил Джон, чувствуя себя необыкновенно мудрым, – это только внешний слой. Не забывай, что внутри у нее может быть еще одна матрешка, и она уж будет не настолько доброй, как наружняя. – Я запомню это, – пообещал Сэм, – и что же она плохого сделает? – Ну, она… заколдует всех обитателей дома, – неуверенно произнес Джон, – и они уснут. Только на мушкетера колдовство не подействует. И он будет гнаться за матрешкой, чтобы поразить ее шпагой, но та успеет скрыться. А потом… – Джонни, – перебил его брат, – а кем будут все остальные куклы? – Гостями, – сориентировался старший, запустив руку в коробку и наугад схватив несколько предметов, – они будут приходить в дом к мушкетеру и, увы, постепенно засыпать. Ой, Сэм, – Джон робко разглядывал оказавшихся в руках славянскую и японскую фарфоровых куколок, – мама же запрещает брать их! Это сувениры, очень дорогие и хрупкие! – В игрушки надо играть, а не оставлять их скучать на полке, – беззаботно ответил ребенок, – что дальше? Все гости уснут? – Не все – трое сумеют победить колдовство. – Клоун будет среди них? – Нет, клоун заснет одним из первых. А выстоит фарфоровая японка и вот эти ребята. – Я понимаю, дракончик и обезьянка – звери, поэтому злые чары на них не действуют. Но почему девчонка? – удивился Сэм. – А потому, – довольно начал Джон, вынимая марионетку Шерхана, – что она умеет превращаться в тигра, и тогда магия ее тоже не усыпляет. – Ух ты! Я бы тоже хотел так уметь! – Сэм оскалил зубы и попытался зарычать, как тигр, но получилось у него, как у сердитого котенка. Джон захохотал и принялся убегать от младшего брата, носившегося за ним и подражавшего хищнику, преследовавшему добычу. – Стой! – через некоторое время призвал Джон брата, – родители услышат шум. Но Сэм продолжал резвиться, и, разогнавшись, помчался вперед, прямо на Джона. Тот от неожиданности не успел как-то среагировать, и мальчишки столкнулись и повалились на пол. – Нет! – вскрикнул он, когда увидел, что при падении они задели и уронили домик, – Сэм, что ты наделал! Младший Фолл испуганно охнул и принялся подбирать рассыпавшиеся по полу предметы кукольной мебели. По фундаменту раннее абсолютного двойника их дома поползла уродливая трещина, ярким росчерком обезображивая весь пол. Удивительно, но фундамент изнутри неожиданно оказался не серо-каменистого цвета, а оранжевым, как пламя огня. Почему-то перед глазами возникла иллюстрация извержения вулкана из энциклопедии: кратер на вершине горы и сочащиеся из него потоки лавы, как сок из перезревшего персика. – Ты сломал ее! – раздосадовано вскрикнул Джон, подняв с пола крестьянку. У марионетки был отколот кусок деревянной головы, – ты сломал ее, – уже тише произнес он, чувствуя, как его обвивают липкие щупальца дурного предчувствия, – ее нельзя было ломать. – Прости, Джонни, – прохныкал Сэм, которому тоже было неимоверно жалко и домик, и куколку. «Сэм еще маленький, – слова в голове Джона были произнесены той самой интонацией, что всегда использовал папа, когда оправдывал младшего сына, – и он это сделал не нарочно. Ты не должен на него обижаться». Но почему из всех игрушек пострадала именно эта, которую он больше всех любил и мысленно даже называл «Дженни»? Джон обреченно произнес: – Идем-ка отсюда, Сэм. Я попытаюсь заклеить ей голову. Прежней она, конечно, уже не будет, но хоть издалека пусть выглядит цельной. Малыш, все еще расстроено всхлипывая, покорно покинул чердак. Зазвучал приглушенный топот по деревянной лестнице. Когда Джон прикрывал за собой дверь, то увидел, как будто к кукольному дому метнулось облако белесого тумана. «Показалось». Как только шум удаляющихся шагов старшего брата растворился в тишине, куклы-актеры зашевелились и неторопливо расползлись по отведенным им местам. Туман рассеялся, открыв зрителям вид на сцену с декорациями. Спектакль был обречен на успех.