Akatsuki. Saga. Forever

Прода не опаздывает, прода задерживается (с) цитаты великих нас ================== Ты меня не бойся, я не буря, я – прибой, Ты меня не бойся, я приехал за тобой. В каждом моем вдохе – твое имя живет, Я знаю, кто ты есть, я знаю, что нас ждет. Точно знаю, что нас ждет… (Д.Колдун «Царевна») Забавно, что ее решимости хватило на одно короткое слово, а после испуганные серые глаза, ставшие огромными, вытаращились на Учиху, ожидая его дальнейших действий. На улице стремительно темнело, так что расположенное недалеко море было видно лишь в свете зажигавшихся фонарей. Номер был освещен настольной лампой на прикроватном столике, и такой свет окутывал помещение уютом, как тот плед, в который куталась Романова. Мужчина, что сидел перед ней, был красив настолько, насколько Лина считал себя уродиной с уклоном в бесцветность моли. Черные глаза, выжидающе сощуренные, черные волосы, светлая кожа и ярко выраженная астеническая фигура. Подумать только – сколько силы в таком изящно сложенном теле. Лина, собравшаяся было снова впасть в уныние от собственного несовершенства, с тревогой всмотрелась в лицо Мадары, наконец-то, замечая смертельную усталость, темным следом залегшую под глазами. То есть, вряд ли он жил где-то по соседству с ними, чтобы вечерком просто так заехать в гости. Значит, он приехал откуда-то, потратил кучу времени на дорогу, чтобы, приехав, гоняться весь вечер по дождливой деревне за одной истеричкой. Потом, нормально не поспав, ломанулся за ней же в ночь, и часов тринадцать без перерыва ехал за рулем, да еще потом тащил в номер на руках истеричный центнер воплощенного идиотизма. …Стало так стыдно, что Лина покраснела и отвела взгляд, опустив его в пол. Как назло на глаза попались собственные ноги, недостаточно стройные и соответствовавшие бы этому мужчине. Учиха, с интересом наблюдая смену эмоций на ее лице, подпер голову рукой, подавшись к ней. - А можешь теперь то же самое, но озвучить вслух? – в черных глазах были заметны добрые смешинки, от которых Романова покраснела еще больше. – Я бы мог догадаться сам – фантазия богатая, но, боюсь, когда дело доходит до тебя, ее может не хватить. Лина кинула взгляд исподлобья, натыкаясь на проницательные черные глаза. - Прости меня, - буркнула она, удивляясь тому, как сложно было выдавить из себя эти слова. Обычно она всегда легко идет на уступки, но не когда дело касается этого человека. При нем хочется творить такую фигню, от которой самой стыдно. Может, это и есть любовь? «Или весенний призыв в армию», - мрачно пошутила про себя Лина, припомнив старый анекдот. - Продолжай, - заинтригованный, Мадара откинулся к стенке, не теряя интереса во взгляде. Темный свитер под горло, как самая тайная и манящая фантазия, облегал стройную фигуру без излишества мышц, которым балуются многие, поддаваясь моде. Захотелось очень осторожно, самыми кончиками пальцев коснуться лишь этой ткани, чувствуя горячую кожу под ней… Романова, изумившись собственной реакции на чужое тело, боязливо укуталась, словно от собственных мыслей, и вздохнула. Макс, наблюдая за ней, растянул губы в усмешке, точно зная, откуда появился лихорадочный румянец и что именно пытаются спрятать в широкий запȧх пледа. - Я в душ, - решив не отвечать ему, поднялась Лина с подоконника, взглядом ища дверь в ванную. - Пойти с тобой? – даже темная бровь вопросительно приподнялась. - Нет, - серьезно качнула головой Лина, настолько поглощенная своими мыслями, что даже не заметила шутки в его тоне. Девушка скрылась за дверью, а Мадара задумчиво уставился в окно, наблюдая за яростным морем, с шумом накатывающим на берег. Темная вода поглощала свет фонарей, делая пространство неуютным и, как бы это ни казалось абсурдным, мокрым. Забавно. Глядя на Лину, Учиха вспоминал мать. Если бы у доброты было лицо, оно бы носило лицо жены Таджимы. Как такой мерзавец и убийца, не брезговавший никакими приемами и интригами, сумел завоевать сердце такой женщины, было уму не постижимо, но оставалось правдой. А после ее смерти Таджиму некому было уравновешивать в его зле, и, плевав на собственных детей, он хотел лишь мести и власти. Оставшись один с маленькими братьями и единственный помнивший достаточно хорошо тепло материнской любви, Мадара старался заботиться о них. Но все в итоге оказалось тщетным, все погибли, а сам он повторил судьбу своего отца, обойдя его лишь в масштабе разрушений. Оказавшись в этом мире немногим позже самих вернувшихся Акацук, Учиха даже не сразу понял, в чем дело. Мир был знаком ему лишь из рассказов Черного Зецу, которому рассказал Белый. Не придавший тогда значения пустой болтовне, Мадара, с интересом рассматривая чужие документы, в которых была вклеена фотокарточка с его лицом, вчитывался в строки «Семейное положение», с трудом выуживая из памяти смутно-знакомое имя Евангелина. Зецу тогда много чего разболтал, и про каникулы Акацук, и про добрую до невозможности девушку, умудрившуюся пустить к себе в дом десятерых убийц, и при этом, как ни странно, остававшейся отстраненно-вежливой и… живой. - …Как будто владела какой-то техникой внушения, - фыркал насмешливо Черный. – Женщина, сумевшая втереться в доверие целой преступной организации. Немыслимо! Как раз наоборот. И техника тут, конечно, была, но не какая-то обыкновенная, типа внушения. Нет, гораздо более тонкая материя, которой владели лишь истинные женщины. Но сам он, в отличие от Акацук, занял чью-то жизнь, очнувшись в теле, так похожем на его, что даже привыкать не пришлось. Лишь разыграть легкую амнезию в больнице, где это тело и лежало после аварии, пытаясь ненавязчиво узнать, что происходит и во что это может вылиться. А вылилось в собственный бизнес, свою квартиру, машину, жену и двоих сыновей, оставленных в глухой деревне. И до кучи еще восемь приемных детей. Забавно. *** Романова, стоя в ванной перед зеркалом, задумчиво смотрела в глаза своему отражению и расчесывала одноразовой расческой длинные русые кудри. Пока мылась, было время порефлексировать в одиночестве, взвесить все за и против, осознать ситуацию и прочувствовать свое положение. Но что самое важное – успокоиться и взять себя в руки. Переделать себя из заботливой наседки в истеричную стерву невозможно, хотя Лина попыталась что-то из себя построить за эти пару дней. Дело гиблое, глупое и бесполезное, потому что более всего Романова не любила обижать кого-либо зазря. Да, год назад она сглупила, радушно приютив у себя Акацук. Но иначе она не могла: зная, что по незнакомому миру ходят потенциально опасные для окружающих люди, и ничего не сделала для предотвращения возможной беды? О, Лина бы не смогла с этим жить. Как и с той мыслью, что где-то по опасному миру, полном маньяков, ходят не знакомые с местным коварством люди, лишенные своих техник и сил. Предложи ей кто-либо переиграть события того дня, и Романова все равно пустила бы их жить к себе. И этот ее поступок не обсуждается. После тщательных размышлений стало понятно, что во всей этой ситуации есть только две проблемы: Итачи и Мадара – это если грубо говоря. Проблема под названием «Итачи» - это ее собственные чувства, сначала фантомные, потом обретшие форму и массу, как и сам объект чувств. Также излишний контроль с ее стороны по отношению ко всем Акацуки. Подумать только, Лина настолько влилась в роль приемной матери, что желала держать их под своим контролем денно и нощно – ведь именно поэтому она устроилась в школу работать. Потому что даже не могла представить, что что-то в ее доме будет проходить без ее ведома. «Как это мерзко», - осознав себя с такой стороны, скривилась Лина своему отражению. Она ведь просто позволяла им быть самостоятельными, с затаенной материнской насмешкой наблюдая за потугами построить собственный быт. Лина даже распланировала их дальнейшую жизнь, в том числе и учебу в университете, совершенно точно зная, что не оставит им выбора, и все пойдут в один ВУЗ и, возможно, на один факультет, чтобы Романова смогла контролировать их полностью, душа всевдоматеринской заботой. Лина с усмешкой присела на край ванны и сощурилась. «Какая же вы тварь, Евангелина Валерьевна», - горько заметила она себе. Итачи… не переделать. Как и ее собственный характер, характер Учихи давно сформировался и закалился под натиском таких бурь, что его мировоззрение нельзя было пошатнуть ничем: ни любовью, ни теплом, ни заботой. Итачи любил свою девушку, свою семью и своего брата. «А мне не стоило играть на его благородстве, - задумчиво вынимая из расчески волосы и катая из них комок, подумала Лина. – Я ведь знала, на что шла, и ни перед чем бы не остановилась, желая заполучить его себе. Только куда – себе-то? – насмешливо фыркнула она в приступе самоиронии. – В постель, что ли? Так я, - вздохнула и вдруг задумчиво нахмурилась, - даже не особо чувствовала это сексуальное притяжение. Это была просто очень сильная платоническая любовь, близкая к детской. – Прямо как с Андреем. – А его поведение не позволило этому перерасти в нечто большее». Романова снова вздохнула, принявшись расчесывать волосы. Еще одна из неприглядных сторон ее личности: навязалась несчастному Учихе, подсознательно уверенная, что благородный выходец из клана не оставит ее во что бы то ни стало. Обозначила свою территорию и точно была уверена в том, что этот учебный год закончится свадьбой. Какое счастье: Акацуки и Итачи не рыпаются из чувства долга, а Лина довольна тем, что может реализовать свой материнский инстинкт и скрытый авторитарный характер. Лина ужаснулась, осознавая, что все к этому и шло. «Хотя чего ужасаться? – еще поразмыслив, заметила себе Ева. – Акацуки поимели с меня, я вполне успешно имела их. По-моему, все честно». Поразительно токсичные отношения. И Акацуки, не рыпаясь, сидели бы на месте, цепляясь за юбку Лины, искренне делая вид, что сами выбирают свой путь, полностью удовлетворяя тягу Романовой к уюту и семейному очагу вкупе с иррациональным желанием собрать вокруг себя всех близких людей и никогда не отпускать. «Наверное, это травма из-за развода родителей. Не думала, что меня в таком возрасте заденет резонансом чувств, не подросток ведь». Мрачно расправила длинную русую прядь, укладывая ее на плечо. Возможное будущее напугало ее, ведь, не появись Мадара и не раскрой ей глаза, вся ее идиллическая семья превратилась бы в грядку овощей, способных разговаривать. И ей совсем не этого хотелось, но иначе не могла ни она, ни чувствовавшие себя в долгу Акацуки. Впору было грешить на психологические травмы, отечественный менталитет или воспитание, но Лина решила себе не врать: она просто сама такая, и ничего не остается, как меняться, медленно и со скрипом. «И вот тут наступает черед второй проблемы», - невольно улыбнулась Романова. Даже если Мадара делает это все из собственной выгоды, сегодня он открылся ей с другой стороны. Проявлять какие-то чувства пока еще страшно и даже странно, но Лина подумала, что раз уж она как настоящая баба все равно хотела замуж, то чего уж брыкаться. Требовать развод? А зачем? Нужно попробовать присмотреться к нему внимательнее и уже строить свое скромное семейное счастье. *** Из ванной Лина вышла в белом махровом халате и с мокрыми волосами. Мадара мельком оглядел ее фигуру, краем сознания отмечая, что не взял для нее сменной одежды, и выгнул бровь, наблюдая, как девушка, находясь в глубокой задумчивости, подходит к нему и останавливается в двух шагах, как-то отстраненно сжимая в руках фен. Посушить ей волосы? Или психанет и стукнет феном по макушке, в истерике прося вернуть к Итачи? Учиха даже замер в ожидании, и хотя неуверенностью не страдал, поведение своей жены предугадать на сто процентов не мог. - Тебе нужно хорошо отдохнуть, - робко заметила Романова, глянув на него. Мадара даже почувствовал, как у него вытягивается лицо – настолько неожиданным было ее заявление. – Ты очень устал по моей вине, и мне стыдно за свое поведение, - негромко договорила она, отворачиваясь и отходя к розетке, чтобы включить фен и хотя бы за этим шумом скрыться от удивленного мужчины, смотрящего на нее. Мадара не трогался с места, наблюдая, как ветер от фена красиво переливает расчесанные прядки, медленно меняя их цвет с темно-русого до темно-золотистого в свете ночника. - И к каким выводам ты пришла? – вздрогнула Лина от вопроса, прозвучавшего в тишине, когда она отключила фен, собравшись уносить его в ванную. – Что это за техника ускоренного наращивания разума и мудрости? – насмешка была неприкрытой, но звучало вполне добродушно. Ева обернулась, улыбнувшись вежливо и даже ласково. - Мне больно видеть твой уставший вид. Пожалуйста, прими душ и ложись отдыхай. Удивившись повторно, Учиха решил не спорить и подчиниться своей новоявленной жене. *** - Херовенько. Нарушил Хидан гробовую тишину за столом, повисшую во время ужина. Обито так и не появился, поэтому все еще был в блаженном неведении насчет появления в этом мире своего главного несчастья. Итачи не ходил сегодня в школу и предпочел вообще не вставать из неубранной постели, так что Кисаме даже не думал его дергать. Конан с Яхико сквозили неодобрением, но молчали, словно считывая мысли друг друга и оттого не нуждавшиеся в озвучивании. Какудзу думал, как подсократить расходы, чтобы добавить ту сумму, что вытащила Линка. Дейдара угрюмо молчал, и ему впервые не хотелось возиться с техникой. Сасори, чувствуя его состояние, не отвлекал его, но и не подливал масла в огонь. И только Нагато, не обращавший внимания на мирскую суету, сиял как начищенный медяк, спокойно съедая разогретый борщ со сметанкой. - Пи**ец, я б даже сказал, - скривился Матсураши, наблюдая за неприлично счастливым Лидером, который контрастировал на фоне всеобщего несчастья. Сегодня организация Акацуки могла воочию убедиться, что у Лидера таки появилась «баба», и этой «бабе» Нагато уделял все внимание, подзабив не только на приличия, но и организованную солидарность. И хотя Аня, его соседка по парте, всячески пыталась от него отделаться, Узумаки почему-то от нее не отставал. - Никто не умер, - покосился на соседа по кровати Какудзу. – А Линка самостоятельная женщина, нечего делать из этого такую трагедию, словно ее украли и везут… - фыркнул, - к нам. Хидан заржал, реагируя на шутку. Дейдара раздраженно цыкнул. - Я просто сильно подхватываю чужие эмоции, - мрачно поделился Тсукури, кивнув на пустующее место Итачи. – Не могу нормально жить рядом с ним, потому что он своей траурной аурой давит. - Хм, - многозначительно изрек Сасори, и в наступившей тишине все вдруг посмотрели на дверь, ведущую в комнату, словно ожидая, что оттуда раздадутся стоны и плач. Но мертвая тишина не разбивалась ничем. - Давайте поставим дверь в зал? – ежась от неприятного холодка, пробежавшего по спине, предложил Дейдара. – Не хочу лишний раз натыкаться на его лицо. Хватит мне сегодняшнего кошмара о том, что я нахожу его труп в ванной. Все снова замерли, покосившись на дверь, которая в этот раз предпочла открыться. Дейдара побледнел, ухватив Сасори за руку. - Не дождетесь, - ровно произнес Итачи, закрывая за собой дверь и спокойно проходя на свое место. - Так уж и быть, напишу записку от лица Лины, почему тебя не было, - как ни в чем не бывало сказал Нагато. - Буду благодарен, - отозвался Учиха и, не обращая внимания на зорко смотрящего на него бывшего напарника, спокойно принялся за остывший борщ. Тсукури, хмурясь, смотрел на абсолютно спокойного Итачи, не понимая, как тот может спокойно есть. - Тебе что, вообще все равно? – закипая от ярости, прошипел Денис, сжимая в кулаке ложку, так что побелели пальцы. - Судя по тому, что тебя лично не устраивает ни одна моя реакция, тебе не все равно в любом случае, верно? – поднял на него черные глаза Ветров. – В таком случае, реши для себя раз и навсегда, неравнодушен ли ты к моему горю, или желаешь упиться моими горькими эмоциями, все еще мстя мне непонятно за что. Дейдара подавился собственными словами, которыми готов был опротестовать любое его слово. На несколько секунд за столом снова стало тихо. - Я не ненавижу тебя, - наконец, тихо произнес он. Равнодушное «Мне все равно» уже готово было слететь с губ, но Итачи, понимая, что таким образом разобьет хрупкое душевное равновесие блондина, только кивнул. Хотя Учихе на тот момент и правда было все равно. Боль от собственного предательства по отношению к человеку, который о них заботился, отдав все, что имел, догнала его уже ночью, когда он осознал, насколько он был омерзительно ужасен по отношению к девушке. И да, он бы смог жить во лжи, ему не привыкать, но Лина… Лина достойна лучшего. - Я просто не понимаю, - пробурчал Дейдара. - Ты за него замуж, что ли, собрался, чтоб понимать его, - заржал Хидан. – Хотя дверь в зал я б точно поставил. - Отлично, - выходя из состояния настороженности, откликнулся Кисаме, - не забудьте замок изнутри, чтоб я закрылся, и никто, наконец, не мешал мне смотреть телевизор. Акацуки дружно усмехнулись, и хрупкий мир был восстановлен. *** Мадара приблизился к кровати, наблюдая, как Лина, завернувшись в плед, сидит на подоконнике, что-то высматривая в окне. - Что-то не так? – глядя на него в отражение темного стекла, спросила Лина, видя, как он смотрит на нее, сощурившись. - Жду истерик. И их отсутствие меня напрягает, - заметил Учиха. Лина обернулась, вглядываясь в темные круги под глазами, в бледное лицо, обрамленное темными короткими волосами, мокрыми после душа. - Уже очень поздно, - Лина зябко повела плечами, накидывая плед поплотнее. – Ты не спал, и я беспокоюсь… - Давно обо мне никто не переживал, - насмешливо фыркнул Мадара, прерывая ее. Откинул покрывало с постели и приглашающее кивнул. – После тебя. Романова гневно нахмурилась, но прошла к кровати и забралась под одеяло, усевшись к стенке, сложив руки под грудью. - Что с лицом? – кивнул ей Учиха. Та лишь сверкнула в него сероглазым взглядом, отмалчиваясь. – Лучше говори прямо, что не так. Раз нам теперь жить долго и, - фыркнул,- счастливо, будь добра, идти навстречу. - Манеры как у варвара, - прошипела Лина, вновь замечая за собой, что не может удержаться, чтобы не высказать своих истинных эмоций. - А, это, - смешком отозвался Учиха, присаживаясь рядом с ней. – Уж извини, политесы разводить не обучен. Лина скомкала в пальцах плед, покачав головой. - Спасибо тебе, - вздохнула она и подняла голову, натыкаясь на внимательный взгляд. – За то, что ты есть… такой, какой есть. - Я еще ничего не сделал, - хмыкнул Учиха и сощурился еще сильнее. - Ты появился, - пожала плечами Лина. – Этого оказалось достаточно. – Вздохнула еще раз и натянула одеяло до подбородка. – Расскажи, как ты появился здесь, - кинув на него взгляд украдкой, попросила она. - В отличие от твоих нахлебников, это не мое тело, хотя сходство весьма значительное, - Мадара протянул к брошенному на постель пледу жилистую руку с тонкими сильными пальцами. – Максим Ветров был избалованным сыном богатых родителей, и в свой последний вечер сел за руль машины в состоянии сильной наркотической интоксикации, - пауза, - такое заключение вывели ему врачи. - Наркоман? – удивилась Лина и другими глазами вгляделась в даже чересчур худые плечи. – Похоже на то… - пробормотала она. – И как ты себя чувствуешь? – с тревогой заглядывая в его глаза, спросила Романова. Учиха криво усмехнулся. - В полном порядке. Но детей делать нельзя в течение трех месяцев, - и глядя на вспыхнувшую в возмущении Лину, уже открыто рассмеялся. – Твои эмоции слишком искренни, не могу себе отказать в удовольствии воспользоваться этим, - пояснил он без улыбки. Но промолчал о том, что она единственная за долгое время, которая не кривит душой перед ним. - Надеюсь, что это никак не повлияет на тебя, - качнув головой на его шутку, произнесла Лина. - А если повлияет? – хмыкнул Мадара, но в его улыбке не было ни капли веселья. – Бросишь меня и побежишь обратно к Акацуки? У Лины перед глазами аж темные точки появились от ярости, и, не сдерживая себя, размахнулась по нему с левой руки, которая тут же была перехвачена, как и правая. - Да как у тебя мозги повернулись так подумать! – пытаясь стукнуть по нему кулачками, взревела Романова. – Ты за кого меня принимаешь?! Мадара ловко извернулся, укладывая ее на кровать и нависая сверху, глядя задумчивым взглядом в раскрасневшееся от злости лицо. Тяжело дыша, Лина дернулась, упрямо сжав губы. - Я и правда знаю тебя лишь по рассказам Зецу, - произнес Учиха. – Некоторые сделанные мной выводы были верными, что дает мне право делать выводы и в других аспектах относительно тебя. Но ты женщина, - он устало вздохнул, - и в вашем случае никогда не бываешь прав на сто процентов. Лина перестала вырываться. - Я не предаю. И не оставляю тех, кто мне доверился. - Я тоже. Отпустив ее, Учиха выключил ночник и улегся спиной к ней. Романова, не двигаясь, смотрела в потолок, ощущая, как на бедре горит след от его ладони, когда он вцепился в нее, чтобы стащить с подушек. Вдруг вспомнился жесткий поцелуй, на поцелуй вовсе и не похожий. На мгновение стало интересно, каким бы был настоящий поцелуй, когда тонкие губы осторожно или с напором раздвигают ее собственные… Лина хлестанула себя ладонями по щекам и, уткнувшись лицом в подушку, тоненько застонала. Таких желаний рядом с Итачи не возникало. Никогда. Может, так влияет штамп о браке? Истерично всхлипнула от смеха. Чужие руки подгребли под теплый бочок. - Дай поспать. Утром решим твои проблемы, - едва слышный голос Мадары не оставил никаких сомнений: проблемы решатся. Лина осторожно положила свою руку на его. Учиха уже спал, видимо, она разбудила его своими шевелениями. Прислушалась к своим ощущениям – ей совсем не хотелось подчинять, что в последние полгода вошло в болезненную привычку. Впервые она чувствовала силу, превосходящую ее, и этой силе хотелось покориться. Может, это происходит потому, что рядом с ней настоящий мужчина, а не мальчишка, как было до этого? - Спасибо, что спас меня, - прошептала Лина, закрывая глаза и чувствуя, как ее сердце затапливает нежность по отношению к этому человеку. А Итачи? А для Итачи найдется способ быть счастливым.