Солнце

– Я требую объяснений! – Корвин топнул ногой. Эффекта особого не было: мягкий ковёр глушил все звуки. Энжи лениво открыл один глаз и неопределённо пошевелил хвостом. – Спрашивай, смертный, – милостиво разрешил он. – Я бессмертный! – Тебя можно убить? Можно. Значит, смертный. Ещё вопросы? Баронет как-то разом сдулся. Грустно посмотрел на окно – сквозь шторы виднелась тонкая полоска солнечного света. Потом легонько пошевелил плечами и решил сменить тактику: залез на кровать с ногами и обнял тигра за шею. Тот ничуть не сопротивлялся. – Кто ты? – Мэтр Эванжели. Дитя Солнца. – Дитя Солнца?.. Этот орден уже давно исчез! – Да? Правда, что ли? Жаль... Прикольные были смертные. – А ты, значит, бессмертный. – Ну, разумеется. Баронет надулся, совершенно по-детски. Он впервые сталкивался с тем, что ему вроде и на все вопросы отвечают, но при этом совершенно точно издеваются. Но уйти в гордое игнорирование своего "лекаря" Корвину не давало банальное любопытство. Никто не знал, откуда этот мэтр Эванжели взялся. Расспросы слуг позволили выяснить, что Эванжели просто возник посреди зала, предъявил отцу какие-то письма и предложил свои услуги в лечении от вампиризма. Кто, что, откуда – ничего не ясно. Даже не удалось выяснить, от кого те письма были. А маг ведь... странный. Эти его превращения, ленивое, но очень даже ощутимое чувство превосходства... Даже от отца не шло такое ощущение властности! Корвину казалось, что еще немного, и он начнет наматывать круги вокруг постели, на которой с удовольствием устроился тигр. – Ла-а-адно, зайдём с другой стороны... Что такой великий и бессмертный забыл в нашем земном захолустье? – Тебя, – безмятежно ответил Энжи и начал вылизываться. Юный вампир аж зарычал от избытка эмоций, вскакивая с кровати: – Ты не мог знать, что леди Вивьен меня обратит! – Почему? – тигр посмотрел на него чуть ли не с умилением. – Потому что никто не знал! – Корвин даже задрал нос. – А тебе был нужен именно вампир, а не человек. – Так твоя Вивьен и сказала, – Энжи снова начал вылизываться. Было в этом жесте что-то неуловимо... хамское. – Прибежала, жаловалась, вопила... Не понимаю, как можно было клюнуть на такое. Корвин выпрямился, вытянулся в струнку. Только что каблуками не щелкнул: – Не смей так говорить о леди. Это недостойно мужчины и благородного лорда! И... леди Вивьен хрупкая женщина, а на нее объявили охоту. Это естественно для леди – искать защиту! – Я даже готов перечислить все поколения её благородных предков, – фыркнул феникс. – Ноль. Назвать хрупкой трёхсотлетнюю вампиршу – это, конечно, круто... Не боишься, что она обидится? Корвин поставил брови домиком, отчего его лицо приобрело жалобное выражение. Маг говорил убедительно, даже подавлял уверенностью в своей правоте, но верить ему не хотелось. Это ведь означало, что сам Корвин воспринимает все неверно. – Зачем тебе новообращенный вампир? – решил стоять на своем баронет. – Ты хочешь чего-то добиться от леди Вивьен? – Я? От неё?! – от удивления Энджи даже перестал вылизываться. – Ты меня прям удивляешь... Да эта мадам сама наизнанку вывернется за один мой милостивый взгляд. Не-е-ет, парень, мне нужен именно ты. И вообще, чего ты там встал? Иди сюда, лечить буду. Корвин потоптался на месте, сердито сопя и бросая на тигра недовольные взгляды. Почему-то сомнений в том, что Эванжели говорит правду, у него не возникло. Но это опять возвращало к вопросу: кто же этот маг такой, если трехсотлетняя вампирша, по его словам, наизнанку вывернуться готова. И что такого есть в Корвине, чего нет в леди Вивьен. – Вы на мне ставите опыты, да? – удрученно спросил Корвин, забираясь обратно на кровать. – Да, – с удовольствием сказал Энджи, поднимаясь на все четыре и подминая под себя молодого вампирчика. – Эй-эй! Вы, что, собрались так?.. – А что такого? – феникс меланхолично лизнул восхитительно-прохладную кожу шеи. Баронет смотрел на него большими испуганными глазами – такими большими, что можно было заподозрить Корвина в родстве с совами. – Не надо меня есть, я невкусный. И для регенерации кровь нужна... – Тьфу, блин... Девственник. Надо будет Вивьен высказать за пробелы в твоём образовании... – феникс неохотно перетёк в человеческий облик. – Эй! – Ну, чем ты опять недоволен? – Вы раньше другим были. – Ну, помолодел за ночь, с кем не бывает, – феникс крепко прижал Корвина к кровати, чтоб не вздумал рыпаться. Баронет снова заморгал, пытаясь припомнить, кто из сказочных созданий мог молодеть по своему желанию и менять облик. Менять внешность могли морфы и оборотни, но чтобы молодеть? Были только те, кто не старели – или же старели слишком медленно, чтобы это можно было заметить, как те же эльфы, например. А еще мэтр Эванжели был таким красивым... совершенно красивым. Корвин загляделся, забыл дергаться и уж тем более – думать, как это выглядит со стороны. Феникс улыбнулся, довольный произведённым впечатлением. Ме-е-едленно склонился над ним и аккуратно коснулся губами губ. Сначала – просто на пробу, посмотреть, как мальчишка отреагирует. Тот тихонько вздохнул и приоткрыл бледно-розовые, по-юношески мягкие и пухлые губы. Энжи улыбнулся и... Дверь в комнату баронета открывалась бесшумно, без скрипа и тому подобных звуковых эффектов. Но громкое и выразительное покашливание не услышать было сложно. Корвин дернулся, упираясь ладонями в плечи Энжи, взгляд в панике заметался. – Я всегда говорил, что из вас толку не будет. Но это уже переходит всякие границы приличий, – брюзгливо сообщил худой старик с таким кислым выражением лица, что хотелось сахарку попросить – заесть. – Лучше бы барон послушал совета умных людей и убил вас, еще когда вы допустили это вопиющее несоответствие высокому званию наследника, – старик скрестил руки на груди, презрительно оглядывая парочку на кровати. – Позор рода! С этими словами брюзгливый старик вспыхнул и осел на пол горсткой пепла. – Извини, я рефлекторно, – покаялся Энджи. – Не люблю, когда со мной разговаривают в таком тоне. Корвин ошарашенно посмотрел на кучку праха, нервно хихикнул: – Ничего, он мне все равно не нравился никогда. Его послушать, так меня давно четвертовать надо, чтобы не омрачал мир своим существованием, – баронет как-то посмурнел. – Да ты не волнуйся. Многие вещи, которые люди говорят другим, они должны сказать себе, – заверил Энжи. – Вот уж кто омрачал мир своим существованием, так это он. Буду считать, что он сам попросил себя убить. Продолжим?.. – Да, конечно... А что, что-то мешает? – Ты как бы до сих пор упираешься руками. – Ой, – Корвин убрал руки, осознав, что не просто упирается, а еще и пальцы сжимает изо всех сил. Изо всех вампирских сил. – Извините, – пискнул баронет в полной панике. – Очень больно? – Пустяки, – великодушно усмехнулся Эджи и наконец-то его поцеловал. Огонь перетекал в парня медленно, тягуче... То ли Корвин уже насытился и не мог принять больше, то ли – что вообще невероятно! – у Энжи ещё не образовалось достаточно для бури. В любом случае, волна огня не захватила целиком, и феникс чувствовал, как парень вцепился ему в волосы, как неумело отвечает, подражая маленькому лисёнку... Как у него самого рука словно сама по себе спустилась к талии... «Стоп», – трезво сказал себе Эванжели. – «Пожалуй, я не буду повторять дедушкин путь... Жениться на человеке, пусть и вампире... Нет-нет, увольте». Феникс оторвался, вызвав у Корвина недовольный стон. Баронет смотрел на Энжи затуманенными глазами, облизывая чуть припухшие губы. И разжимать руки в волосах явно не собирался. Корвин и так находился в возрасте самого буйства гормонов, а тут еще не совсем удачное обращение, "лекари", которые чуть не угробили юного вампира надежней охотников, Пламя... Корвин не задумывался над этим, но если бы спросили, обозначил бы это странное волнующее ощущение именно так, с большой буквы. А еще оно пьянило, словно подогретое вино со специями, заставляло волноваться кровь... И было так прекрасно, что хотелось получить его еще и еще. С трудом, с большим трудом, буквально с титаническим усилием Энжи сел, разрывая дистанцию. Золотистые локоны прошли сквозь пальцы вампира, как крохотные язычки пламени. Корвин моргнул, ещё не совсем понимая ситуацию, а потом посмотрел на феникса с таким недоумением и обидой, что ему чуть не стало стыдно. Чуть. Чуть-чуть. – Вставай, одевайся, – буднично сказал он. – Слуга приходил не просто так. Нас приглашали на обед. Баронет вспыхнул – ну, то есть попытался, потому что физиология вампиров умения краснеть не предусматривала – и соскочил с кровати так, словно мягкая перина обратилась в осиновые колья. Крылья тонкого носа гневно трепетали, глаза сверкали. Но Корвин и сам бы не мог сказать, на что злится – на то, что так расслабился и позволил себе забыться, или же на то, что Эванжели выглядел совершенно спокойным, словно они не целовались тут, а домашнее задание по геральдике обсуждали. Впрочем, для него же это все было только лечебной процедурой... Баронет решительно свел брови к переносице. Ну уж нет! Пусть он моложе и, может быть, глупее, но позволять относиться к себе так равнодушно он не собирался. Раз уж ему придется довольно длительное время провести рядом с этим магом, он добьется от него ответной реакции! * * * – Мэтр Эванжели, вам не нравится наша еда? – вежливо спросила баронесса. Они сидели в маленьком семейном кругу: барон, баронесса, их дочь, пара десятков рыцарей, пять магов и Энжи с Корвином. – Нет, всё прекрасно, – улыбнулся он, вяло ковыряясь вилкой в тарелке. – Просто нет аппетита. Корвин с подозрением посмотрел на него. Сам он попробовал съесть кусок мяса, но тот оказался по вкусу больше похож на песок. Сейчас баронет сидел и лениво тянул воду – единственное, от чего не хотелось плеваться. Но мэтр?.. Корвин не был уверен, что он хоть что-нибудь съел или выпил. – Но вы со вчерашней ночи ничего не ели, – удивилась баронесса. Она всегда следила, чтобы все были накормлены и загружены работой. – Организм магов... слегка отличается. Я могу много времени провести без еды. Все пять магов в дружном удивлении уставились на него. Они обычно, наоборот, жрали за десятерых. – Кстати, вынужден извиниться, – вскинулся Энжи. – Я случайно испепелил вашего слугу. Я не привык, что со мной разговаривают в таком тоне. – Кхм... – деликатно кашлянул барон. – А кто это был? – Старик Джон, – подсказал Корвин. – А-а-а... Он никогда мне не нравился, – успокоился барон. – А когда наш сыночек сможет есть? – уточнила его жена. – М? Никогда, конечно. Вампиризм не лечится. За столом повисла нехорошая тишина. – В таком случае, что вы делаете тут?.. – Я могу купировать симптомы, чтобы ваш сын вёл почти нормальную жизнь и не пил кровь у ваших крестьян... буквально. Баронесса выпрямилась, обжигая мага негодующим взглядом. – В таком случае, я бы попросила вас удалиться! – Думаете, эти детишки что-то другое смогут? – Энжи небрежно махнул рукой в сторону тех пятерых магов. – Ваш сын уже представлен Тьме. Этого не изменить. Нельзя повернуть время вспять. И истинная сила заключается в том, чтобы понимать, что действительно сделать возможно, а что – нет. – Попрошу повежливее! – вскочил один из магов, по виду – самый молодой. – Вы кто такой, чтобы называть нас детишками? – Тот, кто делает дело, а не потрясает в воздухе кулаками, – Энжи посмотрел на него совершенно лениво, но почему-то все вдруг вспомнили, что он испепелил слугу, потому что не понравился его тон. – И... сколько вы планируете тут пробыть? – уточнила баронесса. – Столько, сколько понадобится. – Понадобится для чего? – Для того, чтобы заключить, что эксперимент прошёл успешно. – Так мой сын для вас – всего лишь эксперимент? – Да. В воздухе возникло такое напряжение, что можно было топор спокойно вешать. А Энжи, казалось, этого не замечал, продолжая лениво ковыряться вилкой в тарелке. Он вообще искренне считал такую реакцию нормальной. А то как без напряжения? Жалкие смертные, что, не заметили его великолепия? А вот какое именно напряжение – Энжи по неопытности не разбирал. Бегают ли людишки в страхе, в восхищении, в ненависти или изнывая от желания. – Но в отличие от всех остальных, я знаю, что делаю. И это второй эксперимент, первый прошёл достаточно успешно. – Можно познакомиться с его... результатом? – спросил барон, немного замявшись. – Не думаю. Его вёл не я, а мой дед. А он очень не любит дальние переезды. – А его... эксперимент? – Ещё больший домосед, чем мой дед. – И они действовали по той же методике? – заинтересовался Корвин. – Да. Тебя что-то смущает? – Кстати, что это за методика? – уточнила баронесса. Корвин порадовался, что технически не способен краснеть. – Понимаете, вампирский организм приспособлен более эффективно расходовать жизненную силу, нежели человеческий. Но на перестройку требуется энергия, раз, плюс ни один человек, умея прыгать на три метра вверх, не будет пользоваться дверью. Поэтому энергию всё время требуется подновлять. – Пить кровь? – Пить кровь. – И вы... даёте ему кровь? – Нет, конечно, какое же это тогда лечение? – Тогда что даёте? – А это секрет. Снова повисла тишина. Корвин с удовольствием отметил, что маг невыносим не только для него, но и для всех окружающих. Только почему-то они не злились: на лицах взрослых вместо возмущения появилось уважение. Он никогда не понимал, почему людям нравится, когда их дурят. – Но пока Корвин может вернуться к своим обычным делам... – продолжил Эванжели. – Разве что под солнце ему нельзя выходить. Кстати, предупредите слуг, чтобы не шарахались и не шептались. Я о-о-очень не люблю, когда так делают. Плюс мне нужен кабинет, чтобы записывать ход эксперимента. – Конечно-конечно... * * * Корвин рад был вернуться к своим обычным делам. Нет, конечно, было бы лучше, если бы можно было увидеть леди Вивьен и понять, чего хочет этот странный маг. Но он никогда не мог представить, что будет так радоваться возвращению к тренировкам. Кроме всего прочего – это возможность покрасоваться новыми силами. Раньше баронет не мог похвастаться даже тем, что способен полностью отследить все движения своего учителя фехтования, не говоря уж о том, чтобы выбить у него рапиру. Теперь же движения мастера Рамиреса были медленными, словно он двигался в густом киселе. А удары, от которых мышцы подрагивали от перенапряжения, и вовсе не ощущались. Это было здорово, да что там, это было просто восхитительно! До этого Корвин не мог оценить своего нового состояния – сначала он был слишком слаб после обращения, а потом его начали "лечить". За завтраком Корвин боялся лишний раз шелохнуться – все же, хоть старик Джон ему и не нравился, но ведь могли и наказать! Кто ж мог знать, что Эванжели так небрежно признается в том, что это он испепелил его? Как будто ничего такого в этом не было... Хотя, наверное, для него и не было. В этом он даже был похож на леди Вивьен – она тоже относилась к людям с легким пренебрежением. И теперь Корвин понимал, почему – такая сила! Такая скорость! Он играючи отбивал все усложняющиеся атаки мастера фехтования и мог в любой момент как выбить клинок из его руки, так и вонзить свой куда возжелается. Но баронет пока удерживался, несмотря на абсолютно мальчишечий восторг – так ведь будет неинтересно. Мастер Рамирес сразу поймет, что он сильнее, и не станет больше с ним сражаться. А Корвин столько раз ему проигрывал! Хотелось еще немного насладиться этим удивлением на лице учителя. Украдкой Корвин бросил взгляд в сторону. Мэтр Эванжели тоже пожелал присутствовать на тренировке под предлогом того, что ему нужно следить за подопечным. Но... Он совершенно не обращал на него никакого внимания, заставив слуг принести в тренировочный зал стол и усевшись за него заполнять бумаги. Баронет вспылил мгновенно. Не раздумывая ни секунды, он швырнул, как пушинку, меч в сторону мага. Тот, не отвлекаясь от бумаг, слегка сместил голову вправо и поймал оружие за рукоять. И так же, не отвлекаясь от какого-то пергамента, бросил меч обратно. Быстро, очень быстро. Корвин попытался было перехватить меч точно так же, но не сумел точно рассчитать движение, и распорол ладонь о лезвие. – Баронет, что вы себе позволяете! – нахмурился мастер Рамирес. – Если вам так сложно справляться со своей агрессией, то вам явно слишком рано разрешили приступить к тренировкам. Корвин не ответил, зачарованно разглядывая рану на ладони. Крови было почти не видно, хотя меч рассек руку почти до кости. А еще плоть медленно, почти незаметно стягивалась, закрывая рану. Та самая регенерация вампиров! Здорово! – Для этого я здесь и сижу, – сообщил Эванжели. – Чтобы вправить мозги, буде кому-то детство в голову ударит. И всё это – не глядя. Корвин чуть не зарычал, но удержался неимоверным усилием воли. Вместо этого он мило улыбнулся учителю и поднял меч. – Нет, нужно точно рассчитать, как сражаться с нечеловеческой силой, – покачал головой мастер. – Если противник будет знать о вашей скорости, он предпримет меры. Например, ускоряющий амулет. Или сети Ллос, в которых запутываешься с каждым движением... Вы же заметить не успеете, как запутаетесь в них! Скорость и сила не отменяет необходимости мастерства. И тем более – необходимости самоконтроля. Вам рассказать, как легко управлять сильным, но чересчур агрессивным противником?.. Корвин не скривился, хотя очень хотелось. Не успел насладиться – уже обломали. Он так и знал... Дальше баронет старался контролировать свои движения до волоска. Раз уж не получилось впечатлить мага силой – тот и сам явно не человек, – так, может, контроль над собой поможет? Тем более, Эванжели ведь мог и не уклониться... Когда Корвин представил, что было бы, если б он попал, холодный пот его не пробил только благодаря тому, что он был вампиром. И то, если бы отец видел эту выходку, он бы без всякого сожаления выпорол наследника, вампиризм там или не вампиризм. А он уже слишком взрослый, чтобы его пороть! И вообще, просто взрослый! А значит, надо уметь поступать не только так, как хочется. Баронет невольно вспомнил лекции о долге перед родом и все же не сдержал гримасу. Вот леди Вивьен могла делать то, что желала. Например, обратить его. Наверное, мэтр Эванжели так неуважительно о ней отзывается только потому, что она не стала обращать на него внимание. Но это даже и лучше! Соперничать за чье-то внимание с красивой женщиной – это так трудно... – Я устал! – заявил Корвин, швырнув меч в сторону. – Мне нужно отдохнуть. Энжи мимолётно взглянул на него. Да, регенерация, упражнения... Феникс не особо разбирался в физиологии вампиров, но новообращённый действительно должен был бы устать от всего этого. Но вот его пламя... Крохотный язычок, который Корвин сам не мог питать, горел странно, лихорадочно, будто в истерике... Энжи кивнул слугам, чтобы перенесли стол в спальню к наследнику, собрал документы Небесного Царства – как ни крути, а он всё-таки король – и молча поднялся. Корвин метнул на него короткий взгляд, но, несмотря на явную нервозность, промолчал. Однако совсем скрыть напряжение ему не удалось – движения стали более резкими, дерганными. В руках баронета осталась дверная ручка, которую он слишком сильно дернул, он сшиб доспехи в коридоре, нечаянно шагнув вперед на сверхскорости, раздраженно обшипел подвернувшуюся горничную, отчего девушка чуть не упала в обморок. Будь здесь Якуб, он бы диагностировал сильнейшее нервное возбуждение, которое бывает у новообращенных в первое время после утоления жажды. Восприятие усиливается во много раз, но мозг не привык к подобному, поэтому даже самые обычные вещи вызывают бурную реакцию. Это уже потом вампиры становятся натуральными ледышками. А новообращенные – это та еще головная боль. Такие могут схватиться в смертоубийственной драке из-за слишком ярких пуговиц. Энжи подождал, пока слуги выйдут и дверь за ними закроется. После чего небрежно швырнул бумаги на стол и взял вампира за подбородок. – Как самочувствие? – буднично поинтересовался феникс. – А сам как думаешь? – зашипел Корвин. – Не знаю, может от тебя всегда служанки в обморок падали. От меня вот падали. Очень удобно, вообще-то. Баронет уставился на него широко распахнутыми глазами. Странная фраза мигом сбила все кипящее в груди раздражение. Слишком... неправильно она прозвучала. – Ты их... ешь? – с опаской поинтересовался Корвин, не пытаясь высвободиться, но явно чувствуя себя неуютно. – Нет, ну почему ем?.. Ты что, не знаешь, что делают с лежащими служанками? Вампиреныш помотал головой, все так же смотря большими и настороженными глазами. Нет, он догадывался, что можно делать со служанкой в кровати. Но в коридоре? – И чему тебя только Вивьен учила? – риторически спросил Энджи и поцеловал его. Пламя потекло стремительно, словно в Корвине вдруг образовалась целая воронка, требующая заполнения, чем феникс с удовольствием и занялся. Когда вампирчик уже начал медленно сползать по стенке от переизбытка эмоций, Энжи оторвался и, не говоря ни слова, подошёл к столу. Корвин посмотрел ему вслед почти обижено – почти, потому что было слишком хорошо, чтобы на кого-то сердиться. Даже мысли приняли какое-то другое направление – о том, что тем, кто нравится, обычно стараешься сделать приятное. Вот леди Вивьен он, к примеру, носил редкие дорогие орхидеи и целовал руку. Нет, последнее, конечно, знак хорошего воспитания, но Вивьен ведь нравилось, он видел. Недавняя дерганность не то чтобы совсем пропала, но куда-то отступила. Наверное, сейчас Корвин бы даже смог выдержать любимые маменькой нотации, благостно улыбаясь и кивая в нужных местах. Интересно, а что это за бумаги маг так старательно просматривает и заполняет? – А что это за язык? – поинтересовался он. – Магический, особый, – отозвался Энджи, не отвлекаясь от бумаг. – Я такого не знаю. – Конечно не знаешь. – И мне незнакома эта письменность... – Угу... – А я все магические письменности изучал! – Поздравляю. – Так кто же ты?.. – Мальчик, иди отдыхай, как и планировалось... У Корвина аж губы задрожали от обиды. Он мог бы смириться с раздражением, превосходством, даже язвительностью – но не с тем, что от него отмахиваются, как от глупого котенка, которому не вовремя захотелось поиграть. Есть настроение – хозяин подергает яркую тряпочку на нитке, нет – равнодушно отпихнет маленькие лапки... Корвин решительно отодвинул бумаги в сторону, сел на стол и попытался поцеловать недовольно сведшего брови к переносице Эванжели. – Ну, и чего ты добиваешься? – Энжи устало поднял взгляд. Корвин едва не потерялся в этих чёрных омутах. – Тебя... – зачарованно выдохнул баронет. Он сейчас напрочь забыл, что вроде бы как влюблен в леди Вивьен, что так вести себя недостойно и неприлично... Да все забыл. И снова потянулся к изумительно чувственным губам мага. И охнул, когда тот резко подтянул его к себе за ноги, заставляя буквально упасть на колени. – Уверен? Я тот ещё подарок. Мерзкий характер, куча тайн, пламенное дыхание и ненависть к человеческой оболочке. – А мне все равно, – глаза Корвина полыхали двумя багровыми звездами. Прикосновение Эванжели оказалось обжигающе горячим, таким... волнующим. А еще он чуть наклонился вперед, видимо, чтобы лучше донести свои слова, но добился ровно противоположного эффекта – дыхание, щекочущее губы, черные бездны напротив собственных глаз, жаркое тело под почти неощутимой мантией... Корвин согласился бы, даже предложи он ему ритуальные пытки. Энжи легко, как пёрышко, отшвырнул от себя молодого вампира. Но не куда-нибудь в сторону, а чётко на кровать. Корвин нелепо взмахнул руками, пытаясь ухватиться за воздух, а в следующее мгновение уже приподнимался на локтях, чтобы не пропустить ничего. Энжи полыхал. Полыхал золотистым, мягким светом, так похожим на свет солнца... Его кожа, его волосы, его одежда... И только глаза – глаза оставались чёрными, как бездна. Он сделал шаг... Ещё... И как-то мгновенно, неумолимо перетёк в тигра. – Я предупредил, – рыкнул феникс. – Я помню. Есть меня будешь? – Размечтался. Это ты меня съешь. Юноша вытянул руки вперед, немного неуверенно касаясь мягко светящейся шерсти. Прижмурился от удовольствия, обхватил тигра за шею, вынуждая шагнуть на кровать так, чтобы морда оказалась точно над его лицом. Согнул ногу, проводя коленом по мягкому животу зверя. Зарылся лицом в пушистую шерсть, наслаждаясь запахом, ощущением, теплом. Даже жарким дыханием, пришедшимся куда-то в плечо. – Чёрт... Я не знаю, что сказать в такой ситуации. – Главное, чтоб знал, что делать... – фыркнул феникс, вылизывая восхитительно холодную шею. – А что делать? Энжи оторвался, посмотрел на него, как на идиота: – Как что? Раздеваться! Вампир моргнул. В первую секунду могло показаться, что он выпрыгнет из одежды так быстро, что тряпочки по углам полетят, но нет. Баронет сумел взять себя в руки и принялся раздеваться ме-е-едлено. Прикрыв глаза и позволив в полной мере проявиться природному изяществу и новообретенной плавности движений. При этом он не забывал косить взглядом на Эванжели, чтобы не вызвать вместо заинтересованности раздражение или, паче того, скуку. Тот смотрел как-то непонятно. Вроде как Энжи успокоил его, мол, не будет есть, но взгляд казался весьма... голодным. А когда Корвин взялся за пояс штанов, феникс недовольно рыкнул, повалил его на спину и сам перекусил ремень, стягивая одежду зубами. Тигр нагло поставил лапу вампиру на бедро, опираясь всем телом... Корвин даже не дрогнул, чувствуя давление, но не ощущая боли... Энжи довольно прищурился, наступил на тазовую косточку, ребро, плечо, второе... Стоя передними лапами на плечах, а задними – на коленях, он смотрел на распластанного под ним вампира и резко взмахивал хвостом из стороны в сторону. Затем он ухмыльнулся... и нагло лёг на Корвина, прямо шерстью на голое тело. Лёг – и давай лениво вылизывать шею жертвы. Вампира словно разрядом пробило от всего этого. От того, как мягчайшая шерсть скользит по коже, дразня, пуская по телу искорки удовольствия. От того, как страшенные когти покалывают бедра и плечи – совсем чуть-чуть, не вонзаясь и не причиняя боли, но заставляя сглатывать в невольном предвкушении. От языка, то шершавого, то шелково-нежного, который с шеи уже перебрался на плечо и ключицы... Всего этого было слишком много, чтобы Корвин сохранил хоть какие-то остатки разума. Он смог только прикрыть глаза и выгнуться, выпуская из приоткрытых губ тихое, но пробирающее до костей своей чувственностью: "Ах-х-х-х-х-х-х-х-х..." Энжи довольно ухмыльнулся и перешёл к чувствительной области за ухом. ­– Ну что, будешь меня есть? – мурлыкнул он. Корвин выгнулся еще сильнее, обхватил его руками и ногами – как в тиски зажал, такие же холодные и твердые. – Ты большой, дядечка, боюсь, лопну, – шепотом сообщил он на ухо тигру. И тут же это ухо попытался облизать, несмотря на шерсть. Энжи гулко расхохотался и перетёк в человеческий облик. Корвин вздрогнул, почувствовав, что теперь его от этой раскалённой кожи не отделяет даже шерсть. Вампир уткнулся носом в гладкое, чуть золотистое плечо и вдохнул запах. Вивьен говорила ему, что у вампиров очень хорошее обоняние, но он никогда не придавал этому значения... А теперь он чувствовал запах накалённых на солнце камней и не понимал, как кто-то вообще может принимать это существо за человека. Но ему было абсолютно все равно сейчас, кто такой Эванжели. Потому что можно было прижаться к нему, лизнуть эту чуть светящуюся кожу, слегка даже прикусить ее клыками. Пустить по телу "волну" напрягающихся и расслабляющихся мышц, от которой возникнет абсолютно восхитительное трение. И, шалея от собственной наглости, перекатиться, нависая над этим совершенным существом и стараясь вжать его в подушки собственным не слишком-то мускулистым телом. Энжи ухмыльнулся и провёл кончиками ногтей по бокам. Корвин дёрнулся. – О-о-о, да ты ревнивый... Баронет недовольно тряхнул головой, оскалился, демонстрируя внушительные для такого юного вампира клыки. Решительно цапнул Эванжели за шею, только что не рявкнул – мое! – исключительно потому, что рот и язык были заняты – Корвин с урчанием вылизывал и место укуса, и шею вообще. – Ох! – феникс дёрнулся. Нет, конечно, он-то девственником не был. И партнёры разных рас и разных сословий побывали у него в постели... и не только в постели. Но впервые кто-то сам проявлял инициативу, кто-то сам цеплялся за него всеми когтями и клыками... Кто-то сам его жаждал... Его не приходилось зажигать. Это было... было... как будто он всю жизнь пытался согреть дерево, а оно либо не грелось, либо сгорало. А тут он наткнулся на металл... И этот металл грелся быстро, уже сам начиная обжигать своим жаром. Но Корвин не пытался отшатнуться, он хотел еще и еще, уже жадно целуя Энжи, почти запуская в него когти – только почти, но зато сжимая так, что у феникса кости трещали. Прижимаясь, ласкаясь неумело, но так страстно, стараясь ни на секунду не выпустить Энжи, ни на волос не отстраниться... – Ваша милость, ваш отец срочно... требует... вас, – слуга по привычке ворвался в комнату наследника, но остановился на пороге в полнейшем шоке. – Это ужасно! Надо немедленно рассказать об этом вашей ма... Незадачливый слуга осыпался на пол пеплом. – Надо ввести закон, чтобы можно было казнить всех, кто заходит не вовремя, – злобно прошептал Энжи. Глаза его горели. На дне этой ужасной чёрной бездны образовались яркие искорки. Одной из которых хватило, чтоб превратить человека в прах. Корвин сглотнул. Его пробило страхом, да. Но и еще большим желанием. Эванжели сейчас был так... потрясающ, грозен и восхитителен... А еще он был полностью обнажен и все так же лежал под баронетом. Удержаться в такой ситуации было просто невозможно, поэтому Корвин не бросил даже взгляда в сторону неплотно прикрытой двери. В конце концов, стучать надо, перед тем как войти. А отец может немного подождать. Вампир склонился, намереваясь поцеловать, но... Мэтр Эванжели повернул голову, взглянув на него холодно и чуждо. Словно не было ничего. Спокойно отпихнул Корвина, встал, передёрнул плечами, мгновенно оказавшись в одежде. – Мне надо заниматься делами, – буднично сказал Энжи. А Корвин, одиноко сидя в развороченной кровати, с недоумением смотрел на совершенно будничного мага. И внезапно ему стало очень зябко.