Слухи сексу не помеха

Орден встретил его тишиной. Привычной, успокаивающей и одновременно пугающей. Пробираясь по многочисленным пустым коридорам, как какой-нибудь жалкий второсортный воришка, Канда мечтал поскорее оказаться в своей комнате. Жутко хотелось спать. Плевать было на все: на экзорцистов и искателей, чёртовых Акума и на их создателей, и на всех тех, кто мог хоть как-то помешать этому процессу. Он бы так и поступил, если бы не одно но: остатки полууснувшего разума твердили о том, что нужно совершить ещё один круг и спуститься в кабинет Смотрителя. Чёрт бы его побрал, этого придурка Комуи! Завёл обязательное правило и сидит, радуется, как баба на выданье. Бесит. Как же это раздражало. До одури, до скрежета зубов, до хруста костей. И ведь против него не попрёшь – потом ещё выслушивать сопливые и никому ненужные нотации на тему своей безответственности. Наконец, унылые и однообразные стены сменились на ещё более угнетающую и удручающую, одновременно усыпляющую обстановку. Невесело хмыкнув, Канда без стука открыл дверь и вошёл. Всё вокруг было уже привычным: разбросанные по всему помещению бумаги с многочисленными отчётами, записями и другими важными деталями их нелёгкой работы, вековой слой пыли на самом рабочем месте китайца, да валяющиеся по углам различные детали его очередного творения. Завершало картину этого безумия завывание. Так стоп, погодите. Чего это он? Нет, конечно, было привычным видеть Ли-старшего, который вечно рыдает от несправедливого отношения к своим «произведениям искусства»… Но чтоб так…такое зрелище экзорцист наблюдал впервые. - Комуи? – Канда, скрестив руки на груди, стал подозрительно коситься на него, беспощадно топча попадающиеся под ноги листы. Смотритель никак не отреагировал, лишь исходящие от него звуки усилились. Юу поморщился от очередного воя. Ох, как же ему хотелось выхватить из ножен Муген и разрубить этот чёртов стол! Да и, пожалуй, халатик Ли можно укоротить. Вдруг тогда он соизволит объяснить очередное своё странное поведение. - Мне некогда слушать эти завывания, я пришёл отчёт написать, - мотнув длинным хвостом, экзорцист схватил чистый листок бумаги и направился к дивану. - Линали! – со всей дури заорал Комуи. – За что мне такое горе?! Моя бедная, невинная Линали! Канда отодвинулся на самый край дивана, оглушенный нечеловеческими воплями. Что ж, этот заботливый старший братик вечно печётся о Ли-младшей. Неудивительно, что какая-то мелочь вновь ввела его в истерику. Стараясь не обращать внимания на непрерывные рыдания, Юу всё же написал пару строк. - Линали-и… «Не реагируй. Успокойся. Закончишь отчёт и сможешь уйти отсюда» Продолжив, Канда к своему большому неудовольствию заметил, что успел совершить три ошибки в одном слове. Три! И всё из-за этого воя… - Неужели нельзя хоть минуту помолчать?! – зарычал он, комкая испорченный лист. - Но ведь Линали...! – Смотритель поднял опухшее лицо. – Линали… Аллен… как он мог! При упоминании имени Мелочи экзорциста передёрнуло. И так настроение хреновое, так ещё и это… теперь день испорчен окончательно. - Аллен… Аллен! - Да что с ним не так? – гневно прорычал Юу, сжимая рукоятку меча. Если он сейчас же не объяснит, терпение Канды лопнет окончательно. И тогда уже станет неважно, что там произошло. - Аллен надругался над моей бесценной Линали! – и новый приступ рыданий, даже ещё более сильных, чем прежде. Канда поперхнулся воздухом. Чего это он ляпнул? Совсем крыша поехала... Это невозможно. Мояши и Линали? Глупости. Они ведь даже не… не что? Много ли он знает об отношениях этих двух? Возможно, они уже давно тайно встречаются, а сам Комуи узнал об этом только сейчас. Линали ведь… красивая, добрая, умная и понимающая. Подарок судьбы, а не девушка. Хотя… это же Мелкий. Такая, как она, ему не пара. - Ты дебил? – стараясь придать своему голосу спокойствия, поинтересовался мечник. – Как такое возможно? На его слова Ли-старший снова истерично взвыл. Не выдержав, Второй Апостол Бога с силой сжал руку, от чего карандаш в его пальцах треснул. - Комуи, блядь, повторять дважды не буду! Это, как оказалось, подействовало. Китаец поднял заплаканные глаза на мечника и громко шмыгнул носом. - Просто, - в голосе Сенешаля слышалась загробная мелодия отчаяния. – Он грубо надругался над моей невинной Линали… Лишил её всего самого чистого и прекрасного. Канде подумалось, что он тронулся умом. - Не неси ерунды. Это же Шпендель. Он и мухи не обидит. – Брюнет не знал, кого успокаивает своими словами. То ли рыдающего начальника, то ли себя самого. – Абсурд. Писать отчёт ему что-то расхотелось. Находиться в этом кабинете рядом с истеричным учёным - тем более. Поднявшись с места и бросив последний взгляд на китайца, Канда, совершенно не заботясь о дальнейших последствиях, покинул кабинет. Происходящее выбесило его настолько сильно, что словами было просто не передать. Или же тому причиной послужили услышанные слова о Мояши и Ли-младшей. Неизвестно. Но он знал точно – сегодня уснуть не получится. *** Японец ворочался, при любой попытке расслабиться и забыться тут же всплывало лицо Мелкого. Бред какой-то. Распахнув глаза, Канда стал всматриваться в темноту. С чего Комуи нёс сегодня подобную чушь? Чтобы Мояши, да ещё и додумался до такого? Мозгов ему не хватит. Естественно, ведь вместо них там какая-то горошина – он и не знает, что означает слово «надругаться». Да у него наверняка даже стояка ни разу в жизни не было! Не то, чтобы какие-то отношения. Тем более, с Линали. Навряд ли Шпенделю расхотелось жить, и он решил выбрать самый изощрённый способ покончить с собой. Ха, от руки взбешённого Комуи! Да скорее Юу сам красочно располосует его Мугеном, если это окажется правдой. Секундочку… с чего это он, Канда, решил замарать свой драгоценный меч? Мояши не достоин даже дотрагиваться до идеально заточенного лезвия, а быть убитым им – вообще слишком высокая честь. Пусть с ним разбирается Ли. Да и не его это дело. Какая разница, с кем спит Шпендель. Канда криво усмехнулся – никогда ещё ему не приходилось обдумывать эту сторону жизни Мелкого. А вот интересно… - Да что же за твою мать! – прорычал мечник, переворачиваясь на другой бок и старательно уговаривая себя уснуть. Вредно слишком много думать. Особенно о каких-то Стручках. Сегодня был тяжёлый день – завершение миссии, возвращение обратно в Орден, истерика Комуи, в конце концов… всё это жутко утомляет. Он просто обязан поспать, иначе завтра настроение будет не лучше теперешнего. А там, вдруг кто-нибудь попадётся под горячую руку… и опять Муген чистить. Нет, так определённо нельзя жить. *** Утро выдалось ещё более мрачным и удручённым, чем обычно. По дороге в столовую Канда пытался не сорваться на попадающихся ему на пути обитателей замка, которые, заметив его, тут же жались к стенам. Ещё бы… Гроза всея ЧО выглядел гораздо более устрашающе, чем обычно: нахмуренные брови, синяки под глазами, придающие ему вид безумца (когда мечник увидел себя в зеркале, ненароком подумал, что перед ним вторая Миранда – сходство было то ещё), сжатые в тонкую линию губы, а о выражении лица и говорить не стоит – озлобленное, выдающее крайнюю степень недовольства всем живым и неживым в этом задрипанном мире, оно навевало трепетный ужас. И, глядя на внешний вид японца, всем хотелось спрятаться где-нибудь подальше и желательно надолго, не показываться до тех пор, пока Канду не пошлют на миссию, например, в Антарктику, или же стать настолько неприметными, насколько это вообще было возможно. «Спокойствие, спокойствие… Ничего необычного. Просто иди вперёд и не смотри на них – меньше раздражаешься…» - старался успокоить себя брюнет, входя в самое прекрасное и светлое место на всем белом свете. Ну, как сказать… такой была столовая по словам Уолкера. А ведь всем известно – Мояши лишь о еде и думает. «Да что ж такое?! Опять чёртов Бобовый стручок! Ох, мать его пробирка, поубивал бы к чёртовой бабушке». Одёрнув себя на том, что он снова думает об этом глупом и бесполезном создании, Канда встал в очередь, которая тут же свелась к минимуму. Молча взяв свою порцию у вечно довольного жизнью Джерри, мечник направился к своему излюбленному месту. Но и тут, как оказалось, его поджидал сюрприз. Надо сказать, весьма печальный и раздражающий. Все находящиеся в помещении обитатели Главного Управления, начиная от обычных второсортных искателей и заканчивая болтливым рыжим существом, о чем-то охотно перешёптывались. Через пару минут ему не составило труда понять, что все так обсуждали. Уолкер, мать его… даже поесть нормально теперь нельзя! - Эй, Юу! – Ученик Панды все-таки заметил своего товарища. – Ты новость слышал? А Аллен-то… Аллен! Кто бы мог подумать, что он на такое способен? Канда чуть не подавился. И этот туда же… Да они что, с ума все посходили?! Дурдом. Он давно подозревал, что живёт с психами, только вот старался обращать на это как можно меньше своего внимания. Но теперь это, кажется, не получится. - Юу, чего такой хмурый? - рыжий шутливо толкнул его в бок. – Ты не рад? Или, - он наклонился к нему ближе и гаденько прошептал, - завидуешь? Все, блядь, Кроль достал. Канда сжал кулаки и, сделав глубокий вдох, дабы успокоиться, поднялся. Не помогло. Ненависть ко всем окружающим сжигала его изнутри, она кипела, разносилась по всему телу, будоража кровь и вызывая единственное уместное в данной ситуации желание – убивать. Но не быстро, а медленно, мучительно, с наслаждением наблюдая за тем, как покидает душа истерзанное тело, упиваясь криками и мольбами о пощаде. - Отъебись от меня. Ваши сплетни меня не интересуют, - не доев свой завтрак, Канда с гордо поднятой головой и распространяющейся аурой убийства, покинул столовую. Простое внушение успокоиться явно не помогало. Попробовав дышать ровно, Канда обнаружил, что начинает злиться ещё сильнее. На обратном пути из столовой другие экзорцисты так и продолжали шарахаться от него, боясь встретить свою смерть. Что ж, хоть какой-то плюс в этом есть. Никто до него не докапывался и не пытался погладить по голове, в надежде успокоить. Это ведь только Лави может так – в наглую подсаживаться к нему и нести абсолютную чепуху, подобно Комуи. Завидует он этой горошине, как же! Чему завидовать-то? Траху с Линали, весть о котором мгновенно распространилась по всему Ордену? Как бабы, ей богу. Пообсуждать что ли больше нечего? Кто-то кого-то трахнул, а остальные кинулись это обсуждать. Порой Канде думалось, что из-за недостатка женского пола здесь и занятости на миссиях большинство мужчин мучаются от неудовлетворенности. Вот и радуются потом всяким сплетням. А Шпендель… что, гормоны заиграли? Половое созревание настигло? Даже если так, мог бы сидеть в уголке и молчать, а не разносить всякую ненужную информацию по Ордену. Скрипнув от негодования зубами, экзорцист выхватил Муген из ножен, и, с криком ярости, разнёс вдребезги какую-то ненужную, как ему показалось, колонну. Грохот поднялся такой, что мог бы сравниться с взрывом бомбы. Разрубленные камни повалились на пол, оставляя за собой столб пыли. Осмотрев качество своей работы, японец решил, что ему всё же нужно хорошенько остудить пыл, иначе завтра от Ордена останутся лишь руины. «Тренировочный зал…» - мелькнуло в голове. Неплохая идея. Самый выгодный вариант – направить кипевшую злобу на полезное дело. Да и от тренировки ещё никогда хуже не становилось. Спустившись на этаж ниже, Канда отыскал знакомую ему высокую дверь и открыл её. Внутри никого не было. Просто отлично. Лучше и быть не может. Глубоко вдыхая и наслаждаясь одиночеством, он отцепил крепление катаны, аккуратно поставив оружие у стены. Далее последовало избавление от формы экзорциста, мешающейся на тренировках. Осмотревшись, Канда приметил составленные в ряд в одном из углов зала бокены. Может, стоит отработать движения? Давненько он не тренировался в более изощрённых способах убийства Акума. Довольно хмыкнув, японец взялся за первый попавшийся деревянный меч. Гораздо легче, чем Муген. Словно какое-то перо. Тренировки с подобным весьма щадящие. То ли дело, когда в ход пускается настоящее оружие. А с этой подделкой невозможно даже ощутить весь вкус битвы. Перекинув «деревяшку» из руки в руку, слух Канды уловил еле заметное шуршание где-то позади него. Реакция прирождённого воина была молниеносной – круто развернувшись на пятках, он принял оборонительную позицию, готовясь сражаться даже с ненастоящим мечом. И что же он увидел? Ни Акума, ни Ноев. Это даже была не случайно забежавшая крыса. К великому неудовольствию Канды, он чуть не снёс голову весьма знаменитому на сегодняшний день Уолкеру, сразу же попятившемуся назад. - Эй, Канда, осторожнее надо палками размахивать! Брюнет прищурился, раздражённо мотнув головой. От этого движения его волосы по инерции взметнулись вверх и задели лицо седоволосого экзорциста. - И патлами тоже! – гневно сверкнули серые глаза. - Мояши… - пальцы мечника сильнее сдавили бокен. – Ты… Как прекрасно, что он сюда зашёл. Вот и получит сейчас причина его расшатавшихся нервов. Только вот Аллен совершенно не догадывался о намерениях азиата. Уолкер вообще больше не обращал внимания на полыхающего адским недовольством японца, полностью сосредоточившись на более интересном занятии – поглощении весьма скудного завтрака. Канда зыркнул на всё это дело, и на его лице появилась ехидная улыбочка. Хотя на улыбку она походила меньше всего… Оскал хищника, загнавшего свою жертву в угол и теперь наблюдавшего за тем, как она трепещет перед ним, панически ища глазами выход. Но вот только всё бесполезно: если уж попалась – не уйдёт. Почему-то сейчас, глядя на это существо, поглощающее пищу с такой скоростью, создавалось впечатление, будто бы его скоро настигнет наказание. О да, кара Шпенделя ждала, и ещё какая… Интересно, Комуи перестанет доставать его в дальнейшем, если сейчас Юу сдаст ему эту Мелочь? Ведь Смотритель наверняка рыскает по всему Ордену, попутно продолжая истерить, как великосветская дама, заметившая, что за ней подглядывает низкого сорта мужчина. Только вот не факт, что Уолкер тут прятался. «Надо бы проверить…» - Эй, Мелочь, ты почему здесь? – спросил Юу, стараясь придать своему голосу больше спокойствия. Ведь ему не нужно пока ссориться с ним, поэтому вести себя надо вежливо. Ну, точнее – стоит попытаться. Аллен от неожиданности перестал жевать бутерброд. Подросток нервно проглотил застрявший в горле кусок и непонимающе уставился на экзорциста. - Ась? – хлопал он длинными ресницами. – А тебе-то что? - Мне просто любопытно, что ты тут забыл? Здесь не место для детских игрушек. – Фыркнул Канда, из-под чёлки наблюдая за учеником генерала. – И уж тем более - не место для пикника. - Да иди ты… - протянул Уолкер. – Тренируюсь я. - Ну-ну. Не дорос ещё. Мелкий округлил глаза, задыхаясь от возмущения. Чего это он пропищал? Поднявшись, подросток оказался в опасной близости от мечника. - Не дорос? – переспросил Аллен. – А ты уверен, что прав? - Тч. А что, нет? Не вижу здесь никого. Взмах. Тяжелое дыхание. Глаза, сверкающие яростью и недовольством. Говорят, что напряжение не пахнет, оно только ощущается, но тут… Тут всё иначе. Его можно уловить – каждый вздох, опаляющий лёгкие, наполнен им. Такое острое, нарастающее с каждой секундой. На лбу выступила испарина, пальцы остановленной ладони покалывали, кровь неслась по венам с бешеной скоростью. Вот он, азарт. Никуда не делся, не спрятался, как это обычно бывает. Он только сильнее разжигался от понимания того, что стычка может произойти в любой момент. Аллен неотрывно смотрел в синие глаза. Мальчик дышал так, словно пробежал большую дистанцию. Он нервно облизнул губы и улыбнулся. Эта улыбка отличалась от всех прежних – фальшивых, таких дешёвых и раздражающих тем, что она, пусть и была настоящей, излучала такое превосходство, словно Аллен считал себя чуть ли не пупом земли. - Теперь видишь? Брюнет, фыркнув, сильнее сжал его запястье. Этот мелкий бобовый урод… он нарывается, и прекрасно это осознает. Как же у него сейчас руки чесались выбить всю дурь из его никчёмного тела, стереть эту самодовольную улыбку и расчленить. А потом запихнуть в многочисленные маленькие коробочки и закопать в разных частях света. Но Канде не суждено было исполнить своё желание. А все потому, что снаружи, за стеной, раздался оглушительный грохот. И буквально через секунду, оглушая всех вокруг в радиусе километра, раздался крик Смотрителя. - Линали?! Да что ж такое?! Почему ты плачешь, девочка моя?! – взывал Ли-старший. – Неужели этот… этот… это ничтожество могло снова обидеть тебя?! Аллен вздрогнул. Сглотнул и попытался вырваться из захвата. Его глаза нервно забегали по помещению, будто бы хотели найти укромное местечко для…для чего? Неужели, Юу оказался прав, и Шпендель тут действительно прятался от разгневанного и сопливого Комуи? Смехотворно. Если бы не реакция Уолкера на голос Сенешаля, то Канда бы, может быть, и посмеялся своему предположению. - О, вот как значит… - в голосе японца зазвучала насмешка. – Бежим от ответственности, Мояши? - Что?! К-к-какой ответственности? – нахмурившись и вырвав, наконец, руку из захвата, подросток отошёл от мечника на достаточно большое расстояние: захочет прирезать – не достанет. Но тут мальчишеское лицо вдруг приобрело понимающий вид. – Да не было ничего! Мы просто дурачились! Темные глаза вспыхнули бешеной яростью. Ах, говорите, не было? Да что ж ты несёшь, ублюдок чёртов?! Новый прилив ярости появился незамедлительно. Он быстро , словно метеор, подлетел к Аллену, замахиваясь на того забытым бокеном. - Не было? – зашипел Канда. – Блядь, научись врать – глаза тебя выдают. Да как он смеет теперь заявлять о том, что ничего, видите ли, не было? - Прекращай психовать! Это не за тобой по всему Ордену Комуи со своими чудо-изобретениями гоняется! – Уолкер увернулся от замаха. - А ты вполне заслужил, - с напором продолжил Юу. – Если гоняется, значит, не просто так. Очередной взмах деревянным мечом, который заставил Аллена резко отклониться назад, не стал последним. Довольно ухмыльнувшись, Канда выставил ногу, делая подсечку. Уолкер возмущённо вскрикнул и повалился на спину, сразу хватаясь за ушибленный затылок. - Канда, чтоб тебя!.. – взвыл он. – Руки тебе с ногами повырывать надо! Лишние, похоже! - Тогда у тебя явно лишний язык, - вспышка гнева прошлась разрядом по телу, и японец со всего маху ударил бамбуковой заменой катаны о деревянный пол, намереваясь попасть по наглой морде со шрамом. Но Аллен тоже уже был приучен к подобным явлениям, поэтому с лёгкостью угадывал удары. - Мояши, ты ведь напросишься! – Юу, разозлённый донельзя, прижал Уолкера к полу, надавив ему на горло «лезвием» меча. Тот что-то прохрипел и тут же схватился за руку брюнета, пытаясь оторвать давящий предмет от горла. - Отъебись от меня, маньяк недоделанный, - вместо яростно брошенной в лицо фразы получился какой-то невнятный сип. Однако тишина звука ничуть не помешала Канде в точности расслышать слова, и от этого его тёмные глаза сверкнули, наполняясь привычным огнём убийства. Этот стручок гороховый, да как он только смеет! Мало того, что посмел тронуть Ли-младшую, что вызвало соответствующую реакцию Комуи, так ещё теперь и на оскорбления спустился! - Тебе в глотку бы еды засунуть, чтобы вякал поменьше. - Да ты нихрена не сможешь ничего никому засунуть. Руки-то кривые и неумелые! Злить Канду Юу являлось для Аллена почти экстремальным видом спорта. Столько адреналина в кровь выбрасывалось, что не в каждом бою с Ноями он испытывал подобный азарт. Вот и сейчас Аллен добился своего. Брови экзорциста свелись к переносице, придавая ему не самый дружелюбный вид, губы плотно сжались, а взгляд практически испепелил всё вокруг. - Ты меня на слабо берёшь, Мелочь? Аллен хамовато ухмыльнулся. Неплохая идея. Чтобы Канду, да ещё и развести на демонстрирование умений? Ради такого стоит жить. - Просто констатирую факт, что ты ни на что больше не годен, кроме как на беспорядочное размахивание Мугеном. Из лука стрелять точно не сможешь, БаКанда. Юу скосил глаза на прижимаемый к горлу Шпенделя меч, а потом – обратно на паренька. В голове пронеслась сумасшедшая мысль. Настолько сумасшедшая, что право на жизнь она не имела… или наоборот? Вполне хороший способ отомстить, да и разоблачить лжеца – тоже. Криво усмехнувшись, Канда склонился над Уолкером, приближаясь к его лицу на опасное расстояние. - Проверим? Аллен тут же распахнул глаза, совершенно не ожидая такого поворота. Никогда ещё мечник не поддавался на его провокации, предпочитая просто защищаться словами. Но сейчас его схема поведения почему-то дала сбой. - Э…ты чего? – он с опаской посмотрел в синие глаза. – БаКанда? Но мечник был глух. Он будто бы отгородился от всего окружающего, полностью захваченный своей безумной мыслью. Затем с невозмутимым видом, будто бы занимается обычным и жутко скучным делом, Канда, положив бокен за временной ненадобностью, перевернул Уолкера на живот, сводя его руки над головой, и уселся сверху. Аллен нервно дёрнулся – что такое творится с этим придурком? Происходящее ему совершенно не нравилось. Ну, ещё бы… не каждый день Гроза всея ЧО усаживается на твоей тушке, будто бы ты – коврик или же тёплая и мягкая подстилка. Уолкер поёрзал, пытаясь спихнуть с себя мечника. - Не рыпайся, мелочь. Целее будешь, - горячее дыхание брюнета опалило его щеки. Японец провёл рукой по спине мальчика и задержал руку на его пояснице. Немного нахмурившись, будто бы увидев или же наткнувшись на то, что ему явно мешает, мечник на секунду замер. - Канда, мать твою, это не смешно! Слезь с меня, тупая ты скотина! Собы обожрался, вот и…Ай! – Исполнитель на миг затих, чувствуя, как Юу возобновил свои действия. – Ты зачем штаны снял, морда твоя японская?! Тихо фыркнув, Канда сильнее сжал запястья подростка. Достал уже орать! В гробу он видал эту пузатую мелочь, да в белых тапочках! Сейчас узнает – каково это, наказание свыше. - Завали варежку – заеб трепаться. Мечник, приподнявшись, грубо подтащил Аллена вверх. Перед глазами у японца всё плыло, а то, что было доступно его глазам, вдруг резко потеряло свои контуры. От них остались только нечёткие образы, которые в свою очередь быстро затмевала яркая пелена. Что с ним творилось, ответить было трудно. Всё смешалось – и гнев с яростью, что испытывал брюнет по отношению к Уолкеру, и ненависть с неприязнью, близко подходящая к отвращению, и злость за то, что этот Шпендель совершил запретное. Казалось бы, а что для него Линали? Смешивать её с остальным сбродом, заполоняющий замок, не хотелось. Если бы он не знал себя, то смело бы мог утверждать, что просто-напросто ревнует. Ревнует, а не завидует. Мояши смог обидеть Линали и остаться безнаказанным. Ведь вряд ли Смотритель настигнет его. Тогда отмстит он, а потом просто на просто забудет, как страшный сон. Вот и все. «До чего докатился… братский комплекс, блядь!» Уолкер зашипел – Юу слишком сильно вдавил того в пол. Кровожадный оскал на лице японца не предвещал подростку ничего хорошего. На секунду у него в голове промелькнула одна здравая мысль: а что же он делает? А вдруг Уолкер оказался прав, и у него действительно руки кривые? Хотя то, что он собрался сделать с мальчишкой, особой точности и не требовало, но все же... Да что, собственно, он сомневается? Вот сейчас и проверит… - Ну что, Мояши, готовься – сейчас узнаешь, смогу ли я или же нет. – Брюнет потянулся за мечом. Седоволосый экзорцист запыхтел, нервно закусив губу. В уголках глаз у мальчика застыли непрошеные слезы – реакция на удар о твёрдую поверхность. Предприняв последнюю попытку сопротивления, носитель памяти Четырнадцатого тут же потерпел поражение: все-таки сбросить с себя съехавшего с катушек мечника не удалось. Канда наблюдал за жалкими попытками подростка с каким-то садистским удовольствием. Не каждый божий день увидишь, как под тобой, извиваясь, словно змея, и жалобно скуля, лежит объект твоей ненависти и раздражения. Раздвинув ноги мальчишки коленом, азиат, отпустив запястья своей жертвы и опершись рукой о пол, решительно направил бокен к проходу. Секунда. Вторая. Третья. В образовавшейся тишине слышно только сбитое дыхание седоволосого. И вот, когда уже нервы оголились настолько сильно – не пошевелиться, потому что каждое движение отдаётся болью, - тренировочный зал заполонил мальчишеский крик. - Тварь! – Аллен зажмурился, не в силах терпеть боль в нижней части тела. Из глаз Уолкера брызнули слезы, он закусил губу, дабы не закричать повторно: уж слишком большое удовольствие для мучителя – слышать крики своей жертвы. А боль была просто адской. Его будто бы разорвали пополам, содрали кожу, а потом опустили в кислоту или же кипящее масло. - Не…на…ви…жу… - прохрипел подросток. Пожалуй, с него хватит. Канда, вогнав в мальчишку бокен в последний раз, довольно ухмыльнулся, слыша рваное дыхание. Не переборщил ли он? Нет, для мести – самое оно. - Ненавидь сколько влезет. Это тебе наказание за то, что весь Орден на уши поставил. Почувствовав, что разрывающий изнутри предмет исчез, Аллен расслабленно распластался на полу, сжимая пальцы и царапая ими доски. «Канда, больной ублюдок»… - Я же сказал, что ничего между мной и Линали не было… - обессилено выдохнул Уолкер. - Да-да, а Граф на самом деле - девушка и носит юбки, - фыркнул японец. – Не разлёживайся тут долго. Вдруг зал кому-нибудь ещё понадобится. Откинув бокен подальше в сторону, Юу всё же окончательно выпустил беднягу и поднялся на ноги, отряхиваясь от пыли с грязного пола. Взглянув последний раз на изнеможённого Шпенделя, он быстрым шагом направился к двери, захватив по пути Муген и форму. Когда шаги в коридоре затихли, Аллен попытался сдвинуться с места. Первая попытка закончилась неудачно – всё тело ныло, даже дышать и то было страшно. - Хренов извращенец… - стиснув зубы, зашипел он. Подростку пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить себя повернуться сначала на бок, а потом – на спину. Как только поясница коснулась твёрдой поверхности, очаг боли с новой силой послал электрический импульс в мозг, и мальчик тихонько застонал от негодования, мысленно матеря японца. Дотянувшись до ширинки, он застегнул замок вялыми пальцами, шумно сглатывая. Отлично, часть плана уже позади. Осталось только найти силы, чтобы встать и кое-как добраться до своей комнаты. Раз, два, три… На счёт «три» Уолкер приподнялся на локтях и, стараясь не переносить вес тела на пятую точку, потихоньку оказался на коленях. Хорошо, что спасительная стена оказалась близко. Хватаясь за неё руками, он встал, морщась от противного ощущения. Ничего, с ним и похуже бывало… - Канда, тебе действительно успокоительное прописать не помешает, - он сделал шаг, практически ползя вдоль стены. Постепенно боль притупилась, уступая место гадкому чувству унижения. Лишь бы никого не встретить по дороге. А там – отоспится, и всё станет как раньше. Вернее, не совсем всё. Разговаривать с Кандой он не будет ещё очень длительное время. Уж в намерении злиться на него Аллен был уверен как никогда раньше. *** Вторая ночь для мечника выдалась почти бессонной. Сначала он и вовсе два, а может, и все три часа просидел на кровати, прикрыв глаза и ни о чём не думая. В памяти то и дело показывались события сегодняшнего дня. Гримаса отчаяния на лице мелкого, его громкий крик и брызнувшие из глаз слёзы. Канда в очередной раз отмахнулся от навязчивых воспоминаний. Неужели он начал жалеть его? Глупее и не придумаешь. Шпендель не помрёт от такого. Вернее, Юу убеждал себя, что не помрёт. Ведь он так и не видел его во второй половине дня. Куда тот подевался, японец не знал. - Канда Юу, с каких пор тебя заботит состояние Мояши? – одёрнул он сам себя и откинул одеяло, решив, что пришло самое время для сна. Но даже во сне покой не пришёл. Отключиться удалось практически сразу, как только голова коснулась подушки. Однако сновидения, на которые Канда обычно не обращал внимания, в эту ночь оказались слишком яркими и запоминающимися. Ему виделся Аллен. Казалось бы, ничего удивительного, ведь сейчас весь Орден говорит о нём. Но что-то в таком сне было явно не то. Его лицо. Уолкер, обычно либо сердитый, либо чересчур весёлый, был каким-то странным. Особенно Юу запомнилось медленное движение рук по телу сверху вниз, полуприкрытые глаза и неплотно сомкнутые припухшие губы. Он казался таким… а каким, собственно? Канда подскочил в кровати, ошарашено пялясь в пол. Да что за чёрт с ним творится?! Вчера – Уолкер, сегодня – Уолкер, во сне – тоже Уолкер. Что это? Совесть заиграла? Мечник поморщился от одного только слова – «совесть». Раньше она его не беспокоила. Он и знать и не знал, зачем она вообще нужна людям. И без неё довольно хорошо жилось. А сейчас словно какой-то выключатель щёлкнул внутри него, и что-то изменилось. Сославшись на голодный желудок, японец свесил ноги с кровати и решил наведаться в столовую. Вдруг полегчает? Конечно, Джерри может и спать… но разбудить-то его не проблема. Пусть быстренько приготовит его любимую собу, а потом может снова продолжать дрыхнуть. Стук обуви гулко отдавался в пустых стенах Ордена. Значит, сейчас ещё ночь. И угораздило же его подняться в такое время… В столовой действительно никого не оказалось. Что ж, Джерри сам напросился. Подойдя к закрытым створкам, за которыми располагалась кухня, Канда громко постучал костяшками пальцев. - Джерри, мать твою, просыпайся! Ответа на его яростный призыв не последовало. Тогда японец заколотил с новой силой, не задумываясь о том, что там, возможно, вообще никого не было. - Джерри! Послышался грохот. Видимо, кто-то за створками уронил как минимум кастрюлю. Отлично, значит, повар все-таки поднялся. Слыша лёгкую возню и торопливые шаги, Канда уже приготовился выдать очередную гадость, но не тут-то было… Окошко раздачи, как надеялся Юу, не открылось. Вместо этого открылась задняя дверь, которая, видимо, выпускала повара из его святой обители. - Джерри, да сколько жда… - остаток фразы Юу проглотил, потому что вышедший вовсе не оказался милым и добродушным индусом. Им оказался Уолкер. Бледный, как сама Смерть, сгорбленный, будто столетний старик, ковыляющий и матерящийся при каждом шаге, мальчик старался незаметно покинуть помещение. В руках у него была большая миска. Даже и гадать не нужно, что в ней – все-таки брюнет не дурак. Видя, как Аллен делает неуклюжие шаги к выходу, Канду снова посетило это странное чувство. Видимо, совесть проснулась не из-за чувства голода. - Мелочь. Тот замер, услышав знакомый голос. Руки сильнее стиснули железную миску, а сам ученик Кросса распрямился. Вот ещё…показывать свою слабость этому ублюдку он не собирался. Поэтому через секунду просто продолжил свой путь, стараясь издавать как можно меньше звуков. Что, собственно, не понравилось японцу. Тот, нахмурившись, отошёл от окошка раздачи и направился к Уолкеру. - Мояши, - прозвучало немного недовольно и раздражённо. - Да что тебе от меня ещё надо? – Аллен повернулся к мечнику и гневно уставился на своего недавнего мучителя. – Не наигрался? Слезы обиды, что он пытался подавить целый день, вдруг резко хлынули из глаз. Словно прорвало плотину – не остановить их и не сдержать. Да как он вообще смеет после такого делать вид, что ничего не произошло? Ублюдок. - Иди к черту. Чего ты вечно ко мне цепляешься? – костяшки пальцев побелели. – Найди себе другую игрушку, а меня оставь в покое! Заебал вечно «Мояши», «Шпендель»… - он громко шмыгнул носом, передразнивая мечника. – Вечно думаешь о себе, эгоистичная тварь! Для тебя чувства других людей – тряпка, об которую ты вечно ноги вытираешь. Как тебя ещё свои же не угрохали?! Видимо, руки марать не хотят, а то давно бы… - мальчик тяжело дышал. Поток бранных, недовольных слов. Исполнителю стало легче. Он высказал все, что у него накипело за всё время знакомства. А Канда стоял и не мог произнести ни одного нормального слова. Для него не открытие то, как к нему относятся окружающие – благо своим умом понимал. Раньше его это как-то не волновало. Подумаешь, какие-то левые и никому ненужные люди…. Для Юу эти мошки не имели никакой ценности. Но вот сейчас… Слова Шпенделя подействовали на него, как ушат воды – огорошили и привели в полное замешательство. Видимо, слышать такое от практически похожего на самого тебя человека – больно и неприятно. Азиат шумно втянул носом воздух. Щеки предательски горели, смотреть в серые, полные слез и боли, обиды и злости, глаза не хотелось. Господи, да ему стыдно… откуда такое чувство беспомощности и вины? Будто бы он – пятилетний ребёнок, провинившийся перед родителями. Боже, до чего он докатился... - Прости, - слова сорвались с губ раньше, чем Канда смог их осмыслить. Пряча глаза за густой чёлкой, в которых можно было отчётливо прочесть смятение, мечник поспешил ретироваться. Да чтобы он…да перед каким-то Шпенделем, не стоящим его внимания… да извинялся! Ему отчего-то стало не хватать воздуха. Грудь сдавили тиски – не вздохнуть, не произнести ни слова. - Засунь себе в задницу свои извинения. Мне они ни к чему, - с горечью произнес Уолкер. Эта реплика Мелочи эхом отдавалась в ушах у японца, пока тот шёл до своей комнаты. Аппетит пропал также быстро, как и появился. Но и спать он тоже не хотел. Мысли о Шпенделе, его слова снова не давали ему покоя. А перед глазами Канды до сих пор стояло заплаканное и грустное лицо мальчишки. Почему оно всё никак не забывалось? Было в нём что-то такое, что никак не хотело оставлять мысли Юу. Только вот что, он так и не знал… Поняв, что сна ему снова не видать, Канда принялся за единственное дело, которое ему хоть как-то помогало отвлечься. А именно – отполировать Муген. Взяв масло с полки, и потянувшись к любимой катане, брюнет уселся в излюбленную позу и занялся делом. Прикосновение к прохладной стальной поверхности принесло некое умиротворение и спокойствие. Мысли, казалось, отошли на второй план, остались только он и катана. Так было всегда – Муген будто бы забирал часть его нелёгкой доли себе, стараясь облегчить жизнь своему хозяину хотя бы чуть-чуть. Но, видимо, он чем-то прогневал Бога: спокойно посидеть в тишине у него не получилось. Буквально через пять минут его покой бессовестно нарушили. В комнату, улыбаясь во все свои тридцать два (пока целых) зуба, сверкая зелёным глазом и излучая ауру доброты и всемирного счастья, ввалился Лави. - Чего понадобилось? – рыкнул Канда, не прекращая полировать холодную сталь. - Ничего особенного, - пропел рыжеволосый парень, нагло проскальзывая в комнату без приглашения. – Просто ты такой взвинченный в последнее время, вот я и решил заглянуть… - Ты на часы смотрел? Ночь на дворе! – Юу яростно замахнулся рукой, указывая на окно. – Нормальные люди спят, а не по чужим комнатам шляются! Лави обиженно надул губы, картинно изображая из себя самого оскорблённого в мире человека. Но такое выражение продержалось на его лице не дольше двух секунд. Потом он тут же расплылся в хитрой улыбочке, подбираясь ближе к напрягшемуся японцу. - В таком случае, ты тоже ненормальный, раз не спишь. Фыркнув от подобного заявления, Канда сжал в руке катану, намеренно привлекая внимание к оружию. - Я, по крайней мере, у себя в комнате нахожусь, - заявил он, явно не желая продолжать столь бессмысленный разговор. – Выметайся отсюда. Однако такой настрой ничуть не смутил незваного гостя. Тот нагло устроился на краю кровати, что вызвало ошалевший взгляд Канды и окончательное завершение полировки. Перехватив Муген покрепче, брюнет уже был готов снести рыжую голову. - Я непонятно высказался, что ли? - Юу, да подожди ты! – замахал руками Лави, не рассчитав своих усилий. – Я просто новость хотел тебе сообщить! Канда на мгновение замер. Всё же интерес к тому, зачем парень припёрся посреди ночи, взял верх. Кто знает, что у глупого Кролика на уме? Вдруг на самом деле чем-то занятным поделится. - Какая же новость там у тебя? – спросил он, всё ещё не выпуская катану из рук. - Насчёт Аллена… - Да что же у всех на языке только Шпендель! – окончательно взорвался японец, вскакивая на ноги и резанув мечом по воздуху. Благо, Лави обладал довольно хорошей реакцией, поэтому увернуться от гневного порыва оказалось довольно просто. К тому же, намерения убить в движениях сейчас не читалось. Скорее, это была необходимость, чтобы выпустить злость. - А сейчас о нём говорить станут ещё больше! Слух-то сплетнями оказался! – затараторил юноша, когда был загнан в угол комнаты. Юу пару раз моргнул. Что? Сплетни? И с какой это радости? Обрушившаяся новость настолько резко ударила по мозгам, что парень выпустил из рук меч, как-то небрежно бросив его на постель. Правда, сразу верить какому-то Кролику, который сам похож на главного сплетника всего Ордена… правильно ли? - С чего ты взял, что мне будет интересно это услышать? – Канда быстро взял себя в руки. Нельзя ведь позволить зеленоглазому догадаться, что он последние сутки места себе не находил из-за Стручка. К тому же, получается, что Мелкий действительно не врал. Если у него ничего не было с Линали, то японец злился зря. И не только злился. С тихим шипением Юу запустил пальцы в волосы, отматывая события назад и вспоминая сцену в тренажёрном зале. Получается, теперь он виноват в случившемся? - Ты же какой-то нервный в последнее время ходишь. Вот я и решил, что, возможно, это из-за Аллена, - расплылся в улыбке Лави. Канда гневно зыркнул на наглеца, желая тотчас порубить его на мелкие кусочки. - Буду я ещё переживать из-за Шпенделя. Сдался он мне, - фыркнул Юу, указывая на дверь. – Вали отсюда. Быстро. Пожав плечами, парень поспешил проскользнуть мимо него, опасаясь расправой Мугеном. Канда же натура непредсказуемая. Вдруг что в голову ударит, и он передумает отпускать «жертву». - А Аллен-то всё-таки милый ребёнок, до постельных дел ему далеко, - как бы невзначай бросил рыжеволосый юноша, уже стоя в дверях. - Уёбывай отсюда к чёртовой бабушке! – проорал брюнет, порываясь запустить в него первым попавшимся предметом. Лави окончательно понял, что, кажется, довёл японца до жуткого гнева, и поспешил вылететь из опасной комнаты, пока был ещё цел. *** Канда совершенно не понимал, что делает. Сейчас шёл третий час ночи, а он уже пятнадцать минут торчал перед дверью комнаты Уолкера. Странное чувство, грызущее изнутри, так и не позволило мечнику спокойно уснуть. А там ещё Лави с его вечными новостями… надо запирать замок, чтобы гости без приглашения не могли даже порог переступить. Итак, почему же он пялится на однотонную деревянную поверхность, японец не знал. Вроде никаких росписей там не было, да и вообще сворачивать в этот коридор ему без надобности. Где-то недалеко послышались отчётливые шаги. Канда вздрогнул и обернулся на звук. Ещё не хватало, чтобы его засекли посреди ночи, да ещё где! Около комнаты Шпенделя! Отметив, что шаги приближаются, брюнет потянул ручку на себя, и, не без удовольствия ответив, что она не заперта, нырнул в полутёмное помещение. Так-то лучше. Только… теперь-то что? Обведя стены и потолок взглядом, глаза парня замерли на свернувшемся комочке под одеялом. На небольшом столике около кровати валялись остатки еды, стащенной из столовой несколько часов назад. Усмехнувшись, брюнет подошёл к постели, осматривая с трудом различимые контуры изогнувшегося тела под одеялом, и останавливаясь на седой макушке. - А Лави был прав… мелочь, - сам себе шепнул он. Но, похоже, Аллен спал чутко, поэтому сразу же подскочил, забиваясь в угол. Мальчик сначала широко распахнул глаза, совершенно не ожидая увидеть рядом с собой Юу, а потом свёл брови к переносице, вцепляясь пальцами в покрывало. - Совсем охренел уже?! Зачем припёрся? – заорал он, подтягивая колени к груди. - Тише ты! – рыкнул Канда, мгновенно оказываясь рядом с Уолкером и зажимая ему рот ладонью. – Своим визгом перебудишь весь Орден! Мальчик тут же начал брыкаться, пытаясь вывернуться и отодвинуться от мечника. - Канда, блядь! Не трогай меня! – он грубо толкнул японца, а сам почти по уши закутался в одеяло. Канда прищурился. Мелкий поганец… чего ж так кричать-то? Ебанулся головой что ли? А ну да, действительно, головой он приложился, только вот с помощью Канды, разумеется. «Да что ж ты так орёшь-то?» - мечник мысленно застонал, глядя на то, как Уолкер продолжает верещать не хуже монашки, в келью к которой каким-то непонятным и мистическим образом забрался Святой Отец, видавший ещё и динозавров и предлагающий поиграть вечерком в покер на раздевание. У него от этого «визга» голова уже пухнуть начинала, а уровень агрессии повышался в геометрической прогрессии. Поэтому не найдя ничего лучше, чем вновь прижать ничего не понимающего и обвиняющего его, Канду Юу, во всех смертных и не смертных грехах Шпенделя к подушкам и зажать его рот рукой. От этого действия одеяло, что так отчаянно прижимал к себе Мояши, съехало вниз, наполовину оголяя хрупкое тело подростка. - Успокоился? – наконец, произнёс японец, спустя несколько минут, в течение которых носитель памяти Четырнадцатого Ноя вёл себя на удивление тихо. Аллен рассеянно моргнул, глядя на прижавшего к его же собственной кровати брюнета. Мальчик лихорадочно соображал, пытаясь все же понять, что привело сие замкнутого и нелюдимого человека в его комнату. Ладно, допустим, Канда ошибся дверью. С кем не бывает, так? В темноте-то перепутать совершенно идентичные двери вполне ожидаемо, но это же Канда… Так что этот вариант отпадает. Вариант номер два – Грозу всея ЧО мучила совесть. Мучила, не давала спать, вот Юу и припёрся её успокоить, извинившись ещё раз. Только вот Аллену эти извинения как Луне до Солнца – далеко и долго. В общем, не колышет. - Чего? – поинтересовался Канда, убирая руку и надеясь на то, что мальчишка все-таки не закричит. - Говорю: что надо? – озлобленно и немного нервно задал вопрос Уолкер. Канда цыкнул, на несколько секунд придумывая достойную отмазку своему поведению. Но, как назло, на ум ничего не шло. Правду сказать, что ли? Ах, была не была… - Я извиниться пришёл. Серые глаза Аллена снова расширились от удивления. «Ох, здравый смысл, ты иногда так не вовремя…» - Я, кажется, уже сказал, что тебе сделать со своими извинениями! – злобно прошептал Исполнитель. – Иди на хрен отсюда и не мешай нормальным людям спать! Мечник тихо рыкнул. В синих глазах появился опасный стальной блеск, не предвещающий ничего хорошего сидящему напротив Уолкеру. - Мелочь, кончай корёжить из себя девственницу – нихрена не получается! От такой новости Аллен слегка опешил, а затем… Волна гнева заполонила его глаза, и он, совершенно не понимая, что творит, резко подался вперёд, опрокидывая мечника на спину. Аллен походил на пса, озлобленного и бешеного, сорвавшегося с цепи и с диким наслаждением в серых безумных глазах разделывающим свою жертву. Он колотил Канду так сильно и совершенно не замечал того, что Юу практически не сопротивляется. Алленом двигала обычная банальная месть, для исполнения которой он бы не пожалел никаких сил – ни физических, ни, тем более, моральных. Только вот что-то явного эффекта от своих действий мальчик не наблюдал. Вроде бы говорят, что месть сладка. А Аллен чувствует только опустошение, смешанное с лёгким разочарованием. Все-таки отомстить ему нужно со вкусом, раз уж Канда «наказал» его так экзотично. Простой мордобой явно не лучшее орудие… Хмыкнув и, наконец, придя в себя, Уолкер ехидно улыбнулся и недобро прищурился. А что если отомстить так, как Канда сам того не ожидает? Может, ему тоже бокен в задницу засунуть? Клин клином вышибают… или как там говорят? Но нет, Аллен у нас не такой… уподобляться этой японской скотине он не будет – слишком ожидаемо. А что если... засунуть туда кое-что весьма интересное… - Увы, я не девственник больше... – картинно охнул Аллен, возведя свои очи к потолку и усаживаясь на теле японца поудобнее. – Ты лишил меня последнего. Вот скажи: как ты мог? Канда вообще не понимал, что творит этот представитель семейства бобовых. То он с отчаянием раненного зверя, загнанного в угол врагами, избивает его, то скачет на нем, как второсортная шлюха из таверны… Впрочем, почему он это позволяет, Канда не знал. Все-таки спать иногда полезно, а то становишься тут таким, будто бы тормозной жидкости комуринов попил. Литров так пять, а то и больше. - Мояши, мать твою сивую кобылу, ты чего несёшь? – брюнет попытался сбросить с себя юное тело. - Ну, - Мелкий надул губы и пнул свою «сивую кобылу» в грудь, удерживая её на месте. – Я объясняю тебе, что ты не прав. Не понимаешь? Аллен провёл пальчиком по груди мечника, вырисовывая на ней только ему известные узоры. Зарычав, Юу предпринял вторую попытку, но с тем же результатом он мог и пройтись сквозь стену. «Грёбаный баран!» Баран в лице Уолкера только ещё больше оскалился в подобии улыбки и наклонился к лицу своего боевого товарища. Рука подростка продолжала исследовать грудь мечника, видимо, ища на ней карту Атлантического океана. Только вот зачем она мелкому да ещё в такое время суток? Уж явно не искать забытый и пропавший остров… И тут, будто бы издеваясь, азиату захотелось спать. Ну, уж точно вовремя! А подушка у этой мелочи такая мягкая и уютная, зараза… Маленькие ручки Морфея обхватили тело японца, погрузив его сознание в состояние лёгкой полудрёмы. И уже плевать на то, что Аллен сидит на нем и не понимает всего происходящего. Пусть остаётся в таком положении и болтает непонятно о чем, лишь бы только спать не мешал... Исполнителю это явно не нравилось. Он тут, видите ли, пытается достойно свою месть осуществить, а ему всячески мешают. Да ещё и кто! Какой-то паршивый урод в колпаке, вечно пытающийся всех усыпить! Комурина на него нет. Поэтому дабы не упасть всей своей бобовой сущностью в грязь, Аллен подался чуть вперёд, практически соприкасаясь с лицом брюнета, намереваясь совершить задуманное. - Хочешь, я покажу тебе, как все было на самом деле? – произнёс он, согревая шею японца горячим дыханием. Шёпот мальчишки доносился до Канды, как крик Комуи Ли из Китая. То есть, проще говоря, совсем не доходил. Только какое-то слабое дуновение, да тепло, приятно согревающее его кожу. Было как-то странно хорошо ощущать невесомое прикосновение. По телу распространялась умиротворяющее ощущение нежности и спокойствия, до сего момента почему-то недоступное и неизведанное. А горячее дыхание мальчишки действовало на все состояние подобно катализатору: быстро впитываясь в сознание и получая нужный эффект. Канда бы так и уснул, если бы не одно но: ощущения стали настолько зашкаливать, что, казалось, мечник плавится, словно металл в кузнице – тягуче, вязко и горячо. С трудом открыв глаза, экзорцист наткнулся на знакомую седую макушку. - Какого хрена!? – хрипло поинтересовался он, глядя на то, как мелкое недоразумение вовсю занимается непотребствами, а именно – изучает его тело своими руками и губами. Надо сказать – было необычно: и не противно, и не так уж и приятно. Но и назвать сам процесс среднячком, язык тоже не поворачивался. Прикосновения ловких мальчишеских пальцев в некоторых особо чувствительных точках будоражили кровь, заставляя её течь по венам в два раза быстрее. - Тише, - Аллен, не отвлекаясь от столь интересного занятия, попытался заставить мечника замолчать, сунув ему в лицо единственный попавшийся под руку предмет – подушку. Рубашка азиата давно уже лежала на полу за ненадобностью. Седовласый вновь склонился над японцем, продолжая изучать сильное тело. Он уже совсем не понимал, что творит – адреналин в крови просто зашкаливал; азарт, разогревающийся только от одного сопротивления товарища, усиливался с каждой секундой; любопытство, подстрекаемое неопытностью и, в какой-то мере, непросвещённостью в таких делах, брало вверх над здравым смыслом. Окинув взглядом лежащее под ним тело, Уолкер нервно сглотнул. В горле пересохло, а в комнате стало невыносимо душно. Что это с ним? Вроде бы чего он там не видел…только вот в тусклом свете свечи Канда выглядел как-то необычно притягательно: тело мечника теперь казалось таким желанным, бледную кожу хотелось попробовать на вкус, ощутить её некую солоноватость и горечь, которая обычно остаётся от мыла, вдохнуть едва уловимый аромат, такой свежий, будоражащий и манящий. Поддавшись мимолётному порыву, он коснулся губами бьющейся жилки на шее брюнета. Мальчик все-таки не удержался и осторожно лизнул доступный участок. А вкусно. Во всяком случае, ему понравилось. Канда замер. Гневные слова, все ругательства, которые были известны ему, замерли на губах, так и не выйдя наружу. Вместо отборной и прекрасной речи японца раздался только глухой звук – шумный вдох. От этого прикосновения по всему телу пробежали мурашки, а кожа стала вдруг такой чувствительной… Они оба не двигались: Аллен явно решался на что-то, а Канда, в свою очередь, ожидал дальнейших действий от весьма странного Стручка. Тело его будто налилось свинцом – пошевелиться было практически нереально. Он сделал ещё один вдох, будто пробуя воздух на вкус. Затем осторожно, словно боясь спугнуть Уолкера, Канда отнял подушку от лица и посмотрел в серые глаза. - Мелочь… Аллен, ничего не говоря и продолжая неотрывно смотреть на японца, придвинулся ближе, вновь намереваясь коснуться горячей шеи азиата. Канда вздрогнул, когда чужие ладони вновь прошлись по его груди, скользя к бокам. - Не мешай мне, - Исполнитель незаметно улыбнулся, проводя носом по коже в том самом месте, где минуту назад оставил незаметный след его язык. Губы сомкнулись на мочке уха, осторожно её исследуя. Японец закрыл глаза. Нужно было сбросить с себя явно съехавшего с катушек Уолкера. Он поднял руки и взял его за плечи, но сил на большее не хватило. Их будто бы кто-то незаметно из него выкачал. Странно это – они находятся в совершенно провоцирующем положении, в комнате Шпенделя, который касается его так, как касаться вовсе не должен. Ведь это не правильно. Во-вторых, это же Мояши… Канда ведь его ненавидит, презирает, можно сказать, а тут… позволяет такое… Смешно. Где-то сдох Ной, раз Канда Юу и Аллен Уолкер не выбивают друг из друга дурь, как обычно это происходило, а вот так сидят, и этот представитель бобовых решил сделать из мечника тренажёр для практики или же испробовать на нем все свои сексуальные фантазии и извращения. Хотя… кто из них ещё и извращенец. Не нужно забывать о том, что это сам Канда недавно сотворил с учеником Кросса. Вот теперь понятно, почему он не сопротивляется. Мелкий хочет мести – это понятно. Так он её получит. Всего один раз Канда позволит ему это. А потом забудет и заставит забыть его. Но вот что-то внутри Второго Апостола так не считало. Когда Уолкер прикоснулся губами к его шее, протеста или что-то подобного он не ощутил. Будто бы так и нужно. Как будто Шпендель открыл потайной ящичек в его сознании, о котором он до сего момента не подозревал. Тем временем Аллен переместился с шеи на грудь, сползая ниже. Его губы, немного влажные и горячие, робко перемещались по коже, оставляя после себя обжигающие следы. Руки подростка несмело поглаживали рельеф мышц на животе. Аллен придвинулся ещё ближе – его кожа теперь касалась кожи азиата. Мурашки снова возобновили свой поход по телу японца – все-таки контраст немного прохладной кожи Аллена с его собственной был ощутим. Где-то на задворках разума здравый смысл кричал во все горло, срывая голос и призывая прекратить все немедля, расхаживал с огромным плакатом со словом «нет». Его никто не замечал – проще игнорировать, когда соблазн и искушение полностью овладели тобой… Зазвенела пряжка ремня – видимо, Стручок решился на более откровенные касания, чем поглаживание чужих боков и исследования тела. Уолкер шумно втянул носом воздух, почувствовав, что руки японца переместились с плеч ниже, на поясницу, и прижали к себе хрупкое тело подростка. Творилось что-то странное, невероятное, такое… манящее и одновременно пугающее и отталкивающее. Такое, от чего отказаться было просто невыносимо сложно. Обо всем остальном – своём поведении, мотивации и ощущениях – они оба подумают завтра, а сейчас… Кто потянулся за поцелуем первым - неизвестно. Просто вдруг Аллен поднял голову, а Канда подтянул его к себе, а затем… Ощущение шершавых, податливых и мягких губ начало цепную реакцию: ток возбуждения прошёлся по венам, поднимаясь из самых сокровенных глубин к поверхности; голова кружилась, пробуждая спящие и скрытые инстинкты; сладкий напиток страсти и удовольствия прошибал насквозь от яростных соприкосновений языков… - Кажется, я заигрался… - оторвавшись от брюнета, Аллен попытался восстановить сбитое дыхание. - Я заметил. Мелкий глухо застонал, когда Канда вновь притянул его к себе и, перевернувшись, поцеловал. Разум все ещё отчаянно боролся со своим противником в лице порочного желания своих хозяев, но исход этой битвы был предрешён уже давно: победу все равно одержит последний. Теперь уже руки мечника вовсю исследовали тело подростка. Мальчишка ощутимо дрожал. Тепло, волнами исходящее от японца, невероятное чувство эйфории, получаемое от его прикосновений, нега и удовольствие, распространяемое по всем его клеточкам – эти неотъемлемые составляющие всего происходящего волновали Уолкера и были ему незнакомы. Но тем и нравилось: не знаешь, а, значит, обязательно захочешь узнать и испробовать до самого конца, чтобы потом в будущем было с чем сравнить. Аллен запустил руку в волосы Канды, ослабляя ленту, и позволяя чёрному шёлку свободно струится по спине своего владельца. Когда бедра азиата соприкоснулись с бёдрами подростка, тот, в свою очередь, всхлипнул и подался вперёд, невзначай задевая пах мечника свободной рукой. И совершенно не стыдно. Какой, к черту, стыд, когда запретная черта давно позади? Но если сделать ещё хоть что-то, то стыд обязательно покажет свою сущность… Канда приподнял его, освобождая от белья. Экзорцист свёл ноги вместе, пытаясь скрыться от обжигающего взгляда японца. - Поздно ты скромницу строить начал, - усмехнулся Юу, разводя коленки Уолкера в стороны и устраиваясь между них. - Хочу и буду, - упрямо сжал губы мальчик. – Не хватало, чтобы такие, как ты, указывали мне… Канда зарычал и вжал подростка в кровать сильнее, властно целуя. Этот поцелуй отличался от тех предыдущих, в нем не было той щемящей в груди нежности, а только грубость и превосходство. Создавалось впечатление, что Юу пытался что-то доказать своему вечному сопернику. Но он не учёл того, что Аллену было, в принципе, плевать на какие-то убеждения своего друга-врага. - Я убью тебя, если вякнешь хоть слово… Аллен выгнулся, когда его возбуждённую плоть обхватили прохладные пальцы. С губ сорвался едва слышный стон, серые глаза расширились, сердце забилось в груди быстрее. Воздуха в лёгких катастрофически не хватало. Канда провёл пальцем по головке, едва задевая и касаясь чувствительных мест. Находиться с ним рядом так близко, насколько это вообще возможно, вцепившись в брюнета мёртвой хваткой. Боясь сделать лишний вдох, просить большего, чем позволено, нетерпеливо ерзать под таким желанным телом, испытывать острую необходимость в единении… Немного стыдливо сводить колени вместе, испытывать лёгкое смущение от своей неопытности, действий, ощущать жар двух тел, что так и норовят переплестись лианой, и получать от всего процесса невыносимое удовольствие. На кончиках пальцев приятно покалывает, касания подобны прикосновениям лучей летнего солнца – лёгкие, приятные, дарящие наслаждение и восторг… И совершенно плевать на тот факт, что, возможно, у обоих это может произойти впервые. И оба не знают, как действовать дальше. Канда на секунду оторвался. Послышался шорох одежды, а через секунду кровать вновь прогнулась под тяжестью двух тел. Мокрые губы сомкнулись на пульсирующей жилке на шее, язык очертил круги и всевозможные фигуры, пробуя и исследуя на вкус нежную кожу экзорциста. Юу, ведя ладонями по телу, задержался на пояснице, а затем уверенно спустился ниже, коснулся ягодиц... Аллен от неожиданности дёрнулся, чувствуя лёгкий дискомфорт и быстро нарастающую боль. Он зашипел и упёрся руками в грудь японца, намереваясь оттолкнуть его от себя. - Поздно отступать, - прошептал ему в губы мечник. Уолкер охнул. Он уже было подумал, что вот так всё и закончится… но Канда резко толкнулся, проникая в податливое тело. Новая вспышка боли ослепила мальчика на несколько секунд, полностью отрезвляя сознание. И теперь уже не так приятно чувствовать чужие прикосновения, тяжесть тела и первые толчки своего партнёра. Ведь с каждым новым движением боль только усиливалась, и думать о чем-то другом было просто нереально. - Расслабься, мать твою! Подросток проглотил застрявший в горле ком и кивнул, с мстительным удовольствием впиваясь ногтями в спину брюнета. Он пытался сосредоточиться на чем-то другом, том, о чем рассказывал Кросс и сам мальчишка читал в книгах… Вязкая, нарастающая и проникающая в каждую клеточку тела, боль прошибала насквозь, забирала себе всю магию и неповторимость момента, оставляя после себя только неприятный осадок. Почувствовав, что Аллен только ещё больше сжимается и уже всхлипывает, едва сдерживаясь, японец выдохнул: - Терпи, ты же боец… Капелька пота скатилась по виску седоволосого, как одинокая слеза, и навсегда скрылась в подушках. Облизнув пересохшие губы, юный экзорцист открыл рот и попытался сделать вдох. Не получилось. Грудь только сильнее сдавило, жар, казалось бы, пытался спалить его до тла. Не так все представлялось ему на самом деле… Мечник вдруг рвано выдохнул и вновь возобновил толчки, вжимаясь в него с новой силой, вызывая тем самым у своего партнера всхлипы, вздохи и глухие стоны. Как же все-таки жарко. Невыносимо, и так притягательно. И хочется… хочется окунуться в эту сладостную пытку с новой силой, желая получить самый вкусный и незабываемый приз. Кровать под ними ужасно скрипела, как несмазанная дверь, и они, наверное, перебудят весь Орден, создавая такой шум. Но плевать… Пусть сюда сбегутся все – их это не волнует. Уолкер не понял, как его руки с плеч переместились ниже, блуждая по потному телу брюнета. Просто в один момент дискомфорт сменился резким чувством удовольствия, тело выгнулось дугой от переизбытка новых ощущений, и мальчик потерялся в них, полностью растворяясь в получаемом блаженстве и отдаваясь тому, кто его дарил, до самого конца. С губ его то и дело срывались рваные вдохи, подросток периодически всхлипывал, а когда Канда глубоко проникал в него, то и вовсе стонал в голос, заставляя брюнета при каждом новом толчке сжимать его бедра. Японец с каждым своим новым движением дышал все глубже, рвано, практически не стесняясь ничего вокруг. Его горячее дыхание приятно щекотало разгорячённое лицо Аллена, и от происходящего сносило крышу эффективнее, чем от самого острого наркотика. Как же было хорошо… Экстаз пропитал все вокруг. Постепенно похоть усиливалась, плавных и медленных толчков становилось мало. Тогда Аллен подавался навстречу движениям своего любовника, стараясь приблизить пик наслаждения. Темп нарастал все быстрее, перед глазами мелькали яркие блики, в ушах шумело, сердце глухо билось о грудную клетку, внизу живота образовывался тугой комок, нервы оголились до предела. Исполнитель застонал, выгибая спину, руки бесстыже сжали ягодицы своего партнера. Канда издал полный желания рык и стал яростно двигаться, входя до основания. Весь мир отошёл на задний план, разноцветные блики перед глазами заплясали в быстром, почти непередаваемом танце, воздух в лёгких резко закончился, и подросток, захваченный своим первым в жизни оргазмом, выгнулся и зажмурился. С уст сорвался громкий стон. Окружающие звуки постепенно стали слышаться отчётливей, тяжесть чужого тела, глухие стоны, движения партнёра, скрип уже ненавистной кровати, сухость во рту, тяжёлое дыхание… Говорят, удовольствие осязаемо, но не подвластно видимости. Но всё то, что происходило сейчас в комнате экзорциста, намекало на абсурдность этого высказывания. Даже невозможное возможно, стоит только захотеть и приложить чуточку усилий… Канда ощутимо напрягся, совершил ещё пару глубоких и чувственных толчков, гортанно застонал и силой вжался в своего любовника. Затем затих. Было слышно только их сбитое дыхание. Рука брюнета коснулась спутанных белёсых волос, откинула их со лба мальчика и замерла. Синие глаза смотрели в точно такие же, наполненные безумным удовлетворением и ярким блеском, серые очи. В стоящей тишине вдруг раздался едва слышный фырк. Кажется, Аллен опять оплошал. *** Утро встретило Аллена жестокой реальностью. Уолкер открыл серые глаза, и понимание накрыло его с ног до головы – ночью ему снился вовсе не сон. Тихое сопение откуда-то справа подтверждало его догадку. Осторожно приподнявшись на локтях, подросток повернул голову, и его глаза расширились. - Нет… - пробормотал он, глядя на вполне мирно посапывающего мечника. Его медленно начинала охватывать паника, пробираясь по спине маленькими мурашками. Внутри неприятно щекотало, в горле стоял ком, во рту – привкус горечи. Перед глазами мальчика резко все помутнело. Он резко поднялся, совершенно не обращая внимания на ноющую боль и дискомфорт, оделся и поспешно покинул свою комнату. Ноги его не держали. Ему казалось, что он до сих пор спит. Ведь как... как он и Канда…это же нереально вообще! Да чтобы такое произошло, нужен очень важный повод. И уж всякая отмазка насчёт мести тут явно лишняя! Обычная и банальная, она не могла привести к тому, что эти двое зашли так далеко… Он не заметил, как дошёл до крыши. Очнулся только в тот момент, когда его лица коснулся холодный ветер. Аллен вообще не понимал, как такое могло произойти. Спать с Кандой, да ещё и самому проявлять активность… Где, к черту, его гордость? Или же ее совсем не осталось – Канда растоптал и её, совершенно не замечая этого. - Паршиво, да, Тимкампи? – спросил он летающего вокруг себя голема. Тим ему не ответил. Только прикусил светлую прядь волос и потащил обратно в замок. - Эй, Тим, ты чего творишь?! – возмущённо воскликнул мальчик, стараясь вырвать из цепкого рта голема свои волосы. – Пусти ты уже! Но золотой шарик был непреклонен. Он полностью игнорировал своего хозяина, направляясь только по одному известному ему маршруту. Аллен довольно-таки быстро распознал намерение своего голема – Тимкампи тащил его обратно в комнату. «Черт, и какого я веду себя, уподобляясь трусливому идиоту?» - Уолкер зажмурился, пытаясь успокоить свои расшатавшиеся нервы. Сказать по правде, он не испытывал стыда за свой поступок. Ведь того, что произошло, не воротишь. А значит, к чему теперь терзаться глупыми вопросами и совершенно ненужными мыслями? Это только ещё больше ухудшит ситуацию. Им с Кандой просто нужно поговорить. Только и всего – все остальное он может решить и потом. Во всяком случае, хуже уже явно не будет… Но вернувшись в комнату, его ждало полное разочарование. Его кровать, как и само помещение, была пуста. Канда, видимо, решил сбежать с места преступления. Настроение резко ухудшилось. Нельзя сказать, что оно было до этого момента шикарное, но сейчас стало ещё ужаснее. Теперь придётся мучиться от предстоящего разговора ещё чёрт знает сколько времени. И почему Канде всегда требуется тащить свою жопу в неизвестных направлениях? Разочарованно застонав, мальчик от злости пнул носком сапога по двери. - Твою ж… Весьма неприятное ощущение заставило его согнуть колено и несколько секунд переждать в таком положении, пока боль не утихнет. Ощутив, что он снова может опираться на обе ноги, Уолкер махнул рукой летающему рядом Тиму. - Пошли. Когда всё плохо, нужно хорошенько перекусить, - очень важное правило, которое он усвоил за свою пока что маленькую жизнь. Еда помогает восстановить силы и отвлечься от проблем. Воспрянув духом, Аллен немного приободрился и летящей походкой пустился по коридорам Ордена. Экзорцисты и Искатели стали просыпаться, и молчаливые стены постепенно начали наполняться разговорами. Кто-то спешил на очередную миссию, кто-то – сдать отчёт о её выполнении. А Уолкер, испытывая некое облегчение от того, что на данный момент он совершенно свободен, торопился к своей вечной возлюбленной – еде. Столовая немногим отличалась от просыпающегося Ордена. В основном здесь было полно сонных искателей, лениво тащащих свои подносы с едой. Многие зевали, широко открыв рот, и даже не трудились хоть как-то прикрываться. - Никакого этикета, - покачал головой Аллен, глядя на проползшего мимо Искателя средних лет. Переждав очередь из пяти человек, мальчик окончательно воодушевился от запаха съедобного и по привычке набрал гору блюд. - Аллен, ты в такую рань уже здесь? Схватив в охапку набранную еду, он обернулся на звук голоса. И вот кого он не ожидал увидеть, так это Лави, обнимающего… Лоу Фа. Девушка, красная до самых ушей, с огромным смущением позволяла руке парня покоиться на своём плече. И, кажется, она совершенно не была против таких обстоятельств. Лави же, в свою очередь, широко улыбался, тоже довольный находившейся рядом с ним персоной. Аллен так и потерял челюсть от неожиданности. Да ещё и чуть не забыл, руки-то заняты, поэтому пришлось свалить всё на ближайший стол, чтобы избежать громыхания разбитых чашек. - А вы сами-то… что здесь делаете? В смысле, вместе… вот так… – мальчик недоумённо переводил взгляд с одной личности на другую, тыча в них пальцем. - Так уж получилось, что мы, - зеленоглазый юноша нагнулся ниже, шепнув Уолкеру: - Встречаемся теперь. Только что поднятая челюсть не удержалась и укатилась обратно, далеко-далеко. - Встречаетесь?! – вскрикнул Аллен. - Тш-ш-ш, - зашипел на него Лави. – Это пока что только начало, и мы не спешим объявлять о своих отношениях. Глаз Уолкера начал медленно дёргаться. Если они так скрываются, то страшно представить, что будет после. Подумать только… Лоу Фа! Да ещё с кем? С Лави! Как ему могла приглянуться такая скромная девушка? Да и она сама… Аллен в последнюю очередь мог представить их вместе. Нет, это катастрофа какая-то. Что творится с миром? - Ага, только не говори, что вас никто не спалил больше, - ему не давала покоя собственническая рука парня, открыто сжимающая плечо смущающейся девушки. - Мысли читаешь? – рассмеялся тот. – Как раз нас и приняли за тебя и Линали! Там было темно, и мы решили немного уединиться… но, похоже, кто-то всё-таки увидел. Внимание Аллена невольно привлекла тёмная аура, образовавшая где-то за спинами новообразованной парочки. Слух уловил последнюю фразу, а глаза устремили свой взор на застывшего неподалёку Канду. Парень прямо-таки пылал огнём ненависти и был готов испепелить рыжеволосого прямо сейчас. - Лави… ты всерьёз это сейчас сказал? Или пошутить решил? – Уолкер уже испугался за его дальнейшую судьбу. Если Юу услышал то же, что и сам Аллен, то печальный финал будет обязательно. Ох, и не подумал Лави прежде, чем говорить такое. - Конечно, всерьёз! – он легонько чмокнул подругу в висок, и та снова залилась краской. Канда, наблюдавший за этой сценой, теперь просто вспыхнул ненавистью, а его руки потянулись к Мугену. Воспользовавшись тем, что влюблённые занялись друг другом, Аллен яростно замахал головой и жестами стал просить Юу не делать глупостей. И как его вообще угораздило залезть в постель с этим идиотом? Мало того, что девственности лишил весьма нестандартным способом, так ещё и обладает талантом размахивать катаной направо и налево. - О, доброе утро, Юу! - воскликнул Лави, наконец, замечая разгневанного мечника. Канда резко подлетел к Аллену, резко подхватил его под локоть и поволок вон из столовой, совершенно не обращая больше своего внимания на глупо улыбающегося Лави. - Поговорить надо, - коротко бросил он, запихивая Уолкера в укромный чулан, находящийся рядом со столовой. Аллен испытующе глядел на мечника, лихорадочно соображая, что ему, собственно, делать дальше. - Совсем офанарел?! - возмущённо прошептал он, потирая плечо. Н-да, не так все он себе представлял. А как вообще должен происходить разговор двух врагов, которые каким-то макаром оказались в одной постели? - Сболтнёшь лишнего - голову оторву и в задницу засуну. Усёк? - Да что ты? Значит, у моей задницы появилась ещё одна новая функция? – Уолкер попытался оттолкнуть от себя Юу. - Функция одна, а вот вариаций может быть много, - тот только сильнее придавил мальчишку к грязной стенке чулана. - И ты прекрасно продемонстрировал это в последние два дня! Хамоватый тон Уолкера ещё сильнее поддел мечника. - А знаешь, пожалуй, это надо повторить. С первого раза до тебя не доходит вся суть, - Канда обвил пальцами тонкую шею. Инстинкты воина говорили ему без раздумий убрать мешающуюся соринку. Прямо сейчас, стоит только покрепче сдавить – и дело сделано. Но вот неизвестно откуда взявшаяся совесть диктовала другие условия. Аллен не кричит, не бьётся в истерике, лишь выжидающе смотрит на него и цепляется за сомкнувшиеся руки на своей шее. - Придушить меня хочешь? Ну, давай! Одной проблемой в твоей жизни станет меньше! Весьма заманчивое предложение, но желание вдруг куда-то исчезло. Свернуть шею Недомерку? Слишком просто. Неинтересно. Лучше продемонстрировать ему кое-что интересное. Вдруг процесс будет точно таким же приятным, как ночью? А может, даже ещё лучше. Вглядевшись в серые глаза, Канда шумно выдохнул и опустил руки. Аллен удивлённо заморгал, совершенно не ожидая резкого затишья. - Что смотришь? Не буду я тебя на тот свет отправлять. - Ты не Канда Юу. Тебя подменили. Мечник хмыкнул. А ведь Аллен был прав - он так себя не ведёт. Или ведёт? Всего пару ночей назад Юу не раздумывая, исполнил бы порыв гнева. Но сейчас Мояши, помимо того самого гнева и раздражительности, вызывал в нём что-то другое. И это другое выступало противовесом всем отрицательным чувствам. Неужели возможно так измениться за какие-то несколько часов? Сложно сказать. Но одно Канда знал точно – Уолкер может весьма сгодиться и для других целей. И, если судить по спокойному взгляду больших светлых глаз, Аллен был не против.