Неважно

Шёл дождь. Неважно, где, в каком городе, на какой улице. Неважно, когда, могу сказать только, что это было осенью. Дождь шёл, не переставая. Очень, очень долго... Было мокро и грязно. Улицы опустели, казалось, что всё вымерло... Так проходили недели... много недель. Всё приобретало мрачный оттенок пустоты и заброшенности. Не было слышно птиц. Казалось, что в этом городе действительно никто не живёт... Возможно? Повсюду слышался лишь стук капель в оконные стекла и плеск воды в лужах. Так проходили дни... Но однажды это привычное спокойствие своеобразного хаоса нарушили тихие, неспешные шаги. Они отдавались эхом по всему городу, внося беспокойство. Хрупкая девушка, укутанная в светлое пальто и длинный шарф, бессильно передвигала тонкие ножки в чёрных потрёпанных сапожках. Неважно, кто она и что её сюда привело. Она шла долго... очень долго... и добралась всё же до этого места. Она не знала, что надеялась здесь найти. Её вёл случай... Девушка прошлась по городу, осмотрелась, но не увидела никого, ни единой живой души... Она заглядывала в окна, стучалась в двери, но никого так и не нашла. Ещё немного походив по городу, девушка загрустила. Она присела на скамеечку возле какого-то дома и стала вглядываться в даль... Она понимала, что тут не дождётся никакой помощи, понимала, что больше не выдержит долгого странствия... Что тут она останется умирать. Внезапно она увидела что-то возле старого здания на другом конце улицы. Это был человек! Мальчик в средневековом наряде, отдалённо напоминающем наряд дворецкого. Он лежал на траве лицом к стене. Сердце девушки забилось, надежда вспыхнула ярким пламенем в груди... Она собрала последние силы в кулак, встала и подбежала к нему. А мальчик не двигался. Она озабоченно провела ладонью по его лицу. Вроде бы живой. затем прижалась ухом к узкой грудной клетке... Сердце билось. Сильно, пытаясь вырваться из этих мертвенных оков... Но мальчик не двигался. Он просто продолжал смотреть в никуда. Девушка ещё раз провела рукой по его щеке... она была холодна и тверда... Она вздохнула и дотронулась пальцем до полураскрытого века. Оно закрылось... Девушка с горестью посмотрела на мальчика и прошептала: — Кукла... Было обидно. Не хотелось верить, но это было правдой. Сердце в груди, теплота тела... Всё это лишь игра воображения. Надежда пропала, огонь потух. Она прижала куклу к груди и зарыдала. Опустившись на мокрую траву, она плакала, пока не уснула. А из глаз фарфорового мальчика лились тёмно-красные слёзы...