Memento Mori

Юкари Такеба стерла со щеки одинокую слезу. Это были шокирующие новости - то, что они услышали всего лишь две ночи назад. За два часа до полуночи, на Лунном Мосту случилась авария; произошло лобовое столкновение мотоцикла с гоночной машиной. Это мог быть любой другой мотоцикл или любая другая машина - и Юкари чувствовала себя ужасным человеком, желая, чтобы это произошло с кем-то другим - но это не был просто какой-то мотоцикл. Или любая другая машина, раз на то пошло. Оставалось всего несколько дней до выпускного, и двое старшеклассников, что проживали в общежитии, были в предвкушении долгожданного окончания второй ступени в их обучении. Митсуру, конечно же, были преждевременно переданы права на управление компанией ее отца, поэтому не было сомнений, что она станет управлять ей сразу после окончания старшей школы. Акихико планировал продолжить свое обучение и переехать из общежития в колледж в Токио. Не нужно говорить о том, что планы Митсуру были разрушены той ночью - как и спокойная жизнь Юкари - когда новости достигли ушей жителей общежития. Новая глава Kirijo Group погибла в автокатастрофе. Это была суровая реальность, которую было всем им трудно принять, но никто из них не испытывал такую же боль, что чувствовала Юкари. Осторожно, она открыла дверь в комнату Митсуру в общежитии. Тихо и медленно, будто боясь разбудить мертвую. Комната Митсуру была загадкой - она казалась больше изнутри, чем снаружи, и выглядела обширнее, чем гостиная. Конечно, из-за того, что она являлась единственным ребенком, имела очень богатое происхождение и была родом из хорошо известной семьи, она была одарена легкой жизнью, если уж говорить об этом. Это отражалось в ее домашней обстановке - колечко из диванов, королевских размеров кровать, шкаф на входе, ее портрет и даже канделябр. Дверь в ванную комнату была сделана из матированного стекла, на котором были изображены витиеватые белые лозы и цветы. Ее учебники были аккуратно сложены на краю гладкого стола. В одну из стен был вмонтирован плазменный телевизор, под ним находился комод, на котором лежала различная техника. Между входной дверью и шкафом располагалась галерея, состоявшая из ее трофейных фехтовальных рапир и сабель, и Юкари помнит их все, ведь ими Митсуру сражалась с Тенями в Тартарусе. В комнате находилось пианино, на котором Митсуру очень редко играла. Но когда она играла - и Юкари всегда была рядом в такие моменты - она играла очень красиво. Юкари помнит комнату Шинджиро, она была оставлена нетронутой с тех пор, как он преждевременно умер от рук Такаи. Она не хотела трогать вещи Митсуру и хотела оставить их в таком же виде, как оставила их Митсуру, но сердце в груди сжалось до боли, и это чувство заставило Юкари пересечь коридор и подойти к двери напротив. Эта великолепная комната хранила в себе множество воспоминаний, связанных с девушками. Юкари осторожно села на кровать, гладкое до этого спальное белье чуть измялось от этого соприкосновения. Ее щеки порозовели, когда на нее нахлынули воспоминания об их времяпрепровождении здесь. Они не были... "переходящими границы дозволенного", нет, они были милыми и греющими душу. Юкари могла вспомнить множество случаев, когда она не могла уснуть в своей комнате и Митсуру охотно приглашала ее в свою, она помнила, как они спали вместе в одной кровати и, просыпаясь наутро, обнаруживали себя намного ближе друг к другу, чем они находились изначально, перед сном. В такие моменты девушки отворачивались друг от друга, щеки их становились цвета спелого помидора, и вместо полноценных слов слышалось лишь неясное бормотание. И все равно, это были приятные воспоминания. Юкари сильно раскраснелась, подумав о том, что, возможно, она и ее семпай неосознанно прижимались друг к другу во сне. У Митсуру был прикроватный столик, на котором стоял большой ночник, ярко освещавший комнату, когда основной свет был выключен. Рядом располагался портрет девушки, изображавший ее в возрасте примерно тринадцати лет. Однажды, когда Юкари увидела портрет впервые, она смущала и легонько поддразнивала Митсуру своими фразами, говоря о том, какой милой и прелестной она была. Конечно, со стороны старшей девушки были возражения, но все это было не всерьез. Для Юкари было удивлением обнаружить рядом с портретом юной Митсуру фотографию в рамке, на которой были запечатлены они вместе. Она поняла, что уже несколько дней не заходила в комнату Митсуру и поэтому увидела фотографию только сейчас. Глаза предательски защипало, но Юкари прикусила губу, не позволяя себе расплакаться. Она перевела взгляд на пианино и вздохнула, вспомнив, как Митсуру исполняла такие композиции, слушая которые задерживаешь дыхание. Когда-то Митсуру пыталась научить Юкари играть на пианино, но Юкари постоянно ошибалась и сбивалась, и в итоге Митсуру оставила эти попытки и решила вместо этого повести Юкари в Wild Duck Burger. Юкари была очень даже не против отказаться от попыток научиться играть - она не была виртуозом и никогда им не станет. Но сейчас, медленно, Юкари подошла к пианино и подняла крышку. Клавиши были чистыми и поблескивали в свете канделябра. Она нажала на одну из них и нота протяжно зазвучала, наполняя комнату звуком. Она очень хорошо помнит слова и старания Митсуру. -Смотри, Юкари, - произнесла Митсуру, нажимая на вторую белую клавишу в октаве, - Это "ре" или D. Следующая - E, затем F, затем G, затем A, и, наконец, B. "Ми", "фа", "соль", "ля" и "си", соответственно. Юкари хорошо их помнила и начала нажимать клавиши, одну за другой, а их названия отдавались эхом в голове - и звучали они голосом Митсуру. Она закрыла крышку и, сев на банкетку, замерла, уставившись на большой портрет Митсуру, висевший над черным пианино. Ладони Юкари сжались в кулаки. Слезы потекли из глаз - горячие, они полились ручьем по покрасневшему лицу. - Почему, Митсуру-семпай? - спросила она. Она не ждала ответа, но она жутко хотела услышать, что могла бы сказать Митсуру. Что Митсуру смогла бы сказать. - Ты обещала, что никогда не сделаешь мне больно, - пробормотала она, - Но ты сделала. Ты делаешь мне больно. Повисла тишина, нарушаемая только медленным, равномерным гудением висевшего в комнате Митсуру кондиционера. Ответы не будут узнаны, задавать эти вопросы тщетно. Но это не останавливало Юкари, она продолжала говорить, будто стараясь убедить себя, что Митсуру до сих пор слушает ее. - Я никогда ничего не говорила тебе, семпай, - произнесла Юкари, почти шепча, - Я все держала в себе и теперь я сожалею об этом. Она взглянула на портрет, нарисованное улыбающееся лицо Митсуру будто насмехалось над ней. Она уставилась в нарисованные глаза и начала молиться Богам, чтобы Митсуру смогла услышать то, что она хочет сказать. Услышать это и понять, что Юкари имела ввиду. - Я потеряла всех - своего отца и свою мать. И теперь тебя, - произнесла Юкари, - У меня никогда не было возможности сказать моему отцу, что я люблю его. И у меня никогда не будет возможности сказать тебе, что я люблю тебя. Она смогла произнести эти слова легко и достаточно четко и ее удивило то, как несложно было признаться. Поняла, что она призналась слишком поздно... Она упала на пианино, рыдая. Прочная деревянная крышка от пианино предотвратила ее от падения на клавиши, создав этим диссонирующий звук, что отлично сочетался с ее настроением. Она всхлипывала и плакала и чувствовала себя потерянной и одинокой. Она была одинока. И что бы не случилось - не смотря на то, что она скажет или сделает, не смотря на то, как она будет просить и умолять небеса - Митсуру Кириджо никогда не вернется. И все это из-за случайного происшествия. Митсуру Кириджо, изображенная на портрете, продолжала улыбаться, не обращая ни на что внимания.